В-четвертых, Церковь контролирует людей через строгую мораль. Причем эта мораль отнюдь не равняется нравственности. Иного «сильно верующего» язык не поворачивается назвать нравственным или духовным человеком.
Моральные нормы Церкви однобоки и направлены не столь на благо ближним, сколько на благо Церкви и власти (государственной, начальственной, родительской), на тщательное соблюдение обрядов, на контроль себя и своих мыслей, на собственное «смирение». С детства верующим внушается, что нарушать правила и жить в угоду себе – это быть плохим, а подчиняться и ставить других на первое место – значит быть хорошим.
Эти же моральные нормы не действуют за пределами интересов Церкви. Например, что бы ни говорил Христос про удары по правой щеке, но агрессия и насилие против врагов Церкви – это не только не грех, но богоугодное дело (вспомним дело «Pussy Riot» или многочисленные насильственные акции религиозных фанатиков).
При этом, Церковь выступает с позицией, что именно религия является главной причиной и оплотом нравственности. Что без страха божьего наказания люди будут воровать, убивать, совершать прелюбодеяния с водоплавающими пернатыми и т.п. По этой логике не существует порядочных, интеллигентных и честных людей без их веры в небесного мужика, наблюдающего за всеми. По авторскому убеждению – грош цена нравственности, держащейся на страхе и стремлении заработать себе дополнительные баллы для пропуска в рай. Религия осуждает эгоизм и корысть в земной жизни. А разве стремление подобно святым и преподобным попасть в рай ради наслаждений – это не завуалированный эгоизм, это ли не латентная корысть?
Достарыңызбен бөлісу: |
