Языкознание
Представления о женской красоте и привлекательности
жүктеу/скачать 0,63 Mb. Pdf көрінісі
|
11914-Текст статьи-37581-1-10-20211010
| Представления о женской красоте и привлекательности
В лезгинском фольклоре бытует большое количество паремий, в которых вос- хваляется красота женщины: Иервал дишегьлидихъ авай кьилин бахтарикай сад я — «Красота — это главное счастье, которым обладает женщина». Гуьзелвал итим- дин — акьул я, акьул дишегьлидин — гуьзелвал я — «Красота мужчины — это ум, ум женщины — это красота». Гуьзел руш — кIвалин мешреб я — «Красивая дочь (девушка) — это благовидность дома». Иер акунрин дишегьлиди межлис шадарда — «Женщина с красивой внешность украсит праздник». Занимательны паремии, которые завуалированно заключают в себе портретную характеристику девушки: Къуьне квар, блушкадик — гар — «На плече медный кув- шин, в подоле платья ветерок [играет]». Перед нами предстает образ молодой горян- ки в расклешенном платье, которая торопится («в подоле платья ветерок [играет]») к роднику за водой с медным кувшином ( квар ) за плечом. Упоминание национальной кухонной утвари подчеркивает самобытные этнокультурные черты афоризма. Интересны пословицы и поговорки, в которых представлена образно-эмоци- ональная характеристика девушки: Лацу суса михьи кIвалахарда — «Белая невеста работу выполняет чисто». Лацу рушар чаз къведач, чIулавбурухъ пул гьикI гуда? — «Белолицые девушки за нас не выйдут [замуж], за смуглых как деньги [выкуп] от- дать?» Лацу рушахъ рехъ гзаф гуда — «За белолицую девушку выплатят больше ка- лыма». Традиционно считалось, что белая кожа — это признак благородства, соответ- ственно и калым за невесту (деньги, имущество, скот) возрастал. Обряд выкупа невесты имеет древние корни, в дагестанской свадебной традиции он существует по сей день. Красавица в пословицах и поговорках не лишена недостатков: Гьар са гуьзел- дихъ са айиб жеда — «У каждой красавицы может быть какой-либо изъян». Гуьзел авай чкада гунагь крарни жеда — «Где красавица, там могут быть и греховные дела». Однако если в «сознании носителей русской лингвокультуры восприятие женской красоты определяется субъектом оценки в рамках принципа гедонизма (возможность получить удовольствие) и рационализма (извлечение выгоды)» [16, с. 127], то в лезгинских паремиях первостепенное значение придают не внешнему виду, а внутреннему состоянию женщины, ее самореализации, довольству услови- ями существования, претворению в жизнь своего человеческого призвания (люби- мая дочь, добрая сестра, заботливая мать, хорошая хозяйка, преданная жена и т. д.): Чин иерди ваъ, рикIиз кIаниди гуьрчег я — «Мила не та, что лицом красива, а та, что сердцу любима». Чин чIулав хьун айиб туш, рикI чIулав хьун айиб я — «Не стыдно, что лицом смуглая (черная), стыдно иметь черствое (черное) сердце». Рушан абур багьа парталар ваъ, залан къилихар я — «Привлекательность девушки не в дорогих нарядах, а в строгом нраве» . Ферли паб хьуй, гуьзелди тахьайтIани жеда — «Пусть жена послушной, кроткой будет, без красоты можно и обойтись». Гуьзел дишегьли акьулди мадни гуьрчегарда — «Красивую женщину ум еще больше украсит». Интересный стереотип складывается при тесном взаимодействии понятий красоты и женского счастья: если женщина красива, значит она будет несчастна. Гуьрчегвилелай бахтлувал хъсан я — «Лучше счастье, чем красота». Качал рушахъ бахт жеда — «У девушки с паршой счастье бывает». 432 Вестник СПбГУ. Востоковедение и африканистика. 2021. Т. 13. Вып. 3 жүктеу/скачать 0,63 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|