Сахалин и Курильские острова в литературе indd
жүктеу/скачать 1,98 Mb. Pdf көрінісі
|
-----
| “
do not think of me ” , хотя тут же признается в своих грехах. Кстати, обилие иностранных выражений в его письмах – латинских, английских, фран- цузских – это не лингвистическое щегольство, это опыт человека, много жившего за границей, которому кажется, что он будет лучше понят с их помощью. Но и уровень образованности тем не менее демонстрируется. Вот, мол, какого чело- века держат за решеткой… А накануне, 15 мая, он послал такое же умо- ляющее письмо старейшине российского жур- налистского цеха Василию Ивановичу Немиро- вичу-Данченко (оно обнаружено С. Сокуренко в фондах РГАЛИ): «Многоуважаемый Василий Иванович! Волею злого рока, который преследует меня с энергией, достойной лучшего применения, я за - точен в заключение в Сущевский полицейский дом впредь до внесения мною залога в разме - ре 50 рублей, которые не имею. Заключен я по распоряжению Москов. Окр. Суда за проступок, совершенный мною 2 года тому назад в состоя - нии невменяемости, и в перспективе – предва - рительное заключение в Таганке и, может быть лишение прав (по рождению я дворянин). Про - ступок совершенный мною, сам по себе не стоит выеденного яйца, но прокурорский надзор смо - трит с другой точки зрения. Умоляю Вам, Василий Иванович, спасите меня и дайте мне возможность выйти из «беста» и даю Вам слово, что не буду уклоняться от суда и, следовательно, залог, внесенный за меня, не пропадет. Ведь стоит же моя дворянская фамилии и мое прошлое 50 руб.! Сижу я уже 2 недели и, дней 10 тому назад, писал Власу Михайловичу, но, пока, ответа нет. Я вспомнил о Вас и полагаю, что Ваша по - стоянная отзывчивость к несчастию других рас - пространится и на меня, действительно несчаст - ного со дней революции человека. Моя жена должна будет умереть с голоду, если мое заточение продлится продолжитель - ное время, так как, на свободе, кое-что зараба - тывал и вообще управлял рулем корабля нашей совместной жизни. Моя мать, получающая мизерную пенсию, также зависит от меня. Таким образом, от моей свободы зависит благополучие двух существ. Прошу извинений, что, может быть, расстраи - ваю Ваше хорошее расположение духа чтением сих строк – но “la force des circonstances ” (сила обстоятельств, фр . – С. Б .) заставляет меня про - сить помочь мне в трудную пору моей жизни. Желаю Вам всего хорошего, извиняюсь, что пишу карандашом, но “dans la prison ” ( в тюрь- ме , фр. – С. Б. ) нет нужных письменных принад - лежностей, чернил очень мало и писать прихо - дится контрабандным путем. Жду и надеюсь! Бывший корреспондент в Японии Владимир Эдуардович Краевский (Percy Palmer). Адрес: Москва – Сущевский полицейский дом. Камера № 15, Владимир Эдуардович Кра - евский. P. S. Может быть, Вы переговорите о моей 133 судьбе с П. Боборыкиным, знающим меня, не - сколько, по газетам и Monte Carlo». Это письмо Немировичу позволяет уточнить семейное положение Краевского: оказывается, он женат, на его плечах мать. Но что за «про- ступок» он совершил два года назад, т. е. в 1912 году? Ведь «ресторанная история», когда он оскорбительно высказался в адрес царя и за которую его привлекли к судебной ответственно- сти, произошла гораздо ранее – в 1906 году. Это какое-то новое преступление? Или продолжение старой истории с добавлением новых эпизодов? С учетом того, что сам Краевский упоминает о том, что несчастья его тянутся «со дней револю- ции», можно предположить, скорее всего, по- следнее. Что-нибудь вроде уклонения от ранее определенной судебной ответственности. Не случайно, видимо, Краевский считает, что дело «не стоит выеденного яйца». А с другой стороны, могут лишить прав, дворянского достоинства и заключить в Таганскую тюрьму. Он по-прежнему надеется на Дорошевича… А, может, знаме- нитый романист Петр Дмитриевич Боборыкин вспомнит об их встречах в Монте-Карло? Чув- ствуется, что Краевский пытается использовать любую возможность, которая поможет вырвать- ся ему из стен Сущевского полицейского дома. Удалось ли? Увы, как далее сложилась судь- ба Владимира Краевского, где, когда и при ка- ких обстоятельствах закончил он свой жизнен- ный путь – пока неизвестно. Но вот такая судь- ба… Точнее, чем он сам сказал о себе в пись- ме к Брюсову, не скажешь. Бродяга, любитель авантюры, горячий и неуживчивый характер. Он буквально кается – да, игрок, пьяница, погряз- ший в разврате... А прежде всего Globe-trotter – человек, путешествующий по миру. Гиляровский выразился по-русски: «Пройдисвет». Но ведь и смелый человек, по словам того же Гиляровско- го, знавшего цену журналистской предприимчи- вости и решительности. И, добавим, небездар- ный, образованный литератор, чему свидетель- ством его японские очерки. Личность, умеющая собраться в ответственный период, проявить волю, ум и мужество. Все то, что понадобилось ему в опаснейшей японской поездке. Он так и остался в истории русской журналистики авто- ром единственной книги – «В Японии». И, конеч- но, напоминанием об этой своей заслуге – глав- ном событии его жизни – была подпись, которую он поставил под письмом Брюсову, – жүктеу/скачать 1,98 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|