Рис. 1. Буддистская статуэтка богини Тары,  найденная в д. Лахово Курганской области   (худ. А.А. Богатенкова).  Рис. 2

 

230 

головой  на  север.  Около  входа  обнаружена  лепная  кружка,  за  головой  покойного  кучкой  были 

положены сурьматош, сурьмадон, точило, бронзовая трубочка (ручка от зеркала?). Недалеко от правой 

плечевой  кости  обнаружен  плохо  сохранившийся  деревянный  сосуд.  Внутри  находились  деревянный 

гребень и клад монет [13, с. 37]. Здесь же найдены лепной кувшин, железный нож и неопределенный 

фрагмент бронзового предмета. В кладе, датируемом VII – началом VIII вв. нашлось 63 монеты. Две из 

них  относятся  к  монетам  так  называемых  «хаканов», 61 экз.  представляют  собой  неизученный  чекан 

мелкого номинала [3, с. 34–37]. 

В  склепе 9 из-за  разрушенности  потолка  погребальный  инвентарь  был  раздавлен,  а  местонахож-

дение  монет  неизвестно,  но  бесспорно  то,  что  они  входили  в  состав  сопровождающего  инвентаря. 

Обнаруженные монеты (2 экз.) китайские, одна относится к типу «у-шу» (118–618 гг.), вторая к типу 

«кай тун юань бао» (621–907 гг.) (определение сотрудника Государственного Эрмитажа Н. Ивочкиной). 

Следующие два погребения с монетами относятся к поздне-мусульманскому периоду. В Чинормо-

зортепа в погребение 1 покойник лежал в вытянутом положении на спине, ориентирован С-Ю, лицом 

обращен на запад, головой на север, левая рука на бедре. Около черепа найден клад медных монет. Все 

монеты (34 экз.)  завернуты  в  хлопчатобумажный  материал.  Монеты  чеканены  от  имени  Му‘изд  ад 

Дунйа ва-д-Дина Улуг Тогрулхана в Касане

1

 605/1208–1209 гг. [4, с. 180]. Другой случай обнаружение 

монет зафиксировано в погребении 32 в верхних слоях Чордонатепа в 2002 г. Оно впускное, прорезает 

слои  раннего  средневековья.  Погребение  подбойное,  состоит  из  входной  ямы  и  подбоя.  В  подбое 

захоронение осуществлено в деревянном гробу, остатки которого сохранились очень плохо. Гроб имел 

четырехугольную форму в плане (длина 170 см, ширина 65 см, высота 40 см) и состоял из деревянных 

досок,  крепленных  друг  с  другом  с  помощью  железных  гвоздей.  Гвозди  лежали  в  ногах,  у  головы  и 

средней части гроба (16 шт.). Погребенный лежал в вытянутом положении на спине, ориентирован С-

Ю, головой на юг, ноги слегка согнуты. Около левой плечевой кости обнаружены бронзовый предмет и 

двуручный  расписной  кувшин,  сделанный  на  гончарном  круге.  Около  левой  руки  выявлен  железный 

трехгранный  наконечник  стрелы.  Под  головой  погребенного  выявлены  две  подсеребренные  монеты 

хорошей  сохранности.  Они  относятся  к  чагатаидским  типам  монет,  датируемые  последней  четвертью 

XIII – началом XIV в. (определение нумизмата А.Х. Атаходжаева). Этим временем датируется и распис-

ной  кувшин  и  погребение,  в  целом [12, с. 42–43]. Надо  отметить  на  Чордоне  Б.  Абдулгазиевой  было 

вскрыто 30 погребений,  из  которых 26 – мусульманские [1, с. 99–101]. Но  в  одном  случае  (погр. 26) 

погребенный положен был в деревянный гроб (головой на юго-восток) Представленные погребения  в 

деревянном  гробу  с сопроводительным  инвентарем можно  отнести  к  группе населения  не  принявших 

еще полностью ислам. 

Погребение на  Чордона были  совершены по  языческому обряду  и,  скорее  всего,  оставлены  мон-

гольскими родами, переселенных в конце XIII – начале XIV вв. на территорию г. Андижана. Подтверж-

дением  этому  служит  сообщения  из  письменных  источников  и  некоторые  термины  (Чувалачи,  Жуба-

лачи, Кирлик, Бугра и др.), связанные с родоплеменными делениями [2, с. 116; 10, с. 75]. 

Возвращаясь  к  погребениям  с  монетами  отметим,  что  этот  обряд  сохраняет  консерватизм  и 

поныне.  Монеты  по  представлению  населения  считались  средством  для  платы  преодоления  «водного 

барьера» [6, с. 120]. В  настоящее  время  видоизмененная  форма  подобного обряда  наблюдается  в  раз-

личных районах Ферганской долины. Если в Кастакозе (вблизи Ходжента) при выносе тобут (погре-

бальная носилка) его обсыпали мелкими деньгами [7, с. 46], то в селениях Маданият, Избаскан, Турт-

куль  (Избасканский  и  Пахтабадский  районы  Андижанского  вилоята)  сначала  близкие  родственники 

мужского  пола  перед  выносом  тела  в  тобут  клали  деньги,  а  затем  женщины – тканевые  материалы. 

После похорон деньги и материалы передавали могильщикам (гурков). Приведенные данные свидетель-

ствуют о продолжении древнего обычая практикующегося у современного населения. 

2. «Комфорт» и «оградительные» мероприятия для погребенных 

В могильнике Мунчактепе II в склепе 5, где осуществлены захоронения в камышовых гробах ар-

хеологами выявлены некоторые элементы погребальной практики. К ним относятся следующие. 

а) Под голову покойников специально клали «подушку» из веток растений или грубой ткани. Этот 

обычай широко распространен в Фергане и за ее пределами с эпохи бронзы и существует в настоящее 

время.  Под  «подушки»  использовалось  растение,  земля,  ткани,  галька  и  т.д.  Например,  в  отдельных 

кишлаках  исследуемых  районов  (Избасканский,  Пахтабадский  (Андижанский  вилоят),  Учкурганский, 

Папский,  Чустский  районы  (Наманганский  вилоят)  под  голову  кладут  гуваляк  или  грунт.  По  словам 

участвовавших  в  похоронной  процессии  могильщиков  и  близких  родственников  «подушку»  клали, 

чтобы  покойник  удобно  лежал  в  «своем  доме» («уйида  яхши  етсин  деб»). «Подушка»  под  головой 

покойников  отмечены  в  кишлаках  Гава,  Баликчи,  Огасарай,  Сарикамиш  (севернее  города  Чуста)

2

, 

Майда миллат, Кенагас, Чаганок, Мирзаорол, Каракалпак (левый берег Сырдарьи, Папский район). Во 

                                                 

1

  Локализуется  с  городищем  Мугкала,  которое  находится  недалеко  от  современного  города  Касансай 

(Наманганский вилоят Республики Узбекистан). 

2

 Сведения получены от Рашидхона Кодирхонова, 1930 г. рождения, г. Чуст. 

 

231

всех  приведенных  населенных  пунктах  покойников  хоронили  в  ямных  погребениях  (ура  гур),  пере-

крытых сверху ветками деревьев и землей. 

б) Внутри, вокруг камышовых гробов и на самих погребенных зафиксировано большое количество 

листьев и веток, иногда попадаются семена растений. Эти остатки по заключению палеоботаников лис-

тья и ветки мяты (Mentha asiatica Boriss), а семена принадлежат душистому перцу (Vites agnus castus L.) 

[11, с. 62–63]. Не исключено, что остатки растений (мяты, перец) с умершими клали с целью предохра-

нения от запаха смердящего трупа или замедления процесса разложения. В археологической практике 

обнаружены остатки различных растений, использованные при бальзамировании [14, с. 326–341]. Ана-

логичный обычай обсыпания покойного (в одном случае покойник был мумифицирован) злаками (пше-

ница, веточки тамариска) зафиксирован в Восточном Туркестане на памятниках более раннего периода 

[8, с. 268, 283–284]. Закладывание в гроб или могилу растений имеют и этнографические параллели. В 

некоторых районах (в основном в восточной Фергане – Андижанский вилоят (Узбекистан), Ошская и 

Джалалабадская  области  Киргизии)  в  саван  при  захоронении  кладут  базилик  (райхон),  связываемый 

этнографами с земледельческим культом [5, с. 145] «Подушка» под головой погребенных и обсыпание 

покойников веточками, семенами растений можно считать созданием «комфорта» для умерших. 

в) Лица отдельных покойников были прикрыты специальным покрывалом, изготовленным тонким 

высококачественным  шелком.  Лицевые  покрывала  известны  на  ряде  памятников:  могильники  Кара-

булак, Боркорбоз в Фергане, Кенкол в Таласе, Астана, Кара Ходжа, Яр Хото в Восточном Туркестане. 

Самые ранние подобные предметы погребального ритуала по происхождению считаются ферганскими 

и  видимо  отсюда  распространены  на  другие  районы  Средней  Азии  и  Восточного  Туркестана [6; 9, 

с. 108–120; 11]. Закрытие лица покойников связано с «оградительными» мероприятиями. «Этот обычай 

связан со стремлением «ослепить» покойника, дабы он не мог найти путь в мир живых» [6, с. 106]. 

Вообще,  считалось  покойник  не  вредит  живым,  но  страх  перед  мертвыми  все-таки  был  широко 

распространен. Исходя из этого вырабатывались ряд обрядов связанные «оградительными» мероприя-

тиями: тщательное закрытие входа в погребальную камеру, а в отдельных случаях связывание покой-

ников с перекрещенными ногами и др. В связи с этим, нам удалось зафиксировать интересный обычай в 

Избасканском  районе,  согласно  которому  если  в  роду  (семье)  учащалась  смертность,  причину  такого 

явления видели в перекрещении ног умершего в могиле. Иногда даже открывали могилу и переставляли 

ноги покойного, придавая им нормальное вытянутое положение. 

Таким образом, многие погребальные обряды и обычаи современного населения Ферганы имеют 

глубокие исторические корни. Многие из них сохранились в видоизмененной форме, испытав на себе 

сильное влияние ислама. 

Список литературы 

1. Абдулгазиева Б. Могильник XIII–XIV вв. Чордона в Андижане // Новое о древнем и средневековом 

Кыргызстане. – Бишкек: Мурас, 1999. – Вып. 2. – С. 99–101. 

2. «Аноним Искандера» // Материалы по истории киргизов и Киргизии. – М.: Наука, 1973. – Вып. 1. – 

С. 112–127.  

3. Баратова Л.С., Матбабаев Б.Х. Монетные находки из уникального могильника Мунчактепе // Фергана 

в древности и средневековье. Сб. статей в честь со дня рождения Ю.А. Заднепровского. – Самарканд: [Б.и.], 

1994. – С. 34–37.  

4. Исамидинов М.Х, Кучкаров Т., Хасанов М.Х. Археологическое исследование зоны затопления Чар-

такского водохранилища // История материальной культуры Узбекистана. – Ташкент: Фан, 1984. – Вып. 19. – 

С. 179–184. 

5. Кармышева Б.Х. Архаическая символика в погребально-поминальной обрядности узбеков Ферганы // 

Древние  обряды,  верования  и  культы  народов  Средней  Азии  (историко-этнографические  очерки). – М.: 

Наука, 1986. – С. 139–181. 

6. Литвинский Б.А. Курганы и курумы Западной Ферганы: раскопки. Погребальный обряд в свете этно-

графии. – Москва: Наука, 1972. – 260 с. 

7.  Литвинский  Б.А.  Погребальный  обряд  древних  ферганцев  в  свете  этнографии // Известия  отд. 

обществ. наук АН Таджикской ССР. – Душанбе: Ирфон, 1968. – №3 (53). – С. 42–51. 

8.  Литвинский  Б.А.,  Лубо-Лесниченко  Е.И.  Погребальные  памятники // Восточный  Туркестан  в  древ-

ности и раннем средневековье. – М.: Вост. лит., 1995. – С. 255–359. 

9.  Лубо-Лесниченко  Е.И.  Могильник  Астана // Восточный  Туркестан  и  Средняя  Азия:  История.  Куль-

тура. Связи: сб. ст. – М.: Наука, 1984. – С. 108–120. 

10. Матбабаев Б. Основные письменные источники по средневековой истории города Андижана // Ўзбе-

кистон  тарихи  ва  археология  фанларининг  долзарб  муаммолари.  Республика  илмий  конференцияси  мате-

риаллари. Самарканд, 2003. 74–78 бет. – (На узбек. яз.). 

11.  Матбабаев  Б.  Подземные  склепы  могильника  Мунчактепа  (к  вопросу  о  погребальном  обряде) // 

Фергана в древности и средневековье. Сб. статей в честь 70-летия со дня рождения Ю.А. Заднепровского. – 

Самарканд: [Б.и.], 1994. – С. 58–66. 

 

232 

12.  Матбабаев  Б.Х.  Археологические  раскопки  в  городе  Андижан:  вопросы  возникновения  и  этапы 

развития  городской  культуры  в  Ферганской  долине  (заключительный):  Отчет  по  инновационному  гранту 

Центра Науки и Технологии при Кабинете Министров Республики Узбекистан. – Самарканд, 2002.  

13. Матбабаев Б.Х. К истории культуры Ферганы в эпоху раннего средневековья. – Ташкент: Tafakkur, 

2009.  

14.  Руденко  С.И.  Культура  населения  Горного  Алтая  в  скифское  время. – М.;  Л.:  Изд-во  Акад.  наук 

СССР, 1953. – 402 с. 

И.В. Межевикин 

Россия, Омск, государственный университет,  

Сибирский филиал Российского института культурологии 

ПЛАНИГРАФИЯ КЛАДБИЩ НИЖНЕГО ПРИИШИМЬЯ 

В  этнографо-археологических  исследованиях  планиграфия  погребальных  памятников  занимает 

важное место. Стоит отметить, что сами по себе принципы организации пространства кладбища не сле-

дует включать в понятие «погребальный обряд». Вопроса о различии таких терминов как «погребение», 

«погребальный обряд» и «погребальная практика» многие ученые касались в своих работах [9, с. 73–75; 

10,  с. 65–76; 11, с. 205, таб. 12; и  др.].  Тем  не  менее,  безусловно,  планиграфия  кладбищ – часть 

исследовательской  работы,  связанной  с  описанием  погребально-поминальной  обрядности.  Данные  о 

расположении могил друг относительно друга, их ориентировке, расположении кладбища относительно 

населенного  пункта  и  местности,  в  котором  оно  находится,  позволяют  установить  условия  форми-

рования локальных вариантов погребально-поминальной обрядности. 

Нижнее  Приишимье  является  районом  достаточно позднего  заселения [2, с. 111; 3, с. 187]. Доля 

собственно  старожильческого  населения  здесь  невелика,  причем  переселенцы  в  основном  прибыли  в 

советское время. Поздний характер переселений (значительная часть населения – переселенцы и потом-

ки  переселенцев 1930-х  гг.)  определил  свежесть  культурных  традиций,  находящую  отражение  в 

частности в планиграфии кладбищ.  

Целью данной работы является анализ данных о планиграфии кладбищ Викуловского и Сорокин-

ского районов Тюменской области, полученных в ходе полевой работы этнографической экспедицией 

Омского  государственного  университета  имени  Ф.М.  Достоевского [4–8]. Рассмотрим  некоторые 

аспекты организации кладбищ Нижнего Приишимья. 

Кладбище села Викулово. С. Викулово – районный центр с населением около 7000 человек. Разме-

ры кладбища не позволили произвести относительно точные измерения, но глазомерный план был сос-

тавлен (рис. 1). Кладбище находится на выезде из села по трассе Ишим – Викулово. Кладбище разде-

лено автомобильной дорогой, сворачивающей с этой трассы и делящей площадь на три относительно 

крупных  части.  В  настоящее  время  кладбище  залесено  (березовая  роща  с  небольшим  количеством 

осин).  В  некоторых  оградках  встречаются  дополнительно  посаженные  после  захоронения  ели  или 

березы.  О  традиции  сажать  деревья  рядом  с  могилой  сообщают  и  информаторы: «рядом  с  могилкой 

садят деревья: елочку, или какое приживется» [6, л. 8 об.], «рядом с могилой сажали деревья, обычно 

красные: ель, сосну, пихту» [5, л. 12] и т.п. Но, если генетически эта традиция связана с верованием о 

душе-птице,  которая  сможет  свить  гнездо  на  этом  дереве,  то  в  настоящее  время  эти  действия 

информаторы  либо  не  поясняют  никак,  либо  связывают  с  прижизненными  интересами  погребенного: 

«мать  моя  сирень  очень  любила,  я  ей  ее  и  посадила» [8, л. 2 об.].  Дорога  на  кладбище  при  повороте 

ориентирована  на 339° на  северо-запад,  чуть  менее,  чем  на  середине  она  разделяется  на  две  ветви, 

первая  из  которых  уходит  на  север (0°), а  вторая – на  северо-восток (69°). Дорога  на  кладбище  не 

заасфальтирована, но засыпана щебнем. Наиболее старая часть кладбища находится в северо-восточном 

секторе. На севере западного (самого обширного по площади) сектора находится наиболее новая часть 

кладбища, отделенная от предыдущих захоронений рвом. В южной стороне сектора расположена дере-

вянная ограда, могилы рядом с которой имеют ориентировку 291° на северо-запад. Кладбище обнесено 

деревянным штакетником с металлическими воротами. Относительно других обследованных кладбищ 

это  является  достаточно  регулярным  (имеющим  геометрически  упорядоченную  планировку),  но 

имеются участки с нарушенной ориентацией могил. Так на участке семей Калининых, Сидориных, Ме-

шаниных и Мелеховых ориентация колеблется от 46° до 105°, т.е. северо-восточная ориентация меня-

ется на юго-восточную [4, л. 21]. 

Кладбище села Готопутово. С. Готопутово – достаточно крупный населенный пункт Сорокинского 

района Тюменской области. Кладбище расположено с левой (считая от выезда) стороны автотрассы на 

расстоянии  около 200 м  от  крайних  домов  села.  Кладбище  находится  в  березовой  роще  с  небольшим 

количеством осин и сосен. Около отдельных могил дополнительно посажены ели, березы или кустар-

ник.  В  плане  рельефа  кладбище  расположено  в  низине  относительно  дорожной  насыпи,  само  по  себе 

 

233

имеет значительное количество рвов, западин и всхолмлений. Специфическая черта данного кладбища 

– то, что оно является общим для пяти соседних населенных пунктов. С трех сторон кладбище обнесено 

деревянным штакетником, имеется ограниченный с четырех сторон участок д. Бунькова. Длина ограды 

кладбища вдоль трассы (самый протяженный сегмент) 493 м, длина сегмента ограды, ближнего к селу 

(ширина кладбища), 51 м, размеры участка д. Буньково – 88×34×84×36 м [7, л. 42 об. – 46]. 

На  кладбище  с.  Готопутово  (в  особенности  на  участке  д.  Буньково)  есть  множество  могил  с 

западной  ориентировкой – в  основном  это  могилы  с  немецкими  фамилиями  на  памятниках.  Местное 

население убеждено, что у немцев памятник ставят не в ногах, а в головах покойного, что по-видимому 

и определило тенденцию к западной ориентировке намогильных сооружений с немецкими фамилиями. 

Эти могилы зачастую соседствуют с могилами русских, погребенных по православному обряду (рис. 2). 

Такое  соседство  говорит  о  значительном  количестве  смешанных  браков  между  русскими  и  немцами, 

т.к. в народном сознании сохраняется традиция «класть своих со своими» [5, л. 10 об., 12–12 об.; 7, л. 3 

об., 9 об., 12; 8, л. 2 об.].  Этим  же, вероятно, обусловлено  распространенное  мнение  информаторов о 

том, что хоронить рядом можно людей разной национальности и строгого порядка относительно того, 

кого с кем вблизи следует хоронить, нет. 

Сложнее объяснить факты сильных отклонений от линии запад-восток. Фактически  наблюдается 

разнообразие.  Некоторые  соседние  могилы  находятся  по  отношению  друг  к  другу  под  углами,  близ-

кими к 90º (рис. 3). По-видимому, ориентация головой к западу не всегда значима для населения юга 

Тюменской  области.  В  целом  закономерно  то,  что  на  тех  участках  кладбища,  где  находятся  преиму-

щественно  недавние  захоронения,  наблюдается  наибольшее  количество  отклонений  в  ориентировке. 

Впрочем,  по-видимому,  эта  проблема  носит  не  локальный  для  Нижнего  Приишимья,  а  скорее  более 

общий  характер: «…при  проведении  работ  по  планиграфии  кладбища  совершенно  очевидным  стано-

вится тот факт, что могилы ориентируются очень условно: по расположенным рядом, по забору, дороге 

или другим объектам, что приводит к большому количеству ошибок. Даже ориентирование по солнцу в 

условиях Сибири неточно. Поэтому подавляющее большинство могил ориентировано на северо-восток 

с азимутом от 10 до 80° (север – 0°; восток – 90°)»[1, с. 167]. 

Кладбище  села  Озерное.  С.  Озерное – крупный  населенный  пункт  Викуловского  района  Тюмен-

ской  области.  Кладбище  находится  с  противоположной  стороны  дороги  по  отношению  к  селу  (т.е. 

крайние дома села находятся напротив ограды кладбища). 

Рельеф  местности:  холмы  и  низины.  Кладбище  расположено  на  возвышенности,  южная  сторона 

находится на склоне. Кладбище разделено на две части рвом естественного происхождения. Так же на 

кладбище заметно множество всхолмлений и низин естественного происхождения. Кладбище располо-

жено в роще, на нем растет множество берез, осин и сосен. 

Многие оградки и памятники повреждены поваленными ветром деревьями. 

В  целом  могилы  сориентированы  на  северо-восток,  имеются  могилы  восточной ориентации.  Это 

кладбище также является общим для нескольких соседних населенных пунктов: «Ров был, там лог идет, 

там хоронили с Катая, Рахмановки, Боярки, Малиновки, с Ачимова. Забор вокруг кладбища поставили в 

1980–1990-е. Посередке ров природный, за ним Озерное хоронится» [7, л. 19 об.]. С точки зрения пла-

ниграфии это кладбище представляет наибольший интерес. 

Дело  в  том,  что  на  нем  отмечены  способы  захоронения,  при  которых  ряд  образуют  длинные 

стороны могил, с другой стороны существуют захоронения, в которых ряд образуют короткие стороны. 

Зафиксированы  и  парные  погребения  «повдоль» (что  не  характерно  для  большинства  русских  клад-

бищ),  такие  как  могилы  Тумановых,  где  в  одной  ограде  лишь  две  могилы,  расположенные  одна  за 

другой таким образом, что ряд образуют длинные стороны (рис. 6). Но наибольший интерес представ-

ляют  более  массовые  погребения,  при  которых  взаиморасположение  могил  и  конфигурация  ограды 

может быть более сложной (рис. 4, 5, 7). Так, на участке «А» (рис. 4) мы можем наблюдать семейное 

захоронение  Губиной – Загородных (9 могил).  Участок  размером 983×983 см,  квадратный  в  плане, 

внутри можно условно разделить на 12 прямоугольных ячеек, снаружи участок обнесен металлической 

оградой. Могилы в ограде расположены в 3 поперечных рядах (по длинным сторонам могил) и 4 про-

дольных (по коротким сторонам). Очевидно, что рядом с могилой № 1 оставлено место, т.к. как справа, 

так и слева от нее, если построить условную сетку, ячейки не заполнены. К сожалению, именно у этой 

могилы  нет  надписи,  и,  соответственно,  затруднительно  предполагать  для  кого  оставлены  соседние 

места, но принадлежность покойного к семье Загородных не вызывает сомнений. Присутствующие на 

кладбище  местные  жители  не  смогли  назвать  имя  погребенного  в  могиле  № 1 и  объяснить  по  какой 

причине  он  не  похоронен  в  начале  или  конце  нового  ряда.  Могилы  сориентированы  относительно 

точно: от 61° до 78° на северо-восток. 

На  участке  «Г» (рис. 5) вызывает  интерес  необычная  конфигурация  ограды.  В  данном  случае 

четыре могилы находятся в ее пределах таким образом, что три из них расположены «поперек» (т.е. ряд 

образуют  короткие  стороны  могил),  а  одна  «повдоль»,  выровненная  по  левому  краю  и  находящаяся 

выше,  относительно  линии  ориентировки  (≈ 80° на  северо-восток  все  могилы).  Ограда  в  плане  имеет 

форму, схожую с латинской «L». 

 

234 

 

жүктеу/скачать 13,81 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: