Дайте волю фантазии, хотя не можете сделать это в реальности

Э. Мазлиш, А. Фабер. «Как говорить с детьми, чтобы они учились»
21
 
Вместо того чтобы игнорировать чувства…
 
Детям трудно изменить поведение, если взрослые полностью игнорируют их
чувства.

Э. Мазлиш, А. Фабер. «Как говорить с детьми, чтобы они учились»
22
 
Признайте право ребенка на чувства,
даже если его поведение неприемлемо
 
Детям легче изменить поведение, когда их чувства поняты.
Кен посмотрел на мои рисунки и покачал головой.
– В теории все звучит прекрасно, но мне кажется, что это лишняя нагрузка на учителей.
Откуда нам взять время на то, чтобы помогать детям справляться с их чувствами?
Джейн оживилась.
– Время найти нетрудно, – сказала она. – Приходи в школу пораньше, уходи попозже,
меньше времени трать на обед и забудь о туалете.
– Ну конечно, – кивнул Кен, – и в перерывах между планированием уроков, проверкой
тетрадей, подготовкой расписания и выступлениями на конференциях (ну и между препода-
ванием как таковым) думай о том, что могут чувствовать твои ученики и как в фантазиях дать
им то, чего они не могут получить в реальности.

Э. Мазлиш, А. Фабер. «Как говорить с детьми, чтобы они учились»
23
Слушая Кена, я думала: «Может быть, я слишком многого хочу от учителей…»
Джейн словно прочла мои мысли:
– Я знаю, что нагрузка у учителей очень велика. Но детям очень важно чувствовать, что
их понимают. Вы же знаете, что когда дети расстроены, они 
не могут
сосредоточиться. Они
не могут усваивать новый материал. Если мы хотим освободить их разум, чтобы они могли
мыслить и учиться, то нам нужно уважать их эмоции.
– И не только в школе, но и дома, – понимающе добавила Мария.
Мы повернулись к ней.
– Когда мне было девять лет, – сказала она, – наша семья переехала в другой город, и мне
пришлось идти в новую школу. У меня была очень строгая учительница. Когда я делала задание
по арифметике, она возвращала мне тетрадку, где все неправильные ответы были перечерк-
нуты большими черными крестами. Она заставляла меня снова и снова переделывать упраж-
нение, пока я не делала все правильно. Я так нервничала на ее уроках, что не могла думать.
Иногда я даже пыталась списывать ответы у других детей. Накануне экзамена у меня всегда
болел живот. Я говорила: «Мама, я боюсь». А она отвечала: «Бояться нечего. Просто поста-
райся все сделать как можно лучше». Отец тоже говорил: «Если ты все выучила, тебе нечего
бояться». Но от этих слов мне становилось еще хуже.
Кен с интересом посмотрел на Марию.
– А если бы ваши родители сказали: «Похоже, этот экзамен действительно беспокоит
тебя, Мария»? Вы почувствовали бы себя по-другому?
– Ну конечно! – воскликнула Мария. – Потому что тогда я смогла бы рассказать им о
черных крестах, о том стыде, который испытывала, когда мне приходилось снова и снова все
переделывать на глазах у всего класса.
Кен все еще был настроен скептически.
– Но разве вы смогли бы избавиться от беспокойства и лучше справиться с заданием по
математике?
Мария задумалась.
– Думаю, да, – медленно ответила она, – если бы родители прислушались ко мне и поз-
волили рассказать о своих страхах, то я набралась бы смелости и мне захотелось бы учиться
лучше.
Через несколько дней после этого разговора мы снова обедали с Марией. Она улыбнулась
и вытащила из сумочки маленькие свернутые листочки бумаги.
– Послушайте, что сказали мне на этой неделе мои дети, – сказала она. – Представьте,
чего я не стала говорить своим детям после нашего разговора. Первая записка от моей дочери
Аны Рут.
Мария развернула бумажку и прочитала: «Мама, учитель физкультуры заставил меня
пробежать лишний круг за то, что я слишком медленно переодевалась, и все смотрели на
меня».
Первым отозвался Кен:
– Ты не стала говорить: «А что должен был сделать учитель? Похвалить тебя? Вручить
тебе медаль за то, что ты такая копуша?»
Все засмеялись, а Мария продолжила:
– А вот что сказал мне мой сын Марко: «Ма, пожалуйста, не злись, я потерял новые
перчатки».
– Теперь моя очередь, – вызвалась Джейн. – «Что?! В этом месяце ты теряешь уже вто-
рую пару. Ты думаешь, я печатаю деньги? В будущем, снимая перчатки, клади их в карман. А
выходя из автобуса, проверяй сиденье и пол, чтобы они случайно не выпали!»
– А что в этом плохого? – удивился Кен. – Ты приучаешь ребенка к ответственности.
– Неправильно выбрано время.

Э. Мазлиш, А. Фабер. «Как говорить с детьми, чтобы они учились»
24
– Почему?
– Когда человек тонет, не время давать ему уроки плавания.
– Гмм, – проворчал Кен. – Мне нужно над этим подумать… Хорошо, теперь твоя очередь,
Лиз.
Мария взглянула на следующий листочек и сказала:
– Это тоже от Аны Рут: «Не знаю, хочу ли я и дальше играть в оркестре».
Я чуть не подпрыгнула на месте:
– Вы не сказали: «Мы столько денег потратили на уроки скрипки, а теперь ты говоришь,
что хочешь все бросить! Твой отец очень расстроится, узнав об этом!»
Мария посмотрела на нас с изумлением:
– Откуда вы все узнали, чего я чуть было не сказала?
– Это очень легко, – улыбнулась Джейн. – Именно это говорили нам наши родители. Я
постоянно ловлю себя на том, что говорю детям то же самое.
– Мария, – сказал Кен, – не томи нас. Что же ты действительно сказала детям?
– Когда Марко не смог найти новые перчатки, – ответила Мария, – я не стала ругать
его. Я просто сказала: «Терять вещи очень неприятно… Как ты думаешь, не мог ты оставить
перчатки в автобусе?» Он посмотрел на меня так, словно не мог поверить собственным ушам,
и сказал, что на следующий день спросит у водителя.
Мария продолжала:
– А когда Ана Рут сказала, что учитель физкультуры заставил ее бегать перед всем клас-
сом, я ответила: «Ты, наверное, очень неловко себя чувствовала». Она ответила: «Да, да!» –
а потом сменила тему, что для нее очень характерно, потому что она никогда мне ничего не
рассказывает.
Но самое удивительное случилось потом, – рассказывала Мария. – После урока музыки
дочь сказала, что не знает, хочет ли и дальше играть в оркестре. Она просто убила меня этими
словами, но я сдержалась: «То есть ты и хочешь играть в оркестре, и не хочешь?» Ана Рут
задумалась. А потом заговорила, и мне все стало ясно. Она сказала, что играть на скрипке ей
нравится, но репетиции отнимают слишком много времени. Она почти не общается с друзьями,
ей никто не звонит. Наверное, у нее вообще не осталось друзей. А потом она заплакала, а я
стала ее утешать.
– О, Мария, – сказала я. Ее слова меня глубоко тронули.
– Забавно, правда? – спросила Джейн. – Ана Рут не могла сказать вам, что ее беспокоило
на самом деле, пока вы не признали ее право на собственные чувства.
– Да, да, – энергично закивала Мария. – А как только вскрылась реальная проблема,
Ана сама придумала, как помочь себе. На следующий день она сказала, что решила остаться
в оркестре и поискать новых друзей там.
– Это же чудесно! – обрадовалась я.
– Да, – ответила Мария, слегка нахмурившись. – Но я рассказала вам только о хороших
своих поступках. Я не сказала о том, что случилось, когда Марко сказал мне, что ненавидит
мистера Петерсена.
– О-о-о… Это тяжело, – вздохнула я. – Вы ведь весь прошлый год помогали мистеру
Петерсену?
Казалось, что Марии очень больно.
– Он очень хороший учитель, – прошептала она. – Очень серьезный.
– Я именно это и хотела сказать, – пояснила я. – Вы работали вместе. С одной стороны,
вам хотелось поддержать сына. С другой, – вы высоко цените мистера Петерсена, и вам не
хотелось критиковать его.
– Не только мистера Петерсена, – кивнула Мария. – Наверное, я немного старомодна, но
считаю, что ребенок не должен плохо отзываться об учителях.

Э. Мазлиш, А. Фабер. «Как говорить с детьми, чтобы они учились»
25
– Но, поддержав сына, – вмешалась Джейн, – вы же не обязаны были осуждать мистера
Петерсена…
Джейн быстро набросала свой вариант типичной родительской реакции в ситуации, когда
ребенок жалуется на учителя. А потом мы все вместе постарались придумать полезный диалог.
Наша проблема заключалась в том, чтобы не согласиться с ребенком и не унизить учи-
теля. Вот к чему мы пришли:

жүктеу/скачать 3,03 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: