Расставьте все знаки препинания: укажите цифру(-ы), на месте которой(-ых) в предложении должна(-ы) стоять запятая(-ые)

На про­тя­же­нии мно­го­ве­ко­во­го пути раз­ви­тия ис­кус­ства ба­ти­ка (1) мастера-гравёры от­би­ра­ли и от­шли­фо­вы­ва­ли узоры (2) глав­ным мо­ти­вом (3) ко­то­рых (4) ста­но­ви­лись цветы и листья.

(1)В дет­стве я за­чи­ты­вал­ся книж­ка­ми про ин­дей­цев и страст­но меч­тал жить где-ни­будь в пре­ри­ях, охо­тить­ся на би­зо­нов, но­че­вать в ша­ла­ше… (2)Летом, когда я окон­чил де­вя­тый класс, моя мечта не­ожи­дан­но сбы­лась: дядя пред­ло­жил мне охра­нять па­се­ку на бе­ре­гу тощей, но рыб­ной ре­чуш­ки Си­ся­вы. (3)В ка­че­стве по­мощ­ни­ка он на­вя­зал сво­е­го де­ся­ти­лет­не­го сына Мишку, парня сте­пен­но­го, хо­зяй­ствен­но­го, но про­жор­ли­во­го, как гал­чо­нок.

(4)Два дня про­ле­те­ли в один миг: мы ло­ви­ли щук, об­хо­ди­ли до­зо­ром наши вла­де­ния, во­ору­жив­шись луком и стре­ла­ми, без уста­ли ку­па­лись; в гу­стой траве, где мы со­би­ра­ли ягоды, та­и­лись га­дю­ки, и это при­да­ва­ло на­ше­му со­би­ра­тель­ству остро­ту опас­но­го при­клю­че­ния. (5)Ве­че­ра­ми в огром­ном котле я варил уху из пой­ман­ных щук, а Мишка, пыхтя от на­ту­ги, вы­хле­бы­вал её огром­ной, как ковш экс­ка­ва­то­ра, лож­кой.

(6)Но, как вы­яс­ни­лось, одно дело — чи­тать про охот­ни­чью жизнь в кни­гах, и со­всем дру­гое — жить ею в ре­аль­но­сти.

(7)Скука мало-по­ма­лу на­чи­на­ла то­мить меня, вна­ча­ле она ныла не­силь­но, как не­до­ле­чен­ный зуб, потом боль стала на­рас­тать и всё ярост­нее тер­зать мою душу. (8)Я стра­дал без книг, без те­ле­ви­зо­ра, без дру­зей, уха опро­ти­ве­ла мне, степь, уты­кан­ная оран­же­вы­ми кам­ня­ми, по­хо­жи­ми на клыки вы­мер­ших реп­ти­лий, вы­зы­ва­ла тоску, и даже далёкое поле жёлтого под­сол­неч­ни­ка мне ка­за­лось огром­ным клад­би­щем, ко­то­рое за­ва­ли­ли ис­кус­ствен­ны­ми цве­та­ми.

(9)Од­на­ж­ды после обеда по­слы­шал­ся гул ма­ши­ны. (10)Дядя так рано ни­ко­гда не при­ез­жал — мы ре­ши­ли, что это раз­бой­ни­ки-гра­би­те­ли.

(11)Схва­тив лук и стре­лы, мы вы­ско­чи­ли из па­лат­ки, чтобы дать отпор не­зва­ным го­стям. (12)Возле па­се­ки оста­но­ви­лась «Волга». (13)Вы­со­кий муж­чи­на лет со­ро­ка, обой­дя ма­ши­ну, от­крыл зад­нюю дверь и помог выйти ма­лень­ко­му ста­рич­ку. (14)Тот, ша­та­ясь на сла­бых ногах, тя­же­ло осел на траву и стал с жад­ной прон­зи­тель­но­стью смот­реть кру­гом, слов­но чуял в лет­нем зное какой-то неотчётли­вый запах и пы­тал­ся по­нять, от­ку­да он ис­хо­дит. (15)Вдруг ни с того ни с сего ста­ри­чок за­пла­кал. (16)Его лицо не мор­щи­лось, губы не дро­жа­ли, про­сто из глаз часто-часто по­тек­ли слёзы и стали па­дать на траву. (17)Мишка хмык­нул: ему, на­вер­ное, по­ка­за­лось чуд­ным, что ста­рый че­ло­век пла­чет, как дитя. (18)Я дёрнул его за руку. (19)Муж­чи­на, ко­то­рый привёз ста­ри­ка, по­ни­мая при­чи­ну на­ше­го удив­ле­ния, по­яс­нил:

(20)— Это мой дед! (21)Ра­ны­пе он жил здесь. (22)На этом самом месте сто­я­ла де­рев­ня. (23)А потом все разъ­е­ха­лись, ни­че­го не оста­лось…

(24)Ста­рик кив­нул, а слёзы не пе­ре­ста­вая текли по его серым впа­лым щекам.

(25)Когда они уеха­ли, я огля­нул­ся по сто­ро­нам. (26)Наши тени — моя, вы­со­кая, и Миш­ки­на, чуть мень­ше, — пе­ре­се­ка­ли берег. (27)В сто­ро­не горел костёр, ве­те­рок ше­ве­лил фут­бол­ку, ко­то­рая су­ши­лась на верёвке… (28)Вдруг я ощу­тил всю силу вре­ме­ни, ко­то­рое вот так раз — и слиз­ну­ло целую все­лен­ную про­шло­го. (29)Не­уже­ли от нас оста­нут­ся толь­ко эти смут­ные тени, ко­то­рые бес­след­но рас­та­ют в ми­нув­шем?! (30)Я, как ни си­лил­ся, не мог пред­ста­вить, что здесь когда-то сто­я­ли дома, бе­га­ли шум­ные дети, росли яб­ло­ни, жен­щи­ны су­ши­ли бельё… (31)Ни­ка­ко­го знака былой жизни! (32)Ни­че­го! (ЗЗ)Толь­ко пе­чаль­ный ко­выль скорб­но качал стеб­ля­ми и уми­ра­ю­щая ре­чуш­ка едва ше­ве­ли­лась среди ка­мы­шей…

(34)Мне вдруг стало страш­но, как будто подо мной рух­ну­ла земля и я ока­зал­ся на краю без­дон­ной про­па­сти. (35)Не может быть! (Зб)Не­уже­ли че­ло­ве­ку не­че­го про­ти­во­по­ста­вить этой глу­хой, рав­но­душ­ной веч­но­сти?

(37)Ве­че­ром я варил уху. (38)Мишка под­бра­сы­вал дрова в костёр и лез своей цик­ло­пи­че­ской лож­кой в ко­те­лок — сни­мать пробу. (39)Рядом с нами робко ше­ве­ли­лись тени, и мне ка­за­лось, что сюда из про­шло­го не­сме­ло при­шли не­ко­гда жив­шие здесь люди, чтобы по­греть­ся у огня и рас­ска­зать о своей жизни. (40)Порою, когда про­бе­гал ветер, мне даже слыш­ны были чьи-то тихие го­ло­са…

(41)Тогда я по­ду­мал: па­мять. (42)Чут­кая че­ло­ве­че­ская па­мять. (43)Вот что че­ло­век может про­ти­во­по­ста­вить глу­хой, хо­лод­ной веч­но­сти. (44)И ещё я по­ду­мал о том, что обя­за­тель­но всем рас­ска­жу о се­го­дняш­ней встре­че. (45)Я обя­зан это рас­ска­зать, по­то­му что ми­нув­шее по­свя­ти­ло меня в свою тайну, те­перь мне нужно до­не­сти, как тле­ю­щий уголёк, живое вос­по­ми­на­ние о про­шлом и не дать хо­лод­ным вет­рам веч­но­сти его по­га­сить.

(По Р. Са­ви­но­ву*)