в неверном действии законодательства и суда
совести
, ибо невиновного – за что мучить? С другой стороны –
в
состоянии
сердца:
очерствелое,
ожесточенное
сердце
грешника
равнодушно, как его не вини. От этого сознание своей виновности
большей частью остается в мысли, не тревожа сердца, и человек часто
говорит: виноват, да что такое? – и остается холодным зрителем своих
грехов, нередко немалых грехов. Немалое значение при этом имеет время
и место. Так, недавнее преступление беспокоит еще довольно сильно; а
пройдет время и оно превращается в простое воспоминание; место, где
совершено преступление, также тревожит сильно, а вдали от него – мы
спокойней.
Нередко на совесть без нашего злонамеренного участия нападает
страх (скрупулезность), когда, считая почти всякое дело грехом, она за все
тревожит и грызет человека. Состояние того, кто подвергается такому
суду, мучительно и потому есть состояние болезненное, неестественное.
Но совсем другое дело бывает там, где приходит умысел, где мы
сознательно искажаем совестное воздаяние или заставляем ее молчать.
Это производится разными способами
усыпления
совести. Это усыпление
совести происходит и само собою, от учащения грехопадений, ибо
известно, что второе падение меньше мучит, третье – еще меньше, и так
все менее и менее, и, наконец, совесть совсем немеет: делай, что хочешь...
Из опасения же, чтобы усыпленная совесть как-нибудь снова не
пробудилась, не стала мучить, прибегают к разным хитростям. Например,
избрание себе снисходительного духовника, лживая исповедь, и после
этого ложное успокоение себя разрешением, ограничение дальнейшего
исправления одной внешностью, или одними внешними делами
благочестия, и чрезмерная надежда на милосердие Божие. В этом
состоянии усыпления человек может наслаждаться миром незаслуженно
(лицемерная совесть), и человек может подобно лицемерам фарисеям,
признавать себя даже чуть не праведником. Далее совесть может прийти в
такое состояние, когда, ясно указывая на недостатки других, ничуть не
будет возмущать собственного спокойствия человека даже при
совершении тяжких грехов (
пристрастная
совесть).
Самое бедственное нравственное состояние человека, когда совесть у
него приходит в полное усыпление; или, по выражению ап. Павла, –
сожженная совесть (1Тим. 4:2). В это состояние человек приходит, когда
начинает убеждать себя, что мучения совести – суеверные страхи,
перешедшие из неопытного детства, затем намеренно удаляет себя от лиц,
мест и даже размышлений, которые могут растревожить совесть,
намеренно предается суетным, одуряющим, сильным впечатлениям. В
конце всего – хвастовство своими грехами и преступлениями, полное
бесстыдство. Усыпленная совесть человека молчит. Это – такое состояние
духовной жизни человека, когда он упрямо и сознательно противится
Святому Духу, становится как бы моральным трупом, неспособным к
восприятию истины и благодати.
Но и в этом состоянии бессовестности и опустошения нравственного
чувства, судящая и мздовоздающая совесть сказывается в человеке, в
общем
внутреннем,
тяжелом,
мрачном
состоянии,
состоянии
безнадежности, тоски и уныния.
Люди с сожженной совестью встречаются редко, так как большей
Достарыңызбен бөлісу: |