– У нее много друзей.
– Ей нужен старый друг.
Я качаю головой. Он не понимает. Девушки видят друг друга насквозь,
парни никогда этого не поймут. Именно поэтому я знаю, что это лишь
очередная из ее уловок. Заявиться сегодня ко мне домой было еще одним
способом доказать свое превосходство.
– Кстати, о старых друзьях, – продолжает Питер. – Я не думал, что вы
с Маклареном такие приятели.
Я краснею.
– Я же говорила, что мы переписываемся.
Парень поднимает брови.
– Вы переписываетесь, а он даже не знает, что мы встречаемся?
– Мы просто не говорили на эту тему.
Погодите! Это я должна на него злиться, а не наоборот. Каким-то
образом весь разговор перевернулся, и теперь мне приходится
оправдываться.
– В тот день, когда ты пару месяцев назад ходила на Модель ООН, я
спросил тебя, видела ли ты Макларена, и ты сказала, что нет. Но сегодня он
упоминал Модель ООН, и ты определенно его там видела. Разве не так?
Я сглатываю.
– Когда ты превратился в прокурора? Боже! Я видела его там, но мы
даже не разговаривали. Я просто передала ему записку…
– Записку? Ты передала ему записку?
– Не от себя. От другой страны, для ООН.
Питер открывает рот, чтобы задать новый вопрос, и я быстро
добавляю:
– Я об этом не упоминала, потому что это вообще не имело значения.
Скептически он говорит:
– Ты хочешь, чтобы я был с тобой честен, но сама не хочешь быть со
мной честной?
– Все было не так! – кричу я.
Что здесь вообще происходит? Как наша ссора так быстро стала такой
большой?
В какой-то момент никто из нас ничего не говорит. Потом Питер
спокойно спрашивает:
– Ты хочешь расстаться?
Достарыңызбен бөлісу: