Отношений Иосифа Сталина с Надеждой Аллилуевой или другими женщинами из его окружения. Она, может быть, и является интересной и даже животрепещущей, но к ней мы обращаться не будем
Глава 12 Комсомолка, спортсменка и трактористка
жүктеу/скачать 1,45 Mb.
|
KnigoLit.com-stalin-i-zhenschiny (1)
| Глава 12
Комсомолка, спортсменка и трактористка В 1930-х годах обстановка в мире стала ощутимо нагреваться. В Европе к власти рвались фашистские режимы, не особенно скрывавшие свое враждебное отношение к СССР. В печати появлялись сообщения о различных агрессивных планах, вынашиваемых фашистами в отношении Советского Союза. К примеру, в 1933 году стало известно, что идеолог НСДАП Альфред Розенберг выдвинул план расчленения Советского Союза и отторжения от него Украины. Он состоял в общих чертах в последовательном поглощении Германией Австрии и Чехословакии, отторжении у Польши коридора к Балтике и обширных территорий на юге: Познанского, Плоцкого и Каминского воеводств, поглощении Прибалтики. После этого целью германской экспансии должна была стать Украина, которую Розенберг рассматривал как самый прямой доступ к Кавказу и Персидскому заливу – источникам нефти149. Еще более угрожающие планы были изложены в книге Эрнста Генри «Гитлер против СССР», которая выдержала два издания в СССР и три в Великобритании. Под этим псевдонимом скрывался человек, много раз менявший имена: Лейб Абрамович Хентов (он же Леонид Аркадьевич Хентов, он же Семен Николаевич Ростовский), с 1920 года занимавшийся разведкой по линии Коминтерна, а с 1933 года – по линии НКВД. Он был офицером связи с нелегальными агентами и работал с Кимом Филби и Дональдом Маклейном из «кембриджской пятерки». Эти советские агенты занимали высокие посты в британской разведке и контрразведке и в Министерстве иностранных дел. Хентов-Ростовский-Генри очень хорошо разбирался в европейской политике того времени и имел, очевидно, самые надежные сведения об агрессивных планах германских нацистов. Генри обращал внимание в своей книге на целую череду фашистских заговоров и путчей, охвативших страны Восточной Европы, подчеркивая неслучайность процесса и его связь с планами восточной германской экспансии, выработанными генерал-майором Максом Гофманом, служившим в германском Генеральном штабе во время Первой мировой войны. Планы эти должны были вылиться в крупномасштабное нападение на СССР коалиции фашистских государств, главной целью которого было бы взятие Ленинграда, создание там русского фашистского правительства, а затем взятие Москвы и ликвидация Советского Союза как государства. Он весьма много внимания посвящал военному анализу и сделал впечатляющий прогноз будущей войны, предсказав немецкий «блицкриг» и, что более всего удивительно, грядущее поражение Германии. По мнению Генри, война будет развиваться в пять стадий. На первой Гитлер будет наступать. На второй стадии фашистские армии столкнутся с жесткой обороной и будут отброшены. На третьей стадии Советская армия разовьет решительное контрнаступление, которое выльется на четвертой стадии в антифашистскую революцию в Германии и далее, на пятой стадии, в бегство и гибель Гитлера и его сообщников150. Генри сделал также категоричное предсказание: «Гитлер никогда не увидит Москвы, разве только как пленник»151. Это поразительно, особенно если учесть, что книга была написана в 1935 году, за десять лет до исхода Великой Отечественной войны, действительно закончившейся гибелью Гитлера и его сообщников. Надо было иметь изрядное мужество, чтобы такое заявить печатно. Разумеется, его прогноз не сбылся в точности и в реальности война началась с нападения Германии на Польшу, которая в прогнозах Генри была союзником Германии. Не было и предсказанной им концентрации атакующих сил фашистов на Ленинграде, в реальности произошло фронтальное нападение по всей западной советской границе. Однако думается, что эти изменения во многом были вызваны влиянием его книги на советское руководство и лично на Сталина, который существенно скорректировал свою политику и добился весьма существенного ослабления фашистской коалиции. Эти примеры приводятся для того, чтобы подчеркнуть, что в советском обществе того времени прогноз грядущей в близком будущем большой войны был общим местом в литературе. Нет ни одного издания, сочинения или книги, выпущенной в СССР в 1930-х годах, в которой утверждалось бы, что Советскому Союзу предстоит безоблачное и мирное будущее. Отсюда вытекала необходимость тщательной и всесторонней подготовки к войне, которая, конечно, сильнейшим образом затрагивала и советских женщин. Советская политика в отношении женщин в 1920-е и в начале 1930-х годов была, как видно из предыдущих глав, направлена на улучшение социального, культурно-бытового и материального положения женщин, на разрешение многочисленных проблем, доставшихся по наследству от царского времени и опустошительной войны. Но с середины 1930-х годов эта политика стала определенно заворачивать в сторону подготовки женской части населения Советского Союза к войне. Можно даже сказать, что облегчение женского быта преследовало цель в определенной степени высвободить их время для военной подготовки. В особенности это касалось женской молодежи, в повседневных занятиях которой военное и санитарное дело стало занимать все более заметное место, потеснив материнство, образование и культурный досуг. Основной упор делался на две линии, самоочевидные из опыта прошедших войн. Во-первых, женщины должны были заместить мужчин на производстве и вообще в народном хозяйстве. Для этого женщины в массовом порядке должны получить соответствующую квалификацию. Во-вторых, женщины должны были стать резервом для вооруженных сил и взять на себя немалую часть военных обязанностей, высвободив мужской мобилизационный контингент для действующей армии и непосредственного участия в боях152. Впрочем, не нужно думать, что женщины в армии предполагались только в качестве врачей и санитарок. Из масштабного производственного обучения женщин вполне вытекало и то, что женщины смогут принять непосредственное участие в боях, управляя боевой техникой. Так что эти две линии пересекались. Профессиональное обучение женщин стартовало с очень низкой позиции. В первой пятилетке, в которой начался массовый приток женщин в промышленность, значительная масса работниц имела низшую квалификацию. По данным Наркомата труда СССР, в 1933 году доля работниц с высшей квалификацией колебалась от 0,2 до 2,8 %. Доля же работниц с низшей квалификацией составляла 74,4 % в угольной промышленности, 56,6 % в черной металлургии, 43 % в машиностроении. Лучше всего было в хлопковой промышленности, в которой доля работниц с низшей квалификацией составляла 17,7 %, полуквалифицированных – 33,3 %, со средней квалификацией – 46,2 %153. Конечно, привлечение женщин в промышленность привело к росту женского профессионального образования, но в сравнительно небольших масштабах. Так, доля женщин в фабрично-заводских училищах за первую пятилетку поднялась с 24 до 30 %, численность женщин, обучающихся на рабфаках, достигла в 1932 году 90 тысяч человек, в техникумах – 70 тысяч и в институтах – 113 тысяч человек154. Это проблему не решало, и женщины оставались в основном малоквалифицированной рабочей силой. Скажем, составляя 30 % работников машиностроительной отрасли, женщины составляли всего 4,3 % квалифицированных кадров в этой отрасли. Безусловно, были в промышленности женщины, обладающие очень высокой квалификацией. В годы первой пятилетки прославилась руководитель редукторного сектора НКТП и заведующая кафедрой станков в Промакадемии им. Сталина Елизавета Надеинская. Она возглавляла бригады наладчиков сложного импортного оборудования на крупнейших заводах. Так, она руководила установкой и наладкой 700 импортных станков на Челябинском тракторном заводе, 500 станков поточной линии на Сталинградском тракторном заводе и наладкой зуборезного и автоматного цеха Харьковского тракторного завода, в котором было 500 станков155. Ее квалификация и авторитет были неоспоримы среди инженеров-мужчин. Насколько советской власти удалось добиться повышения квалификации женщин, сказать весьма трудно. С одной стороны, в литературе имеются цифры весьма заметных достижений. К примеру, в 1936 году в СССР было 82,3 тысячи женщин среди инженерно-технических работников, или 15,1 % их числа, 11,3 тысячи научных работников, или 28,8 % их числа, 48,4 % врачей156. Накануне войны в СССР имелось 4 тысячи женщин – машинистов паровозов, 15 тысяч инженеров, 60 тысяч токарей, 25 тысяч фрезеровщиц, 12 тысяч станочниц и 14 тысяч инструментальщиц. 100 женщин возглавляли фабрики и заводы, например, Анна Горячева руководила металлургическим заводом. Зинаида Троицкая была генерал-директором тяги 3-го ранга и заместителем начальника Московского метрополитена им. Л.М. Кагановича157. Постепенно общее число женщин, занятых в промышленности, на транспорте и в строительстве, возрастало, достигнув в 1937 году 9,3 млн человек, а в 1940-м – 11 млн человек. Но, с другой стороны, квалифицированные работницы составляли явное меньшинство среди всей массы трудящихся женщин. Желающим достичь высокой квалификации приходилось пробиваться через многочисленные препоны, весьма сильный консерватизм мужчин, и успехи достигались с большим трудом и усилиями. Партия, конечно, старалась всеми мерами поддержать женщин в освоении профессий и активно пропагандировала труд тех женщин, кому это удалось. Такие примеры могли быть очень известны, как Прасковья Ангелина, которая в 1929 году окончила курсы трактористов и стала работать в Старо-Бельской МТС, а в 1933 году организовала женскую тракторную бригаду. Однако и ее призыв 1938 года «Сто тысяч подруг – на трактор!» показывает весьма неблагополучную картину, если подготовить сто тысяч трактористок из миллионов работниц сельского хозяйства было проблемой и целью целой кампании. К примеру, кампания по обучению трактористок, стартовавшая в Удмуртии в 1935 году, дала весьма скромный результат. К 1939 году было подготовлено 305 трактористок, а к началу войны – 976 трактористок и 144 комбайнерок158. Отчасти это имело объективные причины. Весьма несовершенные трактора тех лет, «Фордзоны», были капризными, часто ломались магнето и баббитовые подшипники. У трактористок не хватало сил провернуть ручку завода трактора, рукоятка завода давала задний ход и била по руке, ребрам или голове, доводя до переломов или сотрясения мозга. Трактористки даже придумали свой прием завода трактора: к рукоятке привязывали веревку, за которую дергали несколько человек, пока трактор не заведется. Работа была тяжелой, грязной и требовавшей физической силы. В общем, несмотря на тысячи трактористок, доля женщин в МТС была очень невысока. К примеру, в 1940 году в Кечёвской МТС Удмуртии трактористки составляли всего 4 %159. В среднем по СССР женщины составляли около 9 % численности работников МТС, или в численности 100 тысяч человек. В свете того, что по-настоящему массовое обучение женщин рабочим специальностям началось только после начала Великой Отечественной войны, приходится признать, что до войны эта задача была крайне далека от разрешения и с трудом поддавалась решению, несмотря на кампании, призывы и пропаганду. В советской литературе этот факт практически не признается и затушевывается ссылками на единичные выдающиеся примеры вроде той же Прасковьи Ангелиной. Насколько можно судить, причин неудач было три. Первая причина состояла в том, что техника того времени была далека от совершенства, требовала физической силы, выносливости и опыта ее оператора. Это относилось и к тракторам с комбайнами, и к промышленному оборудованию. Женщинам такая работа не подходила, и с началом войны даже выяснилось, что многие женщины, прошедшие курсы трактористок, по своей специальности не работали. Вторая причина состояла в выборе между работой и материнством. Условия труда и жесткий режим промышленного производства, даже с учетом всех мер по охране материнства и детства, большой сети яслей и детских садов, ставили перед женщинами такой выбор. Погрузиться с головой в производственные дела можно было только за счет или отказа, или откладывания рождения ребенка. К тому же условия труда во многих отраслях подрывали женское здоровье, и особенно это сказалось во время войны. Третья причина состояла в явно не изжитом пренебрежительном отношении к женщинам. Многие мужчины, особенно в руководстве, не рисковали выражать такое отношение открыто, но всячески препятствовали женщинам в их социальном и культурном росте. И эта проблема также особенно обострилась во время войны и после ее завершения, чему будут посвящены отдельные страницы. Тем не менее не все инициативы терпели неудачу. В прямой подготовке женщин к войне были достигнуты куда более ощутимые успехи, также усиленные пропагандой. Конец 1930-х годов запомнился парадами физкультурников, среди них были и женщины, которые шествовали по улицам и площадям Москвы, подтянутые и пыщущие здоровьем. Парады физкультурников – явление сугубо сталинской эпохи. Ежегодно такие парады стали проводиться с 1931 года в Москве и в Ленинграде, а последний состоялся в 1954 году. Бурное развитие физкультуры в СССР в 1930-х годах с массовым вовлечением в это дело женской молодежи также явно исходило из мысли о возможности участия женщин в боях. Для солдата того времени требовалась весьма хорошая физическая подготовка, без которой было бы очень трудно обращаться даже с самым распространенным стрелковым оружием. Этот момент сейчас мало кем осознается, поскольку немногие держали в руках оружие того времени. Но достаточно взять в руки винтовку Мосина или «ППШ», чтобы это сразу понять. Оружие было тяжелым и брутальным. Винтовка Мосина весила 4,5 кг; «ППШ» – 3,6 кг пустой и 5,3 кг с патронами. Вроде бы и ненамного тяжелее, чем «АК-74» (3,3 кг пустой), но в оружии времен Великой Отечественной войны явно хромала эргономика. Оно перевешивало вперед, основной вес приходился на левую руку, цевье было не слишком удобно для хвата. Автомат Калашникова намного лучше сбалансирован и вообще просто образчик удобства по сравнению, скажем, с «ППШ». Обращение с таким оружием в бою и ношение его на марше требовало большей физической силы, выносливости и крепких рук, чем любой современный образец стрелкового оружия. Потому женщинам без предварительной физкультурной тренировки было бы весьма тяжело. Физкультурой партия занялась в октябре 1929 года, когда вышли постановление ЦК ВКП(б) о физкультурной работе и приказ Реввоенсовета СССР о физической подготовке войск. В 1930 году был утвержден знаменитый комплекс «Готов к труду и обороне СССР» – ГТО, вскоре разделенный на пять возрастных ступеней: от 10 до 60 лет для мужчин и от 11 до 55 лет для женщин160. К 1941 году ГТО первой ступени сдали около 6 млн человек, из них 700 тысяч женщин161. По другим данным – 310 тысяч женщин162. Обучение стрелковому делу также было поставлено с большим размахом. В 1932 году было введено звание «Ворошиловский стрелок» первой и второй степеней, которое получили, по разным данным, от 6 до 9 млн человек, в том числе 100 тысяч женщин, по другим данным – 396 тысяч женщин163. Вторая степень с 1936 года присваивалась после выполнения нормы стрельбы из боевой винтовки. Вскоре появились и другие аналогичные комплексы, такие как «Готов к санитарной обороне СССР» – ГСО, введенный в 1934 году, включавший правила оказания первой медицинской помощи, гигиены и санитарно-химической защиты. Знаки ГСО получили до начала войны около 700 тысяч женщин164. По другим данным – 859 тысяч женщин165. В 1935 году появился еще один комплекс, «Готов к противовоздушной и химической обороне СССР» – ГПВХО, которым занимались местная противовоздушная оборона, созданная в 1927 году, и «Осоавиахим». Этот комплекс включал весьма обширные сведения об авиации, авиационном вооружении, химическом оружии, борьбе с пожарами и другие навыки гражданской обороны. Знак ГПВХО получили 717 тысяч женщин166. Как видим, и этой, чисто оборонной работе среди женщин был присущ тот же самый недостаток, что и женскому профессиональному обучению, – женщины составляли меньшинство среди награжденных знаками ГТО, ГСО, ГПВХО и «Ворошиловский стрелок». Скажем, среди сдавших нормы ГТО женщины составляли 11,6 %, а среди обладателей звания «Ворошиловский стрелок» – только 1,6 %. Но все же этот вид подготовки женщин к войне дал куда более весомые результаты, чем профессиональное обучение. ГТО и ГСО сформировали женский мобилизационный контингент, по крайней мере его костяк. Итак, комсомолок, спортсменок и трактористок, то есть женщин, в полной мере воспользовавшихся возможностями профессионального образования и военно-спортивной подготовки, было мало: несколько сотен тысяч человек по всему Союзу, на огромную массу женского населения численностью 101 млн человек в 1940 году. Но они были, во-первых, женской элитой, примером и образцом для других, в особенности девушек. Более наглядной агитации о том, что советской женщине доступны все дороги, невозможно было придумать. Во-вторых, они ощутимо влияли на отношение мужчин к женщинам. Комсомолок и активисток, добившихся высоких профессиональных или военно-спортивных результатов, уже невозможно было зажать только потому, что они женщины. С ними приходилось считаться и учиться уважительному отношению к ним. жүктеу/скачать 1,45 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|