ИсторИя русской лИтературы XVIII века 1700–1750 е годы
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
Бухаркин П. Е. История русской литературы 18 века.
| Кузнецов В. А.
Тредиаковский. С. 410. 6 Там же. С. 410. 7 См. об этом: Успенский Б. А., Шишкин А. Б. Тредиаковский и янсенисты // Символ: Журнал христианской культуры при Славянской библиотеке в Париже. Париж, 1990. № 23 (Июнь). С. 105–264. 8 См. комментарии Я. М. Строчкова к этому стихотворению в кн.: Тредиаковский В. К. Избранные произведения. С. 473–474. случае, в глазах русских властей Тредиаковский не был безродным беглецом из России: если бы Головкин или Куракин к нему относи- лись именно так, то никакой поддержки ему бы не оказали. Да и в России вернувшегося Тредиаковского встретили не так, как встреча- ют никому не известного поповича. Тут, впрочем, могла иметь зна- чение и сложившаяся у Тредиаковского еще в стенах Славяно-греко- латинской академии репутация многообещающего литератора, свое- го рода надежды ждущей обновления русской словесности — если, конечно, подобная репутация вообще имела место. Так или иначе, многое в заграничном периоде жизни Тредиаков- ского остается темным. Но это не так уж и важно — какие бы мис- сии на него ни возлагались и какого бы успеха (или, напротив, неу- спеха) он в их выполнении ни достигал, для нас несоизмеримо более важно другое — тот культурный багаж, который он приобрел в Гаа- ге и Париже. III . В Голландии и во Франции Тредиаковский не просто жил, общаясь с европейскими своими современниками и погружаясь в европейскую бытовую культуру. Такое погружение было, бесспорно, важным и само по себе — оно, может быть, лучше и бесповоротнее, чем что-либо другое, делало молодого и любознательного россияни- на европейцем. Но Тредиаковский этим не ограничивался: он не толь- ко, так сказать, впитывал западный дух из окружающей его атмосфе- ры, он и серьезно учился — в знаменитой Сорбонне. Там он зани- мался философией, «математическими науками», теологией. Сам Тредиаковский позднее особо подчеркивал, что в Сорбонне слушал лекции Ш. Роллена, столь близкого ему и им крайне почитаемого автора, перевод исторического труда которого стал одним из главных его литературных предприятий. Это замечание поэта не соответство- вало действительности: Роллен к тому времени в парижском универ- ситете уже не преподавал. Однако, будучи неправдой с точки зрения фактов, в аспекте культурной истории данное свидетельство утрачи- вает привкус хвастливой выдумки и приобретает важный статус: Тре- диаковский заявляет о своем месте в европейской культурной тради- ции, демонстрируя, в частности, свое отношение к одному из важ- нейших событий литературной жизни Франции — спору «древних и новых», в ходе которого обозначилось глубокое изменение в отноше- нии европейского сознания к античному культурному наследию 9 . Обозначение Роллена как своего учителя обнажало здесь позицию 9 См. о нем: Спор о древних и новых. М., 1985. О рецепции этого культурного со- бытия русской литературой середины века говорилось в пятой главе. 344 345 Тредиаковского — Роллен был на стороне «древних», т. е. полагал классическую литературу непревзойденным образцом, главным эсте- тическим ориентиром для всего дальнейшего развития словесной культуры. Подобным воззрениям русский поэт сохранил верность в течение всей своей жизни — более того, со временем они только укрепились и многое определили в творческой его практике 10 . Степень усвоения Тредиаковским французской литературы по- зволяют оценить его опыты во французском стихосложении, о кото- рых мы можем судить по 18 стихотворениям, опубликованным по- французски в 1730 г.: они «написаны хорошо, во всяком случае, не хуже среднего уровня французской поэзии стиля „регентства“» 11 . Для того чтобы писать стихи на чужом языке, необходимо прежде всего проникнуться духом этой иноязычной литературы — как видим, Тредиаковский здесь вполне преуспел. Об этом, пожалуй, еще более, нежели франкоязычные стихотворения, свидетельствует его литера- турное творчество на родном языке. Оно заявило о себе в 1730 г., как только Тредиаковский вернулся на родину. В Париже Тредиаковский прожил около двух лет — с конца 1727 по конец 1729 г.; затем начался его — несколько затянувшийся — путь домой, через Гаагу и Гамбург. В Гамбурге он на некоторое вре- мя задержался и «со скуки» (как он сам говорил) начал переводить роман П. Тальмана, который озаглавил «Езда в остров любви». О сво- ем труде Тредиаковский писал следующее: «Долго я думал, что какую бы то книжку французскую начать переводить. Тогда впала мне на разум сия, которую я там не без трудностей сыскал» 12 . В. А. Кузне- цов совершенно справедливо усматривает в данных словах свиде- тельство осознанного выбора 13 : роман Тальмана Тредиаковский начал переводить не по случайному стечению обстоятельств, а потому, что именно его он перевести и хотел. Выбор оказался очень удачным: перевод имел настоящий успех, только что вернувшийся домой относительно молодой автор стал знаменитым. Об этом, в частности, свидетельствуют его письма 1731 г. И.-Д. Шумахеру (кстати, написанные по-французски). В них, между прочим, он неоднократно упоминает более чем благожела- 10 См.: жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|