Список кандидатов партии Национального союза: Линнольн — Джонсон - ч. 2
Буря аплодисментов потрясла стропила и балки здания, когда Брекинридж задал вопрос:
— Есть ли среди вас хоть один... сомневающийся в том, что Авраам Линкольн будет выдвинут кандидатом?
После совершения молитвы слово взял Тад Стивенс, который возражал против допуска на съезд делегатов из отложившихся штатов. Он не сомневался, что эти делегаты - безупречные люди, но «мы не можем признать права делегатов, а следовательно, и штатов, входящих в южную конфедерацию».
Тогда на трибуну поднялся Хорэйс Мэйнард из Теннесси, высокий, худощавый, его длинные черные волосы, высокий лоб, резко очерченный прямой нос дали повод присвоить ему прозвище «Нарагансетский индеец». Свою речь он сопровождал жестикуляцией. Многие в зале всхлипывали, когда Мэйнард дрожащим голосом обрисовал положение южан — патриотов Союза: «Вам, упивающимся прохладными северными бризами, легко сплотиться вокруг флага нации... А мы представляем тех, кто выстоял в самом пекле восстания, тех, кто встречался лицом к лицу с изменниками, тех, кто с самого начала боролся за честь и знамя нашей родины (бурные аплодисменты). Будучи в меньшинстве, объявленные вне закона, мы вынуждены были расставаться со своими сыновьями, насильно мобилизованными в армию конфедератов. Наше имущество конфисковали, дома сожгли, мы подвергались зверским нападениям шаек конфедератов, нас сажали в тюрьмы, а лидеров казнили. На нас обрушились все несчастья земли, по которой проходят, то наступая, то отступая, воюющие армии». Когда Мэйнард кончил, ему бурно аплодировали и партер и галереи.
На вечернем заседании постоянный председатель съезда, бывший губернатор Уильям Денисон из Огайо, коснулся предстоящего единогласного выдвижения кандидатом в президенты «мудрого и достойного человека, бескорыстно преданного стране, чье руководство правительством принесло ему не только восхищение, но и горячую любовь всех друзей конституционной свободы (аплодисменты)».
На следующее утро съезд 440 голосами против 4 решил признать действительными мандаты делегатов-радикалов из Миссури. Только делегаты из Южной Каролины были решительно вышвырнуты. Делегации из Виргинии и Флориды были допущены с совещательным голосом. Делегации Арканзаса, Луизианы и Теннесси были признаны вполне правомочными.
Председатель комиссии по выработке программы Генри Рэймонд зачитал проект, в котором поддерживались Союз, конституция, продолжение дойны; партия обязывалась всеми возможными средствами подавить мятеж, отвергнуть любое компромиссное соглашение с мятежниками, нанести смертельный удар огромному злу, конституционно запретив рабство; партия выносила благодарность матросам и солдатам — поборникам дела Союза и обещала «достаточное и пожизненное пособие тем, кто, служа родине, получил почетные раны или стал инвалидом»; партия одобряла и приветствовала «практическую мудрость... непреклонную верность конституции... выказанные Авраамом Линкольном в обстоятельствах беспримерных трудностей...». В программе содержалось обещание справедливой защиты интересов всех военнослужащих «независимо от цвета кожи», широкое и необходимое поощрение иммигрантов в США — «...убежище для всех угнетенных народов», сооружение в ближайшее время железной дороги к Тихому океану и др.
Переговоры. Зловещий сон - ч. 1
Бешенство охватило Стентона и ряд деятелей. Они решили, что президент открыто признал отложившееся в свое время законодательное собрание Виргинии. Прежде чем страсти достигли точки кипения, Линкольн сорвал все приготовления к атаке на него телеграммой Вайцелю:
«Он (судья Кэмпбел), как видно, считает, что я созвал мятежное Виргинское законодательное собрание, как правомочное собрание штата, для того чтобы урегулировать все их разногласия с Соединенными Штатами. Ничего подобного я не сделал. Я говорил не о законодательном собрании, а о господах, которые действовали как законодательное собрание в своей поддержке мятежа... Не разрешайте им собираться, но если кто-либо приехал, обеспечьте его возвращение домой в безопасности».
Запись в дневнике Уэллеса доказывает, что президент очень склонялся к тому, чтобы предоставить мятежному законодательному собранию Виргинии широкие права, но он решительно запретил ему собираться, как только увидел, что его кабинет против этого. Было целесообразнее присоединиться к своим избранным советникам, идти с ними и... ждать.
Сьюард принадлежал к той группе деятелей, которые благоприятно относились к политике президента, базировавшейся на великодушии и доброжелательстве. Вице-президент Джонсон принадлежал к группе высоких государственных мужей, которые настойчиво требовали сурового наказания побежденных конфедератов. В Ричмонде он в беседе с Дана подчеркнул, что «преступления южан ужасны» и если их принять обратно в Союз без наказания, это будет плохим примером и грозит опасными последствиями в будущем.
Грант в этом вопросе шел за Линкольном, с которым он соглашался и в том, что северяне были против немедленного предоставления избирательного права неграм. «...Должен пройти испытательный срок, во время которого бывшие рабы должны подготовиться к пользованию благами свободных граждан...»
Эпическая повесть 1863 года подходит к концу - ч. 1
Через неделю после визита Линкольна в Геттисберг Хэй писал Николаи: «Президент болен. Он в постели. Разлитие желчи». Несколько позже пришло уточнение: у него оказалась легкая форма оспы. Оуэн Ловджой просил передать свою визитную карточку; он ждал в приемной; дверь открылась ровно настолько, чтобы он смог увидеть Линкольна в халате.
— Ловджой, вы боитесь? — спросил президент.
— Я уже болел оспой, — сказал Ловджой и вошел в комнату.
— Ловджой, — сказал президент, — в этой болезни есть один плюс. У меня, наконец, есть нечто такое, что я могу дать любому просителю.
Пресса сообщила, что искатели должностей бежали из Белого дома, узнав, чем болен президент.
Военные действия вокруг Чатануги, достигшие высшей точки, достойны были эпического описания. Лежа в постели, больной Линкольн читал телеграмму Гранта: «Вершина горы Лукаут, все окопы стрелков в долине Чатануги, весь гребень горы Мишэнэри захвачены и удерживаются нами». Томас сообщал: «Гребень горы Мишэнэри был взят приступом в шести разных местах... Среди пленных много отпущенных под Виксбергом». И еще одна телеграмма Гранта от 27 ноября: «Только что вернулся с фронта. Противник разгромлен наголову... Намерены преследовать его до Рэд Клэя, которого достигнем утром. Выеду туда через несколько часов».
Впервые в результате одного крупного сражения солдаты конфедерации были разгромлены и бежали с поля боя. В бою под Чикамогой они показали свою доблесть. Чем же теперь можно было объяснить их поражение? Основной причиной считали поведение Брагга — это был прямой, высокоморальный, раздражительный спорщик, любящий все осуждать; человек, страдавший от несварения желудка; нервный, грубый в своих замечаниях и критике; он совершенно развалил дисциплину в армии.
Ближайшие помощники Джефа Дэвиса возмутились и перестали доверять ему только потому, что он переоценил военные способности Брагга, оказавшегося далеко не первоклассным командиром. Джеф Дэвис ответил на это назначением Брагга на должность начальника главного штаба армии конфедератов с резиденцией в Ричмонде.
Теперь освободилась армия Шермана; он смог выйти на помощь Бэрнсайду и освободить Ноксвилл от осаждавших его частей Лонгстрита, что Шерман и сделал быстро и четко. Грант и Шерман приступили к разработке планов похода еще дальше на юг — к Атланте, с тем, чтобы попытаться вбить клин и расколоть конфедератов к востоку от Миссисипи.
Ежегодное послание президента конгрессу начиналось с «новой, глубочайшей благодарности богу» за прошедший год, принесший «здоровье и достаточно богатый урожай».
Соглашение США с Великобританией о запрещении торювли рабами выполнялось. Закон о банках, принятый конгрессом, благотворно повлиял на восстановление кредита. Солдатам жалованье выплачивалось пунктуально. А народ? Президент воздавал ему должное. «Ни один народ в мире не переносил так стоически трудности, сопутствующие войне».
Достарыңызбен бөлісу: |