Основы общей психологии с. П. Рубинштейн Санкт-Петербург

генетической основе. Это решение проблемы, исходя из взаимосвязи и

взаимообусловленности строения и функции, дает новое объяснение

генетических корней развития психики. С. Л. Рубинштейн дал решение

основных вопросов теории психологического познания в свете марксистско-

ленинской теории отражения. Профессор Рубинштейн разработал и свою

методику психологического исследования - оригинальный вариант

естественного эксперимента, реализующий в методике психологического

исследования единство воздействия и познания"2.

Принцип единства сознания и деятельности, сформулированный

Рубинштейном в статье "Проблемы психологии в трудах Карла Маркса"

(1934), выступает в "Основах общей психологии" (1940) в

конкретизированном и расчлененном виде. Данный прин-

' Научный архив С. Л. Рубинштейна // Отдел рукописей

Государственной библиотеки им В. И. Ленина. Фонд 642, ед. хранения 117. 2

Там же.

развития сознания через деятельность. Здесь нужно подчеркнуть его

совершенно особенное содержание соотносительно с обычным генетическим

пониманием развития, принятым в психологии. В традиционном понимании

развитие рассматривалось как прохождение некоторых последовательных, т.

е. следующих во времени одна за другой, стадий, носящих необратимый

характер. Детерминация этих стадий связывалась иногда с действием

имманентных - лишь внутренних - условий; тогда развитие понималось как

созревание. В других случаях, напротив, абсолютизировалась роль внешних

условий, и тогда развитие сводилось к механистически понятой заданноеT

извне - тренировке и т. д. Рубинштейн в своей классической формуле связи

сознания и деятельности интерпретирует сущность развития через диалектику

субъекта и объекта, а тем самым развитие сближается с функционированием:

проявление сознания в деятельности есть одновременно (а не

последовательно) развитие сознания через деятельность, его формирование.

В "Основах общей психологии" взаимодополняют друг друга оба

аспекта (или значения) принципа развития: генетически последовательные

стадии развития получают свою качественную определенность, выступают как

новообразования в зависимости от оптимально - неоптимально

происходящего функционирования структур, сложившихся на каждой стадии,

в зависимости от способа взаимодействия с действительностью. Иными

словами, качественное изменение строения психики, сознания, личности и т.

д. на каждой последовательной стадии их развития, т. е. появление

новообразований и, более того, возникновение нового способа

функционирования, в свою очередь зависят не от имманентно

складывающегося соотношения стадий, а бт характера функционирования.

Это и есть применительно к человеку проявление и формирование сознания в

деятельности в зависимости от активности субъекта последней. То, что

является лишь функционированием структур на уровне биологического мира,

выступает как особое качество деятельности, активности на уровне человека.

Однако чисто категориально в "Основах общей психологии" представлено

единство структуры и функции, функционирования, которое позволяет

проследить этот аспект развития в его специфике на уровне животных и

человека. Резюмируя, можно сказать, что рубинштейновская концепция

развития является не структурно-генетической, как большинство концепций

развития в психологии, включая концепцию Ж. Пиаже, концепцию развития

личности Ш. Бюлер и многие другие, а структурно-функционально-

генетической, где генетическая последовательность определенных стадий и

структур не имманентна, а зависит в свою очередь от типа взаимодействия

или функционирования, а у человека - от характера деятельности.

Развивая вслед за А. Н. Северцовым и И. И. Шмальгаузеном принцип

единства строения и функционирования, Рубинштейн раскрывает важное

положение о том, что на разных генетических ступенях складывается

соответственно различное соотношение между сторонами этого единства, так

же как соотношение между сторонами этого единства существенно для смены

генетически-последовательных стадий или структур (с. 93-97 наст. издания).

При рассмотрении филогенетической и онтогенетической эволюции

Рубинштейн высказывает и разрабатывает две существенные и

взаимосвязанные идеи. Первая указывает на взаимообусловливающий

характер строения и функции: "не только функция зависит от строения, но и

строение от функции" (с. 94 наст. издания). Вторая - на значение образа

жизни для целостного процесса развития: "Прямо или косвенно образ жизни

играет определяющую роль в развитии и строения, и функции в их единстве,

причем влияние образа жизни на строение опосредовано функцией" (с. 95

наст. издания). Из этих идей в свою очередь вытекает методологическая

критика стратегии сравнительного исследования, исходящего из примата

строения, морфологии и т. д. и потому видящего свою задачу в сравнении

разных этапов, стадий, срезов этого строения. Критика Рубинштейна была

направлена против подмены генетического принципа сравнительным, но она

значима и для обоснования тех же принципов в психологии, отказа от

структурно-сравнительного и утверждения функционально-(структурно)-

генетического принципа. Эта критика связана прежде всего с качественно

новым пониманием онтогенетического развития личности, а потому только на

ее основе можно понять сущность лонгитюдного исследования, важность его

стратегии. Изучение срезов, сравнение разных возрастов в их сложившихся

фиксированных структурах не позволяют вскрыть их генезис, диалектику

внешнего и внутреннего, функциональных возможностей структуры того или

иного типа и этапа. Рубинштейн указывает на статичность подобных срезовых

исследований, не вскрывающих закономерностей развития.

Что дает применение функционально-генетического принципа к

решению задач построения системы психологии? Во-первых, он интегрирует

оба этапа развития психики-у животных и человека. При этом

функциональный аспект психики человека конкретизируется через

деятельность. Не поведение (в бихевиористском смысле), а именно

функционирование оказывается для Рубинштейна категорией, позволяющей

раскрыть непрерывность двух качественно различных этапов развития

психики (животных и человека). И это крайне важно для критики

бихевиористской традиции в психологии, которая сумела даже павловское

учение об условных рефлексах как несомненно функциональную концепцию

подвести под поведенческую, сведя условные рефлексы к внешним

проявлениям (в поведении). Во-вторых, функционально-генетический

принцип позволяет через понимание развития как развития функции и

структуры описать в единых категориях психофизиологическую

характеристику психики, с одной стороны, и отражательно-деятельностную -

с другой. Надо сказать, что вторая задача применения функционально-

генетического принципа встала перед Рубинштейном позднее, в 50-е гг., когда

так называемая Павловская сессия Академии наук СССР и Академии

медицинских наук СССР (1950) потребовала от психологии отказа от

специфики своего предмета, когда возникла опасность полной

физиологизации психологии.

Психофизиологическая проблема анализируется в "Основах общей

психологии" в категориях мозговых структур и их функций, что позволяет

дать психофизиологическую конкретизацию принципа развития (как единого

и для уровня отражательно-де-ятельностного функционирования психики).

Вместе с тем, критикуя концепцию функциональной локализации (как одну из

теорий соотношения структуры и функции), Рубинштейн развивает

важнейшую идею о том, что в эволюционном ряду соотношение структуры и

функции изменяется в пользу последней. "Чем филогенетически древнее

какой-либо "механизм", тем строже его локализация" (с. 140 наст. издания), а

чем дальше по филогенетической лестнице, тем более статическая

локализация сменяется динамической и системной, т. е. в осуществлении

одной и той же функции участвуют практически все крупные зоны коры.

"Вопрос о функциональной локализации должен разрешаться по-разному для

разных генетических ступеней - по одному для птиц, по-другому для кошек

и собак и опять-таки по-иному для человека" (там же).

Непреходящая методологическая значимость данных положений

может быть раскрыта в контексте последующих событий в истории

психологии и физиологии, связанных с уже упоминавшейся Павловской

сессией, которая привела к физиологизации психологии. Эта физиологизация

проявилась в прямом переносе на человека положений И. П. Павлова об

условных рефлексах животных, что в свою очередь вело к стиранию

качественных граней между биологией человека и животных, а затем - как к

своему следствию - к зачеркиванию специфики биологии человека. Этот

пример подтверждает значимость положений Рубинштейна о

методологическом учете специфичности соотношений структуры и функции

на разных этапах развития, о качественной специфике этого соотношения у

животных и человека.

' Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. С. 139-140.

Генетический принцип в вышеуказанном его понимании пронизывает

все теоретические построения книги С. Л. Рубинштейна. Как уже отмечалось,

сознание рассмотрено здесь во множестве генетических (в широком смысле

слова) аспектов, тщательнейшим образом проанализирована предыстория его

возникновения - круг проблем классической зоопсихологии, связанный со

стадиальностью психики животных, принципами и критериями

дифференциации стадий, которые были в центре дискуссий между

западноевропейскими и отечественными психологами (В. Келер, В. А. Вагнер

и др.). В каждой из глав, посвященных раскрытию сущности психических

процессов (познавательных, эмоциональных, речевых, наконец, собственно

личностных - волевых и т. д.), представлен раздел, посвященный генезису

этого процесса или функции у ребенка. (Эти разделы были сокращены в

третьем издании "Основ", но именно поэтому необходимо отметить их

стратегически-методологическую роль в первом и втором и данном изданиях

книги как реализацию принципа развития во всех аспектах, во всей

конкретике психологических этапов развития.) Наиболее общее содержание

методологического принципа развития и его наиболее глубокий смысл

раскрывает тезис о потенциальности как о безусловной возможности развития

человека "безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному

масштабу", как это формулирует К. Маркс'. Именно этим тезисом

преодолевается всякое представление о конечности развития, свойственное

теориям локализации и жесткости структур, в которых развитие реализуется2.

Развитие - это линия на дифференциацию как усложнение структур, с одной

стороны, и на генерализацию - с другой. Генерализация и дает возможность

неограниченных гибких обобщенных связей между ними.

Каждый новый уровень развития, согласно Рубинштейну, открывает

все более широкие возможности, а реализация этих возможностей в свою

очередь формирует новые структуры - таков философско-методологический

смысл соотношения структуры и функционирования. Рубинштейновская

концепция развития раскрывает не только его стадиальность, но и

иерархичность. Структуры высшего уровня видоизменяют способы

функционирования низшего, совмещаются с ними, что создает сложнейшую

феноменологическую картину, которую не мог объяснить, например, К.

Бюлер, "вытягивая", по выражению Рубинштейна, реально надстраивающиеся

друг над другом стадии развития в "одну прямую линию, разделенную на три

строго ограниченных отрезка" (с. 118 наст. издания).

Разрабатывая идею иерархичности развития, Рубинштейн сумел

раскрыть не только роль высших более сложных стадий развития по

отношению к низшим, но и их качественное отличие. Развитие человека для

Рубинштейна есть становление, включающее принцип саморазвития и

самосовершенствования.

Единство функционального и генетического аспектов, как его понимал

Рубинштейн, весьма актуально, поскольку и в современной психологии до сих

пор распространены методологические принципы психологии, жестко

разграничивающей функционирование и развитие. В этом случае деятельность

человека начинает рассматриваться как нормативное (отвечающее заданным

техническим условиям) функционирование. При всей правомерности

подобного рассмотрения при определении конкретных профессиональных

задач оно не может быть перенесено на понимание психологического аспекта

деятельности, всегда предполагающего возможность и необходимость

развития человека как субъекта.

Идея развития как становления совпадает с категорией субъекта, его

саморазвития в результате активного изменения мира. Реализуя принцип

развития в психологии познания и деятельности человека, Рубинштейн

рассматривает стадиальность развития через понятия познания и поведения,

вполне отвечающие общему генетическому подходу.

' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 476. 2 См.: Принцип

развития в психологии. М., 1978.

Формы поведения и познания, складывающиеся последовательно на разных

стадиях как фиксированные и типичные для них, имеют разное внутреннее

строение и определяют совокупность возможностей во взаимоотношении

субъекта с миром. Именно несовпадение внутреннего строения этих форм с

процессом реального взаимодействия с миром ведет к активизации

функциональных возможностей субъекта, к поиску новых способов их

соотношения (но не так, что внутреннее строение определяет

функциональные возможности каждой из форм в отдельности). Рубинштейн

раскрывает внутреннее строение и психики, и сознания, и личности, и ее

деятельности, которым свойственны определенность, качественное отличие,

устойчивость и одновременно способность к расширению способа

функционирования и на этой основе к их перестройке. Единство форм или

строений основано именно на их различии, а не тождестве, в чем и скрыт

постоянный источник, бесконечная возможность их развития.

Такие стабильные формы, как характер и способности, Рубинштейн

исследует на уровне личности. И характер, и способности, и воля

рассматриваются не только в своих статических формах, но и в динамике,

которая является конкретным выражением процессуальности развития. И для

этих форм единство устойчивого и динамического раскрывается в генезисе.

Устойчивость, определенность форм не есть их фиксированность.

Устойчивость и стабильность проявляются в функционировании, которое

содержит бесконечные возможности к изменчивости. Характер проявляется в

деятельности, в поведении, но в нем же и формируется. Динамика

формирования связана с возможностью возникновения в каждой новой

ситуации нового способа поведения, который из отдельного поступка может

затем превратиться в черту характера.

Таким образом, принцип развития во всей многогранности его

понимания пронизывает весь труд Рубинштейна.

Принцип единства сознания и деятельности тоже выступает во

множестве аспектов, выполняя как позитивные (методологические,

теоретические, эмпирические), так и критические функции. Этот принцип

задает систему расчленения и интеграции психологических проблем. Через

него дается новое понимание предмета психологии и методологическое

определение природы психического: психика как единство отражения и

отношения, познания и переживания, гносеологического и онтологического.

Через тот же принцип раскрывается принадлежность сознания действующему

субъекту, который относится к миру благодаря наличию у него сознания.

Определение отражательной природы психического стало общепризнанным.

Однако квалификация психики как переживания, как определенного

онтологического состояния не давалась ни до, ни после Рубинштейна.

Существенность этого аспекта становится особенно очевидной в контексте

последующего развития психологии: у некоторых авторов деятельность

постепенно свелась к ее идеальным формам. Особенно ярко эта тенденция

проявляется в философии и психологии, когда говорят о тождестве сознания и

деятельности или, что то же, об общности их строения.

Рубинштейновское определение психики как единства отражения и

отношения, знания и переживания, раскрывает соотношение в ней идеального

и реального, объективного и субъективного, т. е. представляет психику в

системе различных философско-методологических квалификаций.

Определение сознания как предметного и как субъектного, т. е. как

выражающего отношение личности к миру, трактовка сознания как высшего

уровня организации психики, которому в отличие от других уровней присущи

идеальность, "предметное значение, смысловое, семантическое содержание"

(с. 17 наст. издания), понимание сознания как детерминированного

одновременно общественным бытием индивида и общественным сознанием

выявляют продуктивные противоречия его движения. Генезис и диалектика

трех отношений субъекта - к миру, к другим и самому себе (эти отношения

были выделены Рубинштейном как конституирующие еще в 1935 г. в

"Основах психологии") - вскрывают основу самосознания и рефлексии

сознания индивида. Наконец, соотнесение сознания с нижележащими

уровнями психики позволяет понять его роль как их регулятора, а также как

регулятора целостной деятельности субъекта в его соотношении с миром

Это положение о регуляторной функции сознания также является

отличительным признаком концепции Рубинштейна. Сознание может

выступать как регулятор деятельности только в силу его нетождественности

последней, в силу своей особой модальности: в сознании представлена вся

объективная действительность (во всяком случае свойственная сознанию

идеальность позволяет индивиду руководствоваться всем, что отдалено во

времени и пространстве, что составляет не лежащую на поверхности сущность

бытия) Именно потому, что в сознании дано все существующее в мире, все

отдаленное во времени и пространстве, все, с чем человек никогда не вступал

и не сможет вступить в непосредственный контакт, личность не замкнута в

узком мире своего "я" и оказывается способной выходить бесконечно далеко

за пределы этого "я" Она может задавать свою систему координат

относительно значимого для нее в этом мире и тем самым регулировать свои

действия и реализовать переживания Идея о регуляторной роли сознания

восходит к марксистскому философскому пониманию его активности, с одной

стороны, а с другой - к естественно-научным представлениям о

регуляторной роли психики Однако последнюю зависимость как

принципиальную непрерывную линию отечественной психологии

Рубинштейн начал детально обосновывать уже после выхода в свет второго

издания "Основ общей психологии", т. е с середины 40-х гг.

Вначале - через принцип единства сознания и деятельности -

Рубинштейн ищет подход к объективному изучению личности, к тому, через

что и как она проявляется в деятельности. Этот подход был реализован в

цикле исследований проблем воспитания ребенка С Л. Рубинштейном и ею

сотрудниками еще в 30-е гг в Ленинграде. Почти одновременно им намечается

другое направление исследований - путь активного формирования личности

и ее сознания через деятельность. Прослеживая связь сознания и

деятельности, Рубинштейн показывает, что сознание есть такой высший

психический процесс, который связан с регуляцией личностью

складывающихся в деятельности отношений. Сознание не просто высшее

личностное образование, оно осуществляет три взаимосвязанные функции

регуляцию психических процессов, регуляцию отношений и регуляцию

деятельности субъекта. Сознание, таким образом, высшая способность

действующего субъекта. Сознание выводит его в мир, а не замыкает в себе,

поскольку его цели детерминированы не только им самим, но и обществом.

Детерминация субъектом своей деятельности складывается и в особом

процессе - жизненном пути личности.

Принципиальным для Рубинштейна является вопрос о соотношении

сознания и самосознания. не сознание развивается из самосознания,

личностного "я", а самосознание возникает в ходе развития сознания

личности, по мере того как она становится самостоятельно действующим

субъектом. Этапы самосознания Рубинштейн рассматривает как этапы

обособления, выделения субъекта из непосредственных связей и отношений с

окружающим миром и овладения этими связями Согласно Рубинштейну,

сознание и самосознание - это построение личностью через свои действия

отношений с миром и одновременно выражение своего отношения к миру

посредством тех же действий. Из такого понимания соотношения сознания и

самосознания С Л Рубинштейном развивается его концепция поступка. "При

этом человек осознает свою самостоятельность, свое выделение в качестве

самостоятельного субъекта из окружения лишь через свои отношения с

окружающими людьми, и он приходит к самосознанию, к познанию

собственного "я" через познание других людей" (с 636 наст издания).

Самосознание в таком смысле есть не столько рефлексия своего <я> сколько

осознание своего способа жизни, своих отношений с миром и людьми.

На пересечении всех приведенных определений сознания -

гносеологического, социально-исторического, антропогенстического,

собственно психологического, социально-психологического (соотношение

индивидуального и коллективного сознания), наконец, ценностно-

нравственного - и возникает его объемная интегральная характеристика

Она образуется именно при генетическом рассмотрении. Только

рассмотрение сознания в развитии позволяет соотнести, различив

исторический (антропогенетический) и онтогенетический процессы развития

сознания, показать единство и специфику индивидуального и общественного

сознании, определить сознание как этап развития личности ребенка, затем -

как этап жизненного пути и нового качества в становлении личности, как

способ и новое качество жизни и соотнесения себя с действительностью. Этап

сознательного отношения к жизни есть новое качество самого сознания,

возникающее в связи с новым способом жизни личности. Личность становится

субъектом жизни не потому, что она обладает сознанием, характером,

способностями, а потому и в той мере, в какой она использует свой интеллект,