Всё хреново

М.  Мэнсон.  «Всё хреново»
67
напасти, как чума, голод, война и больные на голову правители с большими армиями, нередко
делали жизнь только хуже. Это было однообразное, тягостное, горестное существование.
И, не имея шансов на перемены или лучшую долю в 
этой
 жизни, люди черпали надежду
в обещаниях лучшей доли в 
следующей
, которые давала им религия. Духовные религии про-
цветали и полностью определяли ход повседневной жизни. Все вращалось вокруг церкви (или
синагоги, или мечети, или чего угодно еще). Священнослужители и другие духовные лица были
третейскими судьями социальной жизни, потому что они были властителями надежды. Только
они могли сказать, чего желает Бог, – а только Бог мог даровать вам спасение или лучшее
будущее. Поэтому под контролем духовных лиц оказывались все ценности общества.
Но тут возникла наука – и понеслось. Микроскопы, печатные станки, двигатели внут-
реннего сгорания, хлопкоочистительные машины, термометры и – ну наконец-то! – лекарства,
которые реально помогают. Внезапно жизнь стала лучше. И, что еще важнее, стало 
заметно
,
как она улучшается. Люди начали использовать более эффективные инструменты, получать
больше еды, успешнее лечить болезни и зарабатывать больше денег. Теперь уже можно было
оглянуться на десять лет назад и сказать: «Ого! Поверить не могу, что мы когда-то так жили!»
И эта возможность оглянуться назад и увидеть прогресс, увидеть перемены к лучшему,
изменила отношение людей к будущему. Изменила их отношение к самим себе. Навсегда.
Теперь уже не надо было ждать смерти, чтобы изменить свой удел. Улучшить свою жизнь
можно было 
здесь и сейчас
. А это подразумевало массу замечательных вещей. Например, сво-
боду: какой путь развития ты для себя 
выберешь
? Но также и ответственность: раз ты теперь
сам определяешь свою судьбу, ты и в ответе за нее. И, конечно, равенство: раз уж всесильный
патриархальный Бог не определяет, кому что положено, тогда, значит, либо никому ничего не
положено, либо всем положено всё.
Все это были концепции, которые никогда раньше не озвучивались. Имея перспективы
на такой мощный рост и такие многочисленные перемены в 
этой
 жизни, люди уже могли не
подпитывать свою надежду религиозной верой в 
другую
 жизнь. Вместо этого они стали приду-
мывать и делать своим ориентиром идеологические религии.
Жизнь полностью изменилась. Церковные доктрины смягчились. Люди стали проводить
воскресенья дома. Власть монархов стала переходить к их подданным. Философы начали в
открытую ставить под сомнение существование Бога – и при этом уже не оказывались за это на
кострах. Наступил золотой век человеческой мысли и прогресса. И, что удивительно, прогресс,
начавшийся тогда, с годами только ускорялся и продолжает ускоряться в наши дни.
Научная революция подорвала авторитет духовных религий и проложила путь идеоло-
гическим. И Ницше это очень беспокоило. Потому что при всем прогрессе, богатстве и всех
ощутимых преимуществах, которые обеспечивали идеологические религии, им не хватало кое-
чего такого, что было у духовных религий: непогрешимости.
Единожды принятая, вера в сверхъестественное божество остается невосприимчивой ко
всем мирским передрягам. Ваш город может сгореть дотла. Ваша мать может получить мил-
лион долларов и тут же все их потерять. Вы можете стать свидетелем скольких угодно войн и
эпидемий. Но никакое из этих событий напрямую не противоречит вашей вере в божествен-
ное, потому что сверхъестественные существа не поддаются фактологическому анализу. И хотя
атеисты воспринимают это как баг, это может быть и фича. Благодаря такой непоколебимости
духовных религий вы будете по-прежнему психологически стабильны, сколько бы метафори-
ческого дерьма на вас ни вылилось. Надежда сохраняется за счет того, что ваш Бог всегда с
вами
[172]
.
С идеологиями это не работает. Если на протяжении десяти лет своей жизни вы лобби-
руете какую-то правительственную реформу, а потом эта реформа приводит к гибели десятков
тысяч людей, виноваты вы. Кусочек надежды, который поддерживал вас все эти годы, разлета-
ется на куски. И все, ваша идентичность уничтожена. Здравствуй, тьма, друг старый мой.

М.  Мэнсон.  «Всё хреново»
68
Идеологии, которые постоянно испытываются на прочность, меняются, сначала дока-
зывают свою состоятельность, а потом оказываются ошибочными, не могут обеспечить нам
ту степень психологической стабильности, которая необходима для поддержания надежды. И
каждый  раз,  когда  идеологическая  база  нашей  системы  убеждений  и  ценностной  иерархии
начинает шататься, мы летим вниз головой прямо в пасть Неприятной правде.
Ницше понял это раньше всех остальных. И предупреждал нас о грядущей экзистенци-
альной хвори, которую принесет в мир технологический прогресс. По сути, в этом и был смысл
его заявления о смерти Бога.
Его  «Бог  умер»  было  не  каким-то  дерзким  атеистическим  злорадством,  как  принято
сегодня считать. Нет. Это было стенание, предостережение, крик о помощи. Кто 
мы
 такие,
чтобы определять смысл и значение собственного бытия? Кто 
мы
 такие, чтобы решить, что в
этом мире правильно и хорошо? Как мы можем взваливать на себя такую ношу?
Понимая,  что  бытие  по  природе  своей  хаотично  и  непознаваемо,  Ницше  пришел  к
выводу,  что  у  нас  нет  таких  психологических  ресурсов,  которые  позволили  бы  нам  объяс-
нить собственное космологическое значение. В наплыве идеологических религий, которые с
эпохи Просвещения появлялись, как грибы после дождя (демократия, национализм, комму-
низм, социализм, колониализм и проч.), он видел лишь попытку задержать неизбежный экзи-
стенциальный кризис человечества. Они 
все
 его бесили. Он считал демократию наивной, наци-
онализм – тупым, коммунизм – жутким, а колониализм – отвратительным
[173]
.
Потому что, в каком-то противоположном буддизму смысле, Ницше воспринимал все
земные привязки: к полу, расе, этносу, государству или истории – как мираж, надуманный,
скрепляемый одной только верой конструкт, созданный лишь для того, чтобы удерживать нас
над пропастью Неприятной правды на тоненькой ниточке смысла. И самое важное: он был
убежден, что все эти конструкты обречены конфликтовать друг с другом и всегда будут больше
провоцировать насилие, чем его гасить
[174]
.
Ницше предсказал грядущие конфликты между идеологиями, построенными на морали
господ и рабов
[175]
. Он был уверен, что эти конфликты принесут в мир больше бед, чем за
всю историю человечества. Он предсказал, что эти беды не будут ограничиваться пределами
одной страны или нескольких этнических групп. Они преступят все границы, выйдут за рамки
страны или народа. Потому что эти войны будут не 
за
 Бога. Это будут войны 
между
 богами.
И этими богами будем мы.

жүктеу/скачать 1 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: