Война во Вьетнаме (1946—1975 гг.)
жүктеу/скачать 11,23 Mb.
|
|
И по сей день никто в Америке не знает, насколько точны данные по потерям, понесенным ВК и АСВ. Одним своим замечанием Зиап подтвердил выкладки военных статистиков США. В начале 1969-го итальянская журналистка Ориана Фаллачи брала у него интервью. В ходе беседы она обмолвилась о том, что по американским данным потери противника убитыми составляют примерно 500 000 человек. Зиап без каких-либо колебаний и раздумий ответил: “...точные сведения”<14>. Фактически же США придерживались цифры 435 000. Одной из приоритетных задач Вестморленда и его штаба являлось выявление сведений о количестве бойцов в вооруженных формированиях противника. В том, что касалось определения численности Главных и Региональных сил, особых сложностей не было. Из-за частых боев в руки американцев попадало большое количество военнопленных и документы, из которых удавалось почерпнуть нужные сведения. Однако возникали трудности с партизанами, лицами, воюющими не на постоянной основе, и теми, кто не носил военной формы. Политическая инфраструктура коммунистов по своей сути являлась скрытой и законспирированной, а потому очень плохо поддавалась “зондированию” на предмет определения численности входивших в нее боевых подразделений. Тыловые части, называвшиеся административными службами, действовали в тылу и редко входили в контакт с войсками США и Южного Вьетнама. И, наконец, существовали лишенные структур “аморфные” группы вроде Сил самообороны и Секретных сил самообороны, состоявшие из стариков, женщин и детей. Они были неорганизованны и плохо вооружены, какая-либо воинская дисциплина у них отсутствовала. Никто точно не может сказать, в чем состояла их задача, а уж ответить на вопрос касательно их численности и подавно. При таком состоянии дел данные могли быть получены какие угодно, и во многом они зависели от способа подсчета, избранного сотрудником разведки. В общем, первым пунктом своей директивы Макнамара и Раек задали Вестморленду непростую задачу. Вообще все содержание перечня лишний раз отражает “бухгалтерский подход” Макнамары к целям Соединенных Штатов в этой войне. Вы только посмотрите, каков слог. Вестморленду надлежит “увеличить процент очищенных от присутствия ВК и АСВ территорий с 10 — 20% до 40 — 50%. Увеличить процент пригодных для пользования важных авто- и железных дорог с 30 до 50%, а процент населения, проживающего в безопасных районах, — с 50% до 60%”. Все это ничего на деле не значащие цифры, результат тщетной попытки как-то систематизировать процессы и запротоколировать проценты выполнения “производственных планов” в ходе беспорядочной, не поддающейся никаким подсчетам войны. Основное внимание Вестморленда в начале 1966 года сконцентрировалось на первой задаче — изматывании противника, то есть на том, на что командующий КОВПЮВ получил официальное указание, правда, без разъяснений насчет того, как именно осуществлять директиву на практике. Впрочем, относительно данного предмета у Вестморленда имелись довольно определенные представления. Где бы ни появились части Главных сил и где бы ни возникала угроза их появления, американские и союзнические войска отправятся туда и, располагая большой степенью подвижности и огневой мощью, найдут и уничтожат врага. По крайней мере, так все выглядело в теории. Так или иначе, действиями частей Главных сил и даже их намерениями определялись место и время, то есть то, где и когда Вестморленд попытается атаковать их. Он предполагал, что его враг, старший генерал АСВ Нгуен Ши Тань, направит силы на Сайгон и на густонаселенные районы на побережье в зоне от Бинь-Диня до Хюэ. В соответствии с этим Вестморленд расположил американскую 1-ю пехотную дивизию в районе старой плантации Мишлена в Лай-Ке, что к северу от Сайгона, а 25-ю пехотную дивизию к северо-западу от столицы. Вновь прибывшую 9-ю корейскую дивизию{27} командующий КОВПЮВ выдвинул в Туи-Хоа, в то время как 1-я дивизия морской пехоты США заняла позиции в равнинном районе вокруг Да-Нанга. Вестморленд отправил американскую 4-ю пехотную дивизию в Плейку и на запад Ан-нама против укреплявшихся там Главных сил АСВ<15>. 1-я кавалерийская (аэромобильная) дивизия оставалась в районе Бинь-Диня. С завершением развертывания данных формирований “пожарная” стадия войны (по собственному определению Вестморленда) закончилась. Теперь он мог начать настоящую войну на истощение против частей Главных сил противника. 1-я кавалерийская (аэромобильная) дивизия начала первую широкомасштабную акцию по обнаружению и уничтожению врага в январе 1966 года, операцию “MASHER” (ее кодовое название позднее сменили, поскольку президент Джонсон опасался негативной реакции общественности в США){28}. В ходе нее американская “воздушная кавалерия” прошла огнем и мечом по провинции Бинь-Динь. Через шесть недель она рапортовала о 1342 убитых, 633 взятых в плен коммунистах и большом количестве задержанных ею “подозрительных”. После операции “MASHER”/“WHITE WING” (“Белое крыло”) силами той же дивизии проводилась операция “THAYER”/“IRVING”, завершившаяся в октябре 1966-го и стоившая жизни еще 1000 коммунистам{29}. Новые партии “подозрительных” отправились на казенное содержание. За десять месяцев 1-я кавалерийская записала на свой счет примерно 3000 убитых врагов — в среднем по десять в день. Операции по поиску и уничтожению противника принимали различные формы. Некоторые, как, например, “JUNCTION CITY” и “CEDAR FALLS”{30}, речь о которых пойдет в следующей главе, представляли собой тщательно спланированные удары, нанесенные значительными силами американских сухопутных войск по крупным формированиями и базам противника. Чаще, правда, американцы начинали действовать, когда в штаб той или иной дивизии поступали данные об обнаружении вражеской части или просто об активизации действий неприятеля в определенной зоне. В зависимости от ее площади, количества сил противника и достоверности разведданных соответствующее американское подразделение — взвод, рота или батальон — отправлялось на “зачистку”. Если неприятельская часть была обнаружена, ее подвергали “обработке” тактическая авиация, боевые вертолеты и артиллерия, подготавливавшие район к высадке “аэромобильного” десанта. Нередко “геолого-разведывательная” акция ничего не давала, и американцы находили “пустую скважину”, как это называлось, поскольку противник успевал раствориться в джунглях. Случалось, о его недавнем присутствии свидетельствовало несколько оставленных трупов. Нечасто дело доходило до настоящей драки, когда десантников атаковал неприятель или, наоборот, они молотили его. Тут применялся метод, называвшийся “полной загрузкой”, когда все имеющиеся под рукой американские части по воздуху перебрасывались в район боя, чтобы окружить и уничтожить противника. Чем глубже он зарывался в землю, тем интенсивней работали по нему тактическая авиация и артиллерия. После них в дело вступала пехота. Но даже тогда частям Вьетконга или АСВ случалось ускользнуть. Операции по поиску и уничтожению, как и прочие мероприятия в этой расстраивающей все планы войне, были сопряжены с разного рода трудностями. Для успеха стратегии изматывания нужно было поступать с частями Главных сил противника в соответствии со старым принципом пехоты: “Отыскать, сковать боем, разбить и прикончить”{31}. “Отыскать” части ВК или АСВ оказывалось наделе фактически невыполнимой задачей, поскольку они рассыпались на малые, практически ежедневно менявшие диспозицию группы и скрывались в горах, в каньонах, в непролазных джунглях. Любые разведданные об их местонахождении устаревали буквально через несколько часов. Действенные в других войнах методы сбора информации оказывались неэффективными. Аэрофотосъемка была бессильна перед “шатрами” из зарослей. Трофейные документы и допросы пленных позволяли получить сведения о местонахождении того или иного небольшого подразделения, однако чаще всего прежде, чем американцы успевали отреагировать, противнику уже удавалось передислоцироваться. Радиус действия пеших патрулей, а следовательно, и их результативность сокращались из-за плотности джунг-левых зарослей. Различные авиационные техсредства, как, например, радары и инфракрасные приборы, оказывались чаще всего совершенно бесполезными. Специалисты разработали приспособление для “вынюхивания” противника. Установленная на пролетающем над зарослями вертолете, такая машина реагировала на концентрацию человеческой мочи на земле. Поскольку никого, кроме солдат противника, на данной территории находиться не могло, показания прибора о наличии там большой концентрации мочи позволяли засечь неприятеля. На какое-то время на “вынюхиватель” чуть ли не молились, считая его некой панацеей, волшебным инструментом сбора разведданных. Поначалу результаты действительно были впечатляющими, но потом коммунисты узнали о приборе и стали оставлять там и тут ведра с мочой, сами же преспокойно шли дальше. Однако данный подход все равно оправдывал себя в более открытых районах дельты Меконга. “Отыскав” врага, его предстояло “сковать”, что в данном случае означало “пришить” к земле, не дать никуда двинуться, чтобы уничтожить его на месте огневой мощью. Данный прием считался особенно американским, поскольку Улисс С. Грант так же “сковал” войска Ли при Аппоматтоксе{32}. Подобное наблюдалось во время Первой и Второй мировых войн, когда США и их союзники сражались с немцами. Но во Вьетнаме все обстояло по-другому. Крупные части противника действовали около ДМЗ, поблизости от границ Лаоса и Камбоджи. Если американцы атаковали, неприятель просто уходил в Северный Вьетнам или соседние страны, доступ в которые войскам США оставался закрытым. Даже тем крупным формированиям коммунистов, которые находились вдалеке от границ, трудно было навязать бой, заставить сражаться. ВК и АСВ не стремились защищать какие-то точки на местности. Они покидали даже районы базирования, надеясь, что американцы не найдут большинства складов и схронов, а также зная, что “джи-ай” все равно скоро уйдут. У ВК и АСВ почти всегда имелась возможность получить сведения о готовящейся операции до ее начала, поскольку на подготовку любого карательного мероприятия требовалось время, а процесс приготовления не мог ускользнуть от внимания вьетнамцев, выполнявших большую часть черной работы на американских базах. Рейды авиации нельзя было проводить, не координируя планов с южновьетнамскими военными и гражданскими чиновниками, штабы и учреждения которых кишели коммунистическими агентами. Даже если бы структуры ВСРВ и не наводняли шпионы, все равно контрразведка у союзников работала из рук вон плохо, а на нарушения требований секретности они смотрели сквозь пальцы. В результате преступной беззаботности многие операции оказывались просто обреченными на неуспех. Американцы тоже не слишком усердствовали для того, чтобы лишить возможности умного и хитрого противника пронюхивать о готовящихся мероприятиях. Как младшие, так и старшие офицеры позволяли себе “свободно болтать” по рации и по радиотелефонам. Все воинские части США использовали ежедневно менявшиеся сокращенные коды, что создавало ощущение надежного сохранения тайны. Однако противник распознавал коды буквально через несколько минут после того, как американцы начинали их применять. Собирая данные, поступающие из разных источников, неприятель знал все, что ему было нужно, о предстоящих рейдах сил США, кроме точного времени и места их проведения. Уточнить необходимые данные помогали артиллерия и авиация, “отрабатывавшие” накануне высадки будущий район десантирования воздушной кавалерии. Происходили и вовсе курьезные случаи. Морские пехотинцы проводили как большие, так и малые амфибийные операции на всей прибрежной территории, находившейся в зоне их оперативной ответственности, якобы с целью захватить противника врасплох. Разумеется, во время таких десантов морские пехотинцы совершенствовали свое мастерство, что, вероятно, и являлось причиной, почему подобного рода операции вообще проводились во Вьетнаме. Кто-нибудь, конечно, возразит, но суть не в этом, а в том, что за сутки до начала мероприятия в море, ровно напротив места будущей высадки, появлялся большой санитарный корабль и все двадцать четыре часа маячил на горизонте. Надо ли говорить, что проку от амфибийных операций было крайне мало. Существовало и существует мнение, будто зоны бомбометания В-52 были известны противнику заранее, что отчасти верно. На начальном этапе применения В-52 из соображений международной безопасности воздушного пространства “большим птицам” приходилось сообщать свои маршруты и время проведения полетов в международную диспетчерскую в Гонконге. Конечно, коммунистические агенты проникли и туда. Они сообщали необходимые сведения о полетах американских бомбардировщиков северным вьетнамцам, а те уведомляли свои войска о том, когда и куда полетят В-52. Позднее, правда, США приняли меры и засекретили маршруты, однако на протяжении всей войны русские “траулеры” постоянно торчали на рейде около Гуама (главной базы В-52) и сообщали об отлете каждой эскадрильи вьетнамцам. Тем не составляло труда подсчитать, когда примерно В-52 будут над Вьетнамом, правда, где именно, они знать не могли. Не более заботилось о вопросах поддержания режима секретности и командование штурмовой авиации ВМФ и ВВС США. До самой середины мая 1967 года они осуществляли налеты на Ханой и его окрестности “группами с примерно недельной периодичностью, всегда в 14.30”, как отмечал британский посол в Ханое Джон Колвин. Если войска Соединенных Штатов оказывались не в состоянии “отыскать” и “сковать” противника, то, соответственно, не могли “разбить” и “прикончить” его, а именно этого и требовала стратегия войны на истощение — нанесения неприятелю невосполнимого урона. Вооруженные силы США могли убить и искалечить сотни тысяч солдат ВК и АСВ, но им было не под силу достигнуть в “изматывании” врага такого почти мистического уровня, когда Хо и Зиап сказали бы: “Все, точка, такие потери для нас неприемлемы”. И в то же время, хотя война на истощение не становилась тем средством, которое бы заставило Ханой прекратить агрессию, определенные позитивные результаты она приносила. Стратегия позволяла США владеть оперативной инициативой в Южном Вьетнаме, срывать планы врага, заставляя его постоянно перемещаться, и давала возможность держать основные силы коммунистов в отдалении от крупных населенных центров. Несмотря на то что в 1966-м с помощью данного подхода американцам не удалось измотать противника так, чтобы сделать его неспособным посылать в бой войска, силы США и АРВ своими действиями наносили вражеским частям тяжелые потери. Более того, события 1966-го и начала 1967 года убедили Хо, Зиапа и все Политбюро ЦК ПТВ в том, что военная ситуация в Южном Вьетнаме складывается не в их пользу и что нужно резко менять стратегию. Однако на той войне были и другие фронты, и один из них—умиротворение. На нем к 1966 году успели уже повоевать многие. В сороковых и пятидесятых французам не удалось заручиться поддержкой вьетнамского народа, не лучше дела обстояли и у Дьема с его когортой. Их agrovilles (буквально “аграрные города” — крупные сельскохозяйственные объединения) и стратегическая программа переустройства села, начатая в 1962-м, казались тогда многообещающим предприятием, но, будучи слишком претенциозной, слишком революционной и слишком преждевременной для консервативных вьетнамских крестьян, она с треском провалилась. В середине 1964-го южновьетнамское руководство взялось за реализацию программы Хоп Так (кооперации). И снова правительство “перегнуло палку”. Генерал Вестморленд писал: “Год 1965 стал годом предпринимаемых всеми величайших усилий, принесших более чем скромные результаты”<16>. “Более чем скромные результаты” оказались следствием не только неспособности правительства Южного Вьетнама (ПЮВ) разработать реалистическую и работоспособную программу умиротворения крестьян, но также и двойственного, непоследовательного подхода к проблеме со стороны Соединенных Штатов. Управление по вопросам международного развития, ЦРУ и Информационное агентство США имели каждое свои инфраструктуры, цепочки которых тянулись от южновьетнамских деревень через Сайгон к Вашингтону. Но ни одной из служб не принадлежало исключительное право заниматься решением вопросов, ни одна не являлась главной. И не только это. Хотя операции по поиску и уничтожению вынуждали части Главных сил противника держаться от деревень и сел в стороне, жизнь в сельских районах все равно не была безопасной. США не смогли создать полицейские и охранные отряды (нечто вроде Народных сил) для защиты деревень от партизан Вьетконга. И наконец, затрудняло процесс умиротворения старое betе noire{33} — отсутствие союзного командования. Для успеха в данном направлении требовалась особенно четкая координация между операциями по обнаружению и уничтожению, проводимыми войсками США, и мерами по очистке и удержанию, предпринимаемыми АРВ и включающими в себя использование приемов психологической войны. Провал “ROLLING THUNDER” и недостаточная результативность стратегии Вестморленда в конце 1965-го и в начале 1966 года выдвинули на передний план программу умиротворения. Президент Джонсон сознавал, что по внутриполитическим причинам должен показать народу Америки, что в становившейся все менее популярной войне во Вьетнаме намечаются подвижки хоть где-то. Несмотря на довольно значительные силы, отправленные в регион, невзирая на ужесточенные налеты авиации, граждане Соединенных Штатов не видели искомого “света в конце тоннеля”. Тогда президент сделал ставку “на другую лошадь”. Так, в начале 1966-го чиновники в Сайгоне и Вашингтоне “затрубили в трубы”, созывая всех и каждого под знамена программы пацификации. Роберт Комер, этот прожженный бюрократ, первым унюхал выгоды, которые сулил новый курс, и скоро оказался на посту специального помощника президента по вопросам умиротворения. Позднее, в 1967 — 1968 гг., занимая должность руководителя программы пацификации в штабе Вестморленда в Сайгоне, он обладал широкими полномочиями — “большой дубинкой”, с помощью которой стремился “завоевать сердца и умы южновьетнамского населения”, над чем, между прочим, всегда смеялся, не прилюдно, конечно. Еще одним ведомством, старавшимся “оттянуть на себя кусок миротворческого одеяла”, была старая добрая американская армия. В июле 1965-го начальник штаба сухопутных войск генерал Гарольд К. Джонсон собрал в Пентагоне группу тщательно отобранных молодых офицеров, обладавших опытом работы советниками во Вьетнаме, и дал им задание разработать альтернативу концепции войны на истощение. Они взяли под козырек и в марте 1966 года выпустили коллективный труд, сокращенно называвшийся ПРОГЮВ, то есть Программа умиротворения и долгосрочного развития Южного Вьетнама (PRO VN — Program for the Pacification and Long-Term Development of South Vietnam). ПРОГЮВ представляла собой эпохальное творение, где правительству рекомендовалось целое сонмище мер, от пересмотра национальной стратегии до новых назначений вплоть до самого нижнего звена корпуса советников США в Южном Вьетнаме. Читая ПРОГЮВ сегодня, поражаешься искренности и проницательности авторов. Под “победой” они понимали достижение такого положения, “когда бы типичный вьетнамский крестьянин добровольно поддерживал правительство Южного Вьетнама”<17>. В работе говорилось: первое, проводимая в настоящий момент американцами военная кампания не приближает США к конечной цели, второе, нужно вести основную работу на уровне провинций, районов и деревень и, наконец, отдать главный приоритет политике умиротворения. Хотя разработчики ПРОГЮВ в первую очередь предлагали сконцентрировать усилия на умиротворении, они, по-видимому подсознательно, понимали, что в конце 1965 — начале 1966 гг. революционно-освободительная война, по Зиапу, переходила от фазы восстания к смешанному этапу, при котором повстанческо-партизанские методы войны сочетаются с ведением боевых действий обычными средствами. Держа в уме эту концепцию, авторы ПРОГЮВ рекомендовали в качестве “наиболее высокоприоритетных мер” следующие: чтобы “действия большей части войск США и Свободного мира, а также и приданных им формирований ВСРВ были направлены против зон базирования противника и против его линий коммуникаций в Южном Вьетнаме, в Лаосе и в Камбодже...”<18>. В работе указывалось на то, в чем заключаются недостатки организации работы по проведению в жизнь программы умиротворения: неналаженность системы управления процессом, непонимание его важности руководителями американских служб в Южном Вьетнаме. Критика, содержавшаяся в работе, не понравилась генералу Джонсону, и он запретил распространение документа в МО. В конце весны 1966-го участники разработки ПРОГЮВ довели результаты своих исследований до сведения штабов ГЛАВКОМТИХ и КОВ-ПЮВ. К сожалению, сыграли свою роль молодость и самонадеянность офицеров, которые повели себя точно “Христос, явившийся очистить храм”. Они сумели настроить против себя генералов, в одобрении и поддержке которых нуждались, так что в штабах командующего ВС США в районе Тихого океана и Командования по оказанию военной помощи ЮВ не пожелали прислушаться к рекомендациям. ГЛАВКОМТИХ передал решение вопроса на усмотрение КОМКОВПЮВ, а тот приступил к “утоплению” труда авторов ПРОГЮВ в бюрократических пучинах, рекомендовав сократить работу “до размеров концептуального документа и отправить для изучения в Совет государственной безопасности”. Труд заслуживал лучшей участи. Главным его душителем являлся генерал Вестморленд, и, хотя он нигде не упоминает о ПРОГЮВ в своих воспоминаниях, мотивы, которыми он руководствовался, вполне понятны. ПРОГЮВ впрямую била по стратегии обнаружения и уничтожения, которую Вестморленд считал верной. Кроме того, реализация этой программы была бы сопряжена с перераспределением властных полномочий и передачи значительной их части от командующего КОВПЮВ послу, который, в соответствии с установками ПРОГЮВ, становился бы проконсулом и единственным лицом, управляющим действиями США в стране (включая и военные операции). Авторы работы предлагали США глубже включаться в решение административных вопросов правительства Южного Вьетнама (Вестморленд считал это неразумным) и намекали на целесообразность создания единого союзнического командования, тогда как Вестморленд полагал, что это не только не нужно, но и невозможно. В действительности же основной недостаток труда заключался в том, что основной упор авторы его делали на умиротворение и антиповстанческие мероприятия. То есть они предлагали способы “лечения болезни”, находящейся в фазе I, тогда как процесс перетек в фазу II и развивался в направлении фазы III. Возможно, не менее основательной причиной для отклонения ПРОГЮВ Вестморлендом являлось то, что программа не была “местного производства”, то есть составили ее не в штабе КОВПЮВ в Сайгоне. К тому же командующий не мог принять концепции ПРОГЮВ, базирующейся на том, что стратегия обнаружения и уничтожения — его стратегия — неверна, более того, смириться с тем, что выводы об этом сделал не он сам, не его штаб, а группа каких-то молодых офицеров, находившаяся за 20 000 км от места событий. Хотя ПРОГЮВ приказала долго жить, она сыграла определенную положительную роль, став некой питательной средой, на которой в 1969-м взросло “дитя ПРОГЮВ”, которому в других обстоятельствах и при другом командующем суждено было снискать доверие и получить поддержку. ПРОГЮВ стала побудительным мотивом для создания других концепций умиротворения. В апреле 1966 года миссия США в Сайгоне организовала группу по выработке тактических приоритетов. К лету она произвела на свет собственное пространное и бесполезное исследование. В июле посольство собрало еще один авторитетный коллектив экспертов, призванный определить правильные задачи для военных и полувоенных сил, действующих на территории Южного Вьетнама. Рекомендации этой группы тоже отправились в чистилище с эпитафией “для дальнейшего рассмотрения”. жүктеу/скачать 11,23 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|