Сахалин и Курильские острова в литературе indd
Обличитель нравов буржуазной прессы
жүктеу/скачать 1,98 Mb. Pdf көрінісі
|
-----
| Обличитель нравов буржуазной прессы
Иван Волков В качестве документальной опоры для сво- ей разоблачительной версии Жирнов выбрал книжечку Волкова «20 лет по газетному морю», вышедшую, как уже говорилось, в Иваново-Воз- несенске в 1925 году. Ее автор, как говорит он сам о себе, в дореволюционной журналистике двигался «робкими шагами провинциала», т. е. работал, в основном, в провинциальной прес- се. В солиднейшее, гремевшее на всю Россию московское «Русское слово» он, по собственно- му признанию, пришел в 1910 году. Это значит шесть лет спустя после японской поездки Кра- евского. Какую он там занимал должность и как долго – об этом Волков не сообщает. Скорее все- го – мелкого репортера-хроникера на «подхвате» и очень недолго. В вышедшем в 1916 году томе, посвященном пятидесятилетию издательской деятельности И. Д. Сытина, в разделе, расска- зывающем о «Русском слове», он не упоминает- ся. Нет его имени и на страницах самой газеты начала 1910 годов. Кстати, право на подпись, на имя в «Русском слове» нужно было заслужить. И это право предоставлялось далеко не всем, снабжавшим газету своими материалами. В 1925 году, когда Волков выпустил книжечку своих воспоминаний, политическая обстановка в стране требовала вполне определенных иде- ологических акцентов в оценке деятельности старой российской прессы, прежде всего как буржуазной, настроенной на прибыль и, соответ- ственно, обман читателей. Книжечка Волкова вполне соответствовала этим идеологическим требованиям, в противном случае у нее не было шансов увидеть свет. Вот и историю с японской поездкой Краевского он как раз и использует для обличения нравов буржуазной прессы, для которой главным были реклама и нажива. Он так и пишет: «Так создавалась у нас буржуазией «большая пресса», которой массовый читатель верил…» (кстати, эту идеологическую оценку Жирнов в своих обильных цитатах из книжечки Волкова опустил, ибо она ему, естественно, не- выгодна). Но каковы же аргументы, факты, доказатель- ства, приводимые Волковым и долженствующие свидетельствовать, что японская поездка Кра- евского это рекламная афера, мистификация? А их нет! Нет ни аргументов, ни фактов, ни до- казательств! Вместо них голословное утвержде- ние: «После оказалось, что вся история с путе- шествием в страну врагов была выдумана Доро- шевичем с целью рекламы». После оказалось… Но где это засвидетельствовано? Такой громкий скандал, как разоблачение аферы с японской поездкой Краевского, безусловно, получили бы отклик не только на страницах российской, но и мировой прессы, где с большой помпой пере- печатывались очерки корреспондента «Русского слова». Но нет никаких следов такого скандала ни в российских, ни в европейских, ни в амери- канских газетах. А уж российские конкуренты «Русского слова» не упустили бы возможности разоблачить преуспевающее сытинское изда- ние и его шефа Власа Дорошевича. Наконец, необходимо сказать о том, насколь- ко Дорошевич дорожил авторитетом «Русского слова». Самая распространенная российская либеральная газета была в буквальном смысле его детищем. Он стремился придать ей черты лучших европейских изданий того времени. И в этом смысле точность, надежность инфор- мации были для него одной из первейших ос- нов газетного дела. Об этом он не раз говорит в своих письмах в редакцию. Никакая реклама и прибыль не были для него главными, когда дело касалось авторитета газеты, ее облика, доверия со стороны читателей. Так что же, Волков решился на откровенное вранье только из желания угодить тогдашней идеологии, издать свою книжечку и, соответ- ственно, заработать? Это, конечно, ведущий 128 мотив. Но родился он не на пустом месте. Во- круг поездки Краевского ввиду ее секретности, конечно же, ходили разнообразные слухи. Ведь редакция «Русского слова» до конца так и не раскрыла каналы, которыми она воспользова- лась при ее организации. Какие-то пересуды, возможно, дошли и до слуха Волкова. Ну а в 1925 году, выпуская свою книжечку, он, естественно, решил их идеологически оформить. Серьезной же базы для утверждения, что поездка Краев- ского была выдумана, у него не было. Потому и вышло, что единственным аргументом является расплывчатое – «после оказалось». Что и каким образом «оказалось» – на эти вопросы ответа нет. Кстати, и фамилию Краевского Волков не помнил, он называет его «неким г. Красовским» (эту путаницу с фамилиями, также как невыгод- ную, обходит Жирнов). О том, что слухов вокруг поездки Краевского было множество, говорит и В. А. Гиляровский в своих мемуарах «Москва газетная»: «Во время войны с Японией огром- ный успех в газете имели корреспонденции Вас. И. Немировича-Данченко с театра военных дей- ствий и статьи Краевского из Японии, куда он пробрался во время войны и вернулся обратно в Москву. Многие тогда сомневались в правдиво- сти его сообщений. Я же верил ему – уж очень юркий и смелый человек, тип «пройдисвета». У меня долго хранился складной чемодан, кото- рый он мне подарил, вернувшись из Японии. Он был весь обклеен багажными марками: Иокога- ма, Сан-Франциско и т. д.». Надо полагать, свидетельство Гиляровского, истинного знатока московского газетного быта, перевешивает фантазии провинциала Волкова, сочинявшиеся, как уже отмечалось, в угоду при- нятому идейному курсу. Не забудем и о том, что Волков пришел в «Русское слово» спустя шесть лет после поездки Краевского. Он не был ее сви- детелем. А писал он свои воспоминания спустя 20 лет. В его памяти мелкого и недолгий срок про- служившего в «Русском слове» репортера, скорее всего, отложились какие-то неясные, бродившие в журналистском мире слухи (в том числе об ис- пользовании «какого-то прогоревшего типа», от- копанного «чуть ли не на Хитровке»), которые он решил выгодно использовать уже в советское время. Отсюда и соответствующая лексика – «буржуазная столичная печать», «подражая за- граничным собратьям из желтой прессы» и др. Не имея никаких твердых доказательств того, что японская поездка Краевского это мистифи- кация, Волков решил усилить свою позицию уничижительной оценкой его очерков: «Самые очерки, несмотря на то, что, судя по стилю и форме их, хотя и были подмалеваны искусной рукой Дорошевича, – производили впечатление бессодержательности и пустоты». Этот мотив, видимо, также чувствуя слабину доказательной базы «мистификационной версии», подхватил и Е. Жирнов. жүктеу/скачать 1,98 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|