Глава 2  КЛЯТВА ДЕ ЛА КРУСА

кафедрального собора, рядом с домом губернатора. Моя жена и я, мы будем
вам признательны. До встречи!
Они раскланялись, и подоспевшим к месту схватки стражникам ничего
не оставалось делать, как повернуть обратно.
Свидетели неожиданной дуэли, жители испанского города Картахена-
де-Индиас, расходились, живо обсуждая, чем мог бы закончиться поединок,
не окажись незнакомый молодой человек столь великодушным.
Почти все морские порты, красивейшие города и даже столицы иных
государств своим появлением и дальнейшим ростом обязаны развитию
торговых путей. В Новом Свете одним из таких городов была Картахена.
В Картахене было на что посмотреть и где повеселиться. Но капитан
Педро де ла Крус — так звали молодого человека, который отчитал
ювелира и с достоинством вернул шпагу местному сеньору — ходил по
торговым рядам и нарядным улицам Картахены, обуреваемый грустными
мыслями.
После того памятного дня в Тринидаде, когда в доме дона Рикардо де
Андрадэ, устроившего отменное торжество в честь своего сорокалетия,
Педро де ла Крус впервые увидел его старшую дочь — Каталину, все
званые рауты он невольно сравнивал с тем праздником. Вот и сейчас он
думал о новом приглашении на обед, где, скорее всего, будут красивые
женщины, но перед глазами стояла Каталина.
Он нашел ее среди роскоши большого праздника: миловидные
женщины в вечерних туалетах, блеск драгоценностей, музыка, изысканные
беседы. И среди этого блеска самой необычной ему показалась девушка в
бальном платье, которое было ей несколько велико, дочь дона Рикардо.
Тогда ее впервые вывели в свет. Он скользнул по девушке рассеянным
взглядом, прошел было мимо, но внезапно остановился. Ему показалось,
что он где-то уже видел это лицо. Педро внимательно оглядел Каталину, и
от волнения у него вдруг перехватило дыхание. Ведь это же лицо его
матери! Он закрыл глаза на мгновение. Нет-нет! Каталина лишь отчасти
была похожа на мать. И цвет глаз другой, и волосы иные. И она —
подросток, почти дитя. Но и его мать в чем-то походила на ребенка. И все-
таки где он раньше встречал Каталину? Во сне, в мечтах или наяву? В тот
вечер вся жизнь, предшествующая этой встрече, представилась ему лишь
прелюдией. Он понял, что жил только для того, чтобы приехать однажды в
Тринидад и встретить эту женщину, чтобы никогда с ней не разлучаться.
Он захотел сказать ей все это тотчас, прямо на празднике, но удержался,
боясь испугать девушку столь неожиданным признанием. Педро решил
подарить ей самое дорогое, что у него было, — рубиновый кулон, который

мать дала ему на прощание как талисман, когда он уезжал из Бордо.
Сначала ему пришло в голову, что Каталина не примет подарка, но
какое-то новое, исходящее из самого сердца чувство подсказало ему:
«Примет!» К концу вечера между молодыми людьми установилось
таинственное взаимопонимание, они не говорили друг другу ни слова, а
только, словно невзначай, обменивались взглядами.
Кулон он вручил Каталине в день ее пятнадцатилетия, после вечерней
мессы в соборе Святой Троицы. Вложив кулон в ее влажную ладонь, он
сказал нечто, чего сам от себя не ожидал:
— Примите… Он красный, как яблоко, и спасет вас.
Каталина поднесла кулон к губам, подышала на него и сказала:
— Это яблоко, но не раздора. Это яблоко согласия! — Она поднялась
на цыпочки, поцеловала Педро в щеку и, вспыхнув, убежала прочь.
Потом он узнал, что родители строго осудили девушку за то, что она
приняла такой дорогой подарок. К тому же от мужчины, который старше ее
на несколько лет, но которому «нужно было еще доказать, на что он
способен в жизни». Каталина не захотела расставаться с подарком, отныне
ставшим ее талисманом, и спрятала драгоценность в дупле старого манго.
На юге Европы в 1702 году выдалась засуха, и торговые испанские
дома по высокой цене и с охотой скупали в колониях солонину, вяленое
мясо и невыделанные шкуры. Первое крупное предприятие, которое
поручили молодому капитану в Картахене, не просто удалось, но принесло
ему хороший доход и позволило завязать полезные знакомства. Он дважды
бывал на приеме у генерал-губернатора, где был представлен известному
французскому корсару Жану Батисте Дюкассу, был приглашен на званый
бал по поводу Рождества, где был замечен многими молодыми красавицами
Картахены.
Сегодня у владельца самой богатой ювелирной лавки в городе он
приобрел превосходное жемчужное ожерелье, оно должно было стать
замечательным подарком той, к кому расположено сердце капитана.
Правда, эта покупка обернулась для Педро дуэлью, и ювелир пострадал, но
именно он был во всем виноват. Мало того, что заломил за ожерелье
высокую цену, целых четыреста дукатов 
[1]
, когда Педро выложил
аккуратно отсчитанные дукаты, попытался подсунуть молодому человеку
подделку — точную копию дорогой жемчужной нитки. Однако закончилось
дело как нельзя лучше: ожерелье, которое действительно стоило не менее
трехсот пятидесяти дукатов, досталось Педро всего за двести.
Казалось, у Педро есть все причины для радости, и все же де ла Крус
продолжал пребывать в мрачном настроении.

Выглядел он следующим образом: выше среднего роста, атлетического
телосложения, всегда аккуратно одетый, он умел носить шпагу с каким-то
особым изяществом, которое любому знающему толк в фехтовании
человеку недвусмысленно говорило — владелец носит шпагу не для
бутафории.
На вид ему было чуть более двадцати. И действительно, двадцать три
года назад он родился в богатой семье правительственного чиновника во
французском городе Бордо. Пьер де ла Круа — таково было его настоящее
имя. Он учился, однако диплом бакалавра не получил. Его он был
вынужден променять на вольную жизнь моряка: два года плавал по
Средиземному морю под вымпелами разных капитанов. Пьера тянуло
домой, но всякий раз, когда он возвращался в родной Бордо, происходили
стычки с отцом. После очередной ссоры, когда родитель ударил сына по
лицу, Пьер навсегда оставил отчий дом. Нанявшись на торговый корабль,
Пьер пришел в испанский порт Сантандер. Плавал на испанских судах,
потом ушел за океан в Сантьяго-де-Куба, а затем, приняв испанское
подданство, поселился на постоянное жительство в городе Тринидаде.
Педро де ла Крус хорошо зарекомендовал себя перед городскими
властями как знающий морское дело офицер, а перед горожанами —
смелым и справедливым, воспитанным молодым человеком. Помощник
городского нотариуса Антонио Игнасио Идальго стал его другом.
Известный испанский корсар капитан Хуан Васкес оказывал ему
протекцию. Богатый коммерсант Рикардо Луис де Андрадэ подумывал о
покупке небольшого судна, на которое капитаном намеревался пригласить
Педро де ла Круса. Благосклонно к нему относился и губернатор
Тринидада дон Херонимо Франсиско де Фуэнтес и Террерос.
Среди сверстников Педро слыл храбрецом, превосходно владеющим
шпагой. За год он выиграл три дуэли, в каждой из них он участвовал как
защитник незаслуженно оскорбленных. Вокруг его имени создался ореол
славы и таинственности, что заставляло молодых девушек Тринидада при
встрече с ним опускать глаза и краснеть. Многие мамаши считали Педро
хорошей партией для своих дочерей, хотя пока выжидали, когда
счастливый случай улыбнется молодому моряку и он немного разбогатеет.
Месяц назад Педро получил выгодное предложение от дона Рикардо,
который зафрахтовал у гаванского купца небольшое судно и собирался
отправить на нем капитаном де ла Круса. Педро должен был доставить в
Картахену тысячу связок табачного листа. В то время в порту находился
предприимчивый коммерсант из города Санкти-Спириту, расположенного
неподалеку от Тринидада, он предложил Педро тайно перевезти и вручить

контрагенту в Картахене партию солонины и выделанных бычьих шкур. За
это Педро получил бы солидное вознаграждение.
Небольшая двухмачтовая шхуна, выйдя из устья реки Гуаурабо, где в
то время располагался порт Тринидада, уже ставила полные паруса, когда
вдогонку ей был произведен пушечный выстрел, означавший, что власти
приказывают судну возвратиться в порт. Педро де ла Крус пережил в тот
день весьма неприятные минуты. Первое, что он тогда подумал, — властям
стало известно о контрабандном вывозе из города солонины и шкур, и
теперь его арестуют.
На причале судно ожидал сам губернатор. Только вера в свою
счастливую звезду, на которую уповал Педро с тех пор, как оставил родной
Бордо, помогла ему не потерять самообладания и не вызвать подозрений у
такого опытного человека, как дон Херонимо Франсиско де Фуэнтес и
Террерос.
Поднявшись на борт, дон Херонимо и Педро прошли в каюту. Там,
после длинной и мучительной тирады, мучительной потому, что Педро
долго не мог понять, куда клонит и чего хочет от него губернатор, тирады о
том, что местные власти высоко ценят храбрость и честность молодого
капитана, Педро получил от дона Херонима секретный пакет к генерал-
губернатору Картахены. Этот пакет следовало вручить по назначению не
позже чем через час после прибытия судна в порт.
Как впоследствии стало известно, дон Херонимо сообщал испанскому
генерал-губернатору Новой Гренады о том, что в водах Карибского моря
появилась флотилия английского пирата Ганта, и в этой связи просил у него
помощи порохом и ядрами.
Но за неделю до назначенного дня отплытия Педро из Картахены
стало известно, что город Тринидад подвергся нападению английских
пиратов, разграблен и сожжен.
Что произошло с семьей дона Рикардо, Педро не знал, и мысль о том,
не случилось ли что-нибудь с милой его сердцу Каталиной, неотступно
преследовала молодого моряка, именно это терзало его душу. В мешочке на
груди у него хранился подарок Каталине — драгоценное ожерелье. Педро
знал, что в католических испанских семьях считается неприличным, когда
девушка принимает подарки от малознакомого мужчины. Но Каталина так
обрадовалась кулону… И на этот раз он решил подарить ей, в знак своего
расположения и в качестве доказательства своего удачного плавания,
дорогую нитку жемчуга, зерна которого переливались молочно-белым
цветом. Но для Педро дело было не столько в цене этого подарка, сколько в
его цвете — символе чистоты и невинности.

А в Картахене молодой капитан простоял еще месяц. Генерал-
губернатор снарядил все-таки судно, как просил его о том дон Херонимо. И
когда де ла Крус привел шхуну к пристани в Гуаурабо, город уже несколько
подлечил раны, полученные от набега пиратов. На причале Педро встречал
его лучший друг — помощник городского нотариуса Антонио Игнасио
Идальго.
Первым делом Антонио справился о здоровье капитана и
поинтересовался, успешным ли было плавание, чуть позже он сообщил, что
старый губернатор погиб. Причем не во время нападения пиратов, а темной
ночью на одной из улиц города от руки неизвестного. Эта неприятная
новость заставила Педро на какое-то время забыть о том, что он
намеревался спросить у Антонио.
— Какая нелепость! — говорил Педро другу. — Я выполнил его
поручение к генерал-губернатору Картахены…
— Крепись! Его уже нет. А у тебя все впереди. Я предчувствую, что
скоро ты будешь капитаном собственного корабля.
Педро поручил разгрузку судна старшему помощнику и вместе с
Антонио верхом отправился в город. Через круп стройного андалузского
жеребца, то и дело игравшего под седоком, были переброшены два
кожаных мешка, полные золотых дукатов, которые надлежало вручить дону
Рикардо как выручку за проданный в Картахене табак. Еще на корабле
Педро надел приобретенный в Картахене новый костюм. Он спешил
посетить дом Андрадэ не столько ради того, чтобы отчитаться за сделку и
вручить деньги дону Рикардо, который отправлял его в плавание, сколько
ради того, чтобы поскорее повидать Каталину. Находясь три месяца вдали
от любимой, Педро остро ощущал тоску по ней.
Нетрудно представить себе, что почувствовал Педро, когда Антонио
приступил к рассказу о пиратском налете, о том, что случилось с дозорным,
о том, как разграбили и сожгли собор, и наконец произнес:
— Бедный дон Рикардо! После делового визита сразу заходи ко мне.
— Я вручу ему деньги и буду у тебя. А что с ним?
— Бедняга до сих пор не может прийти в себя. Добро-то он успел
вывезти, а вот старшую дочь Гант увез с собой.
Конь отпрянул к обочине, словно у него, а не у его хозяина на миг в
груди остановилось сердце. Скосив карий глаз на седока, конь будто
спрашивал: «Что случилось? Отчего хозяин, так резко натянув, вдруг
обронил поводья?»
Антонио подъехал, чтобы успокоить друга:
— Что с тобой?

— Мне холодно! — сказал Педро.
— День сегодня жаркий! — сказал Антонио, начиная догадываться о
чувствах, которые испытывал Педро.
— А мне холодно!
— Извини, Педро. Я ведь не знал.
— А если б знал, не сказал?
— Сказал бы, но не так.
Погрузившись в свои мысли, путь к городу друзья продолжили молча.
Конь Педро то и дело прядал ушами, а из широких, нервно ходивших
ноздрей с шумом вырывалось возбужденное дыхание.
— Как это случилось? — нарушил молчание Педро.
— Когда все уже было готово к отъезду, Каталина вдруг выскочила из
экипажа и побежала в сад. Тем временем Андрадэ, полагая, что дочь его
пересела в шарабан к няне, распорядился трогать. Пираты уже орудовали
на соседних улицах. Андрадэ до сих пор не может понять, зачем его дочери
понадобилось бежать в сад в такую минуту.
Жеребец снова покосился на седока, почувствовав, что с тем творится
неладное. Но каким чутким ни был конь, ему не дано было узнать, что его
хозяин только что догадался, зачем Каталина побежала в сад.
— Кто ее видел у Ганта?
Голос Педро испугал Антонио, и он поспешил с ответом:
— В одной из лодок к пиратскому флагману везли раба, похищенного
из дома твоего приятеля Васкеса. С наступлением темноты негру удалось
бежать. Он вплавь добрался до берега и рассказал все, что знал.
У самого въезда в город Педро подал стремена вперед, и конь
послушно остановился. Переложив кожаные сумы на лошадь друга, Педро
попросил его:
— Отвези это дону Рикардо. Там деньги за товар, расчеты и все
необходимые бумаги. Скажи, что я удачно продал его табак, поэтому
привез больше, чем он запрашивал. А я зайду к нему позже.
Друзья пожали друг другу руки, и Педро направил коня прочь от
города, к полю. У входа в небольшой сложенный из камня дом
возвращения Педро ждал его верный слуга Бартоло, крепкий малый,
некогда, еще мальчиком, привезенный работорговцами из Сенегала. Он
искренне привязался к молодому капитану, который выкупил его из рабства
и сделал свободным горожанином.
В пору, когда Бартоло был еще рабом, он подрезал деревья в саду
хозяина. Тот спустил с цепи собак, и негр вынужден был защищаться. Одну
из собак, налетевших на него, Бартоло убил ударом кулака. Пес оказался

любимцем хозяина. Плантатор принялся бить беднягу. В это время мимо
проезжал де ла Крус. Узнав причину жестокой расправы, Педро предложил
рабовладельцу вместо строптивого раба, которого хозяин все равно запорет
насмерть, кругленькую сумму и предоставил Бартоло полное право самому
устраивать свою жизнь, как тому заблагорассудится. Негр пожелал служить
Педро.
Верный Бартоло не знал причины терзаний Педро но чувствовал, что
она очень серьезна.
Была глубокая ночь. Стоило Педро вернуться домой как горячий ужин
был подан на стол. Однако он не притронулся к еде, лег в постель, не
раздеваясь, и велел убрать из комнаты светильник.
Сильному человеку важно пережить первые минуты отчаяния. Одолев
состояние крайней безнадежности, он заставляет себя свыкнуться с тем,
что так потрясло его поначалу. Затем он собирает волю в кулак, принимает
решение, что ему в данной ситуации делать, и начинает действовать.
Так произошло и с Педро. На третьи сутки он попросил Бартоло
подать ему еду. Плотно пообедал, привел себя в порядок, переоделся в
новое платье и вышел из дому. К Педро уже дважды приходили слуги от
дона Рикардо, но он отвечал, что болен. А теперь принял твердое решение,
хотя пока понятия не имел, как соберет крупную сумму денег, необходимую
для выполнения задуманного плана. Шуточное ли дело, в только что
разграбленном городе найти 20 тысяч дукатов и получить их под честное
слово. Сумма в 10 тысяч дукатов равнялась годовому жалованью самого
генерал-губернатора Кубы. А Педро последним удачным плаванием
заработал всего 650 дукатов плюс жемчужное ожерелье.
Педро попросил Антонио сохранить в тайне его чувство к Каталине и
первым делом, скрывая истинную причину своего визита, направился к
дону Лукасу Понсиано де Эскасена, настоятелю сожженного пиратами
Ганта собора Святой Троицы.
— Падре, за святотатство, совершенное над собором Великой Святой
Троицы морскими разбойниками, я должен отомстить. Благословите на
подвиг. Соберу нужные деньги, куплю в Гаване судно и буду корсаром до
тех пор, пока не рассчитаюсь с Гантом, — решительно заявил Педро
священнику.
— Сын мой, да осенит тебя десница Господня! Бог по заслугам оценит
твою решимость. На подаяния верноподданных Святой Троицы мы думаем
начать строительство нового собора, — священник дал понять молодому
человеку, что денежной помощи от церкви ему ждать не следует.
Да Педро и предполагал, что так будет, на церковные деньги он не

рассчитывал, он надеялся на поддержку пресвитера у нового губернатора,
который должен был снабдить капитана рекомендательным письмом к
наместнику испанской короны в Гаване. Дело в том, что новый губернатор
Тринидада, 
который 
сменил 
дона 
Херонимо, 
был 
сторонником
австрийского двора. Педро понимал, что губернатор может холодно
отнестись к его затее, когда узнает, что де ла Крус был французским
подданным.
— Прошу вас, падре, замолвить за меня слово у губернатора.
— Замолвить-то я замолвлю… И благослови тебя Господь! — с
готовностью пообещал служитель божий.
Очень скоро молва облетела город: де ла Крус собирается стать
корсаром, чтобы отомстить Ганту. Посыпались пожертвования, и Педро
собрал шесть тысяч дукатов. Губернатор не оказал ему никакой помощи и,
зная, что у молодого капитана нет нужных денег, отделался обещанием
вернуться к разговору о рекомендательном письме, когда у Педро будет
необходимая для покупки судна сумма.
Помощи просить было больше не у кого. Капитан Хуан Васкес все не
возвращался в порт. Педро обошел каждый дом в городе, за исключением
одного. К дону Рикардо он заходить не стал. Встреча с отцом Каталины,
которого Педро считал главным виновником того, что случилось, была
невыносима для него, и он ее всячески избегал.
Казалось, решению, которое принял Педро, было не суждено
осуществиться. Однако помощь пришла неожиданно от доньи Марселы,
матери Каталины, которая остановила в конце мая свой кабриолет у дома
Педро, вошла к нему и сказала:
— Рикардо плох. Вы, сеньор Педро, напрасно не навестите его. Он
был всегда к вам так добр. Мы знаем что вы собираетесь разыскать Ганта и
отомстить ему за осквернение нашего собора Святой Троицы. Встретите
нашу девочку, дайте нам знать о ней. В кабриолете у меня восемь тысяч
дукатов. Это от нас с Рикардо. Найдите нам нашу Каталину! — и донья
Марсела, не выдержав, залилась слезами.
Педро усадил ее в кресло, а Бартоло тут же принес глиняную кружку с
целительным напитком из цветков апельсина.
Донья Марсела отпила глоток и закрыла глаза.
— Пейте, пейте, донья Марсела, вам будет легче!
— Хорошо, Педро, — прошептала убитая горем мать, — только ты
найди ее нам!
Педро смотрел на осунувшееся от страданий лицо доньи Марселы,
находил и не находил в нем черты милой его сердцу Каталины. Он

преклонил колено, склонился к холодной руке доньи Марселы и
прошептал:
— Я найду ее! Клянусь!
— Заходи к нам. Рикардо тебя ждет.
— Я зайду, — пообещал Педро, — только не сегодня и не завтра. Но я
обязательно буду.
В июне 1703 года, к счастью для Педро, сменился губернатор
Тринидада. Им стал дон Кристобаль Франсиско Понсе, сторонник
французского короля Людовика XIV. Новый губернатор написал
необходимое рекомендательное письмо. К этому времени в Тринидад
возвратился корсар Хуан Васкес. Он, несмотря на то что месяц назад его
«Марианну» потрепало в бою английское пиратское судно и теперь его
кораблю была необходима основательная починка, как всегда, пребывал в
отличном расположении Духа. Васкес дал Педро ряд ценных советов,
написал письмо к одному деловому человеку в Гаване и подарил будущему
корсару украшения из драгоценных камней стоимостью в две тысячи
дукатов.
Теперь Педро де ла Крус мог смело браться за выполнение
задуманного им плана. Он отдал коня верному другу Антонио, тепло
попрощался с родителями Каталины, заколотил свой скромный дом и
вместе с Бартоло на первом же торговом судне отправился в Гавану.

жүктеу/скачать 2,55 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: