Тонкое искусство пофигизма: Парадоксальный способ жить счастливо

Осмыслить собственную смертность важно, поскольку это избавляет от
всех  пустых,  шатких  и  поверхностных  ценностей  в  жизни.  Большинство
людей  целыми  днями  гонятся  за  лишним  долларом,  за  толикой  лишней
славы или внимания или за щепоткой лишней уверенности, что они правы
и любимы. Однако смерть ставит перед нами гораздо более мучительный и
важный вопрос: что ты оставишь на Земле?
Сделаешь ли мир хоть ненамного иным, хоть ненамного лучше? Какой
отпечаток оставишь? Какое влияние окажешь? Говорят, бабочка, машущая
крылышками  в  Африке,  может  вызвать  ураган  во  Флориде.  Какие  же
ураганы ты оставишь за собой?
Беккер  прав:  пожалуй,  это  единственный  важный  вопрос  в  жизни.
Однако  мы  не  хотим  и  думать  о  нем.  Во-первых,  он  трудный.  Во-вторых,
он пугающий. В-третьих, мы понятия не имеем, что делаем.
Но,  когда  мы  избегаем  этого  вопроса,  мы  позволяем  пустым  и
пагубным  ценностям  овладеть  нашим  мозгом,  взять  под  контроль  наши
желания  и  амбиции.  Когда  мы  избегаем  вездесущего  взгляда  смерти,
поверхностное  кажется  важным,  а  важное  поверхностным.  А  ведь  смерть
—  единственное,  что  известно  с  несомненностью.  И  как  таковая,  она
должна  быть  компасом,  который  позволяет  сориентироваться  во  всех
остальных  ценностях  и  решениях.  Она  —  правильный  ответ  на  все
вопросы, которые мы должны задавать, но никогда не задаем.
Есть  лишь  один  способ  смириться  со  смертью:  осмыслить  и  увидеть
себя как часть чего-то большего, чем ты сам; отказаться от служения себе и
ориентироваться на ценности простые, непосредственные, контролируемые
и  терпимые  к  хаотическому  миру  вокруг  вас.  В  этом  корень  всякого
счастья.  Послушайте  хоть  Аристотеля,  хоть  психологов  из  Гарварда,  хоть
Иисуса  Христа,  хоть  пресловутых  The  Beatles:  все  они  скажут,  что  у
счастья  лишь  один  источник  —  забота  о  том,  что  больше  тебя;  вера  в  то,
что  ты  делаешь  нечто  важное  для  людей  и  твоя  жизнь  —  лишь  часть
какого-то  великого  и  непостижимого  процесса.  Именно  это  чувство  зовет
людей  в  церковь,  толкает  их  на  войны,  помогает  им  воспитывать  семьи,
копить пенсии, строить мосты и изобретать сотовые телефоны: мимолетное
чувство  принадлежности  к  чему-то  более  великому  и  более  неведомому,
чем они сами.
Эгоцентризм лишает нас этого. Он стягивает все внимание на свое «Я»,
свой внутренний мир. Мы начинаем чувствовать, что мы — в центре всех
проблем  вселенной,  что  мы  —  величайшие  страдальцы,  что  мы  больше
заслуживаем величия, чем остальные.

В  таком  подходе  есть  нечто  соблазнительное.  Но  эгоцентризм
изолирует  нас.  Вместо  любознательности  и  радости  о  мире  мы  начинаем
интересоваться лишь собой и проецируем свои предрассудки и комплексы
на  каждого  человека  и  каждое  событие.  Это  заманчиво,  привлекательно  и
выгодно  и  на  некоторое  время  обеспечивает  душевный  комфорт,  но  в
духовном плане это яд.
Такова  чума  современного  общества.  Мы  материально  обеспечены,  но
нашу психику разъедают низкие и поверхностные страсти. Люди снимают
с  себя  ответственность  и  требуют,  чтобы  общество  заботилось  об  их
тонких  чувствах.  Люди  железобетонно  уверены  неизвестно  в  чем  и
навязывают  свои  взгляды  другим,  зачастую  жестоко,  во  имя  выдуманных
праведных
идеалов.
Люди
упиваются
иллюзией
собственного
превосходства,  а  сами  пальцем  о  палец  не  хотят  ударить  из  инерции,
летаргии и страха перед неудачей.
Современный  ум  избалован.  А  потому  люди  сплошь  и  рядом  считают,
что заслуживают то, чего не заработали. Они полагают, что имеют право на
то,  ради  чего  не  жертвовали.  Они  объявляют  себя  экспертами,
предпринимателями, изобретателями, новаторами, бунтарями и тренерами,
не  имея  опыта  за  плечами.  И  не  то  чтобы  они  были  мегаломанами:  они
лишь убеждены в необходимости быть великими, чтобы состояться в мире,
который ценит лишь экстраординарное.
Современная  культура  путает  большое  внимание  с  большим  успехом,
полагая их синонимами. Однако это разные вещи.
Вы уже великий. Уже. Осознаете вы это или нет. Осознают это другие
люди  или  нет.  И  не  потому,  что  вы  создали  приложение  для  iPhone,  или
окончили  школу  на  год  раньше,  или  купили  роскошную  яхту.  Как  раз  в
этом нет величия.
Вы  великий  потому,  что  перед  лицом  бесконечного  смятения  и
несомненной смерти вы продолжаете выбирать, до чего вам есть дело, а до
чего нет. Уже один этот факт — выбор жизненных ценностей — делает вас
прекрасным,  делает  вас  успешным  и  делает  вас  любимым.  Даже  если  вы
этого не осознаете. Даже если вы спите в сточной канаве и голодаете.
Вы  тоже  умрете.  Умрете  потому,  что  вам  тоже  повезло  жить.
Возможно,  вы  этого  не  чувствуете.  Но  отправьтесь  как-нибудь  на  скалу:
может быть, поймете.
Однажды Буковски написал: «Все мы умрем, все мы. Какое шоу! Одно
это  должно  заставить  нас  любить  друг  друга,  но  не  заставляет.  Мы
запуганы и смяты житейской ерундой, мы снедаемы ничем».
Вспоминается  та  ночь  у  озера,  когда  я  глядел,  как  тело  моего  друга

Джоша  достают  из  озера  спасатели.  Вспоминается,  как  я  глядел  в  черную
техасскую  ночь  и  чувствовал,  как  в  ней  медленно  растворяется  мое  эго.
Смерть  Джоша  научила  меня  намного  большему,  чем  я  поначалу  думал.
Да,  она  помогла  мне  не  проспать  жизнь,  взять  ответственность  за  свой
выбор и осуществлять свои мечты без внутреннего стыда и комплексов.
Но все это второстепенно. А был урок глубже и важнее: не надо ничего
бояться. Никогда. В последующие годы я часто напоминал себе о смерти: с
помощью медитации, книг по философии или сумасбродства вроде того на
скале  в  Южной  Африке.  И  только  так  я  мог  сохранить  это  осознание  в
центре  своего  ума.  Благодаря  приятию  собственной  смерти,  пониманию
собственной  бренности  все  было  легче:  избавляться  от  пристрастий,
выявлять  свой  эгоизм  и  бороться  с  ним,  брать  на  себя  ответственность  за
свои проблемы, переносить страхи и неуверенность, мириться с неудачами
и видеть плюсы  в отказах. Благодаря  мысли о смерти  все это переставало
быть тяжелым. Чем больше я вглядываюсь во тьму, тем светлее становится
жизнь,  тем  тише  становится  мир  и  тем  меньше  во  мне  подсознательного
сопротивления чему-либо.
…Несколько  минут  я  сижу  на  скале,  вбирая  в  себя  окружающий  мир.
Решив  наконец  встать,  завожу  руки  за  спину  и  делаю  несколько  быстрых
шагов  назад.  Потом  тихо  останавливаюсь.  Проверяю  почву  под  собой:  не
подведет  ли  какой-нибудь  камень,  сорвавшись  из-под  ног?  Убедившись  в
безопасности, начинаю обратный путь к реальности — полтора метра, три
метра — и с каждым шагом тело приходит в себя. Ноги становятся легче. Я
позволяю жизненному магниту притянуть себя.
Я шагаю по камням, возвращаясь к главной дороге. Поднимаю голову и
вижу, что на меня уставился мужчина. Я останавливаюсь. Мы встречаемся
глазами.
«Послушайте.  Я  видел,  как  там  вы  сидели  на  скале»,  —  осторожно
говорит  он.  У  него  австралийский  акцент.  Слово  «там»  он  произносит
смущенно. И кивает в сторону Антарктики.
«Да,  —  улыбаюсь  я,  —  вид  потрясающий,  правда?»  Но  он  не
улыбается. Его лицо серьезно.
Я  упираю  руки  в  шорты.  Тело  все  еще  гудит  от  пережитого.  Повисает
неловкое молчание.
Какое-то мгновение австралиец стоит в замешательстве, все еще глядя
на  меня.  Он  явно  размышляет,  что  сказать  дальше.  Затем  произносит,
тщательно подбирая слова.
«Вы как? С вами все в порядке?»

Я  делаю  короткую  паузу  и  отвечаю  с  улыбкой:  «Жив-здоров.  Очень
даже жив».
Его  скептицизм  уходит,  уступая  место  улыбке.  Он  коротко  кивает  и
идет по тропинке вниз. А я стою наверху, дышу простором и жду, когда на
вершину поднимутся мои друзья.

жүктеу/скачать 0,93 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: