Российский гуманитарный научный фонд

ков. Бог дарует человеку не имена, но способность порождать имена, 
Эта способность реализуется в человеке в соответствии с его свободной 
волей. Бог не создает грамматики, Он вообще никак не управляет ис­
пользованием дарованной Им способности создавать слова.
Несмотря на то, что имена порождаются разумом, они передают 
объективные смыслы, поэтому их нельзя считать произвольными. Но 
при этом они предполагают не только независимое от разума содержа­
ние, но и определяемое разумом усилие - умысел, предумышление.
Такое субъективистское истолкование имени у Григория Нисского 
связано с проводимым им разфаничением между познанием и созерца­
нием. Познание, как было уже сказано, не может вместить всю полноту 
опыта постижения сущности, открывающуюся в созерцании. Это связа­
но с тем, что познание у Григория Нисского ограничивается функцией 
систематизации опыта посредством имен. Но опыт может быть дан и 
непосредственно в созерцании, в этом случае имена не являются необ­
ходимыми. Так, для живого общения с Богом именование не нужно.
Созерцание не нуждается в именах, имена требуются только при 
дифференциации того опыта, который уже открылся в созерцании. От­
сюда становится понятным, что первичный этап процесса мышления не 
требует именования вообще и носит внеязыковой характер. Из такого 
офаничения сферы языка Григорий Нисский выводит ряд следствий. 
Во-первых, имя тесно связано с вещью, оно примышляется, то есть при­
соединяется к вещи, но не возникает из самой вещи. Во-вторых, имя не 
имеет самостоятельного бытия (собственной ипостаси). Бог есть Творец 
вещей, а не имен, и истинное познание возможно путем созерцания ве­
щей, а не путем анализа имен.
4-я позиция: имя есть воплощение энергии сущности вещи.
Позиция Сергия Булгакова раскрывает антитезис позиции Григория 
Нисского. Сергий Булгаков утверждает, что смысл слова, также как и 
его звуковая форма, объективен. Смысл слова есть энергийное выраже­
ние сущности самих вещей, а вовсе не конструкт человеческого разума. 
Слово как соединение смысла и формы рождается независимо от чело­
веческого намерения. Человек не может изобрести новое слово. Слово 
должно само родиться из ткани языка, выражающего определенное ка­
чество бытия. То, что мысль и речь рождаются человеческими усилия­
ми, - это самоочевидный факт, с которым Булгаков не спорит, однако

слова он мыслит не как порождение мысли и речи, но, наоборот, - как 
их первоэлементы, которые сами по себе имеют объективную природу. 
Многообразие языков, по мнению Булгакова, не опровергает объектив­
ной сущности слова, но, напротив, заставляет нас признать, что сущест­
вует независимое от наших усилий внутреннее слово, которое лежит в 
основе его конкретных воплощений в различных языках.
Утверждение, что источником слова является не человек, но сам 
мир, который "говорит себя" через человека, обосновывается Сергием 
Булгаковым на основе православного энергетизма. Эту позицию можно 
выразить так; слово есть мир, но мир не есть только слово. С одной сто­
роны, энергия есть выражение самой сущности, ее реальное присутст­
вие, с другой стороны, сущность бесконечно превосходит любую свою 
энергию. Допустимо говорить, что энергия есть сущность, но нельзя 
сказать, что сущность есть энергия. Аналогично и слово есть энергия 
мира, но мир бесконечно превосходит энергию, воплощенную в слове.
Сергий Булгаков абсолютизирует объективную сторону слова. Гри­
горий Нисский абсолютизирует субъективную сторону слова. Причем 
они не выходят за пределы имяславия, так как для своих позиций поль­
зуются одним и тем же православным учением о различии сущности и 
энергии. Эти две позиции - необходимые диалектические моменты по­
нимания сущности имяславия. Диалектический синтез этих моментов 
представлен позицией П. Флоренского и А. Лосева.
5
-я позиция: имя - синергия познавательной силы человека и 
энергии сущности вещи.
Сущность слова Павел Флоренский раскрывает двояко. С одной 
стороны, он утверждает, что слово есть человеческая энергия, с другой 
стороны, содержание слова выводит за пределы человеческой субъек­
тивности и относится уже к самому миру. Обоснование этой мысли Па­
вел Флоренский также видит в учении об единстве и различии сущности 
и энергии, на основе которого формулирует идею синергии. Синергия 
есть такое единство, при котором вступающие в общение начала оста­
ются по сущности неслиянными и объединены своими энергиями.
Синергия бытий не есть только лишь отношение, - это реальность, 
наполненная конкретным жизненным содержанием. Слово, по Флорен­
скому, не только человеческая энергия и не только энергия сущности, но 
самостоятельная реальность синергии этих двух энергий.

Слово подобно молнии, вспыхивающей при встрече энергии чело­
века и энергии мира. И будучи новым явлением, оно вместе с тем нераз­
рывно и неотделимо от энергий, его порождающих, - самого человека и 
самого мира. Оно не может быть чем-то автономным, самостоятельным, 
ибо его подлинная сущность - во взаимопроникновении человека и ми­
ра. С одной стороны, слово есть сам говорящий, с другой - слово есть 
сама реальность, и вместе с тем слово - больше самого себя!
Данная позиция выступает философским синтезом позищш Григо­
рия Нисского и позиции Сергия Булгакова. Подтвердив ее ссылками на 
решения паламитских соборов XIV века, Павел Флоренский разъясняет 
основное положение имяславия; "Имя Божие есть Бог и именно Сам 
Бог, но Бог не есть ни имя Его, ни Самое Имя Его". С одной стороны, 
утверждается тождество Имени Божьего и Бога по энергии, с другой 
стороны, их различие по сущности. На основе этого различия между 
энергией и сущностью становится возможным говорить, каким образом 
в слове соединены без слияния внутренняя реальность человека и внеш­
няя реальность мира.
Хотя Павел Флоренский еще ничего не говорит о диалогичности 
слова, но его учение о синергии есть философско-онтологическая пред­
посылка идеи диалогичности. Синергичность слова констатирует реаль­
ное со-растворение энергий, однако хшалогичность слова должна рас­
крыть их во взаимном общении, в динамичности, в становлении. Павбл 
Флоренский создает для понимания этого необходимый философский 
фундамент. На основе этого фундамента становится возможным пони­
мание позиции А.Ф. Лосева, описывающем синтез этих энергий не как 
статично, но динамично, не как со-растворение, но как взаимообщение. 
6
-я позиция: имя есть энергия взаимопонимания.
Работа А.Ф. Лосева "Философия имени" представляет тончайший 
категориальный анализ осмысления имени, однако она еще ничего не 
говорит о его диалогичной природе. Основа для диалогичного понима­
ния имени дается в другой работе - "Вещь и имя". Лосев проводит он­
тологическое различие между понимаемым смыслом и смыслом самим 
по себе. Понимание - онтологическая категория, выражающая тождест­
во вещи и инобытия. Понять смысл - значит перенести его в себя, во­
плотить в своем бытии. Понимая этот смысл, я именую его. Онтологич­
ность этого акта заключается в том, что именуемое должно также участ­

вовать в именовании, знать и понимать именующего. В именовании 
должно происходить взаимное понимание именуемого и именующего. 
На основании этого А.Ф. Лосев приходит к выводу, что имя вещи есть 
потенциальная энергия взаимопонимания вещи с ее окружающим.
В этом определении А.Ф. Лосев синтезирует все теоретические 
достижения 
имяславия. Имя как 
энергия вза*1Мопонимания должно 
включать в себя как понимающего, так и понимаемого, как вещь, так и 
человека. Но вместе с тем имя есть отличная 
и 
от вещи, и от 
человека 
реальность. Иными словами, это есть не просто энергия, но потенциаль­
ная энергия. Потенциальность подчеркивает самостоятельность имени, 
его автономность от сущностей, энергии которых оно в себе воплощает. 
И наконец, сама идея понимания предполагает взаимообщение и ста­
новление, обозначением чего и является понятие диалогичности.
♦ ♦ ♦
Все щесть выщеприведенных позиций являются диалектически не­
обходимыми моментами раскрытия одной и той же идеи - идеи диало­
гичности имени, обоснованной в контексте православного энергетизма. 
И все они проявились на этапах развития православной духовной куль­
туры от тринитарных споров в IV веке и до афонских споров об Имени 
Божьем в XX веке. Иными словами, эта идея выступает не только синте­
зом философских позиций, но и синтезом этапов духовной культуры.
Можно видеть, что идея диалогичности является, с одной стороны, 
метафилософской предпосылкой осмысления имени в традиции имясла­
вия, с другой стороны, выражает общий духовный опыт, который лежит 
в основе всей восточноправославной традиции. Эта идея оставалась не- 
отрефлексированной, но всегда присутствовала в православной культу­
ре. Она выступала не в качестве "философского мнения" наряду с дру­
гими (чем для нас и являются многие философские идеи), но в качестве 
культурного архетипа, в соответствие с которым понимались многие яв­
ления восточно-христианской культуры: молитвенный опыт, литургиче­
ская традиция, символизм, особый тип православного искусства, поэти­
ка литературного стиля, стиль и образ жизни православного человека и 
т.д.

жүктеу/скачать 10,24 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: