понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то
делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то (все же) соглашаюсь с законом,
что он добр; а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо
знаю, что не живет во мне, т.е. во плоти моей, доброе: потому что желание
добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго,
которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Римл. 7:14–24).
Впрочем, в этом состоянии человек не лишен был возможности, под
влиянием определенных условий, склонять свою волю в направление
противоположное. Освобождение от рабства греху, от преобладающей
склонности ко злу, получает человек, приобщаясь жизни Христовой.
После обращения ко Христу, возрождения и освящения в благодатном
таинстве крещения, человеку возвращается та (формальная) свобода,
которую он потерял в грехопадении. Он может, с помощью Божественной
благодати, более и более побеждать свои врожденные греховные
склонности, греховный закон в своей плоти, и склонять,
реализовать
свою волю к добру. В этом случае мы имеем реально-добрую свободу.
«Настоящий христианин, вступая на поприще нравственной деятельности,
с сознанием своего долга работать Христу, – имеет одну исключительную
цель ходить в воле Его: дал обет на то, пламенеет ревностью, а главное,
принял силу». Это нравственная сила самоопределения к добру, к
хождению в заповедях Христовых, прежде потерянная чрез грех, теперь же
воскрешенная или восстановленная в христианине благодатью Божией (
еп.
Феофан. Начертание христианского нравоучения, стр. 74
).
Реальная (реально-добрая) свобода по существу должна являться
переходом к
Достарыңызбен бөлісу: