Мою руки и безумно жажду прикоснуться к Рейчел.
Я вытираю ладони о полотенце и поворачиваюсь к ней.
Пальцы Рейчел стискивают край стола за спиной. Мои руки скрещены
на груди.
— У нас самые ужасные в мире родители, — шепчет она.
Ее голос падает.
Мое сердце тоже.
— Прямо‑таки безнравственные, — говорю я.
Она хохочет.
Мне
нельзя любить твой смех, Рейчел…
Она вздыхает.
Люблю ее вздох.
— Давно они вместе? — спрашиваю я.
Рейчел не станет врать.
— Около года. Они нечасто виделись, пока мама не решила переехать
поближе к нему.
Я чувствую, как разбилось сердце моей матери.
Мы с ней ненавидим отца.
— Около года? — переспрашиваю я. — Уверена?
Рейчел кивает.
Ей ничего не известно о моей маме. Это очевидно.
— Рейчел?
Я произношу ее имя вслух. Мне хотелось этого с той самой минуты,
как мы впервые встретились.
Не
отводя глаз, Рейчел сглатывает и тихо шепчет:
— Что?
Я делаю шаг вперед.
Ее тело откликается. Спина стала чуть прямее, дыхание — чуть чаще,
щеки — чуть розовее.
Но этого более чем достаточно.
Моя рука ложится ей на талию, мои глаза ищут ее.
Взгляд Рейчел не говорит «нет»…
Когда мои губы прижимаются к ее губам, это и
хорошо, и дурно, и
правильно, и неправильно.
А еще это месть.
Рейчел вдыхает, крадя у меня воздух. Я выдыхаю, чтобы отдать
кислород ей. Наши языки соприкасаются. Моя вина сплетается с ее
виной, мои пальцы путаются в волосах,
которые бог создал
специально для этой девушки.
Мой любимый вкус теперь — Рейчел.
Мой любимый подарок теперь — Рейчел.
Хочу Рейчел на день рождения. Хочу Рейчел на Рождество. Хочу
Рейчел на выпускной.
Рейчел, Рейчел, Рейчел…
Я все равно буду любить тебя, Рейчел…
Скрипит задняя дверь.
Я отстраняюсь.
Она отстраняется, но я по‑прежнему чувствую ее в своих объятиях.
Отвожу взгляд, но вокруг одна Рейчел.
В кухню заходит Лиса. Вид радостный.
Она имеет право на счастье — это ведь не она умерла.
Лиса объявляет, что им пора уходить.
Я прощаюсь с обеими, но мои слова —
только для Рейчел, и она это
знает.
Заканчиваю с посудой.
Говорю папе, что Лиса очень милая.
Не говорю, что ненавижу его.
Наверное, и не скажу никогда. Зачем признаваться, что теперь смотрю
на него другими глазами?
Теперь он для меня просто… обычный человек.
Возможно, это и значит стать мужчиной — осознать,
что отец
понимает в жизни ничуть не больше твоего.
Я ухожу к себе в комнату и пишу Рейчел эсэмэску.
Я: «Что будем делать с завтрашней встречей?»
Рейчел: «Соврем родителям?»