928
с этим связана новая волна дискуссий, связанная с идеей безусловного
базового дохода, гарантированных выплат всем гражданам вне зависи-
мости от их социального статуса или фактора занятости. Однако это
могут себе позволить только очень богатые
страны и только в услови-
ях консенсуса по этому вопросу и только в странах с высоким уровнем
доверия и социального капитала в обществе. С другой стороны, ряд оте-
чественных исследователей придерживаются точки зрения, что в усло-
виях ограниченных финансовых ресурсов рациональным выбором для
государства и общества будет использование адресной, селективной мо-
дели социальной политики. Однако эта модель при всей своей кажущейся
эффективности, обладает рядом недостатков. Во-первых, она не являет-
ся такой уж выгодной для общества в финансовом плане: для проверки
нуждаемости необходим как минимум аппарат «проверяющих», который
недёшево обойдётся налогоплательщикам. Во-вторых, появление нового
бюрократического барьера актуализирует проблему коррупции. И, нако-
нец, нельзя недооценивать роль государства, усиливающуюся в условиях
падения и без того невысоких доходов и низкой ресурсообеспеченности
большинства населения страны. Последовательно сокращая расходы на
социальную политику, социальную помощь, государство, по сути, созда-
ёт барьер для роста благосостояния населения и загоняет себя в ловушку,
выход из которой будет затруднительным и дорогостоящим. Пандемия
актуализировала и другие социальные проблемы. К
таким проблемам
относится, в первую очередь, огромный разрыв, неравенство в уровне и
качестве систем здравоохранения, доступности их для граждан[1]. Если
говорить о России, то обозначенные проблемы накладываются на крайне
актуальную проблему территориального неравенства. То есть дифферен-
циацию в доходах, доступности качественного здравоохранения, образо-
вания, цифровой разрыв, качество и уровень
жизни населения нужно
рассматривать в региональном контексте, так как наша страна явля-
ется ярчайшим примером регионального неравенства. В
целом можно
констатировать, что маятник в отношениях государства и общества, в
так называемом общественном договоре, солидарности в обществе, несо-
мненно, качнулся в сторону от либерализма к консерватизму, увеличе-
нию роли государства. Представляется,
что современная Россия, где и
до этого были сильны патерналистские отношения между государством
и обществом, движется в том же направлении. Вместе с тем, существуют
вполне обоснованные опасения относительно того,
что большое государ-
ство рискует стать чрезмерно затратным и большим. В последние меся-
цы произошла легализация цифрового контроля в связи с распростра-
нением COVID-19. Соответственно возникла проблема объёма передан-
929
ных государству гражданами и бизнесом прав и свобод, использования
и хранения больших данных, анонимности персональных данных. Так в
апреле, когда пандемия только начиналась, результаты социологических
опросов говорили о том, что население склонно жертвовать правами и
свободами для того, чтобы сдержать распространение вируса. В России,
по данным опроса «Ромира» и Gallup International, с таким вариантом
полностью согласились 69% респондентов (в США эта цифра равна 68%,
в Германии — 89%)[2]. Таким образом, можно констатировать, что кри-
зис, вызванный пандемией стал катализатором структурных изменений
как в
экономической сфере, так и в социально-политической в триаде
взаимодействий государство-бизнес-общество.
Достарыңызбен бөлісу: