ким образом безопасность и покой обитателей шатров. Они же обеспечивали
переправу через реки. Это было, по словам путешественника А. Контарини,
красивое и быстрое предприятие, но весьма опасное, заключает он.
Дома-повозки, как основной вид жилища и транспорта, вышли из обихода
кочевников Дешт-и Кыпчака в XVII в., к началу которого относятся после
дние по времени известные сведения об использовании жителями Дешта до-
мов-повозок, а в более поздних источниках упоминаются только двухколес
ные арбы и содержатся лишь описания, хотя нередко и больших по размерам,
но разборных юрт и переносных кибиток. Повсеместный переход от кочева
ния в кибитках на колесах к разборным юртам был крупным изменением в
быту кочевого населения Дешт-и Кыпчака, и можно полагать, что причины
этого изменения надо искать в процессах социально-экономической исто
рии. Экономический упадок в условиях кочевого хозяйства может быть выз
ван прежде всего уменьшением пастбищ и количества скота. В истории каза
хов этот период падает как раз на XVII столетие и связан в первую очередь с
их ожесточенной борьбой с ойратами из-за обладания пастбищами.
Издавна казахи занимались и земледелием. Но в разных регионах Казахс
кого ханства оно было распространено крайне неравномерно, в большинстве
из них земледельческое хозяйство занимало небольшое место или вовсе от
сутствовало. В то же время в других районах, где издавна существовали очаги
земледельческой культуры, и именно в Жетысу и Южном Казахстане зем
леделие имело важное хозяйственное значение.
Казахи в основном выращивали просо (тары). О традиционности этой куль
туры в хозяйстве кочевников Дешт-и Кыпчака свидетельствуют многие сред
невековые авторы. Аль-Омари писал: «Посевов у них мало, и меньше всего
пшеницы и ячменя, бобов же почти нельзя отыскать. Чаще всего встречают
ся у них посевы проса; им они питаются»7. И. Барбаро отмечал, что когда
дештский кочевник собирается в долгую дорогу, он берет с собой «неболь
шой мешок из шкуры козленка», наполненный просеянной мукой из проса,
размятой в тесто с небольшим количеством меда. Запасы этой еды позволяли
как отдельным наездникам, так и сторожевым отрядам удаляться от «своих
людей на расстояние добрых десяти, шестнадцати, а то и двадцати дней пути».
Переход кочевников к земледелию совершался везде под давлением эко
номической необходимости, и к оседлости переходили прежде всего бедняки,
не имевшие возможности кочевать. Для обозначения оседлых, лишившихся
своих стад скотоводов, в источниках употребляется тюркское слово «джа-
так» (букв, лежащий) или «отурак» (букв, сидящий). Характерно при этом,
что обедневшие кочевники при первой же возможности обзавестись необхо
димым количеством скота легко оставляли вынужденное «землепашество» и
охотно принимались за привычное им скотоводство. Возможность кочевать
всегда считалась у номадов признаком благополучия.
Необъятные просторы Дешт-и Кыпчака с разнообразным животным ми
ром давали кочевникам большие возможности для индивидуальной и коллек
тивной охоты. Хорошо знавшие эту страну средневековые авторы отмечают,
что дештские кочевники «прекрасно умеют охотиться, употребляя преиму
щественно луки». Об этом же пишет и Ибн Рузбихан в разделе «Описание
отрады страны Туркестана»: «Все пустынные степи той многоблагословен
ной страны полны дичи. Сайгаки от изобилия луговых пастбищ той степи,
подобно жирным коровам, не в силах бегать, и охотник в той области, пресле
Достарыңызбен бөлісу: