1 сентября.
Только без паники! Первые симптомы – забывчивость и эмоциональная неустойчивость –
должны появиться со дня на день. Узнаю ли я их в себе? Все, что мне остается, – продолжать
фиксировать свое состояние с наибольшей объективностью, не забывая при этом, что дневник
мой будет первым в своем роде и, скорее всего, последним.
Утром Немур послал Барта с моей статьей в университет Халлстона. Его ведущие
специалисты должны подтвердить правильность моих выводов. Всю прошлую неделю Барт
корпел над формулами и статистическими выкладками. Немуру трудно заставить себя признать,
что мои идеи выше его понимания. Он слишком сильно верит в миф о собственной
непогрешимости.
Меня совершенно перестало заботить, что он думает обо мне… да и не только он. Времени
больше нет. Дело сделано, результаты получены, остается только подождать и посмотреть, с
какой точностью моя судьба совпадает с судьбой Элджернона.
Рассказал обо всем Алисе. Она расплакалась и убежала. А ведь она ни в чем не виновата.
2 сентября.
Ничего определенного. Я двигаюсь в тишине, пронизанной чистейшим белым сиянием. Все
вокруг застыло в ожидании. Мне кажется, что я в одиночестве стою на горной вершине,
обозревая окружающий пейзаж. Солнце в зените, и тень моя сжалась тугим комком под ногами.
Но вот солнце начинает спускаться, тень удлиняется и вытягивается до самого горизонта.
Далеко-далеко…
Хочется повторить то, что я однажды сказал уже доктору Штраусу: никто не виноват в том,
что случилось. Эксперимент был тщательно подготовлен, техника его проведения опробована
на множестве животных. Вероятность ошибки была ничтожно мала. Когда принималось
решение использовать меня как первого человека, все были уверены, что я не подвергнусь
никакой физической опасности. Западня оказалась совершенно неожиданной, и мне не хочется,
чтобы кто-то пострадал из-за меня.
Один вопрос: сколько я еще протяну?
|