35
рисует захватывающую своей зрелищностью
картину нереста. Но, увлеченно рассказывая об
этом чуде природы, не обошла Зоя Журавлева и
такого, тесно связанного с ходом рыбы, факта,
как браконьерство. И в этом вопросе она пре-
дельно деликатна. С пониманием и в какой-то
мере с сочувствием к жителям острова и рыб-
надзору Юлию Сидорову изображает она сцены
браконьерства. «Юлию оставалось, конечно, ло-
вить граждан, которые нарушают правила лова.
Но и тут Иргушин был прав: на острове… бра-
коньерство было незлостное, для себя. Если
говорить честно, вред от этого браконьерства
был невелик, хоть инструкция – естественно –
нарушалась. А рыбы порой шло столько, что
она буквально давила сама себя в Змейке. По-
сле дождя и очередного разлива берега речки
выглядели, как после великой рыбьей битвы,
усеянные телами павших ратников. И вороны
исполняли роль коршунов, крики их были над
берегами как уродливый смех. Рыбу брали тог-
да открыто, если кто хотел, хоть все равно та-
кой инструкции не было – чтобы брать. Юлий
в такое время не мог решить для себя, что же
он должен делать – по совести и по должности.
Запрещать людям? Накладывать на них штраф
по всем правилам? Либо будто не замечать, во-
все не появляться на Змейке? Но тогда – какая
же от него работа: прямое небреженье обязан-
ностями, а зарплата идет…»
24
. Не каждый год
наблюдается на острове изобилие рыбы, раз
в три-четыре года. Но если случается, то рыбу
таскают из воды «сачками, корзинами, ведра-
ми, просто – руками»
25
. Зоя Журавлева стала
свидетелем «урожайного года», когда «рыбу
кидали в вездеходы, везли в сопки, чтобы мед-
веди потом не подходили близко к поселку, сва-
ливали там в ямы. Огороды удобряли в то лето
кетой да горбушей»
26
. Это тогда происходило,
когда рыба уже никуда не годилась, потому что
«вся рыбья масса, какая сбивалась в Змейке
в хорошее лето, все равно не могла подняться
до нерестилищ, сама себе создавала замор…
Река начинала гнить заживо… Но рыба в устье
еще свежа, серебриста, так и называется – се-
ребрянка. Самое время бы тут ее, лишнюю для
реки, брать – солить, коптить, вялить, нарезать
ломтиками и запекать целиком. Но никто не
берет, поскольку мощность приемного пункта
в поселке – всего триста центнеров, один став-
ной невод. Но кто же это, умный, решил – такую
мощность на такой остров…»
27
. Вот так, как бы
между прочим, невзначай, писательница каса-
ется очень актуальной для советской страны
«периода застоя» проблемы: тотальный дефи-
цит, в том числе и рыбных продуктов, в смычке
с тотальным расточительством природных ре-
сурсов. «Такую ценность, кету, горбушу, днем с
огнем ведь в других местах хвоста не найдешь,
а тут – в огороды, вместо дерьма, в лесные ямы
на медвежью радость»
28
– звучит для 1980-х го-
дов почти крамольно.
Курильчане живут во власти двух стихий.
Первая, конечно, море, а вторая – сопки. «Всю-
ду кругом, где не море, топорщатся сопки. Над
ними уперся в небо вулкан, но аккуратный конус
его далеко, километров за сорок, и вроде без-
действующий. Никто от него не видел ничего
плохого, но никто на него и не лазил, доверху.
Сопки вокруг непроходимо заросли лиственни-
цей, березой, бамбуком, горькой местной виш-
ней, ядовитой лианой сумахом, всякой – пожух-
лой уже – травой»
29
. «Четкие сопки», красные
от рябины, видны из окон домов; в сопки бегут
люди, спасаясь от цунами; на сопке расположи-
лась цунами-стация; в сопках охотятся. Сопки,
«первобытно-заросшие, дикие»
30
провожают
тех, кто уезжает с острова, навсегда, не прижив-
шись среди их природной «дикости».
Зоя Журавлева рассказала и о курильских
лечебных горячих ключах; и о Лебяжьем озере,
на котором летом налетают черные лебеди; и о
ловле крабов; и об островных воронах, сильно
отличающихся от материковских и размерами, и
умом; об островной дичи, которую «хоть с крыль-
ца стреляй», и о мощных снежных зимних ци-
клонах. Обо всем написала Зоя Журавлева, не
упустив ни одной мелочи, ни одной черточки в
жизнеописании Курил и курильчан. Небольшая
повесть неожиданно превращается в своео-
бразную энциклопедию, в которой можно найти
практически все о жизни на одном из островов
Курильской гряды, а значит, и на островах Саха-
линской области вообще.
Достарыңызбен бөлісу: