– Все в порядке, малышка, – сказала я. – Все будет хорошо.
– Мы умрем? – спросила Кэтрин.
– Конечно же, нет, милая, – успокоила ее я в надежде,
что она не
заметит моей неуверенности.
Рядом кто-то зашмыгал носом; я обернулась в темноте и увидела, как
Эббот вытирает глаза.
– Отец с Десмондом сейчас там, – сказал он. – А что, если… Что, если
они…
– Не волнуйся, милый Эббот, – сказала я. – Я уверена,
ваш отец и
Десмонд скоро вернутся домой.
Эббот закрыл лицо руками, а потом, весь в слезах, снова посмотрел на
меня.
– Десмонд, наверное, скоро отправится на войну.
– Да, наверное, – задумчиво проговорила я. В последнее время Эббот
потеплел к своему старшему брату, и я была рада этому.
– Мне стыдно, что я так себя вел по отношению к Десмонду, когда он
вернулся домой, – сказал мальчик.
– А почему ты так себя вел, Эббот?
Он глубоко вздохнул и ответил не сразу:
– Когда мама умерла, я подслушал, как отец разговаривал с мистером
Бердсли. Они обсуждали дела поместья.
Отец сказал, что Десмонд его не
настоящий сын, и это несправедливо, что когда-нибудь он унаследует
поместье вместо
меня
.
– Не понимаю, – сказала я. – Как это не настоящий? Он же…
Миссис Диллоуэй покашляла:
– Может быть, сменим тему?
– Да, конечно, – быстро согласилась я.
В ту ночь, прежде чем лечь спать, я постучалась в спальню миссис
Диллоуэй.
– Извините меня. Можно войти?
Она предложила мне ветхий синий стул, а сама села на кровать.
– То, что говорил сегодня Эббот, – это правда? – спросила я.
Ее глаза были бесстрастны. Она будто погрузилась в прошлое.
– Лорд Ливингстон познакомился с ее светлостью на светском балу, –
проговорила миссис Диллоуэй. – Она приехала из Америки, и он влюбился
в нее с первого взгляда. Некоторые говорят, что он влюбился не в нее, а в
ее состояние, но это было не так. Он любил ее. Глубоко и безумно. Но он
не знал ее прошлого.
– Ее прошлого?
– У нее был сын, – продолжала миссис Диллоуэй. – В Америке.
– Десмонд.
– Да.
Когда он родился, леди Анне было всего пятнадцать. Она была
всего на несколько лет старше, чем наша Кэтрин. Отцом был батрак на их
семейной ферме в Чарлстоне. Она хотела уехать с ним, но родители и
слышать об этом не желали. Они прогнали его, а когда ребенок родился,
посадили ее
на пароход, чтобы она поступила в элитную школу для
девочек в Лондоне. И она не могла простить родителям, что ее разлучили с
Десмондом.
– И лорд Ливингстон не знал этого, когда женился?
– Нет. А когда узнал, то стал относиться к ней иначе. Он больше не мог
смотреть на нее как прежде, особенно когда в поместье приехал Десмонд.
Его присутствие подпитывало паранойю его светлости. Он был
непоправимо уязвлен, а леди Анна все глубже погружалась в печаль. После
этого она стала много времени проводить в саду. А он… Ну, в общем, у
него было много женщин.
– А Десмонд?
– Он долго жил в Америке, и, думаю, ему было около девяти, когда он
поселился в поместье. Кстати, леди Анна говорила, что полюбила его с
первого взгляда. Но лорд Ливингстон всегда оставался холоден к
Десмонду, как ни просила его Анна быть терпимее.
– А как вы? – спросила я. –
Как вы все это выносили, учитывая ваши
чувства к…
–
Я
сотню
раз
готова
была
взять
расчет,
–
ответила
домоправительница.
–
Были
моменты,
когда
это
становилось
невыносимо. – Она вздохнула. – Но я решила остаться, чтобы посвятить
себя леди Анне. Это была моя епитимья, мое наказание. Я пообещала ей,
что буду присматривать за ее садом всегда, и это мой долг.
– А она знала о вас и…
Миссис Диллоуэй посмотрела на меня с печалью.
– Не знаю. Но если знала, я молю и надеюсь, что она простила меня. –
Она
покачала головой, и ее лицо омрачилось глубоким страданием. – В
городе пропадали женщины. И я думаю, Анна что-то подозревала.
– И что же именно она думала?
– Некоторые из девушек, с которыми лорд Ливингстон, – она
прокашлялась, –
развлекался
… В общем, они исчезли.
– И леди Анна думала, что он причастен к этому?
– Она не знала, что и думать. И я тоже.
Я почувствовала, что слабею.