Весеннее равноденствие

Примечание к части Вычитывала впопыхах, простите 
Глава 23. Звонок
Ретроспектива
Ночь с пятницы на субботу.
POV Ли
Я проснулась ночью из-за шума во дворе. Ну как, шум — мама, может, и не 
услышала бы, но мой волчий слух уловил что-то неправильное: тихую 
сдержанную брань Сета, тяжелое дыхание, глухие удары о что-то не слишком 
твердое… Удары?
Я вскочила. Хорошо, что на мне до сих пор было смятое, влажное от пота платье. 
Я вырубилась моментально, как только Джаспер принес меня домой, пропустила 
обед, ужин и, похоже, до сих пор не хотела есть. Мне снился восхитительный 
сон, в котором я вот-вот должна была наконец трахнуть Блонди. Ту его 
замечательную неженатую версию из сна. Каким-то образом я во сне знала, что 
он холостяк, и никакой пискли вообще не существует в природе, как и моего 
импринтинга. Но он по-прежнему был вампиром, так что, может, это еще не 
стопроцентно самая замечательная версия. А еще во сне он не болтал, не 
иронизировал, не бесил меня, не манипулировал, а просто улыбался и позволял 
делать с собой все что угодно. И, как в любом бесячем недоэротическом сне, мы 
долго не могли найти уединенное место. Каждый раз на самом интересном 
месте какая-нибудь сволочь мешала.
Я выбежала на крыльцо злющая-презлющая и увидела, как Сет борется с Полом. 
Они катались по размокшей от дождя земле, и кусали друг друга в человеческом 
облике. Фу, гадость!
— А-ну прекратите! Совсем очумели? — я гаркнула громким шепотом, потому что 
не хотела разбудить маму.
— Ли! — простонал Пол стрёмным заискивающим тоном.
Взгляд у него был безумный, я шагнула назад, и тут у меня скрутило живот. Пол 
вырвался от Сета, и бросился ко мне, я мгновенно встала в стойку, хотя от боли 
хотелось свернуться клубочком прямо там, на деревянном полу.
Лэйхот не успел приблизиться на расстояние удара, Сет обхватил его сзади 
руками и снова повалил на землю. Пол по инерции полетел вперед и, не имея 
возможности сгруппироваться или подставить руки, впечатался лицом о 
нижнюю широкую ступеньку крыльца. Он должен был сломать свой шнобель, но 
точно узнаю, когда у него вокруг глаз, словно у панды, расплывутся синяки. Он 
тихо матерился, пытаясь стряхнуть Сета со спины. А мой братик крут, хоть и из 
совсем другой весовой. Прибежал Сэм, и стал помогать утихомирить Лэйхота.
— Ли, иди в дом, — рявкнул мне.
Я уже хотела огрызнуться, но у меня снова прихватило живот. Я надменно 
задрала нос, пафосно повернулась, мотнув спутанными после сна волосами и 
умчалась в дом. За закрытой дверью я уже не была такая гордая, согнулась, 
чтобы меньше болело, и прислушалась: мама до сих пор спала.
224/364

Как оказалось, было не так уж поздно, начало двенадцатого. Хорошо, что мама 
вставала в полшестого, и сейчас видела десятый сон, потому что я снова была 
бы виновата.
А что, собственно, происходит? Чего это они?
Я наконец переодела платье и купальник, и устроилась под одеялом, чтобы 
согреть многострадальный живот. Нехило я почему-то вспотела… Приятное 
расслабленное возбуждение после недоэротического сна до сих пор не прошло, 
и у меня промелькнула мысль порадовать себя вибратором. Ага, с Сетом и Сэмом 
где-то под окнами… Я слышала, что Пола они все-таки выпроводили, чтоб 
занялся своим носом, и он неохотно ушел.
Может, управлюсь руками? Этого они не услышат. Было вообще странно, что 
такие мысли все ещё не улетучились в подобных обстоятельствах. А может это 
утолит боль внизу живота? Я была совершенно неадекватна. Но это осознание 
снизошло на меня только после вымученного оргазма. Это было ненормально! Я 
не думала о своем дурацком импринтинге, и что это теперь должно значить, о 
чёртовых ушастых волках под окнами, о пропущенном обеде и ужине…
Теперь мне слышались другие голоса из стаи Сэма. Да что же это, черт возьми, 
творится? Я снова спрыгнула с кровати, натянула бриджи и выскочила на улицу.
— Ли, иди в дом! — заорали Сэм и Сет в один голос.
Я инстинктивно отпрянула назад, и хлопнула дверью. Не столько из-за 
сердитого голоса Сэма, как из-за обезумевших лиц остальных оборотней. За 
дверью началась потасовка. Мама каким-то чудом не проснулась, а до меня 
наконец дошло.
Импринтинг, мои гормональные выкрутасы, возбуждение… Ну за что? Остаток 
ночи я уже не беспокоилась о таких мелочах, как-то, услышат меня или нет… 
Моя игрушка помогала неохотно и ненадолго. И после я около получаса могла 
мыслить связно. Однако не могла ни есть, ни спать.
Несмотря на то что была суббота, мама проснулась еще до пяти, посеревшая и 
злая из-за недосыпа, и сразу стала допрашивать меня. Я рассказала — что было 
делать?
И, как всегда, я осталась виноватой, потому что уже давно должна быть 
замужем и не маяться с такими проблемами. Как-то она забыла, что это Сэм 
меня бросил, а не я его. То есть нет, она помнила, но все равно виноватой была 
я! Ведь я вспыльчивая и злая, и кто бы на месте Сэма не выбрал Эмили, которую 
хоть к ране прикладывай. Импринтинг или нет, а правильная жена и мать 
должна быть именно такая, как Эмили…
Мама сильно горевала, что Сэм не стал ей зятем. Единственный нормальный 
мужчина с амбициями, а не из тех лоботрясов, живущих на пособия (ведь 
индейцам теперь все должны), или при случе дерущих с антропологов по 
двадцатке, когда те раз в год в хорошую погоду приезжают мерить нам черепа 
и записывать местные легенды.
К тому же Сэм из рода старейшин, ровня мне. И он мой дальний родственник, 
как раз по маминой линии. Мама это тоже считала достоинством. И вот — 
225/364

сорвалась рыбёшка.
Я старалась не попадаться маме на глаза, но она все равно донимала меня 
своим скверным настроением, слишком громко хлопая на кухне дверцами и 
сердито топая ногами. Конечно, она переживала за меня, но не знала, чем 
можно помочь, и потому по большей части злилась — от меня набралась. После 
обеда ей позвонил шериф Свон, и они куда-то уехали. А я вспомнила о Ренесми и 
Джейке и только сейчас спохватилась.
Позвонила Джейкобу и настойчиво попросила убираться из Ла-Пуш ко всем 
чертям, и чтобы духу его здесь не было неделю или около того. Он проникся 
моими аргументами и не стал спорить. Хорошо, что он жил дальше других и с 
самого раннего утра ошивался где-то у Калленов, не попав в нелепую свору 
моих «поклонников».
К вечеру снова поднялась буча. Я как раз была в душе и пыталась удовлетворить 
себя руками. Вибратор больше не помогал. Я была слишком чувствительна, так 
что даже самый деликатный режим скорее приносил страдания. Проблема и 
преимущество оборотней в том, что мы не всегда сверхъестественно сильные и 
крепкие, это как-то адаптировалось под обстоятельства, потому что мы 
взаимодействовали не только с себе подобными, с людьми тоже. Наверное, 
наедине с собой я была больше человеком. Конечно, если бы я была как 
оборотень, сопоставимая с вампирами по чувствительности, вибратор не 
оказывал бы ни малейшего эффекта.
Я мучилась уже почти час, не в состоянии достичь результата. То включала 
ледяную воду, то снова пыталась обуздать собственную жажду. Когда я 
услышала драку, то вспомнила Джаспера. Собственно, я и так все время думала 
о нем. После нашего короткого утреннего разговора свежее воспоминание о его 
голосе здорово мне помогло… Но этот эпизод я до сих пор не использовала — 
драку с Полом. Каким-то чудом, несмотря на полнейшее ничто между нами, было 
предостаточно других моментов, достойных внимания. Моментов, которые я уже 
затаскала в эффективных или бесполезных попытках помочь себе. И теперь я 
фантазировала о той драке, когда он за меня заступился, когда увидел меня 
голой, впервые укусил, а я даже не заметила… Я наложила на это воспоминание 
ощущение от его второго укуса. А еще рисовала в воображении его черные от 
гнева глаза, сексуальное хищное выражение на лице. Под звуки снаружи все это 
казалось объемным и реалистичным. Наконец-то получилось.
Я слышала, что большинство волков разошлись зализывать раны. Даже Квил 
побежал к Эмили перекусить. А я наконец с проясненными мыслями и в более-
менее благостном настроении наделала бутербродов и вынесла Сэму.
Ему тоже прилично досталось, а меня опять уколола вина. Он взглянул на меня 
напряженно, снова хотел прогнать в дом. А потом вдруг отставил тарелку с 
бутербродами на табуретку, на которой до сих пор сидел. Он налетел на меня 
как вихрь. Схватил за талию, прижал к косяку и поцеловал. Я хотела оттолкнуть, 
но он был сильнее и не обращал внимания.
— Ненормальный, — выдохнула я, с трудом отвернув лицо.
— Наоборот. Хотеть тебя снова — это единственное нормальное, что только 
может быть. Я любил тебя, а потом в один день… Вот что ненормально.
226/364

— Я не хочу. Ты меня больше не интересуешь, — я сама себе удивилась, потому 
что это была чистая правда.
— Тогда представь его вместо меня.
Кого — его? Я знала, но Сэм не мог.
— А ты будешь представлять Эмили?
— Нет. Сегодня — нет. Я выбрал тебя. Тогда, помнишь?
— Твой внутренний волк решил, что Эмили будет лучшей матерью твоим детям.
— Ли, замолчи, пожалуйста. Мой внутренний волк не слишком умен…
— Лучше отойди. Ты неадекватен. Ты будешь жалеть, как только придешь в 
себя.
— Да, буду.
Он не унимался. Поэтому я была вынуждена импровизировать, и изо всех сил 
зарядила ему в солнышко. Он пошатнулся и, не в состоянии вдохнуть, схватился 
за живот. Через несколько секунд наконец медленно задышал, шагнул назад. 
Сел опять на табуретку, а тарелку поставил себе на колени.
— Лално, я понял, больше не буду надоедать. И… спасибо, Ли.
Я поняла, что с Сэмом действительно все. Поняла, что мне не подойдёт первый 
встречный и даже бывший, с которым у меня был бы гарантировано хороший 
секс. Я всё-таки не потеряю достоинство. Но это знание не принесло облегчения, 
ведь это означало, что есть один единственный мужчина во всем мире. И он 
вампир. Женатый, недоступный мне вампир.
Ночью снова была драка. Волки разломали нашу садовую табуретку и 
ограждение крыльца, после чего Сэм встречал всех на дорожке, прямо под 
дождем. А Пола, как наибольший фактор непредсказуемости, обмотали цепью и 
решили держать на виду.
Мне уже ничего не помогало, даже перебирать обувь — моё универсальное 
нехитрое успокоительное, и я лишь пыталась время от времени сбить жар 
ледяной водой.
Я не удивилась, увидев Джаспера в своей комнате. Было очевидно, что он 
приедет или прибежит, ведь я была недостаточно убедительна, когда он звонил. 
Может, из-за усталости, а может потому, что не хотела быть убедительной. Я 
почувствовала невероятное облегчение, и еще более сильный гнев — на себя, за 
это свое неуместное облегчение.
***
Утро вторника.
POV Ли
Как же я ненавидела себя. Что позволила этому произойти, что пустила его так 
глубоко под кожу, до самых костей. Лучше бы я не знала. Может, когда-нибудь я 
227/364

буду благодарна судьбе за эти два дня, за все остальные наши дни, потому что 
как раньше уже не будет… Но сейчас я сильнее всего чувствовала утрату. Пока 
мы ехали, я надеялась, что у меня будет несколько дней, чтобы все осмыслить, 
прожить, постепенно соскучиться по нему, а до этого перебирать воспоминания. 
Однако мне стало недостаточно, как только он уехал. Как будто наркоману 
сделали монтаж: только что была доза, эйфория, и сразу после — абстинентный 
синдром на пике.
Он еще не сказал, что это была ошибка. Не заверил, как он жалеет. А мне уже 
словно вынули сердце. Он ведь скажет, несомненно, завтра. Уже завтра. Когда я 
вышла из машины, он еще несколько минут не двигался с места, постукивая по 
рулю длинными пальцами, как музыкант, вспоминающий композицию. Я не 
смотрела, слышала из своей комнаты сквозь капли дождя. Интересно, 
действительно ли он слушал что-то в своей голове… И почему не едет так долго, 
продлевает эту невыносимую неопределенность между «с ним» и «без него». 
Минут через пятнадцать он всё же уехал, и выяснилось, что неопределенность 
гораздо лучше, чем окончательное «без него». Я наконец позволила себе 
заплакать, но легче не стало.
Амулет был на мне, и, похоже, он сломался. Зря я его снимала в доме Джаспера. 
Зря я сняла его на реке! Какая же идиотка!.. Теперь мне достало извилин и воли 
осмыслить, что я никогда больше не влюблюсь. На целую вечность. Да, с 
импринтом вампиром меня ждет долгая и безрадостная жизнь. Теперь я 
сомневалась, смогу ли вообще хотя бы переспать с кем-нибудь кроме него — не 
от неземной страсти, конечно, а, как говорится, для здоровья… Прямо сейчас 
меня тошнило от одной только мысли. Будет ли теперь так всегда?
Я так старательно пыталась его запомнить. Чтоб что? Лучше бы я не помнила, не 
знала. Вдруг оказалось, что есть только две категории мужчин: Блонди и все 
остальные. Даже для Сэма не нашлось промежуточного положения. И между 
ними была даже не пропасть — целый космос. Сравнивать Джаспера с кем-то 
еще — все равно что поставить рядом шедевр Рене Лалика
[25]
и пластилиновую 
лошадку, которую в три годика слепил Сет.
Хотела бы я, чтобы это касалось только внешности. Хотела бы я, чтобы он вовсе 
не был красив, чтобы такая как пискля и не посмотрела бы на него. Но, к 
сожалению, Джаз — чертова Мэри-Сью. Мне бы хватило его ума, улыбки, теплых 
прикосновений. А его эмпатия? Это чертовски много объясняло. Значит, он 
знает? Или нет… Джаспер не сказал. Но ведь он не сказал бы в любом случае! 
Он деликатный и добрый, по крайней мере, ко мне. Может, в этом и есть 
причина его доброты. Он знает…
Боже, даже думать не хочу! Я скомкала в шар зелёный плед, который весь 
пропахся Блонди, и изо всех сил швырнула. Плед был слишком легкий и 
объемный, поэтому я каким-то чудом не разбила люстру. Плафоны жалобно 
звякнули, и снова наступила унылая тишина, если не считать монотонного 
шелеста дождя за окном. Плед развернулся, и неряшливой кучей упал на мою 
обувь. Мелькнула и сразу умерла призрачная надежда, что обувь меня отвлечет 
и утешит. Теперь даже босоножки напоминали мне Джаспера с его взглядом 
маньяка… Может, я ему нравлюсь? Ну да! Еще вспомни, как у него прекрасно 

жүктеу/скачать 1,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: