Конец тяжелого 1864 года - ч. 5

Конец тяжелого 1864 года - ч. 5

Одна из речей президента стала в декабре достоянием масс, и дошла она до них несколько необычным путем. Он вызвал к себе Ноа Брукса, чтобы тот «выслушал рассказ». Когда Брукс пришел, Линкольн еще дописывал его. Он попросил Брукса подождать. Линкольн утопал в комфортабельном кресле, он сидел в нем, скрестив ноги, на колене лежал листок бумаги. Вскоре он его отдал Бруксу. Заглавие было подчеркнуто. Оно гласило:

«Последняя, самая короткая и самая лучшая речь президента».

На прошлой неделе, в четверг, две дамы из Теннесси пришли к президенту с просьбой освободить их мужей — военнопленных, находящихся на острове Джонсон. Им предложили прийти в пятницу, и, когда они пришли, их попросили прийти в субботу. В процессе всех переговоров одна из дам подчеркивала, что ее муж человек религиозный. В субботу президент приказал освободить военнопленных и затем сказал этой даме:

— Вы говорите, что ваш муж человек религиозный. Когда вы его повидаете, передайте ему мои слова: я не считаю себя судьей в вопросах религии, но мне кажется, что та религия, которая поднимает людей на мятеж и войну против своего правительства только потому, что они полагают, что это правительство, по их мнению, недостаточно помогает некоторым людям есть хлеб, который другие зарабатывают в поте лица своего, не есть религия, способствующая верующим попасть в рай!

Он сказал Бруксу, что желательно снять копии с этого листка и отправить его для печати в вашингтонскую «Кроникл».

— Не задерживайте этот рассказ, — добавил он. — У меня детский каприз — хочу увидеть его в газете как можно скорее.

Брукс отнес листок в редакцию «Кроникл», и заметка была потом перепечатана многими газетами. Брукс отметил, что «Линкольн получил от этого пустячка необычайное удовольствие».

Настал канун Нового года, четвертый Новый год, который Линкольн встречал в Белом доме. В первый канун. Мак-Клеллан с великолепно подготовленной армией, не предпринимая военных действий, отошел на зимние квартиры; позорный разгром при Булл-Рэне не был искуплен, и Северу еще предстояло уверовать в свои силы. Ко второму кануну Нового года в активе уже были утомительная кампания на полуострове, успешный захват форта Донелсона, Нового Орлеана, кровавая битва у Шайло; но был и второй позор у Булл-Рэна, безрезультатное сражение между Мак-Клелланом и Ли у Антьетама. Пройденным этапом было предварительное объявление об освобождении негров, медлительность Мак-Клеллана и отстранение его от командования, ненужная бойня у Фредериксберга.

Проблема рабства усугубляется - ч. 1

Платформа вновь организованной республиканской партии была обращена в будущее: она провозглашала запрещение распространения рабства на новые районы, признание Канзаса свободным штатом, требовала постройки железной дороги к Тихому океану по самому прямому и целесообразному маршруту. Кандидатом в президенты избрали Джона С. Фремонта, в прошлом сенатора от свободного штата Калифорния, исследователя и «следопыта» дебрей западной, почти безлюдной части материка. Он создал себе репутацию человека смелого и умеющего переносить лишения, отличался чрезмерным чувством собственного достоинства, самомнением и абсолютной неопытностью в политике. Кандидатом в вице-президенты был намечен адвокат и бывший сенатор Вильям Л. Дэйтон, получивший при первой же баллотировке 259 голосов. Линкольн получил 110. Когда эта новость дошла до него, он рассмеялся: это, наверное, был «какой-то другой Линкольн», — сказал он. Его поразило, что он получил так много голосов.

Политическая борьба вокруг проблемы рабства все обострялась, и Линкольн становился все более приметной фигурой в этой борьбе. Журнал «Уикли адвокат» называл Линкольна «сообщником» Фредерика К. Ф. Геккера, революционера, изгнанного из Германии за то, что он склонен был сменить абсолютную монархию конституционным правительством. Дом Геккера в графстве Сент-Клэйр сожгли как раз в тот момент, когда он выступал за Фремонта. Линкольн собрал по подписке деньги на строительство нового дома.

23 июля 1856 года Линкольн выступил с одной из своих наиболее откровенных политических речей, впервые открыто заявив, что в будущем неизбежно применение силы. Поводом для этого выступления послужило заявление Филмора в Олбэни с угрозой, что если президентом будет избран республиканец, Союз штатов распадется. «Кто же ищет разделения: вы или мы? — спросил Линкольн. — Мы, большинство, не хотим разделения, но если вы попытаетесь отделиться, мы вам не позволим. В наших руках кошелек и меч, армия и флот, мы распоряжаемся казначейством — вы не в состоянии отделиться. Итак, мы не разделим Союз, а вы не посмеете отделиться».

Амбойская газета «Таймс» писала, что рост Линкольна достигает «почти шести футов, ноги у него кривые, он сутулится, телосложение худощавое, а лицо его красивым назвать нельзя», однако «в мире нет человека, превосходящего его в правильной оценке обстановки, в умении убедить слушателей, хотя, может быть, найдутся считанные политики, равные ему. Он не нападает на человека, на его характер или побуждения; оружие Линкольна — аргументы».

Дом разделенный - ч. 3

«Сопротивление Линкольну угодно богу». Эти слова сверкали на знамени, развернутом на массовом митинге в Алабаме. Один из ораторов клялся, что, если понадобится, войска южан пройдут к дверям Капитолия «через горы изуродованных тел».

Вопреки обещанию, что Южная Каролина подождет до окончания срока президентства Бьюкенена, Роберт-Барнуэл Рэт и его сподвижники организовали драматическое событие, приведшее к отделению юга от Союза. Рэт шесть раз был конгрессменом США, один раз сенатором, состоял редактором чарлстонского «Меркюри», был адвокатом и церковником, отцом 12 детей. Рэт лелеял одну жизненную мечту: добиться отделения юга, завоевать для него независимость, создать на фундаменте рабовладельчества конфедерацию и восстановить запрещенную США торговлю рабами, привезенными из Африки. Рэт организовал «комитеты бдительных» и при их помощи добился от членов палаты представителей обещания, что они поддержат предложение об отделении юга. Он написал декрет о выходе из Союза, и 16 декабря 1860 года на тайном заседании съезда в чарлстонском Сэйнт-Эндрюс-Холле 169 делегатов в течение 45 минут без прений утвердили этот декрет. Когда новый государственный флаг был утвержден, ужасный рев потряс здание, на всей территории южных штатов горели костры, пылали факелы, звенели колокола, гремели салюты из дробовиков, маршировали демонстранты, раздавались ликующие крики. Один за другим еще шесть хлопковых штатов крайнего юга присоединились к Южной Каролине.

Сенаторы и депутаты с юга хмуро и зло прощались с конгрессом; начальники почтовых контор, судьи, окружные прокуроры, таможенники сотнями присылали в Вашингтон заявления об отставке; из 1 108 офицеров регулярной армии 387 готовились подать в отставку, многие из них уже записались в вооруженные силы конфедерации. Монетный двор в Новом Орлеане и два других меньших монетных двора были захвачены конфедеративными штатами, так же как и почтовые конторы и таможни. Губернаторы отложившихся штатов послали войска и захватили форты США общей стоимостью в 6 миллионов долларов.

Пришли сообщения, что отряды южан готовятся захватить Вашингтон. Высказывались предложения, чтобы Линкольн принял присягу в другом городе. Уильям Джэйн писал из Спрингфилда Трамбулу: «Линкольн сказал, что он скорее готов быть повешенным на ступеньках Капитолия, чем откупиться или попросить у южан возможности спокойно провести обряд введения в должность президента».

В Чикаго проходили учения вновь созданные северянами батальоны артиллерии. В Южной Каролине, в Чарлстоне, тысяча негров возводила новые фортификации. В Иллинойсе губернатор Ейтс сообщил палате представителей, что, «по подсчетам, в штате имеется 400 тысяч граждан, способных носить оружие». Пенсильванское законодательное собрание заявило, что штат предлагает собрать 5 миллионов долларов и мобилизовать 100 тысяч солдат.