изучения духовной культуры

 

207

Д. Тапкинбаш. Здесь выделяются два священных места. Первое под названием Калач-тон астана, 

имена похороненных здесь не известны. Вторая астана находится далеко от деревни, за озером в лесу. 

Здесь,  по  поверьям  местных  жителей,  похоронены  три  девушки.  Место  огорожено,  внутри  растут 

4 березы. 

Д  .Ишменево.  Священное  место  на  месте  захоронения  Яихбая – основателя  деревни,  находится 

недалеко от кладбища. По поверьям жителей, у Яихбая был родной брат – Кошлык, у которого детей не 

было.  Место  огорожено,  внутри  оградки  выросло  дерево,  листья  похожие  на  липовые,  а  цветы  неиз-

вестны. 

Д. Янгутум. Здесь похоронены батыры, которые воевали за веру. 

Вагайский район 

С. Вагай. Возле с. Вагай есть возвышенное место. Где, по поверьям местных татар, похоронены 40 

девушек – наложниц Чингисхана. 

С. Комсомольское. Кыслар астана (Девичья астана), там тоже похоронены девушки. 

Д. Бегитино. Недалеко от деревни, около озера Кирле-Калым-куль похоронен местный «святой» – 

Начим-баба. В 12–13 км от деревни на озере Койган-куль (Горелое озеро), недалеко от д. Байдуган есть 

астана, где похоронены святые – Хопи-хуча, Моркамал-Хазис (родной брат Кучаша, похороненного в 

Карагае), Хаким-ата. Место это возвышенное, раньше оно было огорожено. В нескольких километрах 

от деревни у озера Кэска-куль (Короткое озеро) находится астана, где похоронены 40 девушек, бежав-

ших от крещения. 

В д. Первомайская, в огороде местного жителя, есть астана, там похоронены Хавис и Хайрулла. 

Д. Индери. В 3–4 км от д. Индери находится астана святого Хазрати Абдль Халика. На деревен-

ском  кладбище  похоронен  односельчанин  Толибель  Алим,  который  отличался  ученостью  и  правед-

ностью. Как считают местные жители, кладбище не затопляет и в случае пожара не горит. 

Д. Истяцкая. В Истяцких юртах похоронены 3 девушки – Бибисара, Бибихатича, Бибизохра. 

Д.  Кобяк,  Второй-Вагай,  юрты  Бегишевские.  В  юртах  Бегишевских  похоронена  женщина – Кар-

лыхац-ана.  Во  Втором-Вагае – Бахрам-шейх,  в  Кобяке – Асим-шейх.  В  Вагае  Татарском  на  местном 

кладбище есть также три могилы святых, которые огорожены деревянной изгородью. В юртах Бегишев-

ских на кладбище также есть могилы святых. 

Д. Карагай. Очень давно деревню называли Ших-Карагай, так как здесь было похоронено много 

шейхов.  Один  из  шейхов – Кучаш-шейх-хазрат.  В 8 км  от  деревни  известны  могилы  Комэш-Али  и 

Кубэш-Али.  Недалеко  от  Карагая  есть  место,  называемое  Кулэт-астана.  Здесь  похоронены  Абдель-

Халит  и  Абдель-Азис.  По  воспоминаниям  старожилов,  оградка  была  сделана  только  в 1940-х  гг.  а  в 

1996 г. она была обновлена. В деревнях, расположенных поблизости, Еланских, Ишаире, Каинаульских, 

также  много астана.  Места  захоронений  святых расположены  здесь  на  местных  кладбищах.  В  д. Там-

буряны место, где похоронены яхшилар называется мазарлы (это высокое место). 

Д. Вершины. В 8 км от деревни, в местечке под названием Куляутле есть астана, где похоронены 

две девушки Абибэ и Авивэ, которые по преданию были поварихами у шейхов, пришедших в эти места 

из Бухары для распространения ислама. Место захоронения никак не выделяется, но его могут указать 

некоторые пожилые люди из деревни. Недалеко от этого места – исток реки Агитки. 

В 6-ти км от этой деревни похоронен один из основателей деревни – Мэмэй. По преданию он был 

одним из трех сыновей Тауш Маргана (другие сыновья – Янэй и Ахын Акъяр), который, якобы, принес 

на кончике ножа зерно. 

Д.  Осиновская.  Астана  имеются  на  другом  берегу  озера  в  местечках  Нугай,  Саел  Туба,  Тайгула. 

Места эти не огорожены. 

Собранные  материалы  позволяют  расширить  представление  о  традиционных  верованиях  тоболо-

иртышских татар и существенно пополнить базу данных о захоронениях святых и местных праведников 

в татарских деревнях. 

Список литературы 

1.  Белич  И.В.  Культ  «святых»  и  астана  сибирских  татар  в  истории  Сибири // Влияние  ислама  на 

культуру народов Сибири (к 600-летию ислама в Сибири). – Тюмень, 1998. – С. 31–39. 

2.  Катанов  Н.Ф.  О  религиозных  войнах  шейха  Багаутдина  против  инородцев  Западной  Сибири // 

Ежегодник Тобольского губернского музея. – Тобольск, 1995. – Вып. 14. – С. 1–28.  

3. Селезнев А.Г., Селезнева И.А. Сибирский ислам: региональный вариант религиозного синкретизма. – 

Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии Сиб. отд-ния РАН, 2004. – 72 с. 

 

208 

 

 

Рис. 1. Астана в д. Нижние Аремзяны Тобольского района Тюменской области 

 

 

 

Рис. 2. Астана в д. Тапкинбаш Тобольского района Тюменской области 

И.М. Бердников 

Россия, Иркутск, государственный университет 

УНИКАЛЬНЫЙ НАТЕЛЬНЫЙ КРЕСТ С РАСПЯТИЕМ 

ИЗ ПОГРЕБЕНИЯ СПАССКОГО НЕКРОПОЛЯ В ИРКУТСКЕ* 

В результате археологических раскопок православного некрополя у стен Спасской церкви в центре 

Иркутска, осуществлявшихся в 2007–2008 гг. в рамках работ по реставрации здания храма, получены 

уникальные материалы, позволяющие пролить свет на неизвестные до этого страницы истории города. 

К настоящему моменту уже опубликовано несколько обобщающих работ по итогам исследований [3; 5]. 

В 379 захоронениях некрополя, время функционирования которого, благодаря находкам и сведениям из 

письменных  источников,  определяется XVIII в. [2; 4], обнаружены  предметы  одежды,  кружев,  золот-

ного шитья, кожаной обуви, а также украшения и нательные кресты. 

                                                 

* Работа выполнена при финансовой поддержке Федеральной целевой программы «Научные и научно-

педагогические кадры инновационной России» на 2009–2013 гг., государственный контракт № П52. 

 

209

В  ставрографической  коллекции  Спасского  некрополя,  насчитывающей 234 экз.,  есть  предметы, 

которые  не  вписываются  в  общий  ряд  и  подлежат  отдельному  анализу  и  описанию.  Один  из  них – 

деревянный крест из капа палисандра. Эта находка, несомненно, является уникальной для Сибири, так 

как до настоящего времени деревянные нательные кресты в столь ранних погребениях в этом регионе 

не встречались, а особый интерес вызывает материал, благодаря особенностям которого он прекрасно 

сохранился. Этому предмету будет посвящена отдельная работа. В данной статье, открывающей серию 

публикаций  по  нательным  крестам  Спасского  некрополя,  будет  представлено  описание  и  анализ  дру-

гого изделия. 

Речь пойдет о кресте-тельнике с изображением распятого Иисуса в сердцевидной рамке (рис. 1), 

обнаруженном в захоронении, которое располагалось у восточного фасада Спасской церкви (№ 9 из 6-

го  пикета).  Умерший – мужчина  старческого  возраста (senilis) ростом  около 160–165 см.  Погребение 

совершено  в  деревянном  гробу,  находящемся  в  кирпичной  гробнице  трапециевидной  формы,  которая 

проявилась на глубине 0,4 м. Размеры ее следующие: длина – 2,1 м; ширина в изголовье – 0,9 м, в ногах 

– 0,6 м;  высота – 0,3–0,4 м.  Кирпичи  уложены  плашмя,  поперек  продольной  оси  могилы  и  скреплены 

известковым раствором. Под дном гроба кирпичи не зафиксированы. Ориентация захоронения – З-В с 

небольшим  отклонением  к  северу,  что  в  целом  соответствует  нормам  православного  погребального 

обряда. При расчистке выяснилось, что крышка гроба под давлением верхнего слоя кирпичей и земли 

провалилась, а сам гроб оказался сдавлен стенками гробницы. В гробу, кроме нательного креста, най-

дены плохо сохранившиеся фрагменты верхней одежды с медными пуговицами полусферической фор-

мы,  покрытыми  толстым  слоем  позолоты  (всего 50 шт.).  В  районе  ступней  умершего  зафиксированы 

остатки  кожаной  обуви  с  листовидными  накладками,  расшитыми  золотой  нитью.  Одежда  и  обувь,  к 

сожалению, реконструкции не подлежат. Костяк практически не сохранился, за исключением черепа и 

нескольких костей рук и ног. 

Крест, обнаруженный в районе груди усопшего, изготовлен из серебряного сплава и покрыт позо-

лотой, в некоторых местах хорошо сохранившейся, особенно на фигуре Христа и ушке. Общие размеры 

изделия:  высота  (без  ушка) – 3,0 см,  ширина – 2,2 см,  толщина  (без  учета  распятия) – около 0,2 см. 

Ушко фигурное, высота его составляет 0,8 см. 

Центром композиции выступает распятие Иисуса на четырехконечном кресте, обрамлением кото-

рому служит рамка в виде стилизованного сердца. Поверхность креста с лицевой и оборотной стороны 

украшена  рисунком,  создающим  имитацию  структуры  древесины.  Искусно  изготовленная  фигурка 

Христа отлита отдельно в виде миниатюрной скульптуры с детально проработанным рисунком лица и 

тела. К кресту она крепится при помощи трех заклепок. Высота фигуры – 1,8 см, ширина (в районе рук) 

– 1,6 см,  толщина – около 0,2 см.  На голове  и  бедрах  Иисуса  повязки,  над  головой – нимб.  Тело  про-

висает на кресте, ноги расположены параллельно, не перекрещиваясь, слегка согнуты в коленях. 

Под  ногами  находится  выступающая  в  качестве  опоры  глава  Адама,  которая  в  конструктивном 

плане неотделима от фигуры Христа. На нижней оконечности изделия находится широкий, приострен-

ный к низу плоский «шип». Поверхность его с лицевой и оборотной стороны украшена орнаментом или 

изображениями, прочесть которые не представляется возможным. 

С  лицевой  стороны  на  поверхность  рамки,  обрамляющей  крест,  ширина  которой  не  превышает 

0,2 см, нанесен текст. В верхней части слева от креста находится аббревиатура IС (Иисус), справа – ХС 

(Христос). Текст, располагающийся в направлении по часовой стрелке, гласит:  

РАСПЯТИЕ ГОСПОДА НАШЕГО IИСА ХРСТ.  

С оборотной стороны на поверхности рамки читается надпись:  

АЗ БО ЯЗВЫ ГДА IИСА НА Т

ѢЛѢ МОЕМЪ НОШУ. 

Обращаясь к этим надписям, важно подчеркнуть, что для нательных крестов XVIII в. они не харак-

терны.  Надпись  «Распятие  Господа  нашего  Иисуса  Христа»  встречается  на  наперсных  и  киотных 

крестах XVIII–XIX вв.  Ее  можно  видеть  на  кресте,  изображенном  на  трехстворчатом  складне  из 

собрания Центрального музея древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева [7, рис. 41] и на 

кресте (киотном?) из этого же собрания [7, рис. 46]. Как указывают авторы, ссылаясь на одну из работ 

М.Н. Принцевой,  кресты,  подобные  последнему,  связывают  со  старообрядческими  мастерскими,  су-

ществовавшими в Московской губернии в XVIII–XIX вв [7, с. 43]. Эта надпись присутствует также на 

предметах,  находящихся  в  коллекции  Российского  этнографического  музея,  которые  определены  как 

старообрядческие кресты «поповского» и «беспоповского» толка [14, с. 299–304]. 

Надпись на оборотной стороне, «Аз бо язвы господа Иисуса на теле своем ношу», является частью 

строки из послания святого апостола Павла к галатам: «Прочее, труды да никтоже ми дает: аз бо язвы 

Господа  Иисуса  на  теле  моем  ношу» [1]. Встречается  в  качестве  традиционного  сопровождения 

изображениям  голгофского  креста  и  орудиям  Страстей  на  парамане  (небольшом  матерчатом  плате, 

предназначенном для ношения на груди), являющимся обязательной деталью монашеского одеяния. 

Еще  одна  важная  деталь,  которую  можно  отнести  к  иконографическим  особенностям,  не  харак-

терным для православных традиций, – это стилизованное изображение сердца, которое выступает здесь 

в  роли  обрамления  основной  композиции,  распятия.  Символ  сердца  является  распространенным  в 

 

210 

западно-христианской  иконографии,  но  в  традициях  русского  православия  это  явление  достаточно 

редкое. В западной иконографии изображение сердца имеет несколько значений. Это знак Богоматери 

(сердце,  увенчанное  терновым  венцом  и  крестом,  означает  Христа),  обозначения  души  или  христиа-

нина, следующего по пути добродетели [9]. Не позднее XVII столетия этот образ появляется в право-

славной литературе (в текстах Антония Радивиловского) и мелкой резной пластике (в собрании музеев 

Московского Кремля есть образки-подвески в виде сердца), а также присутствует на гербе свт. Дмитрия 

Ростовского [9]. 

Подробного рассмотрения заслуживает изображение распятого на кресте Иисуса. Крест и распятие 

в христианском искусстве появляются достаточно поздно, причина чего, вероятно, заключается в осо-

бом представлении, связанного с крестом и крестной смертью, как наиболее позорного вида наказания 

[11, с. 86]. Становление одной из линий развития европейских нательных крестов, где распятый Иисус 

становится центральным персонажем креста, следует связывать с VI–VII вв. [11, с. 89]. 

На  Руси  кресты  с  распятием  появляются  практически  одновременно  с  принятием  христианства. 

При раскопках Новгорода в слоях, датируемых самым концом X в., обнаружен медный крест-тельник 

со  слегка  расширяющимися  концами  и  с  выпуклым,  грубо  стилизованным  изображением  распятого 

Христа в длинном хитоне [17, с. 49]. Еще один похожий крест, с менее архаичной трактовкой фигуры 

Христа,  обнаружен  в  слое 30–40-х  годов XI в. [17, с. 49–50]. Эти  изделия  и  еще  один  крест  второй 

четверти XI в., происхождение которого, по мнению М.В. Седовой, можно связать с Византией, явля-

ется древнейшими формами крестов в Новгороде [17, с. 50]. Еще три нательных креста с распятием в 

новгородской  археологической  коллекции  датируются XII в.  Впоследствии  Христово  распятие  стано-

вится ведущим сюжетом среди изображений на лицевой стороне крестов-энколпионов XII–XVI вв. [7, 

с. 23–28; 10, с. 13; 14, с. 156–158; 15; 17, с. 55–61] и мощевиков XVII–XIX вв. [16; 18]. 

Есть еще одна категория крестов с распятием, которые в литературе именуются крестами односто-

ронними и двусторонними [7, с. 28–30; 14, с. 160–167]. Такое неопределенное название объясняется, по-

видимому, тем, что эти кресты, не являющиеся по сути энколпионами, также затруднительно отнести и 

к категории нательных. В силу определенных сложностей и во избежание путаницы даже предлагается 

называть все эти изделия «нагрудными крестами» [19, с. 21]. Вряд ли этот термин отвечает современ-

ным  требованиям,  предъявляемым  к  методам  ставрографических  исследований,  но  следует  признать, 

что сложности в установлении способа их ношения действительно имеются. А случаи обнаружения в 

погребальных  комплексах  Древней  Руси  не  являются  надежным  критерием  для  идентификации  этих 

крестов как нательных. Возможно, с определенной долей уверенности можно называть таковыми лишь 

те,  которые  обнаружены  в  более  поздних  православных  захоронениях,  так  как  обязательность  наде-

вания нательного креста при крещении появилась, как указывает А.Е. Мусин, после издания в 1621 г. 

Требника патриарха Филарета, когда [13]. 

Для нательных крестов периода XVII–XVIII вв., когда искусство медного литья достигает своего 

расцвета, помещение распятия на крест – явление достаточно редкое, если не сказать исключительное 

[12,  с. 149]. Кресты-тельники  этого  периода  с  изображением  распятого  Иисуса  известны  в  собрании 

Российского этнографического музея [14, с. 243–243, 261–263, 275]. Имеются они и в археологических 

коллекциях  из  православных  захоронений XVII–XVIII вв.,  на  примере  которых  можно  установить 

количественное  соотношение  крестов  с  распятием  и  без  него.  При  археологических  раскопках  некро-

поля  Моисеевского  монастыря  в  Москве,  относящегося  к  периоду 70-х  гг. XVII – первой  половине 

XVIII  в.,  в  одном  из  захоронений  обнаружен  нательный  крест  с  распятием [6, с. 202], выполненный 

явно в традициях иконографии XV–XVI вв. Это довольно редкая находка, учитывая то обстоятельство, 

что общее количество тельников из этих раскопок – 78 экз. В коллекции из раскопок Илимского острога 

кресты с распятием Иисуса представлены пятью предметами, что составляет 2,3% всех обнаруженных 

тельников [12, с. 149]. В ставрографической коллекции Спасского некрополя в Иркутске также имеется 

небольшое  количество  таких  нательных  крестов – 9 экз.,  т.е. 3,8% от  общего  количества.  Как  видно, 

кресты-тельники с распятием действительно встречаются не так часто, и вполне закономерно появление 

отдельных работ, посвященных анализу этого явления. 

В  православной  мелкой  пластике  на  Руси  в  общих  чертах  можно  проследить  трансформацию  в 

изображении  Христова  распятия.  Кресты  с  фронтальным  положением  тела  Иисуса  следует  признать 

самыми  ранними  формами  изображения  распятия  на  крестах,  встречающихся  на  территории  Древней 

Руси. На примере новгородского материала видно, что они появляются в X–XI вв., и связаны, по всей 

видимости, со скандинавским импортом [17, с. 49–50]. Впоследствии наблюдается постепенное разви-

тие  образа  распятого  Иисуса  в  русской  иконографии  медного  литья,  сложившейся  в XI–XII вв.  под 

византийским  влиянием.  Вопрос  о  древнерусских  энколпионах,  выполненных  в  русле  византийских 

традиций, подробно рассмотрен А.А. Песковой [15]. Основная композиция с распятием Иисуса сопро-

вождается чаще всего изображениями Богоматери и святых. 

В XVIII в.  наблюдается  широкая  вариативность  в  изображении  распятия  на  крестах-тельниках: 

тело  Иисуса  иногда  изображается  сильно  провисающим  на  кресте,  в  отдельных  случаях  ноги  пере-

крещены,  на  оборотной  стороне  креста  появляются  изображения  орудий  Страстей  Господних [12, 

 

211

рис. 1].  В  целом  это  не  совсем  характерно  для  православных  иконографических  традиций.  Похожие 

нательные  кресты  обнаружены  и  при  раскопках  Спасского  некрополя  в  Иркутске.  Как  подчеркивает 

В.И. Молодин, эти факты свидетельствуют об активном внедрении западных семантических традиций 

[12,  с. 153]. Это  стало  возможным  в  условиях  быстрого  роста  числа  литейных  и  резных  мастерских, 

поставляющих  на  внутренний  российский  рынок  огромное  количество  предметов  мелкой  пластики. 

Мастера этих ремесленных центров, удовлетворяя спрос на эстетическое разнообразие, обусловленный 

утверждением  в  искусстве  стиля  барокко,  черпают  новые  идеи  из  знакомства  с  образцами  западно-

христианского  искусства,  в  целом  не  выходя  за  рамки  установленных  в  православной  иконогра-

фической традиции правил. 

Некоторые особенности изображения распятия на кресте-тельнике из захоронения Спасского нек-

рополя, такие, как провисающее тело Иисуса и крест, выполненный по образцу «латинского», наводят 

на мысль, что здесь также имеет место определенное заимствование из западно-христианской традиции. 

В качестве примера уместно провести аналогии с двумя европейскими нательными крестами XVII в.: 

это  бронзовый  крест  из  Тонекса  (Швейцария) [11, с. 129] и  серебряный  с  позолотой  крест  из  Балле 

(Дания) [11, с. 132]. Во-первых, все кресты объединяет схожее в общих чертах изображение распятого 

Христа. Во-вторых, фигурки Иисуса на кресте из погребения Спасского некрополя и кресте из Тонекса 

отлиты  отдельно  и,  что  самое  интересное,  в  обоих  случаях  они  крепятся  к  кресту  при  помощи  трех 

заклепок (шпеньков), и именно в тех местах, где должны находиться гвозди в теле Иисуса. Еще один 

экземпляр с отдельно отлитой фигурой Христа есть в ставрографической коллекции Спасского некро-

поля, однако он просто припаян к основной части изделия. 

Таким  образом,  учитывая  приведенные  факты,  есть  основания  полагать,  что  крест  из  ставрогра-

фической коллекции Спасского некрополя был выполнен с явным заимствованием элементов традиций 

западно-христианского искусства. Допустима мысль, что он был изготовлен в одной из русских мастер-

ских по заказу человека, имеющего европейское происхождение, и возможно, при этом были использо-

ваны  западные  образцы  или  эскизы.  Однако  необъяснимым  остается  факт  использования  на  обороте 

креста стиха из Нового Завета, равно как и интерпретация надписи в данном конкретном случае. Вряд 

ли усопший имел отношение к религиозной деятельности, об этом говорит и сугубо светский костюм, и 

отсутствие культовых атрибутов, обычных для захоронений монахов и священнослужителей. 

Нет  надежных  оснований  связывать  находку  этого  креста  со  временем  функционирования  Спас-

ского некрополя, которое определяется 30–70 гг. XVIII в. Возможно, погребение в кирпичном склепе, 

где  он  был  обнаружен,  относится  к  поздним  захоронениям  у  Спасской  церкви,  единичные  случаи 

которых имели место после закрытия кладбища в 1768 г. [8, с. 64]. Но принимая во внимание форму 

ушка и общий вид креста, можно предположить, что он был изготовлен до утверждения в православной 

металлопластике  нового  стиля,  классицизма,  постепенно  вытесняющим  в XIX в.  вычурные  формы 

нательных крестов, присущие русскому барокко. Находку креста-тельника с распятием в сердцевидной 

рамке  из  захоронения  Спасского  некрополя  в  Иркутске  предварительно  можно  отнести  ко  второй 

половине XVIII – первой  половине XIX вв.  Возможно,  поиск  в  архивных  документах  и  метрических 

книгах  поможет  в  будущем  установить  личность  усопшего  и  время  захоронения,  и,  следовательно, 

более точно определить датировку этого нательного креста. 

жүктеу/скачать 13,81 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: