Термин Средние века появился в 15 веке среди итальянских гуманистов. Так они называли Эпоху, отделяющую от них времена классической древности (античности). Термин закрепился

Туманом солнце ей казалось;

Она всех радостей чуждалась;

Что день, что ночь, ей все равно,

В ней сердце горечи полно.

Прошло с тех пор немного дней;

В пустынный лес страны своей

Она уходит, там селится...

Но не к цветам она стремится:

Из желтых, розовых цветков

Она не вьет себе венков;

Чтоб рос в тиши, вдали от света

Ребенок милый Гамурета,

Чтоб уберечь его от бед,

Она живет, покинув свет.

Она страшно боится, чтобы и сын ее не пошел по следам своего доблестного, но несчастного отца. Она хочет удалиться от всех и от всего, что могло бы возбудить в нем стремление к рыцарской деятельности, и поселяется в дремучем лесу. Никто, по приказанию Герцелоиды, не смеет говорить при ее сыне о рыцарях. Она воспитывает его в полном незнании света. мать дает своему сыну первые уроки и говорит ему о Боге. "Он, - говорит она, - светлее дня, но есть и другой, который зовется владыкой ада; нужно отвращать свои мысли от него и от всякого колебанья, вызываемого сомненьем". Так безмятежно вырастает ее сын.

Но тайна раскрыта, ее хитрости не привели ни к чему; она чувствует, что ее сын улетит от нее, как молодой орел. Тогда она прибегает к последнему средству. Ей невозможно больше отказывать сыну, требующему себе коня и страстно желающему ехать к королю Артуру. Но она хочет, чтобы свет разочаровал сына при первой же встрече с ним. С этой целью она делает ему такую одежду, какую носили дурачки. Она надеется, что встретив град насмешек над собой, ее милый сын снова воротится к ней. Люди, прислуживающие королеве, плачут, увидя Парцифаля в шутовском костюме. Прощаясь с ним, мать дает ему различные наставления: помогать добрым, не знаться с плохими, а если уж он полюбит девушку, то пусть возьмет у нее кольцо. Так дивно прекрасный юноша покинул дом своей матери. Она долго смотрела ему вслед, но как только он скрылся из глаз, она упала на землю и вскоре умерла от тоски по нем. На этом и заканчивается печальная история Герцелойды.

КОНДВИРАМУР (Из старофранц. Coin de voire amors, настоящая точка зрения на любовь, идеал истинной любви) - супруга Парцифаля. Она прекрасна; она цветет, как роза, покрытая сверкающими капельками утренней росы. Но ей грозят большие бедствия; она уже испытывает их, так как осаждена в своей столице неприятелем, желающим довести осажденных до голода и таким образом заставить их сдаться. Для Парцифаля это находка. Он берет прекрасную королеву под свою защиту. В поединке Парцифаль побеждает неприятельских вождей и посылает их ко двору короля Артура. Город освобожден от врагов, и прекрасная королева отдает свою руку юному герою.

Но влеченье к подвигам и желание повидаться с матерью увлекают Парцифаля вперед. Кондвирамур остаётся одна. За время отсутствия Парцифаля, у неё родились двое близнецов. После того, как Парцифаль стал королём Грааля, вернул к жизни Амфортаса, ему возвестили, что Кондвирамур разыскивает его. Услышав об этом, Парцифаль едет на встречу к ней. Описание их встречи считается по справедливости одним из лучших мест поэмы. Встреча состоялась рано утром в той палатке, в которой расположилась Кондвирамур. Когда Парцифаль вошел в палатку, его жена еще спала. Тут же были и оба ее сына. Радостно вскочила она с постели, радостно встретила своего супруга.

Ты - радость сердца моего!"

Так приняла она его.

"За твой уход должна бы я

Была сердиться на тебя,

Но не могу. Благословенны

Мгновенья дивной перемены!

Благословляю этот день:

Он отогнал унынья тень!

Сбылись сердечные желанья,

Заботы нет, и нет страданья".
Громкая речь матери разбудила обоих сыновей Парцифаля, Кардеиза и Лоэнгрина. Поцелуй соединил Парцифаля с Кондвирамурс, так долго живших в разлуке друг с другом.

Два ключевых понятия романа — «любовь» и «верность» — также именно в судьбе Парцифаля впервые становятся единым гармоничным целым, о чем автор и заявляет торжествующе: «Настоящая любовь — это истинная верность» (532, 10). Любовь, ставшая верностью, теряет свою разрушительную силу; такова любовь-верность Парцифаля и его супруги Кондвирамур.

СИГУНА - родственница Парцифаля. Впервые мы с ней встречаемся, когда она, склонившись на колена, оплакивала своего любимого Шионатуландера, павшего в поединке с Орилом. Парцифаль рвется в бой с Орилом, чтобы отомстить ему, но Сигуна, боясь, что юноша не справится с герцогом, направляет его в другую сторону.

Второй раз мы встречаемся с ней, когда Парцифль, возвращаясь из замка Грааля, услышал плач женщины. Он увидел под липой Сигуну. Она все еще не нашла утешения в своей скорби. Эта встреча послужила Парцифалю на пользу. Сигуна объяснила ему, что он, не сделав вопросов по поводу виденных им чудес, упустил великое счастье. Кроме того, она упрекнула его в бессердечии, в том, что он остался безучастным к страданиям своего дяди Амфортаса, которого он исцелил бы от всех страданий одним своим вопросом. Слова Сигуны вызвали в нем глубокое раскаяние. Она открыла ему глаза на происходящее.

В третий раз мы встречаемся с ней, когда она уже мертва. Парцифаль находит мертвую Сигуну, идеал женской верности, и хоронит ее рядом с Шионатуландером.

БЕЛАКАНА — первая жена Гамурета, негритянка, однако ее чернота нисколько не мешает красоте. В любовном мире «Парцифаля» черный цвет кожи привлекателен: вожделение к чернокожей королеве лишает Гамурета сна, а Фейрефиц (их сын) с его двуцветной кожей становится любимцем женщин.

Красавица Белакана просит у Гамурета помощи. Рыцарь доблестно сражается с врагами мавров, одерживает победу, добивается любви Белаканы и становится королем Зазаманки. Но вскоре в нем снова просыпается жажда военных подвигов, и он тайно покидает супругу. Но всё же он ей пишет письмо, в котором говорит, что он виноват, также говорит, что он уходит, потому что она не христианка.

В его отсутствие у Белаканы рождается сын Фейрефиц, тело которого наполовину черное, наполовину — белое.

Но прежде чем истаять от любви, Белакана сама стала причиной смерти своего прежнего поклонника: так, она, жертва измены Гамурета, перед этим отправляет на тот свет своего поклонника Эйзенгарта, заставляя его биться на турнире без доспехов.

Кундри - демоническая женщина, одновременно «вестница Грааля» и орудие Клинпора, совратительница. Впервые мы встречаемся с ней, когда она внезапно появляется перед Арутром и его рыцарями. Она рассказывает всем о том, что Парцифаль не воспользовался возможностью исцелить Анфортаса. Теперь для Парцифаля остается одно средство спасти Анфортаса: искупить свою вину подвигами. Кундри рассказывает о замке Шатель Марвей, где томятся четыреста прекрасных дев, которых взял в плен враг Анфортаса, злодей Клингсор. В отчаянии, порвав связи с Богом и людьми, покинул он веселый круг короля Артура. Его все еще преследовали злые и насмешливые слова Кундрии: "Позор твоему светлому лицу и твоему мужественному росту! Я думала, что я безобразнее тебя, но выходит, что я лучше тебя. Скажи мне: когда перед тобой сидел неутешно печальный рыбак, почему ты не обратился к нему со словами утешения? Неверный гость, неужели ты не сжалился над горем своего хозяина? Он дал тебе меч, которого ты не заслужил. Ты видел, как несли перед тобой Грааль, видел серебряные ножи и окровавленное копье, но не сделал ни одного вопроса! Пусть язык выпадет у тебя изо рта! Один вопрос принес бы тебе больше, чем стоят все земные блага. Теперь честь твоя заболела, никакой врач не может исцелить тебя. Горе в том, что так опустился, так обесчестил себя сын Герцелоиды! О, Монсальваж, предел горести, - увы! - никто не может утешить тебя".

Во второй рад мы встречаемся с Кундри, когда она уже вестница мира и радости. Она призывает Парцифаля быть королем Грааля. Со слезами радости на глазах отправляется Парцифаль с Кундрией в замок Грааля.

От Кундрии Парцифаль узнал, что после его разлуки с Кондвирамурс у последней родились двое близнецов.

41.
Начиная с XII в. в Западной Европе складывается новая культура, отличная от феодально-рыцарской и во многом враждебная ей. Развитие этой культуры было обусловлено стремительным ростом городов, превратившихся в центры ремесел, торговли и образования. Располагая значитель­ными материальными ресурсами и военной мощью, города выступали союзниками королевской власти в ее борьбе с феодальной знатью. В ходе этой борьбы возникли высшие формы городского самоуправления — города-коммуны и города-республики, которые упорно отстаивали свою независимость и суверенитет. В городах открываются светские школы, а затем и университеты (Болонский, Кембридж­ский, Парижский и др.), превратившиеся, несмотря на церковную опеку, в очаги средневекового свободомыслия.

В университетах заметно усиливается интерес к античной философии (Аристотель), стремление к позитивному знанию. Известный французский философ и педагог Пьер Абеляр {1079—1142) считал веру, не опирающуюся на доводы разума, недостойной человека. Английский фило­соф и естествоиспытатель Роджер Бэкон (ок. 1214 — ок. 1292) утверждал необходимость для философии бази­роваться на данных конкретных наук, и прежде всего математики. Философское учение но­миналистов признавало первичность реально существую­щих конкретных предметов и вторичность общих понятий и было, по словам К. Маркса, «первым выражением мате­риализма» в средние века. Церковь стремилась приспо­собить науку к своим нуждам, сохранить авторитет христианства. Итальянский теолог Фома Аквинский (1225— 1274)"Предпринял попытку примирить рациональное по­знание с христианской верой, философию с богословием. В таких общественных и идеологических. условиях формируется городская литература, выражающая прежде всего интересы нарождающегося третьего сословия.

Развиваясь в сложном взаимодействии с другими со­временными "ей" "'литературными потоками (героический эпос, рыцарская и клерикальная литература), часто ис­пользуя разработанные ими жанровые формы, она вместе

с тем наполняла их новым идейно-тематическим содержаниём. Так, в противовес рыцарской литературе с ее возвы­шенной идеализацией, литературу городского сословия с самого начала характеризуют стихийный материализм, интерес к обыденной жизни Появились новые герои — горо­жане и крестьяне (вилланы), которые сражались не с вы­мышленными великанами и чудовищами (как в рыцар­ском романе), а преодолевали житейские трудности и невзгоды при помощи ума, трудолюбия, находчивости, а не- , редко и хитрости. В соответствии с новым содержанием меняется и стиль. Его отличают теперь внимание к деталям быта, простота, лаконичность, грубоватый юмор. Язык произведений городской литературы, живой и выразительный, насыщенный пословицами и поговорками, простореч­ными словами, близок к народному. Необходимо помнить, что одним из важных факторов развития городской литературы был фольклор, прежде всего сельский; Крестьяне, бежавшие в город в надежде обрести здесь свободу, вносили элементы бунтарства и про­теста. Это сказалось в усилении антифеодальной и антиклерикальной направленности лучших произведений городской литературы.

В рамках городской литературы развиваются эпос, лирика и драма. Во Франции особой популярностью пользо­вались фаблио — небольшие стихотворные новеллы, имев­шие своей целью развлекать и поучать слушателя. Их ав­торами были люди различного социального положения: клирики, рыцари, но главным образом жонглеры. Сюжет­ные источники фаблио также весьма разнообразны. Большая их часть своим происхождением обязана веселым побасенкам и анекдотам. Другие источники восходят к восточным сюжетам (индийским, персидским, византийским). В фаблио изображались не только быт и нравы города, но также жизнь рыцарского замка и деревни, а их излюбленными героям наряду с горожанами нередко выступали крестьяне, рыцари, представители духовенства. Это обеспечивало популярность фаблио среди всех сословий французского средневекового общества.

Сохранившиеся фаблио отличает большое тематическое разнообразие. Значительную группу в них образуют рассказы, разоблачающие жадных, лицемерных и развратных церковников.

Так, в фаблио «Завещание осла» известного жонглера Рютбёфа повествуется о том, как у одного попа сдох осел по кличке Болдуин, верой и правдой служивший ему 20 лет. В благодарность он был похоронен на «кладбище людском». Епископ, узнав об этом, обвинил попа в оскорблении религии и пригрозил ему тюрьмой. Тот, не растеряв­шись, объявил, что осел завещал епископу 20 ливров. Ду­ховный сановник, взяв деньги, прощает попа, а ослу обещает награду в небесах.

С особой силой антиклерикальные мотивы звучат в фа­блио «О том, как виллан словопрением добился рая».В нем в самом неприглядном виде предстают уже не попы и епископы, а христианские святые.

В целом фаблио ярко и широко отражают жизнь Франции 12-13вв., в них создана целая галерея колоритных типов: жадного купца, развратного попа, ловкого крестьянина или горожанини\а, хитрой жены идр. Фаблио отличают подлинная жизнерадостность, неиссякаемое остроумие, живость, присущие французскому национальному характеру. Сюжеты фаблио не раз использовали в своих произведениях писатели последующих эпох: Боккаччо, Мольер, Бальзак и др.

43.
Особое место в латинской литературе средних веков занимает поэзия вагантов (от латинского слова: vagantes—«бродячие люди»), или голиардов, встречаемых в Германии, Франции, Англии и Северной Италии. Расцвет поэзии вагантов приходится па XII—XIII вв., когда в связи с подъемом городов в странах Западной Европы начали быстро развиваться школы и университеты Оппозиционные настроения и известное свободомыслие были свойственны низшему духовенству, стоявшему близко к народу еще в VIII—IX вв. Уже в это время появляются в его среде озорные песни, пародирующие богослужение, прославляющие чувственную любовь и вино. С XII в. во Франции, Италии, Германии, Англии это течение значительно усилилось в связи с ростом школ — церковных и особенно нецерковных — и университетов с чрезвычайным увеличе­нием числа школяров-латинистов. Эти школяры, в большинстве своем бедняки во время вакаций скитались по стране, живя подачками, которые они получали на исполнение своих латинских песен. Кроме того, многие из них, окончив учение, вследствие перепроизводства кандидатов на церковные должности, оставались без мест и вынуждены были поддерживать свое существование таким же способом или другими случайными доходами. С XII в. они называют себя вагантами (от латинского слова vagantes — «бродячие люди») или г о л и а р д а-м и.

. Это поэзия вольнодумная, подчас озорная, далекая от аскетических идеалов средневекового католицизма. Ее широкое распространение в ряде европейских стран свидетельствует о том, что даже в клерикальных кругах (из которых главным образом и выходили поэты-ваганты), начиная с периода раннего средневековья, неизменно жил протест против против алчности, лицемерия, неправосудия и других пороков католической церкви, возглавляемой папской курией. Среди вагантов мы находим студентов (бурсаков), переходивших из одного университета в другой, представителей низшего духовенства, клириков без определенных занятий и др. Будучи тесно связаны с традициями ученой латинской поэзии так называемого каролингского Возрождения, ваганты в то же время гораздо смелее, чем каролингские поэты, идут по пути чисто светской литературы. В звучных стихах воспевают они простые радости земной жизни. Их идеал—беспечное веселье, несовместимое с постной моралью хмурых благочестивцев. Очень громко в поэзии вагантов звучат сатирические антиклерикальные ноты. Ваганты обрушиваются на многочисленные пороки папского Рима или же пародируют библейские и богослужебные тексты. Нередко в поэзии вагантов слышатся отзвуки античной, языческой поэзии, а также поэзии народной, особенно в песнях, восхваляющих весну, любовь и застольные радости. Вполне понятно, что церковь с глубокой неприязнью относилась к вагантам. Она не уставала всячески преследовать «вольнодумных» поэтов за то, что они посмели возвысить свой голос против пороков папская курии, а также в противовес аскетической догме восславить радости здешнего земного мира.
        Интересно отметить, что из латинских застольных песен вагантов впоследствии сложились многочисленные студенческие песни, например «Gaudeamus igitur» и др.

Творчество голиардов по самому своему характеру близко к народной ПОЭЗИИ, из которой оно черпает очень многие мотивы и образы, но вследствие образованности авторов в нем заметно и сильное влияние древнеримской поэзии. У голиардов нередко встречаются имена языческих богов, приемы описаний, заимствованные у Вергилия, понимание любви, целиком взятое у Овидия.

Поэзия голиардов нашла известное отражение в мировой литературе. Цитированное стихотворение было обработано на немецком языке Бюргером и подсказало Гёте его «Застольную песню».

45.

Временем расцвета животного эпоса являются Средние века (немецкий, голландский, французский эпос, центральный персонаж которых — лис Ренар; большинство произведений являются вариантами эпического «Романа о Лисе», XII — XIV века, переработки которого появлялись и в Новое Время). Одно из известнейших средневековых эпических произведений — «Изенгрим» Нирварда Гентского — восходит к античному животному эпосу и написано на латинском языке (животный эпос на западноевропейских языках получил распространение лишь в середине XII века).

Эта огромная циклическая поэма, состоящая из 26 частей (или «ветвей»), слагалась в течение трех четвертей века, с конца XII до, середины XIII столетия, причем в создании ее принимали участие не менее десяти авторов. После того как возникли независимо одна от другой несколько старейших «вет­вей» романа, появился редактор, который циклизировал весь этот материал,; расставив «ветви» в определенном порядке и внеся в них некоторую согласо­ванность. После этого материал продолжал прибавляться, но уже с учетом новыми авторами того, что было написано до них. Такая серия наслоений оказа­лась возможной потому, что в основе произведения лежит не цельная и за­конченная фабула, а неограниченный ряд эпизодов, объединенных лишь общно­стью главных персонажей и единством основной ситуации. Вполне естественно, что в идейном и стилистическом отношении внутри цикла наблюдается некото­рый разнобой. Степень остроты сатиры и направленность ее меняются от одной «ветви» к другой. В некоторых «ветвях» животные до конца уподобляются лю­дям: они скачут верхом на конях, штурмуют замки с помощью осадных машин и т. п., в других — они сохраняют свое звериное обличье.

В «Романе о Лисе», как и в фаблио, необходимо разграничить сатиру и юмор. При своем возникновении роман не преследовал сатирических целей. Ряженье людей в звериное обличье или, наоборот, перенесение на животных человеческих чувств и нравов забавляло как комический маскарад, моментами переходящий в веселую пародию на человеческое общество в целом, без под­черкивания каких-либо специфических сословных черт. При этом открывалась возможность дать столь характерное для городской литературы обнаженное и сниженное изображение человеческой жизни с обильными нравоописательно-бытовыми элементами, в дидактико-аллегорической форме. Но приблизительно с середины романа социально-сатирический элемент выступает все более отчет­ливо. Последние «ветви» романа носят обличительный характер.