*Название главы — Война (исп. La guerra)

Примечание к части Мой отзыв под главой до самой главы не читайте. СПОЙЛЕР.
С самого начала главы 
Hannah Cartwright Ross Tones - All You Leave Behind
https://soundcloud.com/lttl3on3/hannah-cartwright-ross-tones?in=ivy-blue-
369980545/sets/anarchy
Намджун и Чонгук
Swan Dive [Prod. Skress]
https://soundcloud.com/convolk/swan-dive?in=ivy-blue-369980545/sets/anarchy
Чонгук и его мысли
BVG - I'm Still In Love With You 
https://soundcloud.com/feelings-are-real/bvg-im-still-in-love-with-you-ft-joshua-grey?
in=ivy-blue-369980545/sets/anarchy
Дальше читать под Bebe - Siempre Me Quedara
https://www.youtube.com/watch?v=C4cmJ7QqBMI
Sophie Hunger - Le Vent Nous Portera
https://soundcloud.com/kosmahissi/sophie-hunger-le-vent-nous-portera?in=ivy-blue-
369980545/sets/anarchy
Последняя сцена
CLANN - I Hold You
https://soundcloud.com/house-of-youth/clann-i-hold-you?in=ivy-blue-
369980545/sets/anarchy
Эль мар адэнтро
Юнги нервно ходит по дому, бежит во двор на каждый шум и не 
находит себе места. Он уверен, что то, что передают по новостям, неправда, и 
жаждет узнать, что же на самом деле происходит на границе территорий и 
насколько велика угроза. Устав проигрывать в голове возможные сценарии 
событий, омега садится за руль и решает поехать к Фею. Возможно, он будет 
знать больше, чем Юнги. Его сопровождают до дома Омариона, и Юнги, который 
проводит у Фея два часа, нового ничего так и не узнает. Фей сам в панике, не 
видит брата уже как два дня и безумно переживает как за него, так и за своего 
любимого, оставшегося по ту стороны границы, имя которого он Юнги так и не 
сказал.
Юнги возвращается в особняк с сумерками в подавленном настроении, его снова 
мучает тошнота, только в этот раз он уверен, что она из-за переживаний за 
Чонгука. Он проходит в дом и буквально волочит себя на второй этаж, чтобы 
лечь ничком на кровать, обнять себя за плечи и молить Санта Муэрте не тронуть 
его любимых, пусть она к его мольбам эти годы и не внемлет. Стоит переступить 
порог спальни, как Юнги замирает на месте и чувствует, что от 
всепоглощающего ужаса не в силах сделать следующий шаг. Спальня 
перевернута. С кровати снят даже матрас, на полу содержимое тумбочек и 
шкафчиков. Юнги кое-как, держась за стены, проходит к гардеробной и, 
привалившись к зеркалу спиной, прикрывает ладонью рот, на корню пресекая 
готовящийся вырваться из него стон отчаяния. Выдернутый ящичек с бельем 
лежит на полу.
545/624

— Неплохо ты поработал.
Юнги вздрагивает от неожиданности и оборачивается к двери, в проеме которой 
стоит Чонгук.
— Это ищешь? — альфа достает из кармана телефон омеги. — Так возьми, — 
протягивает ему.
Юнги знает, что надо бы что-то сказать, но ни оправдываться, ни объясняться 
сил нет. Чонгук и не послушает. Он до этого момента ни разу и не слышал. От 
альфы волнами исходит агрессия, по ступням выше поднимается, грозится 
омегу с ног свалить. Разговаривать с Чонгуком, когда в его глазах беззвёздная 
ночь, — бесполезно. От такого Чонгука бы сбежать, сорваться, хоть в окно 
выпрыгнуть и больше не оглядываться, но Юнги устал бежать. Он пытается 
делать очередной вдох, смотрит прямо в глаза, в которых темнота в спирали 
скручивается, и мечтает оказаться по ту сторону зеркала.
— Страшно? — делает к нему шаг Чонгук. — Я вижу, что да. Вижу, как дрожат 
твои руки, чувствую, как быстро бьется твое сердце, — становится вплотную. 
— Ты прав, мы всегда выбираем, но знаешь, в чем наша с тобой разница, — 
обхватывает пальцами подбородок еле стоящего на ногах омеги. — Я, делая 
выбор, просчитываю и последствия, ты, делая выбор, просто закрываешь 
глаза, — разворачивает его лицом к зеркалу, удерживает силой, оставляет на 
бледных запястьях наливающиеся красным следы. — Смотри на себя, — 
встряхивает, фиксирует лицо, и на Юнги с зеркала смотрит сливающийся со 
стенами омега, за которым альфа, у которого вены на руках вздулись, а в глазах 
пламя из ада разгорается. — У нас с тобой война длиной в бесконечность, но она 
стоит каждого года, — грубо размазывает большим пальцем блеск на его губах, 
не дает открыть рот. — Ты делаешь это постоянно, у тебя кровь такая, 
прогнившая, но я все равно тебя принимаю, все равно не отпущу. Твое имя 
написано на мне кровью, мне от тебя не избавиться, не забыть, не выкинуть, — 
так сильно встряхивает, что Юнги вскрикивает. — Ты принадлежишь моему 
зверю, я принадлежу тебе, но это не значит, что я не могу сделать тебе больно.
— Ты делаешь больно только тем, что смотришь так, — пытается скинуть с себя 
его руки Юнги, но Чонгук сильнее вжимает его спиной в себя, внюхивается в 
шею. — Я не буду оправдываться. Я сделал это осознанно.
— Я знаю, — шумно вдыхает альфа и разворачивает его лицом к себе. — У меня 
война, и я выйду из нее победителем, потом я вернусь, и тебе лучше будет 
постараться, чтобы я не показал тебе ад на земле.
— Я уже видел ад в твоих глазах, — горько усмехается Юнги, — я думал, что он 
для других, я исключение, оказалось, что ад этот мой персональный.
Чонгук смотрит пару секунд в его глаза, продолжает сжимать пальцами его 
плечи, а потом резко отпускает и выходит за дверь. Юнги сразу же бежит за 
ним, игнорирует вошедшего в спальню охранника и продолжает звать брата по 
имени.
— Переведете его и Фея в убежище, обыщите, чтобы никаких средств связи, — 
приказывает Чонгук мужчине. — Я запрещаю с ними разговаривать, — охранник 
кивает.
546/624

— Чонгук, постой, — пытается догнать идущего к лестницам альфу Юнги, но тот 
и шага не замедляет. — Пожалуйста, не уходи так, там за порогом война, 
послушай меня, — ловит его за руку, но Чонгук его отталкивает и спускается 
вниз.
— Чонгук, возвращайся живым, — кричит с перил омега. — У нас все 
неправильно началось, неправильно шло, но пусть это неправильно длится 
вечно. Жизнь без тебя и есть ад, пожалуйста, Чонгук, только вернись, — тихо 
всхлипывает и садится на ковер, долго еще смотря на закрытую за братом 
дверь, в которую тот может больше не войти.
***
Разговор между лидерами Левиафана и Зверей состоялся спустя два часа после 
начала военных действий.
— Напрасно ты начал войну, ты всего лишь приблизил ваш крах, — говорит в 
трубку находящийся на главной базе Чонгук.
— Я не начинал войну, но я ее закончу, — твердо отвечает Намджун.
— Поступи умно, отзови свои войска, уступи мне власть, и обещаю, никто не 
пострадает, — твердо говорит Чонгук.
— Мой народ верит в меня, иначе бы мне не отдали власть, и я его не подведу, 
Чонгук, — отвечает Намджун. — Я не позволю тебе установить на Кальдроне 
тоталитаризм. Если ты добровольно сдашься, обещаю, я сделаю все возможное, 
и ты сохранишь жизнь, свободу и лицо.
— Ты сделал свой выбор, брат, — цокает языком Чон.
— Как и ты, брат.
***
Чонгук бросает на Амахо все свои силы, и в первые часы боев преимущество на 
стороне Левиафана. Альфа лично руководит операциями по отражению ударов 
из Амахо, Омарион пытается прорваться в Кордову. Рассвет следующего дня 
Омарион уже встречает за границей Кордовы, Левиафан ликует, но не долго, 
потому что Звери идут в контрнаступление. Чонгук разрывается между двумя 
территориями, старается лично все проконтролировать. Когда Чонгук в 
очередной раз возвращается в Ла Тиерру, он узнает от Сокджина, что уже 
прибыли наемники.
— Я ждал их через два дня, как они успели собраться, если мы только их 
вызвали? — спрашивает альфа у стоящего позади военного автомобиля 
Омариона.
— У тебя тоже ощущение, что появился третий игрок? — хмурится Сокджин.
— У меня уже уверенность, — Чонгук отвлекается на телефонный звонок из 
штаба.
547/624

Спустя час Чонгук вновь набирает Намджуна, требуя, чтобы Звери сдались. У 
Намджуна нет шансов выиграть войну, этому подтверждение новая сила, 
прибывшая в Ла Тиерру. Чонгук не понимает, на что надеется брат, почему не 
делает шаг к нему, а продолжает посылать своих людей на смерть. Намджун 
вновь отказывается, более того, обвиняет Чонгука в трусости, что тот начал 
необъявленную войну. Поняв, что дело не чисто, Чонгук настаивает на встрече 
на границе с Ла Тиеррой. Намджун с трудом, но соглашается. Армия обоих 
лидеров занимает всю линию границы, но не успевает Намджун дойти до 
Чонгука, как в альфу не понятно откуда начинают стрелять.
— Прекратить огонь! — кричит Чонгук, но в суматохе его никто не слышит. 
Альфу, прикрыв, уводят с границы. Взбесившийся из-за того, что кто-то без 
приказа посмел стрелять, Чонгук разносит штаб, требует найти снайпера, а сам 
выезжает к Кушу в Обрадо.
Звери, поняв, что основная сила Левиафана сконцентрирована пока в Ла Тиерре, 
перенаправляют большую часть ударов на Обрадо и даже делают успехи. 
Тяжелая артиллерия Левиафана наносит несколько ударов по позициям зверей в 
Амахо, и Намджун приказывает отвечать. Ким рассчитывает уничтожить 
вооружение противника и обеспечить этим себе преимущество. Звери уже 
установили координаты завода, к границе вереницей двигаются военные 
колонны, которыми руководит Сайко. Мо, который удерживал нападения с 
Обрадо, тоже возвращается в Амахо для решающего удара. У Намджуна не 
хватит сил продержаться, если базу и оружие Левиафана не уничтожить.
***
— Мы не можем прорваться в Амахо, пока, к сожалению, только оборону 
держим, но мы двинулись вглубь Кордовы, и наши враги несут существенные 
потери. Главное, они никак не могут продвинуться ни сюда, ни в Ла Тиерру, — 
докладывает Куш, пока Чонгук ходит между заваленных картами и бумагами 
столов. Помощник Куша — Санчез — стоит, прислонившись к одному из столов, и 
молча наблюдает за альфами. Чонгук приехал в укрытие Куша на границе с 
Кордовой полчаса назад. Он переговорил с военными, отправил Омариона 
заменить его в Ла Тиерре и, оставив внизу своих людей, сразу поднялся к 
партнеру.
— Я так и не понял, почему мы не развернули масштабные бои на границе с Ла 
Тиерра, а пытаемся взять Кордову и прорваться в Ракун? — спрашивает Куш.
— В Амахо концентрация их силы и штаб-квартира — большая часть силы Зверей 
именно там, мы бы угробили кучу времени, людей и оружия на бессмысленную 
бойню за Амахо и топтались бы на месте, а мы пошли в обход, возьмем их в 
окружение и добьем в центре, — объясняет Чонгук, который параллельно все 
пытается сложить в голове картину последних событий. — Они всполошились, 
но их мало, они одновременно пытаются сейчас держать оборону Кордовы и 
боятся передвинуть туда всю силу. Думаю, Намджун пожертвует Кордовой, 
чтобы не потерять Амахо и Ракун, но мы на Кордове не остановимся, возьмем их 
в кольцо и задушим, — достает мобильный Чонгук, думая набрать Омариона.
— Не устану поражаться твоей тактике, даже жаль, что так вышло, и нам 
придется попрощаться, — вздыхает Куш, остановившись напротив альфы, и 
548/624

Чонгук чувствует, как поднимает руку с зажатым пистолетом Санчез.
— Интересно, — приподнимает уголки губ в улыбке Чонгук. — Твой человек 
целится в меня?
— Да, и ждет моего приказа, чтобы размазать твои мозги по стене, — цокает 
языком Куш. — Ты прекрасный стратег, мне очень нравится, как ты мыслишь, я 
даже завидую тому авторитету, который у тебя перед твоими, прости, теперь 
уже моими людьми, но я устал играть в игры, слушаться тебя, быть вторым, 
отныне я Эль Диабло, а ты — прошлое, — говорит альфа. — Я завоюю 
полуостров, второй эшелон моих людей на подходе, я уничтожу Зверей и стану 
демоном с одной головой. Сделаю то, на что ты не осмелился.
— Вот оно что, — щелкает пальцами довольный Чонгук, — я все не мог понять, 
что я упускаю.
— То, что я придумал такой гениальный план? — самодовольно ухмыляется Куш.
— Не льсти себе, я знал, что ты не чист, но я не знал, что ты так и не стал 
развиваться, — криво улыбается Чонгук. — Ты, даже думая, что избавляешься от 
меня, берешь себе мое имя, так и останешься вечность в моей тени. Куш, как 
сказал один близкий мне человек, жадность и жажда власти до добра не 
доводят, лучше бы ты прислушался к этому.
— Ты бы мог их прямо сейчас уничтожить, но ты их душишь, доводишь до 
отчаяния, и я знаю, что дальше, — размахивает руками Куш, Санчез продолжает 
целиться в голову Чонгука. — Ты отрезаешь им пути отхода, чтобы они сдались, 
чтобы не проливать кровь, но я не верю в узы семьи, не верю в братство, война 
есть война, и эту я выиграю. Я убью всех, кто может претендовать на власть, 
расчищу свой путь. Я не слаб, а ты из-за семьи слаб.
— Семья делает человека сильным, я понял это после отделения, — качает 
головой Чонгук. — И ты прав, я тот, кто убьет за каплю крови моих братьев, 
конечно, я бы им ее не пролил. Ты не знаешь, что такое семейные узы, хотя я и 
пытался дать тебе шанс это прочувствовать, — смотрит в упор, пусть альфа и 
под прицелом, но мурашки по коже от вселяющего страх взгляда у Куша. — Мы, 
звери, мы ели одну тортилью на четверых, мы находили наших друзей 
расчленёнными и хоронили их собственными руками, а еще мы мстили, — 
скалится. — Мы жили по принципу кровь за кровь, будучи сами ранеными, 
прикрывали других. Семья — это когда ты бросаешься под град пуль ради 
своего брата, и ты уверен, что другой брат тоже бросится под пули, чтобы 
прикрыть тебе спину. Семья — это когда можно прикрыть веки и сделать шаг 
вниз, зная, что тебя обязательно поймают. Мне тебя жаль, у меня хотя бы 
остались воспоминания и их тепло греет мое сердце, ты жил один и сдохнешь в 
одиночестве, потому что ты предпочитаешь только брать, но не отдаешь ничего 
взамен. Так это не работает.
— Я буду жить, как король, установлю абсолютную власть, и поверь, что всегда 
буду окружен желающими присягнуть. А ты умрешь в этом кабинете в 
одиночестве, — с издевкой говорит Куш. — Хотя не переживай, твоя семья на 
том свете тебя догонит, и самое главное, в знак былой дружбы, у меня для тебя 
есть особый подарок — твой драгоценный омега будет на том свете с тобой, — 
гадко улыбается. — Я знаю, что ты послал его в укрытие, вот только я поменял 
пункт назначения, твой братец сейчас на заводе, на том самом, по которому с 
549/624

минуты на минуту ударит твой брат, — ни мускул не дергается на лице Чонгука, 
будто эти слова его даже не касаются. Куш нарочно прислушивается к его 
зверю, к тому, кто своим рыком всех в переговорной молчать заставлял, но 
ничего не слышит. Куш и не представляет, чего Чонгуку стоит махом вырубить 
все свои чувства, обернуть в кровавые простыни зверя, убеждая его, что кровь 
эта не омеги, а его собственная, потому что кровь Юнги пролить никто не 
посмеет. Пока Эль Диабло жив — и волосинка с головы Юнги не упадет, но знать 
это такой мрази, как Куш, не надо. Чонгук не покажет ему свое настоящее 
нутро, то, как от одной мысли, что Юнги грозит смерть, у него мутнеет рассудок 
и трескаются кости, грозясь выпустить зверя, обрушить его на голову 
проклятого, который посмел тронуть его омегу.
— Какая ирония, тот, кого ты не хотел убивать, убьет твоего омегу. А бедняга 
Омарион уже, наверное, мертв, я послал к нему своих людей. Тебе неоткуда 
ждать помощи, — заявляет Куш.
— Ты думаешь, смерть Юнги — это месть мне? — громко смеется Чонгук. — Я 
сам бы его убил за сдачу местоположения и то, что он натворил, да вот время 
пока не нашел. Лучше бы ты выбрал что-нибудь другое, чтобы сделать мне 
больно, смерть этого предателя меня не тронет.
— Ты блефуешь! — кричит разъяренный Куш, которому находящийся в шаге от 
своей могилы Чонгук не дает почувствовать вкус триумфа.
— Ты стрелял в моего брата, из-за этого я сильно расстроен, — вздыхает Чонгук.
— В любом случае, мне пора возвращаться к своим людям, объявить о смерти 
павших в битве лидеров и взять командование на себя, — заявляет Куш. — К 
рассвету Кальдрон будет моим, потому что я не знаю жалости, а тебе сладких 
снов, Эль Диабло, — кивает Санчезу альфа.
Санчез не успевает нажать на курок, как прилетевший в него с силой 
мобильный, рассекает его лоб, и пока альфа прикрывает ладонью рану, кровь из 
которой заливает его глаза, и, не целясь, стреляет, Чонгук правой рукой хватает 
за горло не успевшего сориентироваться Куша и вдавливая его в стену, 
выдергивает из-за пояса его же пистолет и стреляет в Санчеза. Он нарочно 
отбрасывает пистолет в сторону, отказывается дарить Кушу легкую смерть от 
пули, обещает ему мучения.
— Я тебя предупреждал не произносить своим грязным ртом имя моего омеги, — 
цедит сквозь зубы Чонгук, наконец-то, ослабляет путы, выпускает наружу 
разъяренного и жаждущего крови предателя зверя.
Куш, который физически не уступает Чонгуку, в этот раз не справляется. Он 
бьется, раздирает руку, пытается ногой его обезвредить, но в подпитываемом 
яростью Чонгуке сейчас будто сила пяти альф, он впечатывает альфу в стену, 
тянет на себя, повторяет, видит, как на стене позади головы Куша остаются 
кровавые пятна, довольно усмехается. Куш хрипит, не оставляет попыток 
вырваться, но Чонгук вжимает его в стену, чувствует, как дергается под 
пальцами чужой кадык, сильнее сжимает его пальцами. Он буравит его диким 
взглядом, в котором сосредоточена вся ярость на альфу, упивается хрустом, его 
хрипами, глазами из него душу высасывает. Он продолжает монотонно 
впечатывать затылком альфу о стену, размазывает по ней его кровь, не 
останавливается. Последнее, что видит Куш в своей жизни — это языки пламени 
550/624

на дне чужих зрачков, и именно с ними, отпечатавшимися на сетчатке глаз, 
испускает дух. Чонгук убирает руку, тело с глухим стуком падает на пол, а 
альфа смотрит на окровавленные пальцы, которыми почти вырвал мужчине 
глотку, и утирает их о брюки. Чонгук подходит к Санчезу, поднимает с пола 
телефон с треснутым экраном и набирает Намджуна. Четыре гудка ожидания 
длятся для него вечность. На смену ярости приходит первобытный страх. Чонгук 
уверен, что рука с телефоном дрожит не из-за резко отпустившего адреналина, 
а из-за страха, что он в любую минуту может потерять Юнги. 
— Намджун, послушай меня…
— Ты не имеешь право звонить мне в разгар боя!
— Намджун, ты собираешься бить по базе, про которую тебе сказал Юнги. Я 
знаю, что он сливал тебе инфу, и давно ее освободил, так вот отмени удары, не 
взрывай базу, — просит Чонгук.
— Может, и войну остановить, и земли тебе сдать? — рычит альфа.
— Куш отправил туда Юнги, ты убьешь его.
— Я перестал тебе верить, ты стрелял в меня, не трать мое время, — вешает 
трубку Намджун.
Чонгук в шоке смотрит на черный экран телефона, а потом вновь перезванивает, 
Намджун не берет. Альфа набирает своих людей, узнает их местоположение, с 
ума сходит от своей беспомощности, потому что в районе завода никого из его 
людей нет. Он продолжает звонить без остановки Намджуну, пока вновь не 
слышит его голос.
— Клянусь тебе могилой отца, я не лгу, Юнги там и ты убьешь его. Дай мне 
время вывести его, я не могу дозвониться ни до кого из своих, там люди Куша, 
они мне не подчиняются, а я сам в Обрадо, мне не доехать.
— Эта база твой гарант победы, а я не идиот, Чонгук. Прощай.
Чонгук вновь слышит гудки, растерянно смотрит по сторонам, а потом бежит 
вниз и, выйдя наружу, наконец-то дозванивается до Шивона.
— Я уверен, ты ближе, чем я, лети к базе, выведи оттуда людей, там Юнги и 
Фей, — приказывает Чонгук.
— Там нет наших людей, мы всех отозвали, так как знаем про удар, он будет 
через пару минут, — растерянно отвечает Шивон. — Но там наемники Куша, 
пусть он…
— Куш нас предал! — кричит Чонгук. — Его люди мне не подчиняются, до 
Омариона дозвониться не могу.
— Нет, только не это, — с трудом говорит Шивон, который понимает, что до 
завода не успеть. Он хватает рацию, узнает, что из их людей у базы никого нет. 
Куш от имени Чонгука отозвал всех, предупредив об ударе, оставил двух омег 
внутри, а своим людям приказал оцепить территорию.
551/624

— Никого из наших поблизости нет, — докладывает он Чонгуку, — там только 
его наемники, и даже если найду кого-то из наших — он всем объявил про удар, 
никто туда не полезет. Чонгук, я лечу в Ла Тиерру, но я не успею, — срывается 
голос Шивона, который боится за племянника. Чонгук вешает трубку и 
прислоняется лбом к стене. Если всматриваться так близко, то трещины на 
осыпающейся штукатурке похожи на карту. Чонгук скребется пальцами о 
покрытие, растирает его, убирает границы, оставляет серое пятно и, вновь 
прислонившись, прикрывает веки.
Вот он, момент выбора, как говорил Юнги. Чонгук стоит в шаге от мечты, и да, 
она сегодня как никогда близка к реализации. Пусть его предал соратник и 
среди армии вот-вот может начаться бойня между наемниками и своими — он бы 
все равно выиграл. Звери всегда идут напролом, они, как истребитель без 
пилота, врываются в бой, сметают первые ряды и на этом все, потому что любой 
силе нужно управление, нужен ведущий, тот, кто не позволит расходовать 
энергию на лишнее и сконцентрирует на главном. Этим пилотом всегда был 
Чонгук, и пусть сейчас у него нет силы зверей, но у него есть голова, а в ней 
отличная тактика, как выйти из войны победителем. Для этого Чонгуку просто 
нужно присоединиться к своим людям и повести их дальше.

жүктеу/скачать 2,65 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: