144
непосредственным влиянием концептуальной составляющей этих мастеров
слова,
собственным
восприятием
психологии
творчества.
Обычное
оборачивается необычайным, самые прозаические ситуации неудержимо влекут
в глубочайшую метафизику бытия и человеческой души. Не случайно его
творческий опыт, несмотря на разнородные суждения, вызвал отклики видных
писателей и критиков не
только внутри страны, но и далеко за ее рубежами.
Все писавшие о Ю.Домбровском в 1970-е -1980-е г.г. и позднее находили у
него своеобразный и подлинный талант художника, но специальное изучение
особенностей его авторского дискурса в контексте развития как русской, так и
казахстанской литературы, все же не проводилось ввиду иных аспектов
исследований, привлекавших внимание известных ученых [4].
Исследование наследия Ю.Домбровского заметно активизировалось с конца
1980-х- начала 1990х – годов и в Казахстане, и в России, и не только в связи с
самобытной творческой индивидуальностью писателя, но
и по причине
наметившихся новых тенденций в развитии литературы современного
Казахстана. Особенность произведений современной прозы Казахстана о
людях искусства заключается в том, что рамки и степень поднимаемых в них
проблем неизмеримо расширились и усложнились, как отмечают
отечественные литературоведы [5, 6, 7, 8, 9].
И связано это не только с изменившейся
ролью и местом художника в
обществе, но и с усложнением авторского «начала» в произведении,
находящего свое отражение, в том числе, в организации повествования.
Повествовательный дискурс все более соответствует характерам главных
героев (рассказчиков, героев – рассказчиков, рассказчиков-повествователей)
как творческих личностей, воспринимающих действительность и ее реалии и в
форме поэтического мировидения, и отстранененно, в форме «спектакля»,
разворачивающегося на глазах читателя.
Анализ произведений современной казахстанской прозы о людях искусства
с точки зрения неоднородности авторского дискурса показывает, что почти все
писатели создают
свой дискурс диалогически, ведут диалог в «большом
времени», используя порой разнообразие «масок» и «ролей» для собственного
рассказа «о времени и о себе» (последнее характерно, в частности, для
произведений «новой волны» в лице Д.Накипова, Д.Амантая и др.). Выбор
масок и ролей, цитат и ссылок на чужое слово как проявление «другости» в
авторском дискурсе диктуется характером современной эпохи и ее
«цитатностью», направлением, к которому относится писатель, а
также его
индивидуальным стилем.
Новые формы взаимодействия авторской речи с речью персонажей
обусловлены общей тенденцией к субъективизации повествования в конце ХХ
века, повышением роли личностного начала в литературе и искусстве,
появлением новых моделей миропонимания.
Наблюдается усложнение субъектной структуры современной прозы,
находящее отражение в языке, который, по М.Бахтину, предстает в виде
«системы пересекающихся плоскостей», т.е. дискурсов разных субъектов[10,
с.275]. Авторам в данной ситуации принадлежит роль своеобразного
145
«приводного ремня», организующего
центра пересечения плоскостей, где
смыкаются диалогические нити. В этом смысле можно говорить об установке
на диалог, совместный поиск ответов на вопросы современности – так
называемая «диалогическая стратегия дискурса».
Больше внимания современные писатели уделяют специфике творческих
рефлексий, нередко тесно связанных с авторскими интенциями, отображению
творческого процесса в сознании героев (это особенно заметно, как показал
проведенный анализ, в произведениях малых форм, где повествование строится
на
изложении событий, связанных с замыслом или появлением тех или иных
произведений, созданных главным героем.
Несмотря на разнообразие сюжетов и стилистики, героев объединяет
Достарыңызбен бөлісу: