Книга символическая, чем и отличается от «Дневника Мага», где нет ни

пронзительный крик. Напряжение, владевшее Сантьяго, стало ослабевать.
— Я хотел испытать твою отвагу. Ничего нет важнее для тех, кто ищет
Язык Мира.
Юноша удивился. Всадник рассуждал о вещах, в которых мало кто
смыслил.
— Кроме того, нельзя расслабляться ни на миг, даже когда одолел
долгий путь, — продолжал тот. — И нужно любить пустыню, доверять же
ей полностью нельзя. Ибо пустыня — это испытание для человека: стоит
отвлечься хоть на миг — и ты погиб.
Его слова напомнили Сантьяго старого Мелхиседека.
— Если к тому времени, когда придут воины, голова у тебя ещё
останется на плечах, разыщи меня, — сказал всадник.
В руке, которая совсем недавно сжимала рукоять сабли, теперь
появилась плеть. Конь рванулся, снова взметнув тучу пыли из-под копыт.
— Где ты живёшь? — крикнул Сантьяго вслед.
Всадник на скаку ткнул плетью в сторону юга.
Так юноша повстречал Алхимика.
* * *
На следующее утро под финиковыми пальмами оазиса Эль-Фаюм
стояли две тысячи вооружённых людей. Солнце было ещё низко, когда на
горизонте показались пятьсот воинов. Всадники проникли в оазис с севера,
делая вид, что пришли с миром, и пряча оружие под белыми бурнусами.
Лишь когда они подошли вплотную к большому шатру вождей, в руках у
них оказались ружья и кривые сабли. Но шатёр был пуст.
Жители оазиса окружили всадников пустыни, и через полчаса на песке
лежали четыреста девяносто девять трупов. Детей увели в пальмовую
рощу, и они ничего не видели, как и женщины, которые оставались в
шатрах, молясь за своих мужей. Если бы не распростёртые тела погибших,
оазис выглядел бы таким же, как всегда.
Уцелел только тот, кто командовал конницей, налетевшей на Эль-
Фаюм. Его привели к вождям племён, и те спросили, почему он дерзнул
нарушить Обычай. Он отвечал, что его воины, измучась многодневными
боями, голодом и жаждой, решили захватить оазис и потом вновь начать
войну.
Вождь сказал, что как ни сочувствует он воинам, но нарушать Обычай
не вправе никто. В пустыне меняется под воздействием ветра только облик

песчаных барханов, всё же прочее пребывает неизменным.
Военачальника приговорили к позорной смерти: не удостоив ни пули,
ни удара сабли, его повесили на засохшей финиковой пальме, и ветер из
пустыни долго раскачивал его труп.
Вождь позвал чужестранца и вручил ему пятьдесят золотых монет.
Потом снова рассказал историю Иосифа и попросил юношу стать своим
Главным Советником.
* * *
Когда зашло солнце и на небе тускло (потому что было полнолуние)
засветились первые звёзды, Сантьяго пошёл на юг. Там стоял только один
шатёр, и встречные говорили ему, что место это излюблено джиннами.
Однако он уселся возле шатра и стал ждать.
Алхимик появился нескоро — луна была уже высоко. С плеча у него
свисали два мёртвых ястреба.
— Я здесь, — сказал Сантьяго.
— И напрасно. Разве ко мне ведёт твоя Стезя?
— Идёт война. Мне не пересечь пустыню.
Алхимик спешился и знаком пригласил Сантьяго войти в шатёр, —
точно такой же, как и у всех жителей оазиса, если не считать убранного со
сказочной роскошью шатра вождей. Сантьяго искал взглядом тигли и горн,
стеклянные алхимические реторты, однако ничего не нашёл, кроме
нескольких растрёпанных книг и покрывавших ковёр листов с какими-то
таинственными рисунками.
— Садись, я приготовлю чаю, — сказал Алхимик. — Поужинаем
этими ястребами.
Юноша подумал, что это те самые птицы, которых он накануне видел
в небе, но вслух не сказал ни слова. Алхимик растопил очаг, и вскоре шатёр
заполнился ароматом жареной дичи. Он был вкуснее дыма наргиле.
— Зачем ты хотел меня видеть?
— Всё дело в знаках. Ветер рассказал мне, что ты придёшь и что тебе
потребуется моя помощь.
— Нет, это не я, это другой путник — англичанин. Это он искал тебя.
Прежде чем он меня найдёт, ему предстоит много других встреч.
Однако он на верном пути. Он смотрит уже не только в книги.
— А я?
— Если ты чего-нибудь хочешь, вся Вселенная будет способствовать

тому, чтобы желание твоё сбылось, — повторил Алхимик слова старого
Мелхиседека, и юноша понял, что повстречал ещё одного человека,
который поможет ему следовать Своей Стезёй.
— Ты будешь меня учить? — спросил он.
— Нет. Ты уже знаешь всё, что нужно. Я лишь сделаю так, чтобы ты
добрался до цели и дошёл до своих сокровищ.
— Но в пустыне идёт война, — повторил Сантьяго.
— Я знаю пустыню.
— Я уже нашёл своё сокровище. У меня есть верблюд, деньги, которые
я заработал, торгуя хрусталём, и ещё полсотни золотых. Теперь на родине я
стану богачом.
— Однако всё это ни на шаг не приближает тебя к пирамидам, —
напомнил Алхимик.
— У меня есть Фатима. Это сокровище стоит всего остального.
— От неё до пирамид тоже далеко.
Они замолчали и принялись за еду. Алхимик откупорил бутылку и
налил в стакан Сантьяго какой-то красной жидкости. Это оказалось вино,
равного которому юноша в жизни своей не пробовал. Однако Закон
запрещает пить вино.
— Зло не в том, что входит в уста человека, а в том, что выходит из
них, — сказал Алхимик.
От вина Сантьяго повеселел. Но хозяин по-прежнему внушал ему
страх. Они сидели рядом у входа в шатёр и глядели, как меркнут звёзды
при свете полной луны.
— Выпей ещё — это отвлечёт тебя, — сказал Алхимик, который
заметил, как подействовало вино на юношу. — Наберись сил, как подобает
воину перед битвой. Но не забывай, что сердце твоё там, где сокровища. А
их надо найти, ибо только так всё, что ты понял и прочувствовал на пути к
ним, обретёт смысл.
Завтра продай своего верблюда и купи коня. У верблюдов коварный
нрав: они шагают и шагают без устали. А потом вдруг опускаются на
колени и умирают. Конь же выбивается из сил постепенно. И всегда можно
сказать, сколько ещё он может проскакать и когда падёт.

жүктеу/скачать 0,56 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: