О чем мы молчим с моей матерью. 16 очень личных историй, которые знакомы многим



Pdf көрінісі
бет51/72
Дата30.11.2022
өлшемі1,3 Mb.
#160557
түріСборник
1   ...   47   48   49   50   51   52   53   54   ...   72
Байланысты:
О чем мы молчим с моей матерью 16 очень личных историй, кот

И на холме настиг меня страх… 
(Лесли Джемисон)
 
Лето 1966 года, Шейла и Питер — молодая семейная пара, живущая в
Беркли. Они страстно влюблены друг в друга, а еще они впервые в жизни
под сильным кайфом от «кислоты». В Тильден-парке они прогуливаются по
обмелевшему ручью, кишащему первобытными монстрами — ну, по
крайней мере, саламандрами. Вокруг изумрудная листва. Мир кажется
бесформенным и зыбким, точно гигантская амеба. Сами они — Адам и Ева,
и они сумели отыскать свой путь к райскому саду.
Они снимают жилье в многоквартирном доме у некоего адвоката,
оказавшегося наркодилером. Один местный персонаж по прозванию Дикий
Билл во время очередного психоделического трипа расписал у них стены
словами: «О боже! Я мог бы замкнуться в собственной скорлупке и мнить
себя владыкой бесконечных пространств, если бы меня не мучили такие
жуткие сны!» Они едят спагетти с соусом песто на конопле и угощаются
домашним печеньем, где в тесте замешано масло с марихуаной. От
наркотиков их сознание словно все время завернуто в мягкий кроличий
мех. Они ходят на званые обеды, перетекающие в настоящие оргии. Они
устраивают обмен супругами с одним известным поэтом и его женой. Они
верят в любовь, не отягощенную собственническим чувством к партнеру,
однако их брак начинает трещать по швам, когда Шейла по-настоящему
влюбляется в другого мужчину.
Таков более-менее приблизительный сюжет неопубликованного
романа «Распутье», написанного человеком по имени Питер Бергель в 1968
году. Это история о двух людях — молодых и пылких, вечно безденежных и
крайне уязвимых. В конечном счете это история того, как постепенно
уходило в небытие их совместное будущее. А еще это история моей мамы.
* * *
Моя мама той поры, когда она еще не стала матерью, всегда
существовала в моем сознании как некая совокупность мифов —
наполовину придуманных, едва ли возможных в реальности. Читая роман,
в котором она была одним из персонажей, я просто увидела на бумаге то,


что и так уже воспринимала как правду: годы ее ранней молодости,
казалось, были длиннее, чем вся ее жизнь.
Зовут мою маму, конечно, не Шейла. И она терпеть не может это имя.
Ее зовут Джоанна. Она влюбилась в Питера — которого и в самом деле
зовут Питер, — когда училась на втором курсе Рид-колледжа в городе
Портленд. После того как Питер завершил учебу, они поженились — за год
до окончания ею колледжа — и разошлись спустя два года после ее
выпуска. Тот период времени, что они прожили вместе, всегда приводил
меня в искреннее изумление — особенно то, как они хипповали в Беркли,
пытаясь продвигать там новую теорию открытых браков, — поскольку
лично я видела свою маму лишь в контексте самого что ни на есть
обычного детства с «Национальным радио», вечно звучащим в машине на
автостраде, да кассеролью в духовке. А еще, как заметила однажды моя
лучшая подруга, какие остатки блюд ни прихватишь в нашем
холодильнике, везде найдешь фасоль.
Что могу я сказать о наших отношениях с мамой? Большую часть
моего детства мы были с ней вдвоем. Готовили себе на ужин
вегетарианский 
вариант 
бургеров 
«Слоппи 
Джо». 
Смотрели 
по
воскресеньям «Она написала убийство», бок о бок уписывая по большой
ванночке мороженого. Совершали привычный новогодний ритуал,
предполагавший написание своих желаний на бумажке и сжигание их в
пламени свечи. На многих фотографиях моего детства мама меня обнимает,
одной рукой обхватив поперек живота, а другой указывая мне на что-то и
говоря: «Взгляни-ка», направляя мой взгляд на уже примелькавшиеся
чудеса. Рассказ о ее любви ко мне или о моей любви к ней звучал бы как
одна большая тавтология: именно мама всегда определяла мое
представление о том, что такое любовь. Так же бессмысленно говорить, что
наши с ней обычные, самые будничные дни являлись для меня всем,
потому что я полностью в них растворялась. Они давали мне силы и
оставляли покой в душе. Как это происходит и сейчас. Без них меня бы
попросту не существовало.
Сколько раз мама брала трубку, чтобы услышать в ней мой
срывающийся от слез голос… Я позволяла себе расслабиться, только когда
знала, что она уже на связи. Когда она примчалась в госпиталь после того,
как родилась моя дочь, я сидела на крахмальных простынях, держа в руках
свое дитя. Мама крепко обняла меня, и я расплакалась навзрыд, потому что
наконец полностью постигла, как же глубоко она меня любит, и едва сумела
перенести открывшуюся мне благодать.




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   47   48   49   50   51   52   53   54   ...   72




©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет