Список источников и литературы

 

314 

 

 

 

 

 

Рис. 1. Лист из альбома «Omnium pene Europae, Asiae, Aphricae …» (Antwerpia, 1581). 

 

 

 

 

 

 

Рис. 2, 3. Иллюстрации из книги «Recueil de la diversité des habits…» (Paris, 1567). Книга 

обнаружена в электронной библиотеке Gallica Французской национальной библиотеки. 

 

 

315

 

 

 

Рис. 4. Гравюры «Знатный 

Московит-посол» из книги 

Вечеллио. Воспроизводится с 

факсимильного издания  

(Париж, 1860 г.). 

Рис. 5. Гравюра «Знатная 

московская женщина» из книги 

Вечеллио. Воспроизводится с 

факсимильного издания  

(Париж, 1860 г.). 

Рис. 6. Гравюра «Вооруженный 

пеший воин» из книги Вечеллио. 

Воспроизводится с факсимиль-

ного издания (Париж, 1860 г.). 

Л.Н. Жукова 

Россия, Якутск, Институт гуманитарных исследований  

и проблем малочисленных народов Севера СО РАН 

ГРАФЕМЫ МИФОЛОГИЧЕСКОЙ ВСЕЛЕННОЙ В НАСКАЛЬНОМ ИСКУССТВЕ 

ДРЕВНЕЙ ЯКУТИИ И УКРАШЕНИЯХ СОВРЕМЕННОЙ ОДЕЖДЫ ЮКАГИРОВ 

Наиболее  перспективны  сравнительные  исследования  в  области  археологии  и  этнографии  тех 

национальных культур, которые определены исследователями как аборигенные для данной территории. 

Для  Республики  Саха  (Якутии)  аборигенным  народом  являются  юкагиры,  время  расселения  предков 

которых  по  Восточной  Сибири  определяется  большинством  ученых  неолитическим  временем,  однако 

существуют менее поддержанные гипотезы (мезолитическая и периода бронзового века) [19].  

Начиная  с  периода  раннего  железного  века  происходило  постепенное  расселение  тунгусских 

племен  (с  конца I тыс.  до  н.э. – начала I тыс.  н.э.);  накануне  прихода  русских  казаков  и  вхождения 

Якутии  в  состав  Российского  государства  (официальная  дата – 1632 г.)  на  среднюю  Лену  пришли 

тюрко-монгольские  предки  якутов  (народ  саха).  На  протяжении  длительного  времени  аборигенное 

население подвергалось иноэтническому влиянию, вследствие чего адаптивные изменения происходили 

во многих сферах как местных, так и пришлых культур.  

С  конца XIX в.  и  по  настоящее  время  (начало XXI в.)  на  территории  Якутии  по  официальным 

данным  числятся  две  компактно  проживающие  территориально-хозяйственные  группы  юкагиров – 

охотники и рыболовы одулы Верхнеколымского и оленеводы вадулы Нижнеколымского районов. Один 

из  первых  исследователей  В.И.  Иохельсон  находил  юкагиров  смешанным  народом,  эта  его  позиция 

нашла  отражение  в  названии  и  содержании  книги [9]. Почти  в  каждой  из  исследованных  областей 

одульской культуры автор обнаруживал и называл элементы тунгусского, якутского и русского присут-

ствия.  О  значительном  культурном  воздействии  названных  народов  на  юкагиров  писали  и  другие 

исследователи [17; 18; 20]. 

Теоретически, археологические материалы неолита и бронзового века, не содержащие элементов 

позднего тунгусско-якутско-русского влияния, наиболее адекватно могут отражать состояние праюка-

гирской  аборигенной  культуры.  Однако  к  такому  допущению  нужно  относиться  с  осторожностью: 

 

316 

существует предположение о том, что смена древних культур Якутии происходила в связи с влиянием 

пришлого населения. Так, в период неолита в Северо-Восточной Азии последовательно существовали 

три  археологические  культуры,  соответствовавшие  ранней,  средней  и  поздней  его  стадии [12]. Как 

считает  Ю.А.  Мочанов,  основными  показателями  смены  неолитических  культур  являются  изменения 

технического штампа на керамике и, отчасти, ее художественного орнамента. При этом учитывались и 

некоторые  перемены  в  каменной  индустрии.  В.Е.  Ларичевым  вполне  правомерно  поставлен  вопрос: 

«Миграционный  генезис  всех  трех  неолитических  культур  Якутии  достаточно  ли  подтвержден  одним 

признаком  в  качестве  основополагающего  критерия – «техническим  декором»  керамики?» [2, с. 7]. 

Между тем, художественные украшения сосудов раннего, среднего и позднего этапов неолита Якутии 

имеют  определенную  преемственность  и  обнаруживают  аналоги  в  орнаментальных  мотивах  шангар 

шорилэ – пиктографической письменности на бересте лесных юкагиров, существовавшей в конце XIX – 

начале XX в. [9, с. 610–628]. В  результате  предпринятого  нами  сопоставления [7] предварительно 

определено, что мотив 1 пиктограмм (рис. 1) известен на сосудах раннего и среднего неолита; мотив 2 и 

5 – на всех этапах неолита; мотив 3, 6, 7 – среднем и позднем неолите; мотив 4 – позднем неолите; мо-

тив 8 напоминает рассеченные валики сосудов бронзового века.  

Определенный  параллелизм  обнаруживается  в  наскальных  антропоморфных  остро-  и  кругло-

головых изображениях неолита, бронзового и начала железного века Якутии, с одной стороны, и абрисе 

человека в пиктограммах, мелкой пластике, орнаментике лесных юкагиров, с другой [5]. Остроголовые 

изображения имеют определенную связь с культом предков юкагиров.  

Значительно  укрепляют  гипотезу  о  неолитическом  возрасте  праюкагирской  культуры  исследо-

вания кроя и украшений одульской одежды конца XIX – начала XXI вв. [4]. Распашной кафтан маил и 

надеваемый  под  него  передник  ниŋиэмун  считаются  тунгусским  заимствованием,  но  украшения  их 

имеют аналог среди наскальной живописи Якутии периода позднего неолита – бронзового века. 

На  вороте  летнего  кафтана  полоска  ровдуги  или  ткани  имеет  вид  стоячего  воротника,  вокруг 

ворота  подковообразная  нашивка  из  ткани  красного  цвета,  иногда  от  нее  расходятся  в  стороны 5–7 

лучей (рис. 2). Такие лучистые формы имеется среди петроглифов средней Лены, Алдана, Олекмы [14; 

15; 16]; выполненные  охрой  арки,  их  прямоугольные  и  многоугольные  варианты,  лучистые  овалы 

символизируют  солнечное  или  небесное  божество  (рис. 3а-з).  Рисунки  объединяет  наличие  общих 

элементов: лучистой дуги, креста внутри, ниспадающей «небесной благодати», в композиции они сос-

тавляют  знаковое  обозначение  верховного  божества  и  обращенные  к  нему  магические  обряды 

испрашивания [6]. Лучистая  арка  на  одежде – отголосок  древнего  языческого  культа,  такие  нашивки 

украшают современную танцевальную одежду одулов (рис. 4а, б), праздничный эвенский кафтан найми 

[1], спинки кафтанов эвенков Подкаменной Тунгуски [3].  

Солнечную символику одульского кафтана дополняют «фальшивые карманы» – две вертикальные 

нашивки  поŋдо  на  полах  вдоль  бортов.  На  летних  кафтанах  «фальшивые  карманы»  присутствуют 

обязательно, тогда как многолучевая арка нашивается не всегда. «Фальшивые карманы» выполнены из 

тех же материалов, что и основные отделки одежды, чаще в сочетании черного и красного цветов. Они 

не  имеют  конструктивного  значения  и  несут  смысловую  нагрузку:  расположенные  под  лучистой  на-

шивкой ворота, они символизируют небесный / солнечный дождь, дающий универсальную силу всему 

живому,  подобно  изображению  священного  дождя  на  петроглифах.  В  двучастной  космологической 

моделей  Вселенной  со  среднеленской  писаницы  Суруктах-хая  лучистая  небесная  дуга  с  крестом  и 

ниспадающим  «священным»  дождем  (у  разных  народов  это  природная  сила  «мана», «дэ», «мусун») 

выводит  графический  «образ»  дарующего  небесного  отца  (рис. 3а).  Ниспосылаемый  вниз  священный 

дождь  оплодотворяет  живые  существа  и  возвращает  к  жизни  добытых  животных  (рис. 3б).  Лесные 

юкагиры считают «фальшивые карманы» символами богатства.  

Схема украшения распашного кафтана нашивками красного цвета (рис. 5) демонстрирует заклю-

ченную в ее основе космичность. Лучистое солнце соединено «дорогами» с землей (подолом одежды), 

«фальшивые  карманы»  подобны  по  своей  семантике  многочисленным  мазкам  краски  на  писаных 

скалах. 

Графемы  двучастных  Вселенных  обнаруживаются  в  форме  и  украшениях  мужских  передников 

(рис. 6а,  б). Трапециевидному  верху  передника,  символизирующему  «Небо»,  соответствует  подпрямо-

угольная  нижняя  часть – «Земля»  с  иногда  вышитыми  чашевидными  или  замкнутыми  украшениями, 

штрихами  «небесной  благодати».  Обе  части  разделены  вогнутой  линией – «горизонтом».  Этнографи-

ческие данные конца XIX – конца XX вв. показывают, что указанные графемы присутствуют в одежде 

лесных, тундровых юкагиров, эвенов, некоторых групп эвенков [8].  

Почти все женские передники одулов имеют существенное отличие от мужских. В центре обычно 

пришивают прямоугольную нашивка, т.е. не по конструкции, а по зонам орнаментации они трехчастны. 

Семантика  верхней  части  всех  передников – Небо,  нижней  части – Земля,  поэтому  следует  особо 

обратить внимание на срединные украшения. Их семантика определяется смысловой значимостью вы-

полненных здесь орнаментов.  

 

317

1. Срединное украшение повторяет нижнее в усеченном и уменьшенном виде. Символика трех зон 

его такова: Небо – Земля – Земля (рис. 7а). 

2.  Срединная  нашивка  является  самостоятельной  моделью  Вселенной  (рис. 7б).  Центральное 

украшение из полос красной ткани имеет вид прямоугольника, разделенного горизонтальной линией на 

две  равные  части.  В  каждой  белым  подшейным  волосом  лося  вышит  квадрат – символ  «небесной 

благодати» – будущей и полученной. Это вариант космологической модели, верх и низ, Небо и Земля 

которой равновелики и графически тождественны. В целом на переднике обнаруживается присутствие 

двух  различно  исполненных  графем  двучастной  Вселенной  (сама  форма  передника  и  его  срединное 

украшение).  

3.  Срединное  украшение  имеет  особую  символику  и  вместе  с  верхней  и  нижней  частями  создает 

модель трехчастной Вселенной (рис. 7в). Вверху у горловины пришиты символы космических светил – 

три  металлические  дисковидные  подвески  на  атласной  ленте.  Украшение  в  центре  передника  почти 

полностью  копирует  срединную  часть  модели  Вселенной  периода  бронзового  века  со  среднеленской 

писаницы  Ат-Дабан  (рис. 3в).  На  переднике  это  прямоугольная  рамка  с  четырьмя  пунктирными 

штрихами  внутри;  на  писанице  под  солярным  символом  Неба  изображена  практически  та  же  прямо-

угольная рамка с тем же количеством штрихов. Прямоугольные рамки со штрихами (рис. 8а, б), взятые 

в  отдельности,  являются  символами  Земли  и  изобилия,  женскими  знаками  в  наскальной  живописи 

Забайкалья и Приамурья [13; 16]. 

На  трехчастной  космологической  модели  с  писаницы  Ат-Дабан  женским  соответствием  Земли  и 

космического низа выступает известный графический символ – рассеченный треугольник. Таким обра-

зом, на писанице женские символы с помощью различных изобразительных приемов повторены дваж-

ды. На рассматриваемом женском переднике (поскольку он принадлежит девочке 7–8 лет, нижняя его 

часть  не  имеет  всех  украшений,  нашиваемых  на  передник  взрослой  женщины)  наблюдается  то  же 

явление. Возникает вопрос: почему и когда на женских передниках одулов, в отличие от мужских, по-

явилось срединное украшение, копирующее и усиливающее женское начало? В результате произошла 

трансформация  двучастной  мифологической  модели  мироздания,  воплощенной  на  одежде,  в  трех-

частную.  

На  стадии  господства  бинарной  модели  с  первичной  космической  парой  Небо-отец – Абсолют, 

Земля-мать – Изоморфизм позиция «мужское-человеческое» отсутствовала вовсе. Только впоследствии 

в многозначность смысла ниспадающей «небесной благодати» было включено пожелание «Желаю вам 

сына» – традиционное для патернизированных обществ Востока. Сама логика общественного развития 

–  появление  металлургии,  выделение  ремесел  и  торговли  в  самостоятельные  сферы  деятельности, 

укрупнение  пастушеских  и  земледельческих  хозяйств  и  необходимость  защиты  от  внешних  угроз, 

социальная дифференциация привели к патернизации общества, пантеона богов и обслуживающей их 

жреческой прослойки. Первоначальные женские символы в центре ранней трехчастной модели Вселен-

ной  (рис. 3в)  были  переосмыслены  в  посланцев  Неба,  мужских  посредников  между  божественным 

Небом и Землей – в шаманов, волхвов, жрецов, священников. Первенство мужчины оказалось заложен-

ным  в  самой  графике  ранней  трехчастной  модели  мира,  и  эту  модель  можно  принять  как  универ-

сальную для человечества периода патриархата.  

По-видимому,  начальные  этапы  патернизации,  в  особенности  усиление  социально-политической 

роли мужчины, происходили в связи с частичной передачей мужчине функций «дарителя», т.е. дубли-

рования  значения  высшего  божества.  В  некоторых  культурных  традициях  этот  процесс  завершился 

приданием верховному правителю страны божественного статуса, как, например, в Древнем Китае [11]. 

Осмысление  все  более  укрепляющейся  роли  мужчины  в  обществе  привело  к  усилению  «мужского-

человеческого»  начала  в  философско-логической  картине  мира  и  отражение  этого  в  графической 

модели.  Переосмысление  древних  знаков  «небесного  дождя»  и  вычленение  их  в  отдельный  второй 

уровень трехчастной картины мира знаменовало собой неолитическую мировоззренческую революцию 

с позиций патернитета.  

Примечательно,  что  потенция  патернизации  сохраняется  в  украшениях  юкагирских  женских 

передников (в данном случае – девочки). Но потенция не реализована в силу сохраняющегося у одулов 

присваивающего архаического охотничьего уклада хозяйства. Второй уровень модели на писанице и на 

детском  переднике  как  раз  демонстрирует  ранний  этап  усиления  мужского  начала,  причем,  количест-

венно ограниченного. Четное число «четыре», традиционно принадлежащее женскому семантическому 

ряду, подчеркивает, что в своих истоках семантика уровня посредников имеет отношение к женскому 

началу.  Сравнение  двух  трехчастных  космологических  моделей – бронзового  века  и  одульской  конца 

XX  в. – обнажает  их  несомненное  структурное  и  семантическое  сходство.  Едва  ли  можно  говорить  о 

случайности  совпадений.  Обнаруживается  генетическая  преемственность  изображений  Вселенной  в 

древнем  наскальном  искусстве  Якутии  и  современной  юкагирской  знаковой  системе,  наиболее  четко 

проявляющейся в украшениях одежды.  

Мастерицы с. Нелемное в начале XXI в. вышивают двучастные графемы на мужских и трехчаст-

ные  на  женских  передниках.  Объяснение  этой  традиции  находим  в  том,  что  экономика  одульского 

 

318 

хозяйства  по-прежнему  остается  присваивающей,  в  то  время,  как  многие  народы  мира  миновали  её 

несколько тысячелетий назад.  

Итак,  графема  трехчастной  Вселенной  зародилась  внутри  двучастной  и  введенная  новая  средняя 

часть  первоначально  могла  обозначать  уровень  женщин-посредников,  женщин-удаганок.  Важно  в 

данном случае отметить, что в настоящее время ранняя трехчастная модель с четным числом штрихов 

присутствует только на женских передниках. Удаганки не были выделены социально, не представляли 

собой некую обособленную прослойку общества, а являлись знающими и старшими женщинами рода. 

Обращаясь к Небу/Солнцу как своему небесному супругу, покровителю и дарителю, женщины испра-

шивали  плодовитость  людей,  промысловых  животных  и  другие  требы.  Наше  исследование  позволяет 

предположить,  что  юкагирские  женщины – носительницы  трехчастных  космогонических  моделей  на 

своей одежде – удаганки-посредницы между Небесным отцом и социумом. 

Удивительно, что на протяжении нескольких тысячелетий у лесных юкагиров-охотников древние 

геометрические  космологические  модели  существуют  неизменно;  этот  факт  демонстрирует  пролон-

гирование  во  времени  одного  и  того  же  этапа  развития  духовной  идеи.  Хотя  влияние  элементов  и 

образов  чужих,  привнесенных  религиозных  концепций  обнаруживается  в  юкагирской  духовной 

культуре,  все  же  существующий  в  настоящее  время  присваивающий  тип  хозяйственной  деятельности 

способствует  архивации  основных  архетипов-символов  картины  мира  позднего  неолита – бронзового 

века и питает древние мировоззренческие установки. Только с переходом к производящему хозяйству и 

завершением гегемонизации мужского начала возможно дальнейшее развитие философско-логической 

картины мира лесных юкагиров.  

Исследования  керамики,  образцов  древнего  наскального  искусства  Якутии  и  юкагирских  мате-

риалов конца XIX – начала XXI вв. показывают, что эти два разновременных комплекса представляют 

собой  последовательные  по  времени  стадии  развития  одной  архаической  культуры.  По  нашему 

глубокому  убеждению,  наскальные  рисунки  Якутии  невозможно  достаточно  достоверно  интерпре-

тировать  без  привлечения  юкагирских  материалов,  и  наоборот,  исследование  картины  мира  совре-

менных  охотников  на  лося,  имеющих  глубинные  корни  в  древних  пластах  истории,  невозможно  без 

привлечения и анализа образцов первобытного искусства. Взаимозависимость и неразрывная связь двух 

разновременных культурных комплексов несомненна.  

Список источников и литературы 

1. Алексеев А.А. Забытый мир предков. – Якутск: Cитим, 1993. – 93 с. 

2. Алексеев А.Н. Древняя Якутия: неолит и эпоха бронзы. – Новосибирск: Изд-во Ин-та археолонии и 

этнографии Сиб. отд-ния РАН, 1996. – 143 с.  

3.  Василевич  Г.М.  Тунгусский  кафтан  (К  истории  его  развития  и  распространения) // Сборник  музея 

антропологии и этнографии. – М.; Л., 1958. – T. XVIII. – C. 122–178. 

4. Жукова Л.Н. Очерки по юкагирской культуре. – Новосибирск: Наука, 2009. – Ч. I: Одежда юкагиров: 

генезис и семантика.– 152 с. 

5. Жукова Л.Н. Представления одулов (лесных юкагиров) о первопредках по данным изобразительного 

искусства и фольклора // Якутский архив. – 2008. – № 4. – С. 3–19. 

6.  Жукова  Л.Н.  Религия  юкагиров.  Языческий  пантеон:  учеб.  пособие. – Якутск:  Изд-во  Якут.  ун-та, 

1996. – 90 с. 

7. Жукова Л.Н. Юкагирское пиктографическое письмо // Полярная звезда. – 1986. – № 6. – С. 121–124. 

8.  Иванов  В.Х.  Этнокультурные  взаимосвязи  и  взаимовлияния  у  народов  Северо-Востока  Сибири  (по 

материалам традиционного декоративно-прикладного искусства). – Новосибирск: Наука, 2001. – 158 с. 

9. Иохельсон В.И. Юкагиры и юкагиризированные тунгусы / пер. с англ. В.Х. Иванова и З.И. Ивановой-

Унаровой. – Новосибирск: Наука, 2005. – 675 с. 

10. Историко-этнографический атлас Сибири / под ред. М.Г. Левина и Л.П. Потапова. – М.; Л.: Изд-во 

АН СССР, 1961. – 498 с. 

11. Крюков В.М. Дары небесные и земные // Этика и ритуал в традиционном Китае. – М.: Наука, 1988. – 

С. 56–84. 

12.  Мочанов  Ю.А.  Многослойная  стоянка  Белькачи I и  периодизация  каменного  века  Якутии. – М.: 

Наука, 1969. – 254 с. 

13. Окладников А.П., Запорожская В.Д. Петроглифы Забайкалья. Ч. 1. – Л.: Наука, 1969. – 219 с.  

14. Окладников А.П., Запорожская В.Д. Петроглифы Средней Лены. – Л.: Наука, 1972. – 271 с. 

15. Окладников А.П., Мазин А.И. Петроглифы бассейна реки Алдан. – Новосибирск: Наука, 1979. – 152 с. 

16.  Окладников  А.П.,  Мазин  А.И.  Писаницы  реки  Олекмы  и  Верхнего  Приамурья. – Новосибирск: 

Наука, 1976. – 190 с. 

17. Спиридонов Н.И. (Тэки Одулок). Одулы (юкагиры) Колымского округа. – Якутск: Северовед, 1996. 

– 80 с. 

18. Туголуков В.А. Кто вы, юкагиры? – М.: Наука, 1979. – 152 с. 

19. Черосов Н.М. Современные гипотезы происхождения юкагиров // Языки, культуры и будущее наро-

дов Арктики. – Якутск: Изд-во Якут. науч. центра СО РАН, 1993. – Ч. 2. – С. 98–99. 

20. Юкагиры. Историко-этнографический очерк. – М.: Наука, 1975. – 244 с. 

 

 

319

 

 

 

 

Рис. 2. Кафтан из ровдуги [По: 10]. 

 

Рис. 1. Сравнительная таблица орнаментов в 

одульском пиктографическом письме и 

неолитической керамики Якутии. 

 

 

 

 

 

 

 

 

а 

б 

в 

г 

 

 

 

 

 

 

жүктеу/скачать 13,81 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: