ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Серман И. З.
Русский классицизм. Л., 1973. С. 101– 120). Правда, ученый основное внимание уделял отличиям Сумарокова от Тредиаковско- го, оставляя тем самым несколько в стороне вопрос о том, что без опытов Тредиаков- ского Сумароков вряд ли смог бы так литературно-успешно реализовать собственные замыслы: отталкивание здесь неотрывно от преемственности. 360 361 либо были пропущены сквозь ее призму, что приводило к существен- ным культурным деформациям (как в случае с «Повестью о Лукиа- нове осле» 45 ). Тредиаковский же ориентировался на (хотя и для его времени скорее второстепенную и устаревающую, но бесспорно «вы- сокую») французскую традицию — высокую в смысле отчетливой принадлежности к элитарной культуре в придворном ее варианте: роман П. Тальмана с достаточной мерой полноты и на должном ху- дожественном уровне представлял французскую галантную словес- ность второй половины XVII — начала XVIII в. 46 IV . Во-вторых, степень адекватности русского текста оригиналу была несоизмеримо более высокой, чем в переводах петровской поры, — при всех стилистических несуразицах (как несуразицы их можно оценить, разумеется, с позиций позднейшего литературно-язы- кового сознания), в изобилии встречающихся на страницах «Езды в остров Любви» 47 . И дело здесь не в одном лишь переводческом уме- нии молодого автора, свободе владения французским языком и чут- кости к стилистике языка родного. Вероятно, важнее то, что Тре- диаковский совершенно сознательно подходит к проблеме перевода, для него это — именно проблема, притом такая, важность которой очевидна: степень рефлексии переводчика над собственным своим трудом весьма и весьма высока. В результате перевод с одного языка на другой становится сугубо литературным делом, и возникающие в процессе этого перевода про- блемы решаются не только как языковые (или даже стилистические), но и как прямо литературные. В частности, это касается вопроса о том, как через перевод познакомить отечественных читателей с ев- ропейской изящной словесностью. Для этого Тредиаковский исполь- зует (среди других возможных) один достаточно необычный способ: наряду с русскими текстами он включает в свою книгу и сочинения на французском языке. Вышедшая в Академической типографии «Езда в остров Любви» состояла из двух частей: собственно перевода таль- мановского романа и «Стихов на разные случаи». Последние состоя- ли из 32 стихотворений — 14 русских, 17 французских и 1 латинско- го. Объединение под одной обложкой стихов и прозы само по себе не являлось чем-то необычным; подобная структурная гетерогенность была привычной для французской галантной литературы: «…книга 45 См. о ней: Николаев С. И. «Повесть о Лукианове осле» в кругу переводных антич- ных памятников Петровской эпохи // XVIII век. Сб. 17. СПб., 1991. С. 135–159. 46 См. общую характеристику перевода Тредиаковского: Гречаная Е. П . Когда Россия говорила по-французски. М., 2010. С. 36–47. 47 Там же. С. 48–58. Тредиаковского структурно опирается на модель галантных сборников, включая, подобно им, перевод и „Стихи на разные случаи“» 48 . Но вот столь значительное число иноязычных (а вернее — французских) текстов — больше половины — все же нуждается в разъяснениях. Конечно, многоязычие в целом свойственно барочной литературе, в том числе и восточнославянской ее окраине. Сравнительно близкие по времени к Тредиаковскому авторы (скажем, Феофан Прокопович или Стефан Яворский) писали стихи на разных языках: и по-цер - ковнославянски, и по-латыни, и по-польски. Однако поэтическое многоязычие в издании 1730 г. имело совершенно иной смысл: Тре- диаковский вводит в него 17 французских стихотворений не только для того, чтобы продемонстрировать свободу усвоения чужой куль- туры им самим (а возможно, и не для этого вовсе), но стремясь пред- ставить данную культуру в ее непосредственном виде, в родном для нее языковом обличье. Тем самым усиливалась степень адекватности ее понимания отечественным культурным сознанием и одновременно демонстрировались те возможности ее творческой рецепции, которы- ми располагала русская словесность. С известной долей преувеличе- ния и огрубления можно заметить, что русско-французский языковой параллелизм «Стихов на разные случаи» оборачивался своеобразной формой литературного соревнования: не различных авторов в преде- лах одной литературной культуры, как это было позднее, в 1740– 1750-е гг. (см. об этом § 3 главы 5), но двух разных литератур. С наи- большей отчетливостью эта соревновательная интенция проявляется в «Оде о непостоянстве мира», опубликованной сразу в обоих язы- ковых вариантах и представляющей собой «своеобразный „ключ“ к художественному смыслу романа в целом» 49 . Третья особенность «Езды в остров Любви», выводящая ее за пределы литературной культуры петровского времени и свидетель- ствующая об обращенности переводного труда Тредиаковского к литературному будущему, неразрывно связана с тем, о чем только что говорилось: желая своим романом активизировать процесс ев- ропеизации и заботясь о качестве перевода (ибо его совершенство было свидетельством успешности русской культуры в освоении за- падного литературного опыта), русский писатель обращался к сугу- бо эстетическим проблемам, о которых Петровская эпоха даже и не помышляла. Главным из них был вопрос о разграничении поэзии и прозы — разграничении не только на метрическом уровне, но и на 48 Там же. С. 44. 49 жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|