проселочную дорогу и вдали
послышались автоматные очереди, его
прошиб пот.
Водитель нажал на тормоза, грузовик остановился. Повсюду слышалась
оглушительная автоматная стрельба. Хан развязал Мортенсону глаза и
прижал его к груди. «Вот видишь, — сказал он. — Я же говорил, что все
будет хорошо». За плечом Хана он увидел
сотни бородатых мужчин
вазири. Они танцевали вокруг костров и палили в воздух. К своему
удивлению, Грег увидел на их лицах не жажду крови, а радость.
Те, с кем он ехал, соскочили с грузовика и с криками радости
присоединились к всеобщей пальбе. Мортенсон видел, что на кострах стоят
котлы, а над огнем жарятся бараны.
«Что это? — крикнул он, следуя за Ханом среди танцующих мужчин.
Ему не верилось в то, что восемь дней плена остались позади. —
Зачем я
здесь?»
«Лучше я не буду тебе объяснять, — крикнул в ответ Хан. — Скажем
так: мы достигли некоторых договоренностей. Был спор, и
могли быть
большие проблемы. Но теперь все разрешилось, и мы устраиваем
праздник. Праздник перед тем, как ты отправишься в Пешавар».
Грег все еще не верил. Но первая пачка рупий,
которую боевики
вложили ему в руки, убедила в том, что он теперь не в плену. Подошел
охранник со шрамом на лбу. Сжимая в
зубах трубку с гашишем, он
размахивал розовой бумажкой в сто рупий, грязной и засаленной, как и его
одежда. Боевик сунул деньги в карман рубашки Мортенсона.
Грег не знал, что думать. Он повернулся к Хану. «Это на твои
школы! — прокричал тот ему в ухо. — Иншалла, ты сможешь построить
много школ!»
Десятки вазири в честь Мортенсона стреляли в воздух. Его угощали
дымящимся мясом и передавали ему деньги. Так продолжалось весь день.
К
ночи Мортенсон почувствовал, что живот и карманы у него набиты до
отказа. Страх, который терзал его мучительные восемь суток, отступил.
Достарыңызбен бөлісу: