Аудармалары

Шакарим был не только поэтом, но и композитором, глубоким знатоком и тонким ценителем музыки, играл на домбре, гармони и на скрип­ке. Своими руками мог изго­товить музыкальные инстру­менты. Он автор двадцати с лишним песен и кюев, напи­сал целый цикл стихотворе­ний о музыке.

Огромны заслуги Шакарима как профессионально- квалифицированного переводчи­ка, предвосхитившего на этом поприще всех, кроме Абая. Им осуществлен художествен­но-поэтический перевод на казахский язык повести и рас сказа Пушкина ("Дубровский" и "Метель"), рассказов и былей Л.Толстого, романа Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», газелей Хафиза и т.д.

Ряд творений остался незавершенным ("Творческая биография Абая", "Казахская энциклопедия" и др.), многим замыслам поэта-мастера не суждено было воплотиться ,в слово...

Зрелый период жизни и творчества Шакарима совпал с важными событиями в истории страны: революция 1905— 1907гг., столыпинская реак­ция, первая мировая война, национально-освободительное движение 1916 года в Казах­стане, Февральская и Ок­тябрьская революции, граж­данская война. Он был сви­детелем бесчинств колчаков­цев на территории Семипала­тинской губернии, на совей сути партии "Алаш". После резолюции на его глазах проводилась конфискация имущества баев, вместе с на­родом он пережил трудное начало тридцатых годов. По­эт, живший в самой гуще на­рода, не мог остаться в стороне от этих событий. Его взгляды на жизнь, социально-эко­номические воззрения посто­янно подвергались эволюции.

Злокозненные жесты и действия буржуазных националистов, обращенные к влиятельным среди масс лицам, не миновали и Шакарима. О двурушнической политике буржуазных националистов в истории Компартии Казах­стана написано: «Алаш-ордынцы стремились использовать «национальный флаг» для обмана масс, для маскировки контрреволюционных замыслов байства. С помощью лжи­вой демагогии Алаш-орде удалось охватить своим влиянием некоторые слои казахских крестьян и интеллигенции». («Очерки истории Коммуниста ческой партии Казахстана», Алма-Ата, 1963 г. с. 107).

Временно алаш-ордынцам «удалось охватить влиянием» не только Шакарима, но и других известных молодых казахских поэтов, и писателей: Султанмахмута Торайгырова, Сабита Донентаева; Беимбета Майлина и других. Все­возможным ухищрениям буржуазных. националистов не было предела. Они использовали различные методы для того, чтобы перетянуть на свою сторону Шакарима в ореоле "святого аксакала". Они оказывали ему всяческие почести. 1 Потом заставляли поэта, жившего в степи, вы­езжать в Семипалатинск для участия на своих сходках и собраниях. Но вскоре Шакарим понял двурушническую политику алаш-ордынцев, убедившись в ее буржуазно-националистической и антинарод­ной сущности, порвал с ни­ми и начал разоблачать и деяния в своих стихах.

... Не дождешься от вас

правды:

Все вы двурушники и воры

обирающих народ,

Пусть сгинут ваши

руководители.

Творчество Ш.Кудайбердиева не подвержено влиянию буржуазно-националистичес­ких идей. Дерево его поэзии возросло на чисто народной почве и пронизано духом ин­тернационализма. В качестве примера можно привести глу­боко прочувствованные слова из автобиографической поэ­мы, которые имеют большой смысл, так как, не являясь декларацией, вытекают, из всего его творчества:

Я не националист.

Не разделяю людей на

близких и дальних...

Если Россия — мать,

Казахстан - ее молодой

сын.

Великую Октябрьскую революцию поэт встречает с на­деждой и верой в светлое бу­дущее. Об этом свидетельст­вует стихотворение «Взошла заря свободы», переведенное на русский язык первым переводчиком Абая, известным советским поэтом Всеволодом Рождественским:

Казахи, мой народ,

Идите за людьми,

узревшими восход.

За светлою зарей идет

и солнце вслед.

Казахи, вам пора, навеки

сбросить гнет.

После Великого Октября произведения Шакарима печатались в учебниках для школ, на страницах газет и журна­лов. Так, например, были опубликованы поэмы "Лейли и Меджнун" (журнал "Шолпан", Ташкент, 1921 г.), "Дубровский" (Семипалатинск, 1924 год).

Сейчас мы знаем, что в 1930-31 годы в «Очеркахх истории Коммунистической партии Казахстана» прямо сказано: «Начинал, со второй половины 1931 года, в коллективизации животноводческих хозяйств вновь были допущены серьезные перегибы. Казкрайком ВКП(6) своими некоторыми ошибочны­ми решениями ориентировал местные, партийные и советские организации на форси­рование сплошной коллективизации крестьянских хо­зяйств в кочевых и полукоче­вых районах... Ошибки были использованы антипартийны­ми, антисоветскими элемента­ми, врагами колхозного строя. Они со своей стороны прово­цировали перегибы, соверша­ли вредительские акты, чтобы вызвать недовольство казах­ских крестьян политикой пар­тии и Советской власти. Остатки казахского байства, байские приспешники и так называемые «жалган белсендилер» (лжеактивисты), которыми то­гда были .засорены отдельные местные советские и хозяйст­венные органы, подстрекали отсталых крестьян к массово­му уничтожению скота...».

В такой обстановке в Казах стане перегибщики- на местах стали смотреть на Ш.Кудайбердиева с недоверием и с опаской, видя в нем «бая», «хаджи», постепенно изолируя его, не считаясь с его творче­ским трудом, без остатка отданным народу. Это послужило причиной того, что на 73 году жизни Шакарим, подоб­но Л.Толстому, покинувшему Ясную Поляну, уходит в Чигисские горы, поселяется один в зимовке, занимается литера­турным трудом, свободное время посвящает охоте.

Причину своего ухода он объясняет так:

Верили слухам, что

я бай и кулак,-

Не зная меня,

давали оценку.

Боясь искренне говорить

со мной,

Убегала от меня

молодежь.

Остался один я,

как перст..

Кто-то пустил слух, будто

я впал в детство.

Кто-то твердил: «Он любит

старину», —

А мулла назвал ^:

вероотступником.

Все ушли от меня,

я остался один,

Разве я проглотил

что-либо чужое?

Или накликал беду на

вашу голову?

Теперь мои друзья —

бумага и карандаш.

Обособленная жизнь Шакарима на заимке, привлекла внимание работников ГПУ, которые стали подозревать его в связях с появившимися к этому, времени бандами. Естественно, производятся про­верка и дознание. Обо всех этих злоключениях поэт рас­сказал в своих стихах:

... В этом году, отлучившись

от людей,

Я писал стихи...

Однажды вернулся на

заимку,

были здесь без меня.

Ели мою пищу, ели мое ели мое

масло,

или кто другой?

Желая узнать, кто же был,

пошел по следам.

Вдруг появились солдаты

ГПУ:

связь с бандами", -

Сказали мне и увезли

в Баканас.

Русский, который допраши­вал Шакарима в Баканасе, будучи человеком культурным, понимающим литературу, по­верил, что поэт действительно живет на отдалённо» зимовке не из-за враждебных настроений, а из-за своей привержен­ности к художественному творчеству. Большое впечатление на него произвели предан­ность литературе и внешний вид Шакарпма. Он освобождает его из-под ареста. Не слу­чайно благодарный Шакарим пишет: «Знаю: к белому не пристанет черное». Из Семипалатинска оказался непонятным Карасатову, в руках которого в это сложное время оказались большие и широкие административные, полномочия. Это был малограмотный ретивый служака, быстрый на расправу. Рука его по привычке всегда лежа­ла на кобуре. Он не имел ни малейшего представления о творчестве литератора: Ему казалось, что человек может, удалиться от людей только с черными мыслями. Кроме то­го, он решил, что уединившийся старик пишет жалобы на него.

2 октября 1931 года, через несколько дней после освобождения поэта, Карасартов отправляется на зимовку к Шакариму, встречает его на дороге и без всякого повода стреляет в поэта. Первым выстрелом Шакарим ранен в плечо. Он смог сказать: «Доставьте меня к вашим руководителям. У меня есть разговор к ним». Но помощник Карасартова по фамилии Халитов второй раз стреляет в Шакарима, и этот выстрел оказался смертельным.

Так Карасартов совершил убийство Шакарима. Поэт, как ему заведомо было изве­стно, не был связан с бандита­ми. Карасартов, предчувст­вуя, что ему придется отвечать за содеянное, посылает в вышестоящие организации донесении о том, что они якобы вступили в перестрелку с «руководителем бандитов" Шакаримом Кудайбердиевым, который в ходе этой стычки был убит. Таким образом, можно сказать, что человека убили дважды: расстреляли его и очернили его доброе имя.

Шакарим Кудайбердиев не был осужден. Ему не был вынесен приговор суда, Про­куратура СССР решением от 28 ноября 1958 года реабили­тировала его посмертно за от­сутствием состава преступления.

Комиссия, созданная Абайским райкомом партии, в течение четырех : месяцев 1962 года опросила 300 человек, все они едино­душно заявили, что "Шакарим не имел связи с бандитами. Он не враг". Письменные показания дали Зейнолла Оспанов, бывший в 1931 году оперативным работником ГПУ, заместитель Карасартова, принимавший участие в борьбе с бандитами. Айтмурза Тунликбаев, постоянный помощник Карасартова, Мауткан Баймышев, работник ГПУ и Балтакай Толганбаев, член КПСС с^: 1928 года. Все они показали, что Шакарим не принимал участия в действиях банди­тов, все опрошенные заявили, что в годы культа личности они вынуждены были скрывать правду, а теперь счита­ют своим гражданским дол­гом восстановить истину.

Бюро Абайского райкома партии 7 декабря 1962 года в своем письме в ЦК КП Ка­захстана и Семипалатинский обком партии, подтверждая выводы комиссии о том, что Шакарим Кудайбердиев - «выдающийся мыслитель, второй после Абая поэт казахского народа», предлагает полностью оправдать Шакарима и издать его труды. Семи­палатинский обком партии в своем письме в ЦК Компартии Казахстана от 13 марта 1963 года подтверждает мнение абайцев.

В этом же году была организована республиканская комиссия, в которую входили известные писатели и ученые. Ее заключение подтвердили изложенные факты.

Хотелось бы упомянуть о том, что и после трагической смерти Шакарима Отдельными книгами издавались его произведения, и благодарный народ не порывал связи с его вдохновенным творчеством к богатым литературным наследием. В этом благородном деле особенно велика роль поэта -революционера, классика казахской советской ли­тературы Сакена Сейфуллина, который подготовил к изданию и выпустил отдельной книгой поэму Шакарима "Лейла и Межнун".

Будучи главным редактором журнала "Адебиет майданы" С.Сейфуллин опубликовал в 1936 году во втором номере поэму Шакарима «Боран» («Метель» — по Пушкину).

В конце своей книги, возлагая надежды на будущие поколения, Шакарим в одном из стихотворений высказал такую мысль:

Хотя и не видели меня,

Хотя и не знали меня,

Люди будущего услышат

меня,

Измучено мое тело,

Дотла сгорела душа,

Но перед справедливыми

людьми

Вновь засияют они.

А народу нужен Шакарим в своей реальной и неповторимой индивидуальности. Он необходим для обогащения нашей духовной жизни, для активизации человеческого фактора в ходе перестройки.

Спустя неделю, 7 мая, этот поэтический шедевр помести­ла на своих страницах «Прав­да». Таким образом, старей­ший казахский Боян, олицет­воривший собою живую, исто­рию XIX века, сделал поистине символический шаг на всесо­юзную арену, став на ней Го­мером XX века.

«Моя Родина» глубоко взволновала и нас, студенчес­кую молодежь тех лет, своей потрясающей поэтической мощью. Ее очаровательно задушевные, речитативные строки, катящиеся ливнем, как горный поток, мы декла­мировали на литературных вечерах, всегда вдохновен­но, с пафосом.

Вслед за «Моей Родиной» рождалось из уст великого акына множество замечатель­ных песен.

17-27 мая 1936 года в - Москве проходила первая Де­када казахской литературы и искусства, в которой учас­твовал и Жамбыл как патриарх делегации с численным составом в 350 человек.

Декада прошла с боль­шим успехом.

Жамбыл, С. Сейфуллин, К. Байсеитова, Е. Умурзаков, К. Жандарбеков и Т. Жургенов были награж­дены орденами Трудового Красного Знамени. Искрен­нюю признательность за вы­сокую оценку своего талан­та Жамбыл выразил в пес­не-благодарности «Песня при получении ордена».

В 1937 году Московское издательство художествен­ной литературы выпустило впервые на русском языке сборник Жамбыла «Песни и поэмы».

Через год широко отме­чалось 75-летие поэтического творчества Жамбыла. Накануне этой даты в Семи­палатинск приехал Сабит Муканов. Он ознакомился с состоянием подготовитель­ных мероприятий в облас­ти, дал деловые советы и необходимые консультации по освещению и популяри­зации творчества Жамбыла, выступал с докладами о жизни и творчестве акына, перед общественностью города. Он провел также встречу с народными акы­нами, молодыми писателя­ми, поэтами, журналистами семипалатинского Приир­тышья.

Нам было особенно любопытно услышать его сооб­щение в том, что для поэтов и писателей не будет специальных официальных пригла­шений на юбилей Жамбыла. Право участия в чествовании акына предоставлялось всем лицам, чьи рассказы, стихо­творения, поэмы, посвящен­ные Жамбылу, прошли испы­тания достаточно взыскательного и солидного жюри кон­курса.

В том году я учился на последнем, выпускном курсе филологического факульте­та Семипалатинского учительского института. И так же, как ныне, в то время было немало поэтов в городе и районах области. Все они - и начинающие, и маститые акыны, включились в поэти­ческий конкурс с заманчивой надеждой завоевать приз - путевку на юбилей Жамбыла. Поэтический турнир прохо­дил в здании областного те­атра. Участников было много из пединститута, педтехникума и других учебных заведений, из районов. Среди них вместе со своим сокурсни­ком - талантливым молодым поэтом Хайроллой Закировым (он погиб на фронте Отечественной войны) был и я. Выступающие один за дру­гим читали со сцены стихи перед областной конкурсной комиссией. Дошла очередь и до меня. Читал довольно объ­емистое стихотворение - толгау «Жамбыл». В то время было почти литературной модой писать традиционные толгау -бессюжетные философско-публицистические размышления. Так был напи­сан ряд произведений того времени известных поэтов Абдильды Татибаева, Аскара Токмагамбетова, Таира Жарокова и др.

Жюри конкурса тепло приняло мое выступление, и заветная цель была достигнута - я в числе тех, кто едет на празднество. Стихотворение «Жамбыл», примечательное для меня этим событием, опубликовано в газете «Екпинды» (нынешняя «Семей таны») 12 апреля 1938 года.

В мае 1938 года мы приехали в Алматы. В составе нашей делегации были народные акыны Сапаргали Алимбетов, Таниберген Амренов, поэты Саду Машаков, Бейсенгали Кирбетов и я.

18-19 мая был проведен слет народных акынов и жырши-певцов, посвященный 75-летию поэтического творчества Жамбыла. В слете принимало участие более шестидесяти акынов из всех областей Казахстана. Были гости - писатели, поэты Москвы, Ленинграда, братских республик.

Мухтар Ауэзов выступил с докладом «Жамбыл и народные акыны». Мастерски читали свои стихотворения и поэмы, по­священные Жамбылу, леген­дарный Иса Байзаков, слав­ный жырау Нурпеис Байганин, а также соратники Жабаева — Саядиль, Утеп, Умбеталы, Оспантай, Садыбек, семипалатинец Сапаргали Алимбетов.

Особенно памятен нам день 19 мая, когда пришла радост­ная весть из Москвы о награж­дении Жамбыла орденом Лени­на. Поздравить его отправи­лась группа молодых поэтов и писателей, специально деле­гированная юбилейным коми­тетом. В этой группе от Семи­палатинска были Саду Машаков и я.

Пришли в добротно по­строенный, весьма привлека­тельный дом. Оказывается, здесь в свое время жил Сакен Сейфуллин, а теперь в нем — литературный секретарь Жам­была, поэт Калмакан Абдыкадыров, у которого по приезде в Алматы остановился и ата акынов. Вошли в широкий двор с яблоневым садиком, в тени под ветвистыми деревьями на разостланном ковре сидели Жамбыл и его друг, народный акын Арынбай Тайманов.

После салема и приветственных рукопожатий все уселись и горячо поздравили Жамбыла с высшей наградой. Ликующая душа акына одаривала всех щедрой беседой, шедшей вперемежку с песнями, стихотворными экспромтами.

Нас тогда сфотографировали, и снимок был помещен в газете «Лениншіл жас» (май 1938 года).

20-22 мая состоялся юбилейный пленум Союза писателей Казахстана совместно с городским советом Алматы.

Председатель Совета народных комиссаров Ораз Исаев произнес речь о великане казахской народной поэзии Жамбыле Жабаеве.

21 мая писатель А. Тажибаев сделал доклад на тему "Жамбыл и казахская поэзия". Народные акыны Казахстана Нурпеис, Утеп, Саядиль, Орынбай, Иса, киргизский акын Халик Алиев читали стихи, посвященные Жамбылу. Выступали и молодые поэты. Предоставили слово и мне. Прочитав с трибуны свое стихотворение, листок с текстом я преподнес Жамбылу, сидевшему в президиуме. А когда я направился на свое место, встал Сабит Муканов, тоже сидевший в президиуме, и остановил меня, прочитав напутственное стихотворение, написанное им на обороте фотокарточки, запечатлевшей рядом с ним меня и снятой в 1938 году в Семипалатинске. Его стихотворение очень близко перекликалось с известными строками Жамбыла, призывающими к правдивости и народности поэтического слова. Это-то созвучие, видимо, побудило Муканова вручить именно в такой обстановке

22 мая слушали ддоклад М.О.Ауэзова на тему «Творчество Жамбыла и казахская поэзия». На следующий день ездили на родину Жамбыла - в колхоз. «Ерназар» Жамбылского района Алматинской области. Сюда съехались все делегации из братских республик, писатели и поэты Казахстана.

Был устроен праздничный обед. Замечательные киргизские акыны Тоголок Молдо и Халык Алиев читали стихотворения, посвященные Жамбылу Узбекский бахши Фазни Юлдашев читал наизусть героический эпос "Алпамыс". Стихотворения - поздравления, читали акыны Нурпеис, Доскей и др. Выступил и сам Жамбыл, поражая слушателей пламенем своего незаурядного таланта, а в конце читал наизусть отрывки из "Шахнаме" Фирдоуси.

Жамбыла посадили на скакуна-аргамака. Сопроводителным словом этому дару стала чудесная импровизация Исы Байзакова.

Юбилей Жамбыла заснят на кинопленку. В 1939 году исполин казахской народной поэзии был награжден третьим орденом - "Знак Почета".

Позднее на съездах, пленумах писателей, айтысах акынов мне довелось еще неоднократно встречаться с Жамбылом, слушать его песни.

В 1945 году я был на проводах акына в последний путь.

6-13 июля 1946 года участвовал в торжествах по случаю столетия Жамбыла.

Обаятельный образ гения народного поэтического искусства и сегодня жив в моей памяти.

(к 120-летию со дня рождения)

Изучение этнографии и фольклора казахского и других братских народов Советского Востока тесно связано с его именем.

А.А.Диваев, по национальности башкир, родился 19 декабря 1855 года, в Орен­бурге и получил образование в Оренбургском Неплюевском кадетском корпусе. На азиатском отделении корпуса среди его одноклассников большинство состав­ляла казахи, так как здесь готовили переводчиков с восточных языков для степ­ных областных и уездных управлений. Учась в городе, А.Диваев часто на кани­кулы ездил в аулы, где с интересом знакомился с бытом, культурой и языком казахского народа. В Оренбурге молодой Абубакир Диваев часто присутствовал на состязаниях акынов-импровизаторов, хранителей народной мудрости - седых старцев домбристов, певцов, что в даль­нейшем помогло ему наметить объекты изучения казахской этнографии и фольк­лора.

По окончании кадетского корпуса в 1876 году он получает назначение в Туркестанский край. Но военная служба не привлекала любознательного юношу, поэтому уйдя в отставку, Диваев в 1877г. Поселился в Ташкенте – административном центре Туркестанского края и Сыр-дарьинской области – и поступил толмачом в Сыр-Дарьинское областное управление. В дальнейшем он совершенствовал знание казахского языка и изучал языки других народов Средней Азии.

Свободно владея русским языком, имея доступ к русской и западно-европейской научной литературе, А.Диваев неустанно работал над повышением своей квалификации этнографа и фольклориста.

Свою научную деятельность он начал в 1883 году. Изучение этнографии и фольклора казахского и других народов Средней Азии стало делом жизни Диваева. На формирование мировоззрения А.Диваева решающее влияние оказали передовая русская наука и культура. Ташкент, где жил и работал А.Диваев, был крупным культурным, центром всей Средней Азии и одним из научных цент­ров по изучению Востока. В это время здесь возник целый ряд научных обществ: Туркестанское отделение Русского Ге­ографического Общества, Туркестанский кружок любителей, археологии, статисти­ческие комитеты, Туркестанский кру­жок ревнителей просвещения и другие. Среди ученых, изучавших историю наро­дов Туркестана, видное место занимает академик В.В.Бартольд. В Ташкент не раз приезжали П.П.Семенов-Тянь-Шанский и Н.М.Пржевальский. Научное содружество с русскими учеными обо­гащало знания Диваева. У известных во­стоковедов В.В.Радлова, В.В.Бартольда, Г.Н.Потанина и других Диваев учился методике сбора и систематизации мате­риалов, научной записи образцов устного творчества.

В дореволюционные годы Диваевым было подготовлено около ста тридцати публикаций казахских фольклорных и этнографических материалов. Большинство из них им же самим мастерски переведено на русский язык.

В «Сборниках материалов для статистики Сыр-Дарьинской области» за 1891-1897, 1902, 1904, 1907 годы Диваев публикует эпос и сказки, песни, басни и обрядовую поэзию, пословицы и загадки, а также материалы по этнографии. Кроме того, его работы печатались в «Известиях Императорского русского географического общества», в «Ученых записках Казахского университета», в «Этнографическом обозрении» и других специальных изданиях, газетах.

Автора свыше ста оригинальных научных трудов высоко ценили выдающиеся русские востоковеды. Научная деятельность Диваева была отмечена Обществом археологии, истории и этнографии при Казанском университете и Обществом естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете, выдавшем ученому диплом. В 1909 году экспертной комиссией Туркестанской сельскохозяйст­венной выставки за печатные труды по казаховедению ему была присуждена большая золотая медаль.

А.А.Диваев неутомимо работал над просвещением казахов, узбеков и других народов Средней Азии, призывая их к ов­ладению культурой и искусством передо­вых народов, в частности, русской пере­довой культурой.

Плодотворная деятельность А.Диваева в области просвещения и внедрения передовых идей русской науки и культуры среди народов Казахстана и Средней Азии увенчалась полным успехом, только после победы Великой Октябрьской со­циалистической революции. После подписания В.И.Лениным декрета об уч­реждении в Ташкенте первого высшего учебного заведения - Государственного университета А.Диваев активно уча­ствует в его организации. Для подготов­ки востоковедов в 1919г. открылась спе­циальная высшая школа — Туркестан­ский Восточный институт. Диваев принял непосредственное участие в создании в обоих вузах кафедр тюркологии, и в пер­вую очередь - кафедр казахской этнографии и казахского языка. Он до последних дней своей жизни работал профессором этих вузов, подготовил многочисленные кафедры, которые успешно раз­вивают фольклористику и этнографию в различных научных учреждениях.

В 1920-1922гг. ученый руководил историко-этнографической экспедицией в Сыр-Дарьинской и Джетысуйской обла­стях.

А.Диваев глубоко понимал, что «подлинную историю трудового народа нельзя знать. Не зная устного народного творчества» (М.Горький). Систематизировав собранные материалы, он обработал и издал ряд казахских вариантов «Алпамыс-батыра», «Кобланды-батыра», «Шура-батыра», «Камбар-батыра», «Бекет-батыра», «Кыз-Жибек» и других эпических текстов.

Деятельность А.Диваева не ограничивалась лишь изучением памятников про­шлого Казахстана и Средней Азии. В первые годы существования в крае Советской власти он участвовал в работе по созданию широкой сети просветительских и научных учреждений и был действительным членом Всероссийского географического общества, общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете, Туркестанского кружка любителей археологии, общества по изучению Таджикистана и почетным членом Киргизско-казахской ученой комиссии при СНК Туркестана.

А. Диваев принимал деятельное участие в изучении производительных сил Казахстана и Средней Азии, разработке проекта декрета об отмене калыма, произведении земельно-водной реформы в Семиречье, разработке казахского алфавита.

Современные тюркологи как в Совет­ском Союзе, так и за границей, занима­ясь вопросами изучения фольклора и этнографии казахов и других народов Средней Азии и научными обобщения­ми в этой области, не могут пройти ми­мо богатейшего наследия Диваева.

А.А.Диваев умер в Ташкенте в 1938 году. Советский народ чтит память неутомимого ученого и просветителя Абубакира Ахметжановича Диваева, отдавшего свои силы и знания на благо народа.

«Иртыш», №253, 20 декабря 1975 г.

«Абай» журналында жарық көрген мақала

Бұл айдарды 20—30 жылдары Абайды жұрт толық танып-