Книга посвящается моим учителям Андрейчуку Борису Федоровичу, Клепаловой Галине Ивановне, Филипович Людмиле Александровне
жүктеу/скачать 1,27 Mb.
|
vybor
| Глава 9
Проверка на прочность Утром нашу мастерскую посетили сразу оба наших Наставника – профессор Свингдар и Мастер Беф. Это явление нам с Отто по определению ничего хорошего нести не могло. Быстро припомнив все наши поступки за последний месяц, я окончательно утвердилась в мысли, что сейчас нас ожидает какой-то гадостный сюрприз, потому что ругать нас вроде бы было не за что. – Итак, дорогие наши дипломники, – торжественно начал профессор, попыхивая трубкой, из которой вырывался удивительно вонючий дым, – мы пришли вас порадовать. Я чуть не схватилась за голову. Порадовать! А кто бы сомневался! Взглянув на Отто, старательно изображавшего улыбку, я поняла, что он того же мнения. – Насколько мы знаем, ваш дипломный артефакт уже готов? – Да. – Очень хорошо. Через два дня мы посмотрим, как он работает на практике. – В каком смысле? – Выпустим вас на учебный полигон практиков, дадим в руки артефакт и посмотрим, как на него отреагирует нежить. Мы с Отто переглянулись. Конечно, мы испытывали наш артефакт на зомби, костяках и умертвиях. Но это были вялые, измученные студентами образцы из лабораторий Практического факультета, тем более что нас с ними разделяла толстая решетка. До сих пор испытания дипломных работ Мастеров Артефактов проходили только в лабораторных условиях. О том, чтобы выпустить теоретиков на боевой полигон, никогда и речь не шла. Когда мы брались с Отто за наш диплом, то никак не думали, что нам придется его защищать в таких условиях. Выйти один на один против нежити… Брр… – Это не мы придумали, это новое распоряжение Министерства образования, – сказал Беф. – Простите, Наставник, – сказала я, – против нас выпустят настоящую, живую нежить? – Если так можно выразиться по отношению к уже мертвым существам, то – да. Для вас будет сымитирована типичная ситуация применения вашего дипломного проекта. Лес, дорога и все виды нежити, которые могут встретиться в нашем регионе. – Почему все? – спросил Отто, хватаясь обеими руками за бороду. – А как написано в пояснительной записке к вашему диплому? «Оглушение и временное замедление нежити, встречающейся на просторах Чистяковского региона». Мы переглянулись. В глазах лучшего друга я прочитала все, что он обо мне думает – ведь пояснительную записку писала именно я! Что мне стоило ограничиться Чистяковом и пригородом, где отродясь ничего, кроме зомби, не водилось (если не считать нашествия Лунной нежити в прошлом году). – Защита теоретической части диплома состоится позже, – сказал профессор Свингдар, – после того как мы убедимся, что ваш артефакт работает. – А если он не подействует на нежить? – спросил Отто. – Лучше, чтобы подействовал. Кстати, все остальные артефакты дипломная комиссия попросит снять. – Пора писать завещание? – поинтересовалась я. – Готовьтесь, – туманно ответил на мой вопрос Беф, а профессор Свингдар ободряюще улыбнулся. – Надо же, – сказал Отто, провожая взглядом преподавателей, – только раннее утро, а уже какой паршивый день начался. – Это еще не паршивый, – сказала я, примериваясь к стенке, чтобы побиться об нее головой. – Вот через два дня будет паршивый. – Через два дня будет нам полный финиш, если артефакт не сработает. – Должен сработать, за теоретические выкладки я ручаюсь. – За работу я тоже ручаюсь, – проворчал Отто. – Но вот что у нас в итоге получилось и как это сработает… – Должно сработать, должно, – сказала я, пытаясь убедить саму себя. – Мы же с тобой проверяли. – Да, проверяли, – кисло сказал полугном, терзая бороду. – Но мы же в полевых условиях его не проверяли. Он пошарил под лавкой и достал оттуда увесистую бутыль. Откупорил, понюхал – я в это время осторожно двигалась к двери – и спросил злобным голосом: – А кто это мне самогон на воду заменил? – Мне надо прогуляться, – быстро сказала я, выбегая из мастерской. – К нотариусу пошла завещание писать? – крикнул вслед Отто. Именно я была причастна к тому, что первоклассный гномий самогон таинственным образом улетучился из бутыли. Впрочем, почему таинственным? Самогон пошел на благое дело – подкуп продавца одной лавчонки, куда в скором времени обещали завезти эксклюзивные эльфийские украшения. Все модницы города стояли на ушах, записавшись у владельца лавки в очередь на приобретение цацек. Я в очередь не успела – слишком поздно узнала о грядущем событии. Но зато я знала, что продавец – а ведь от него зависело распределение вожделенных сокровищ – большой ценитель гномьего алкоголя. Произведя с заначкой Отто нехитрые манипуляции, я волшебным образом стала первая в списке покупательниц украшений. Жаль, конечно, что я совершенно забыла предупредить Отто об исчезновении самогона. Думаю, ближайшее время лучше мне не попадаться полугному на глаза. Я направлялась к квартире Ирги, чтобы пожаловаться ему на жизнь. Несмотря на то что некромант вернулся в город уже давно, толком мы не виделись – он был страшно занят, да и я перед защитой диплома убирала все свои «хвосты» в Университете. Постучав в двери квартиры и не получив ответа, я нагло вломилась к возлюбленному в комнату. Ирга мирно спал на кровати в своей любимой позе на спине, накрывшись одеялом по нос. – Ирга! – затрясла я некроманта. – Подъем! Некромант открыл один глаз и сказал: – Отвянь, женщина! – Я тебе дам женщину! – возмутилась я. – Меня кто ею сделал? Еще и обзывается! Некромант молча отвернулся к стенке. – Ирга! – Я всю ночь был на ногах! Мне сегодня еще отчет писать и опять ночь работать, – взмолился возлюбленный. – Отстать от меня, я спать хочу! – Ладно-ладно, – сказала я, садясь на кровать. – А меня убить хотят. – Тебе полегчает, если я тебя сейчас убью? – пробурчал Ирга, накрываясь одеялом с головой. Ах так!.. Я встала с кровати и решительно направилась к буфету. Не получу морального утешения, так хоть поем. Так, что у нас тут? Это я не ем, это я не хочу… О, кексики с изюмом! Ням-ням! – Ола, – сказал Ирга не вылезая из-под одеяла, – перестань есть мой ужин. – Утро за окном, какой ужин? – Был бы ужин, – вздохнул некромант, – если бы кое-кто не пришел и не разбудил меня. Я бы мирно спал до вечера, а потом бы съел кексы и пошел на работу. А теперь я злой, голодный и спать хочу. – Не будите во мне зверя, а то хомячок такой прожорливый, – пробормотала я себе под нос. – Что-что? – переспросил Ирга. – Извини, что разбудила, говорю. Некромант потянулся со сладким зевком и, хитро улыбнувшись, спросил: – А кто говорил «я тебе дам женщину»? Давай! – Скоро может не оказаться женщины, – сказала я, придав голосу трагичности. – Что опять случилось? – Мы диплом защищать будем в полевых условиях. – И что? – В условиях, максимально приближенных к боевым, – объяснила я. – Это значит, что на меня напустят зомби. А я должна буду от них защищаться с помощью своего изобретения. – Не понимаю причины твоего волнения, – сказал Ирга. – Ты что, первый раз в жизни столкнешься с нежитью? Опыта у тебя – хоть отбавляй. – Если ты считаешь, что каждая встреча с этими созданиями доставляет мне радость, то ты глубоко заблуждаешься. У меня нервы слабые. И вообще их мало. И вообще… – Хорошо, хорошо, – сказал Ирга, зевнув. – Я все понял. Неужели ты думаешь, что на этом испытании Наставники позволят, чтобы с вами что-то случилось? Припугнут – и делу конец. – Припугнут! Легко тебе говорить! – Милая, тебе напомнить, как я диплом защищал? – Э-э-э… – Кажется, он когда-то что-то мне по этому поводу рассказывал, да я прослушала. – Мне нужно было создать зомби и держать его под таким контролем, чтобы это тупое создание исполняло приказания комиссии, – сказал Ирга, пригласительно поднимая одеяло. – Ты сам избрал себе специализацию, – упрямо сказала я. – А я свои нервы гробить несогласна на таком испытании! – Милая, – некромант, видя, что я не собираюсь вставать со стула, гордо закутался в одеяло и сделал вид, что так изначально и задумывал, – почему ты не думаешь о тех, кому с твоим артефактом в руках придется столкнуться с реальной нежитью? Да к тому же не на учебном полигоне в окружении опытных магов? Я рукоплещу этому решению Министерства образования! Ты хоть представляешь, сколько магов-практиков погибло из-за того, что изделие, идеально работавшее в лабораторных условиях, в боевых отказывало? Я почесала голову. Такой аспект проблемы я не рассматривала – мне было важно, чтобы моя драгоценная шкура не подвергалась лишним испытаниям, а о тех, кому, собственно, предназначался мой труд, я как-то не подумала. – И что, много народу погибло? – робко спросила я. Ирга кивнул. – Понимаешь, большинство Мастеров Артефактов никогда не бывали в боевой обстановке, да что там говорить – они-то и нежить видели хорошо если два раза в жизни, и то на курсе по некромантии. А ведь часто от артефакта зависит жизнь не только мага, который еще может как-то выкрутиться, но и простого человека, которому больше не на что надеяться. Я задумалась, и вдруг до меня дошло. Почему я никогда не рассматривала свою работу в мастерской не только как очередной шаг к получению заветного диплома, но и как возможность усовершенствовать свое умение помогать людям, которые надеются на мои изделия? Мне стало стыдно за всех артефактников. Почему никто и никогда мне не говорил об этом? Ни один преподаватель не акцентировал внимание моих соучеников на том, что от нас, библиотечных крыс, часто зависит жизнь тех, кто сталкивается с противником не только на страницах книг. Они надеялись, что мы сами догадаемся? Нет, конечно, я знала, что изготавливаю вовсе не игрушки, но то, что моя недоделка может обернуться для кого-то смертью, до сих пор мою совесть не тревожило. – Ты должна знать еще кое-что, – со вздохом сказал Ирга. – Только учти, что эта информация является закрытой. В нашем королевстве в этом году трижды появлялась Лунная нежить. Уже несколько отдаленных поселков стерты с лица земли. Я думаю, именно с этим связано ужесточение правил дипломирования Мастеров Артефактов. – Лунная нежить? Насколько мне помнится, она появляется очень редко. – Появлялась, – уточнил Ирга. – А теперь появляется часто. – И никаких следов? А почему это секретная информация? – Чтобы не было паники. Представляешь, каждое полнолуние города погружаются в хаос! – А почему студентам не сказали? – Чтобы не разболтали. – А слухи… – Пресекаются любыми методами, – жестко сказал Ирга. – Теперь мне значительно полегчало, – ответила я. – Теперь я знаю, что в полнолуние меня могут сожрать мертвяки, и значительно меньше волнуюсь о предстоящем испытании. – Я рад, что смог тебя утешить, – зевнул некромант. – Если тебе будет от этого легче, я обещаю прийти на твою защиту и проследить, чтобы ни один мертвец не коснулся своими лапами моей милой. А теперь я немного посплю, хорошо?.. Я немного посидела на стуле, задумчиво почесывая спину. Ирга заснул (или сделал вид, что заснул). Все вкусное в его буфете закончилось. Идти обратно в мастерскую и ругаться с Отто мне не хотелось, а покупать ему самогон вместо растраченного было жалко. Почесав в поисках умных мыслей затылок, я решила идти в Университет, чтобы узнать последние новости и повидаться с Бефом – вдруг строгий Наставник поделится какой-нибудь информацией. В главном корпусе Университета в центральном холле царило столпотворение. Студенты-выпускники что-то бурно обсуждали, размахивая руками и перекрикивая друг друга. Разобрать что-либо в этом галдеже не представлялось возможным. Я попрыгала возле толпы, определила центр возмущения и стала пробиваться туда, бесцеремонно расталкивая народ локтями. – Пропустите! Пропустите! Мне тоже интересно! А ну пропустите беременную девушку! Я тебе наступлю на ногу! Ай! Пропустите инвалида! Добравшись до цели, я уткнулась носом в листочек с приказом по Университету, прикрепленный к доске объявлений. Быстро пробежав его глазами, я потрясла головой, чтобы упорядочить мысли, и прочитала приказ вдумчиво. Каждый его пункт был хуже предыдущего. 1. Объявить недостаточной подготовку специалистов по практической магии и Мастеров Артефактов. 2. Продолжить срок обучения студентов вышеупомянутых специальностей на один год. 1. Ввести обязательный практический экзамен по каждому выпускному предмету. 2. В дополнительный год обучения предоставить студентам место работы для отработки навыков. 3. Обязать каждого выпускника перед получением диплома пройти полевую практику сроком не менее трех месяцев. Дальше я не успела дочитать – кто-то нагло оттер меня от листочка. Я пробралась из толпы в свободную часть коридора и, сев на подоконник, загрустила. Я пока не знала, к каким последствиям приведет этот приказ, но что мое торжественное возвращение домой как дипломированного, хорошо оплачиваемого специалиста откладывается на неопределенный срок – это факт. – Вот она, вражина, рассиживается, – прервал мою печаль голос Отто. Я склонила свою проштрафившуюся голову перед лучшим другом и спросила: – Ты приказ читал? – Какой приказ? Ага, понял! – Полугном круглой бочкой врезался в толпу студентов и через некоторое время протолкался обратно мрачнее тучи. – Ну и как тебе? – Все интереснее и интереснее, – признался он, присаживаясь рядом. Я воспрянула духом. Пока Отто думает о последних учебных нововведениях, ему не до разборок со мной. – Что будем делать? – спросила я. – А что остается, – угрюмо ответил лучший друг. – Не бросать же дело у самого финиша! Придется сдавать экзамены, а потом идти работать куда пошлют. А потом еще эта полевая практика… Вот уж не было печали! – И что теперь? – Это дело надо отметить, – сказал Отто. – Ничего лучше не выводит из мрачного настроения, чем кружка хорошего вина. Только ты платишь, надо же как-то возместить мне ущерб от потери первоклассного алкоголя. – Он испарился! – душевно поделилась я своей версией. – Пробка была плохо пригнана. Вот алкоголь и испарился, одна вода осталась. – Да ну? – удивился полугном. – Тогда у тебя есть шанс выловить драгоценные пары из воздуха. – Ты издеваешься? – А ты? Я перебрала в кошеле наличность и сказала: – Ладно, пойдем уж ловить пары. Хорошее вино не обещаю, но на пиво, по крайней мере, у меня хватит. Отто несколько мгновений поколебался, видимо прикидывая, как ему уговорить меня раскошелиться на большую сумму, но в итоге принял предложение, решив, что за чаркой будет виднее. Конечно, мы напились. Во всяком случае, я некрепко стояла на ногах. А как же – такую подлянку со стороны Министерства образования и Университета следовало подсластить горячительным. Мы шли по улице, крепко держась друг за друга. Я мурлыкала под нос грустную песенку о голодных студентах, а Отто подпевал, делая мое мурлыканье еще более немузыкальным: Каждый студент вам ответит, как есть, Полезно и выгодно каждое утро поесть. Колбаска не вредит знаниям, Ням-ням-ням-ням-ням… – Стоп! – сказал вдруг Отто. – Там что-то лежит! – Где? – Под забором. – Ну и пусть себе лежит, тебе-то что? – Ни один нормальный гном не пройдет мимо чего-то, что бесхозно лежит. А вдруг там что-то нужное? – Нужное бы так просто под забором не лежало, – ответила я. Мне было лень наклоняться и смотреть, что там лежит под забором в бурьянах. А потом еще и помогать это тащить в общежитие. – Ты никогда не разбогатеешь, – напророчил Отто. – Медячок к медячку – вот и полный кошель. Я фыркнула. – Зря ты так, – пожурил полугном, направляясь к бурьянам. – Между прочим, состояние моего отца началось с одного медяка, который ему дедушка подарил. – Да? – Ага. Папа выгравировал на нем розу и продал одной лопоухой за серебряный. – Кому? – переспросила я, садясь в теплую дорожную пыль. Стоять не хотелось. Хотелось лечь и полюбоваться на звездное небо, но я здраво рассудила, что Отто не порадует вид меня, лежащей посреди дороги. – Эльфийской туристке. Представь, подходит такой милый розовощекий малыш и предлагает сувенирчик на память. – Тут голос лучшего друга внезапно изменился. – Ты знаешь что, а точнее, кто тут лежит? – Ну? – проявила я заинтересованность. – Блондин! – Э?.. – Блондин, точно, – сказал Отто, сотворив хиленький огонек – мой лучший друг никогда не был силен в практической магии. – Живой? – Живой. Но без сознания. Ты можешь его водой обрызгать? Я неопределенно помахала руками в воздухе, что должно было значить «вряд ли у меня сейчас получится сотворить дождичек». – Понятно, – сказал полугном и завозился в зарослях. Я поднялась, отряхнула юбку от пыли и пошла полюбопытствовать. Под забором в бурьянах действительно лежал Блондин. Выглядел он не ахти – порванная рубашка, разбитые губы, очень бледное лицо. Лим слабо дышал, веки у него подрагивали. Мой лучший друг ощупывал его конечности на предмет переломов. – Отто, – сказала я, – можно я его пну? – Зачем? – А просто. Он у меня много крови попил. – Ола, пинать поверженного и беззащитного недруга – подло. – Он меня изнасиловать хотел, – напомнила я, горя жаждой мести. – Но ведь не изнасиловал, – возразил Отто. – Только хотел. Вот и ты только хоти его пнуть. – Ты считаешь, что это равноценно? – возмутилась я. – Никогда не думала, что ты – шовинист! – Я правдолюб, – с достоинством ответил полугном. – Бери его за руки – и понесли. – Куда это еще? – К целителям. – Ты предлагаешь мне его тащить к целителям? – возмутилась я. – Ну не бросать же его здесь. – Это не мы его здесь бросили. – Имей хоть капельку доброты, – сказал полугном, решительно беря Лима за ноги. – Добрыми делами прославиться нельзя, – пробурчала я, хватая Блондина за руки. – Учти, что мы совершаем ошибку. – Если мы этого не сделаем, то меня будет мучить совесть. А тебя – нет? – Не знаю, – честно ответила я, пытаясь разыскать внутри себя признаки существования совести. Блондин оказался очень тяжелым, особенно если принимать во внимание тот факт, что я сама слегка покачивалась. Мы выволокли бесчувственное тело на дорогу и немного пронесли, после чего я уронила свою половину. Голова Блондина стукнулась о землю с глухим звуком. – Ты его добьешь! – сказал Отто. – Слушай, а где у человека центр тяжести? – задумчиво спросила я. – Не знаю, – озадачился полугном. – Наверное, где-то возле пупка. Я шагами измерила тело Блондина и сказала: – Ты бери его за руки. Там, где руки, там он тяжелее. – Он везде одинаково тяжелый, – ответил Отто, поочередно пытаясь поднять Лима и за руки и за ноги. – Нет, – упорствовала я. – За ноги его нести легче. Вот я его и понесу! – А не боишься, что из его ботинок вонять будет? – Не будет, он же аристократ! Он носки каждый день меняет, – но на всякий случай наклонилась и понюхала. – Я тоже каждый день меняю, хоть я и не аристократ, – обиделся полугном. Мы снова взялись за конечности Блондина и потащили его в направлении Дома Исцеления. – Извините, а что это вы делаете? – раздался за нами хрипловатый баритон с легким акцентом. Я от неожиданности выпустила из рук ноги Блондина, Отто же аккуратно положил свою часть тела на дорогу и обернулся на голос. – А, это ты, Живко! – обрадовался он. – Кто это такой? – прошептала я. – Ты что, не узнаешь? Это же орк, который к твоей младшей клинья подбивал. Я зажгла огонек и присмотрелась. Действительно, он – крючковатый орлиный нос, большие миндалевидные глаза, жесткие черные волосы схвачены в высокий хвост. – Извини, не признала. А ты что, его знаешь? – спросила я у полугнома. – Да, – сказал тот. – На ярмарке и познакомились, когда ты его от сестрицы отогнала. Я подумал, что лишнее знакомство никогда не помешает. Валяющийся на дороге Блондин издал тихий стон. – Кто это? – спросил Живко. – И куда вы его тащите? – На мясо мы его несем себе в кладовую, – ответила я. – На зиму запасаемся. Орк ошеломленно уставился на меня, захлопав глазищами. Это зрелище мне понравилось, и я решила дурачиться дальше. – Не слушай ты ее, – начал Отто, но я перебила полугнома и сказала извиняющимся голосом: – Ладно, я пошутила. На самом деле мы несем его в ближайший сарай, чтобы устроить там гнусную оргию. Лучший друг ткнул меня в бок так сильно, что я согнулась. – В Дом Исцеления мы идем, поможешь донести? Сам же видишь, помощник из Олы никудышный. Я решила промолчать – ляпнула бы опять что-то, и мне бы пришлось дальше тащить отнюдь не легкого Блондина. Поэтому я молча пошла за парнями, ловко несущими постанывающего Лима. – И кто это его? – спросил Живко. – Не знаю, – ответил Отто. – Мы с ним очень давно не пересекались, и я не в курсе его дел. Может, не поделили что-то. Хотя не знаю, кто бы мог осмелиться поднять на него руку – у Блондина папаша очень влиятельный. – Кто-то еще более влиятельный, – предположил Живко и улыбнулся мне. От его улыбки, сверкнувшей в тусклом свете уличных фонарей, меня обдало жаром. Такой мужчина, а я, как всегда, выгляжу ужасно! Волосы растрепались, выпившая, еще и угораздило в пыль сесть! Эх! Я вспомнила Томну, факультетскую модницу, всегда аккуратную и ухоженную, как будто сошедшую с обложки журнала о жизни королевского двора. Мы подходили уже к Дому Исцеления, когда я приняла решение не показываться перед Живко в ярко освещенном приемном покое. Иначе никакой улыбки больше никогда я от него не дождусь – только гримасы ужаса. – Отто, я вас здесь подожду, на лавочке. Не хочу я к целителям идти. Полугном, шумно дыша, пожал плечами. Как хорошо, что нам встретился орк! Если даже Отто умаялся нести упитанного аристократа, что уж тогда говорить обо мне! Я села на ближайшую лавочку и зябко обхватила себя руками – время было давно за полночь, стало холодать. Вот уж не везет так не везет! Из-за желания показаться Живко привлекательнее, чем я есть, приходится сидеть на холодной лавке, вместо того чтобы сидеть в тепле у целителей и пить горячий чай. Наверное, мужчины были созданы для испытания нас на прочность. – Ола, вставай, простудишься и откосишь экзамен! Я что, сам отдуваться буду? – Оказалось, что я незаметно для себя задремала. – Холодно, – сказала я, клацая зубами. Отто молча надел на меня свою жилетку. Меня как будто придавило к земле. – Ты там кирпичи носишь? – удивилась я тяжести одежды. – Так, по мелочи, – уклонился от ответа полугном. – Что там Блондин? – Избили и ядом насильно напоили. Если бы мы его не нашли, то к утру точно бы дуба дал, – сказал Отто. – А так проваляется у целителей пару дней, и все будет нормально. – Плохой был яд, некачественный, – вздохнула я. – Да не в том дело, он, как и любой аристократ, каждый день яды по чуть-чуть принимал, чтобы организм приучить. Мне это целители рассказали, – сообщил лучший друг. – А где Живко? – Домой ушел, как только мы Блондина целителям отдали. Он человек деловой, это мы с тобой просто так по улицам ночью шляемся. – Ничего не просто так, – обиделась я. – Мы шли с конкретной целью – домой попасть. Я, во всяком случае, так хотела. Это ты вечно по сторонам глазеешь. – Ах так! – запыхтел Отто. – Это еще не все, – разошлась я. – Ты почему меня под ребра стукнул? Чуть не сломал! И Блондина пнуть не дал, что ему, хуже бы от этого было? – Замолкни, ты ерунду несешь! – возмутился Отто. – Тебе вообще пить вредно, ты злая становишься. – А ты? Тоже мне правдолюбец нашелся! Нам экзамен послезавтра… уже завтра сдавать, а мы полночи из-за Блондина прошатались! – А ты бесчеловечная и немилосердная! О Бездна, с кем я связался! – заорал полугном, пытаясь снять с меня свою жилетку. – Кто из нас еще бесчеловечный! А раздевать бедную девушку посреди улицы у тебя совести хватает? Отто от избытка чувств дернул меня за волосы, я же вцепилась ему в бороду. Ура, деремся! Напряжение дня с его плохими новостями и подзаборными явлениями, к которым присоединялось похмелье, начало немного уходить. – Стоп, стоп, стоп! – Чьи-то сильные руки расцепили нас с Отто. – Отстань, Ирга, не мешай выяснять отношения с этой… этой… Я плюнула в сторону полугнома, но в темноте не было видно – попала или нет. Ирга легко поднял меня на руки, прижал к себе, удерживая от активных действий, и еще раз повторил: – Стоп, ребята, вы чего? Хотите, чтобы сюда сбежалась вся ночная стража? – Завтра поговорим, – прошипела я Отто. – Жилетку отдай, – буркнул он. – И не забудь, что у нас завтра консультация перед защитой. – Что ты здесь делал? – спросила я у Ирги. – Шел с работы. А вот вы что тут делали посреди ночи? Я рассказала Ирге о нашей находке в бурьянах. – Как ты думаешь, кто это его? – поинтересовалась я. Некромант пожал плечами: – Блондин со своими методами «сотрудничества» многим перешел дорогу. Ну что, отвести тебя в общежитие или пойдешь ночевать ко мне? – Возлюбленный бережно укутал меня в свою легкую куртку. – Я к тебе не пойду, у тебя есть нечего, – сказала я, пытаясь вспомнить о собственных продуктовых запасах. Ладно, если ничего не найду, поживлюсь у Лиры в буфете. – Почему нечего? Я вчера вечером купил продуктов, – ответил Ирга. – Тогда пойдем к тебе, – сказала я, от усталости еле передвигая ноги. Засыпая на ходу, в квартире Ирги я переоделась в его рубашку, выпила стакан молока с медом и отключилась, едва коснувшись головой подушки. – Ола, милая, вставай! – Отстань от меня. – Я попыталась спрятаться под одеяло, но жестокий некромант начал щекотать мне пятки. – Ирга! Ай, ну перестань! – Ола, я был бы рад, если бы ты продолжала храпеть у меня под боком и дальше, но тебе пора на консультацию. – Я не храпела! – Хорошо, хорошо, мне послышалось. В любом случае – пора вставать. Я поднялась и, чувствуя себя недоделанным зомби, поплелась к маленькому зеркальцу, висящему около буфета. О ужас! На меня смотрело нечто с мешками под глазами, опухшим лицом и всколоченными волосами – ни умыться, ни расчесаться я вчера, точнее, сегодня под утро так и не собралась. – Ирга! – Да, милая? – Не смотри на меня, я такое страшилище! – Что ты, я на работе вижу женщин, которые выглядят намного хуже тебя, – утешил некромант. – Это на кладбище, что ли? – подозрительно уточнила я. – Ну а где же я работаю? – дипломатично ответил Ирга. Сам он выглядел свеженьким и бодреньким и даже успел побриться. Показав некроманту язык, я поплелась в ванную. Одежда моя выглядела не лучшим образом, впрочем, как раз для такого случая в недрах шкафа Ирги хранился запасной вариант – юбка и блузка, аккуратно сложенные на полочке. Грязную юбку я, воровато оглянувшись, запихнула в середину корзинки для грязной одежды в надежде, что Ирга ее не заметит среди своих рубашек и случайно постирает. В аудитории Университета я села подальше от Отто. Я уже не помнила, из-за чего мы поскандалили ночью, но мириться первая не хотела. Стоило профессору Свингдару начать рассказывать о предстоящем завтра мероприятии, как в дверь заглянул какой-то студент-младшекурсник и сказал: – Профессор, Ольгерду Ляху и Отто дер Шварта вызывают по важному делу. Мы переглянулись и вышли. – Что ты натворила? – спросил Отто. – Я? Ничего. Я спать вчера вечером пошла под конвоем Ирги, а ты? – Спокойно дошел до общежития и тоже лег спать. В коридоре нас ожидал стражник. – Мы заплатили вчера за выпивку? – прошептала я, пока мы шли в городское управление стражи. – Кажется, заплатили, – сказал Отто. – Но за неоплаченную выпивку в главное управление не тащат. – Я боюсь. Полугном вцепился в бороду и неуверенно сказал: – Если совесть чиста, бояться нечего. В главном управлении важный офицер стражи сказал: – Я капитан Анксе Любме. Вы обвиняетесь в покушении на убийство Лима ня Монтера. – Кого? – завопили мы в один голос. – Лима ня Монтера, – несколько обескураженно повторил капитан. – Это что, Блондин? – спросила я у Отто. – Наверное. – Послушайте, – обратилась я к стражнику, – что здесь происходит? Мы ни на кого не покушались. Наоборот, мы этому мерза… Лиму жизнь спасли. В Дом Исцеления доставили! – Успокойся, – одернул меня Отто. – Сейчас пан капитан нам все объяснит. – Вчера в Дом Исцеления двумя мужчинами был доставлен ня Монтер. В данный момент он не пришел в сознание, но характер нанесенных повреждений, а также применение яда позволяет предположить, что лишь счастливая случайность спасла жизнь пострадавшего. – Мы – его счастливая случайность, – проворчал Отто, дергая себя за бороду. – Говорила я тебе, что мы ошибку совершаем, – сказала я ему. – Лежал бы себе там под забором, а мы бы сейчас на консультации сидели. – Тихо! – шикнул полугном. – Итак, вы утверждаете, что вы доставили пострадавшего в Дом Исцеления? – Да. – А почему тогда в показаниях целителей указывается, что ня Монтера доставили двое мужчин? – Потому что мы по дороге встретили нашего знакомого, и он помог нам тащить Лима, – объяснила я. – А я их у Дома Исцеления ждала, потому что не люблю лишний раз с целителями сталкиваться. – Ага, значит, преступный сговор! – С кем? – растерялась я. – Молчи! – сказал Отто. – А скажите, в чем конкретно нас обвиняют? – В покушении на убийство, – важно сказал капитан, подняв вверх палец. – Все опрошенные свидетели единогласно утверждают, что у вас с ня Монтером были длительные разногласия на деловой и личной почве. – Были, – согласился полугном, – но мы их давно разрешили. Об этом вам сказали? – Сказали, – скривился капитан. – Но это несущественно. Вы могли затаить злобу и дождаться благоприятного момента для совершения мести. – Да если бы мы хотели, мы бы давно его убили… ай! – Отто с силой наступил мне на ногу, и я решила больше ничего не говорить. – Мы вас задерживаем до выяснения обстоятельств, – сказал капитан. – У нас завтра защита диплома, – сказал Отто. – Значит, ее придется отложить, – любезно сообщил Анксе Любме. Нас развели по разным камерам – чтобы мы не выработали общие показания. Женская камера была переполнена. Многочисленные девицы самого разного внешнего вида сидели и лежали на нарах, что-то шумно обсуждая. Я помялась у входа, не представляя, как нужно себя вести в уголовной среде, и решила, что элементарная вежливость – это лучше всего. – Здравствуйте, девушки! – сказала я. – О, еще одна! – воскликнула бойкая блондинка в открытом вечернем платье. – Хочешь, угадаю, за что ты здесь? – Давай. – За покушение на убийство Блондина Лима! – Да, – удивилась я, – а откуда ты… – А мы все тут – потенциальные убийцы Блондина, – сообщила блондинка. – Я, Блия, была заподозрена в том, что не ограничилась бурным расставанием с Лимом весной, а задумала убить его. Тяку, – Блия кивнула в сторону тихой девушки в аккуратном платье, скромно сидевшей в углу, – Блондин пытался опорочить, и она его заказала. Вон та купеческая дочь, извини, опять забыла, как тебя зовут… – Селестиниадиранта, – прогудела крепкая краснощекая девица то ли с примесью великанской крови, то ли просто любительница хорошо покушать. – Да, Селести… Селестин… короче, она не поделила с ним торговые интересы, а вон Витка – так она преследовала Блондина с целью женить его на себе последние полгода. – А ей-то зачем было Лима убивать? – удивилась я, пораженная разносторонности Блондиновых интересов. – Чтобы никому не достался, – охотно сказала тоненькая вертлявая девчушка. – А ты чего пыталась его убить? – Да мы когда-то деловые сферы не поделили, к тому же я ему отказала в отношениях. И еще Лим очень не любит моего жениха. – Добро пожаловать в семью, – хихикая, сказала Блия, освобождая мне место на нарах. – Я не поняла, сюда что, сажают всех, кто был хоть как-то знаком с Блондином? – Нет, кто имел хоть какую-то причину его убить, – сказала Витка. – Нас поначалу посадили в одну камеру с уголовницами, но потом пришлось выделить нам отдельное помещение. Все-таки мы в основном из приличных семей. – Один, два, три… семнадцать, восемнадцать, – пересчитала я девушек, для верности тыкая в них пальцем. – Ах да! Я – девятнадцатая. И что мы здесь все делаем? – Задержаны до выяснения обстоятельств. – Абсурд какой-то! – У Блондина папашка – начальник большой, – сказала Блия. – Надо же ему отчет предоставить о проделанной работе. – Меня не одну взяли, с другом. Интересно, он с уголовниками сидит или тоже с такими же «до выяснения»? – Да парней уже две камеры набили, – поделилась Витка. – Мне стражник по секрету рассказал. Я вздохнула с облегчением, потому что волновалась за Отто. А если он сидит с такими же добропорядочными, как и он сам, то полугном найдет чем заняться. Будет заводить полезные знакомства и слушать последние сплетни. – А у меня завтра экзамен – защита диплома, – пожаловалась я. – Это еще что! Вот меня вытащили из постели одного красавчика, у которого я осталась после вчерашней вечеринки, – весело сказала Блия. – Я надеялась, что у нас завяжутся серьезные отношения, но, видно, не судьба. Теперь я поняла, почему ее платье было таким открытым и воздушным. Да, не повезло девушке! На обед нам дали нечто, похожее на сероватый склизкий блин. – Что это за гадость? – спросила Тяка. – Овсянка! – радостно сказала я, понюхав варево. Впрочем, чтобы догадаться, что это, мне необязательно было нюхать. Овсяная каша, забытая на плите в большом количестве воды, всегда превращалась в подобную малоаппетитную массу. – Я это есть не буду! – Ну и зря, – сказала я, глотая кашу. На вкус она оказалась ничем не хуже моей собственной стряпни, в каше даже было масло. – До вечера больше ничего не дадут, будет у тебя желудок урчать. – Не будет, я редко ем. Я питаюсь духовной пищей, – прошептала Тяка, вздыхая так, что грудь в ажурном платьице стала похожа на работающие кузнечные мехи. – Вам, предпочитающим земную пищу, этого не понять. – Куда уж нам, – согласилась я. – Отдай мне свою порцию, – попросила купеческая дочь с непроизносимым именем. Я почувствовала досаду – я тоже хотела еще кашки, чего бы не набить желудок на дармовщинку. – А кто хочет мою кашу? – спросила одна из девиц. – И мой чай, он невкусный, без меда! Слопав четыре порции каши и напившись чая, я почувствовала потребность прилечь – набитый желудок требовал горизонтального положения для процесса переваривания. Развалившись на верхней полке, я удовлетворенно срыгнула и подумала, что в тюрьме, в сущности, не так уж и плохо. Если бы еще пиво давали… Вечером, плотно отужинав перловой кашей с малосольным огурчиком, я потребовала начальство. Начальство явиться не пожелало. Тогда мы с Виткой быстро организовали концерт – аккомпанировали тарелками и ложками тоскливым завываниям Тяки (которые назывались «душещипательные романсы о любви»). Стражники недолго выдержали демонстрацию высокого искусства и прислали небезызвестного капитана Анксе. – Спокойно, девицы! – попросил он, вытирая пот с лысины. – Мы требуем переговоров, – заявила я. – Иначе мы продолжим наш концерт. – Нет, мы его усилим! – поддержала меня Блия. Капитан вздрогнул: – Каковы ваши требования? – Вы дадите мне справочку, что я сидела в тюрьме, а не прогуливала экзамен? – спросила я. – Мне нужна теплая одежда! Ночью холодно! – закричала Блия. – Дайте нормальной еды! – Подушки! – Одеяла! – Чаю с медом! – Перинку! – Расческу! – Почему в камере нет зеркала? Капитан стражи кивал, потом не выдержал и сбежал. – Девочки, готовься! – скомандовала Блия. – Поем «Плач по загубленной молодости». – Она длинная очень, я всех слов не знаю, – сказал кто-то. – Ничего, будем петь, пока помним, а потом начнем сначала. Через полчаса нам принесли подушки, теплые одеяла, полосатые фуфайки и огромную кастрюлю картошки с мясом. – Между прочим, наш ужин вам отдали, – бурчал стражник, раздавая нам подушки. – Вы можете его забрать, – предложила я, – а мы споем песню голодных студентов. – Не надо, – испугался стражник. – Мы потерпим. – Вам не нравится наше пение? – грустно спросила Тяка. – Что вы, что вы, – фальшиво заулыбался стражник. – Вы очень хорошо поете. Хоть в армию прочив нечисти в Сумеречные горы отправляй. – Зачем? – удивилась купеческая дочка. Стражник сбежал в коридор, закрыл за собой решетку и только после этого ответил: – Чтобы вся нежить разбежалась, а та, что послабее, от ваших голосов вообще сдохла! – Ах ты, негодяй! – закричала Тяка. – Да я три года пению училась! «Бедный учитель!» – подумала я, прыгая на месте, чтобы перловка утрамбовалась в желудке и освободилось место для картошки. Спали мы под трубный храп купеческой дочки. «А Ирга все-таки свинья! – успела подумать я, прежде чем заснуть. – Обвинять в том, что я храплю! Да мне никогда с этой Селести-как-там-ее не сравниться!» Утро началось мрачно. Не привыкшие к дискомфорту девицы стонали и жаловались на жизнь, к туалету за занавесочкой выстроилась очередь, вода из крана текла ледяная. Закаленная суровыми общежитскими буднями, я чувствовала себя прекрасно, с нетерпением ожидая завтрака. Однако вместо пищи телесной в камеру пожаловала пища духовная – мой Наставник. Взвизгнув от радости, я слетела со своей койки и кинулась к нему. Никогда ранее я не была так рада его видеть! – Наставник! – счастливо прошептала я, хватаясь за его черную мантию, как утопающий за спасительный круг. – Ну-ну, – сказал он, похлопывая меня по спине, – успокойся, Ольгерда! Пойдем, нам нужно спешить на экзамен. Радость от встречи мгновенно потухла. Мы зашли за Отто, который выглядел вполне довольным жизнью, если не считать бороды, своим видом напоминающей воронье гнездо. У входа в управление митинговала толпа разгневанных родителей, пытающихся извлечь из застенка своих дочерей. Капитан Анксе потел и краснел, стоя на ступеньках. Ему не давали вставить ни слова. Он проводил нас тоскливым взглядом и попытался успокоить горожан, по всей видимости собирающихся брать штурмом здание. – Разные у меня были ученики, – говорил Беф, быстро шагая к Университету. – Но чтобы вызволять их из тюрьмы перед защитой диплома – такого еще не было! – Гордитесь, Наставник, – заметила я. – Мы такие у вас единственные и неповторимые! Издав короткий смешок, Беф сказал: – Я предпочитаю обычных учеников, с ними хлопот меньше. – Зато с нами веселее, – не унималась я. – Что да, то да, – согласился Наставник. – И седых волос больше. – А нам придется возвращаться в тюрьму? – спросил Отто. – Надеюсь, что нет, – ответил Беф. – Управлению стражи не с руки ссориться в Университетом. Тем более что ваша вина не доказана. Наставник бросил на нас проницательный взгляд. – Надо было его добить, а не тащить к целителям, – пробурчала я, а Отто закатил глаза. Времени переодеваться у нас уже не было, поэтому мы направились сразу к учебному полигону. На удобных стульях за массивными столами уже сидела экзаменационная комиссия, на скамьях для зрителей расположились защищающиеся. Все они были одеты в выглаженные мантии, на головах у девушек были аккуратные прически. Мы с Отто выглядели как помятые воробышки среди стаи ворон. – Извините за внешний вид этих студентов, – обратился Беф к комиссии. – Просто пришлось их только что из тюрьмы вытаскивать. – Я так и знал, что этим все закончится! – не сдержался декан. – Мы как раз были ни при чем! – возмутилась я. – Это было недоразумение, – подтвердил Беф. На лице декана отразилось разочарование. – Сдавайте свои артефакты, – сказал профессор Свингдар, вручая нам по нашему дипломному изделию. Мы сели на крайнюю скамью, игнорируя любопытные взгляды соучеников. – Ола! – раздался шепот. Я обернулась и увидела Иргу, машущего мне рукой. Пришел! На лице возлюбленного читалось беспокойство и удивление, он указал на мою одежду и приподнял брови. Я улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй, чтобы он не волновался. – Хоть что-то хорошее сегодня случилось, – сказал Отто, пытаясь привести в порядок свою бороду. – Если Ирга рядом, то я не волнуюсь за свою сохранность. Если что-то случится, тебя он вытащит и меня за компанию прихватит. – Не каркай! – Отто дер Шварт и Ольгерда Ляха! – вызвал ответственный секретарь. – Как? Мы же только пришли! – удивилась я. – Пойдем, пойдем. – Отто успокаивающе пожал мне руку. – Мы подумали, что вас нужно побыстрее отпустить, вы, наверное, поесть хотите и помыться, после тюрьмы-то, – сказал декан, елейно улыбаясь. – Отпустить нас хотят, пока зомби все еще свеженькие и от солнца не успели отупеть, – прошептала я полугному. – Спасибо большое за заботу, – ответил он декану, дергая меня за руку. – Мы готовы. – Это вас пришел Ирронто поддержать? – поинтересовался профессор Партик. Я кивнула. – Он лично проинспектировал всю нашу нежить, которую мы готовили для экзамена, – сказал профессор. – Нашел несколько недочетов. У вас будут просто первоклассные мертвецы! Я кисло улыбнулась. Первоклассные мертвецы меня не воодушевили. – Идите на полигон. Ваша задача – оглушить напавшую на вас нежить и достичь противоположного конца полигона, следуя за стрелкой, – сказал Беф, выколдовывая ярко-красную стрелку. – Удачи. Я спокойно зашла в заросли, гордо подняв голову. Но как только мы скрылись из глаз комиссии, вцепилась в руку Отто. – Спокойно, спокойно, – сказал лучший друг, хватаясь свободной рукой за бороду. – Я и сам боюсь. – Спасибо, утешил. Есть предложение – сейчас опускаемся на животы и тихонько ползем к концу полигона. – И много ты так проползешь? – скептически спросил полугном. – Не знаю, а у тебя есть лучше предложение? – Нету, – сказал Отто, ложась на землю. Ползти оказалось довольно тяжело – острые сучки упавших веток, шишки и кочки впивались в живот, трава и листья набивались в рот, кусты постоянно цеплялись за волосы. – Я так больше не могу! – наконец-то сдалась я. – Пусть лучше зомби сожрут. Отто промолчал. Он сражался с колючим кустарником, в котором намертво запуталась его борода. – Как ты туда попал? – удивилась я, помогая другу. – Не знаю, – признался он. – Наверное, ветер подул или я обернулся на что-то посмотреть. И вообще, я не лесной житель, как некоторые! – Ты хочешь сказать, что я – лесной житель? Да я столько деревьев вообще только в книжках на картинках видела, – возмутилась я, помогая Отто выпутываться. – Я эльфов имел в виду, – сказал полугном. – О Молот и Наковальня! – Что? – Я обернулась. – Зомби! – Я вижу! – Бросай бороду – и бежим! – Как я ее брошу?! – взвыл Отто. Я поняла, что все зависит только от меня. Я встала и, угрожающе размахивая артефактом, направилась к зомби. – Пшел вон! А ну пшел! – Что ты его как бродячую собаку отгоняешь? – раскритиковал Отто. – Молчи уж, бородатый! Что мне к нему, на «вы» и по имени-отчеству обращаться? – Пожалуй, по имени-отчеству не стоит, – разрешил полугном. Зомби вежливо подождал, пока мы закончим разговаривать, и, издав утробный звук, кинулся на меня. – А-а-а-а! – заорала я, тоже бросаясь на него. Чувствовала я себя как боец армии – за нами родные дома с женами и детьми, – то есть запутавшийся в колючках беззащитный полугном. Артефакт блеснул и шарахнул зомби белым лучом. Мертвяк замер. – Ёшкин кот! – восхитилась я. – Давай выпутывайся быстрее – и бежим, пара минут у нас есть! – Знаешь, о чем я подумал, – вдруг печально сказал Отто. – Мы не просчитали, на сколько единиц нежити хватит нашего артефакта. Ты его в полевых условиях зарядить сможешь? Мне захотелось побиться головой о ближайшее дерево. Вот мы бестолочи! Проверили, что артефакт парализует зомби, и на этом успокоились! А ведь изделие тратит на разные виды нежити разное количество энергии. – Я не уверена, что я его смогу зарядить, – мрачно проговорила я, лихорадочно дергая полугнома за бороду, – но я уверена, что я смогу быстро бегать. А ты? – И я смогу, какой вопрос, – сказал Отто, поднимаясь с земли. В бороде у него гордо торчало почти полкуста. – В крайнем случае, кидайся на противника бородой вперед, – посоветовала я. – Ты думаешь, зомби боятся колючек? – усомнился Отто. – Вот и проверим, – сказала я, шустро петляя между деревьями. Артефакта хватило еще на одного зомби и на костяка, неожиданно появившегося из-за куста и схватившего меня челюстью за юбку. Представитель нежити так и замер, зажав ткань в зубах. – У нас есть два варианта, – сказал Отто, попытавшись выдрать мою юбку из цепкого прикуса. – Либо отламываем ему голову и идем дальше с таким украшением, либо рвем твою юбку. – Рвем, конечно, мне еще такого счастья, как болтающаяся сзади чья-то голова, не хватало! Полугном поднатужился, раздался треск. Юбку было жалко – она была качественной, из хорошей материи, и дырка на уровне бедер ее совершенно не красила. – Мой артефакт сдох, теперь твоя очередь воевать, – предупредила я. Отто кивнул и вооружился палкой покрепче. – Зачем это? – Когда оба артефакта разрядятся, будем отбиваться подручными средствами. – Палка будет мешать при беге, – высказала я свое мнение. – Палка меньше секиры, а я с секирой хорошо бегаю, – возразил Отто. Мы шли за стрелкой, настороженно оглядываясь по сторонам, но все равно появление сразу двух умертвий стало для нас сюрпризом. Откинув артефакт, полугном с воинственным криком кинулся на нежить, размахивая палкой. От удивления у меня отвисла челюсть, я на мгновение замерла, потом подобрала артефакт и кинулась на помощь. – Ты что, озверел? – спросила я лучшего друга, когда мы убегали от недвижимых умертвий. – Да я как-то с перепугу забыл об артефакте, – признался Отто. – В руках что-то есть – и хорошо. Тем более ты сказала – бородой вперед… – Всегда знала, что у мужчин инстинкты над разумом преобладают, – сделала я вывод. – Палку в руки, колбасу в зубы, женщину в… э-э-э… ну, в общем, вот и все, что вам для счастья надо. – Но-но! Кто бы говорил! А у кого при виде шоколада мозги отключаются? – Если они отключаются, значит, там есть чему отключаться, – с достоинством ответила я. – Давай быстрее отсюда выбираться, а то все наши покойнички уже ожили и идут по следу. Почти перед самым выходом я споткнулась и кубарем полетела в овражек, уронив по дороге артефакты и раздавив в труху спокойно сидящего там костяка. – Я же тебе говорил – надо хорошо кушать, – прокомментировал Отто, наблюдая, как я отряхиваю с себя остатки костей. – Была бы ты еще тяжелее, сейчас бы не цеплялась за твою косу чья-то рука. Я взвизгнула и упала на спину. Раздался хруст. – А теперь? – Сойдет, – сказал Отто, подозрительно хихикая. Я решила поберечь свои нервы и не спрашивать, что там его так рассмешило. Пока мы искали артефакты – возвращаться без них нельзя, – мне покоя не давал шум и треск, раздающийся в лесу. – Они идут за нами! – прошептала я. – А нечего было артефекты терять, – сказал Отто. – Нашел. Есть оба! Бежим отсюда! Запыхавшиеся и мокрые, мы вывалились из леса и домчались до спасительной черты, отделявшей полигон от спокойного и мирного мира. – Да-а-а-а, – дружно протянула комиссия, глядя на нас. – Вы задержались, – строго сказал Беф. – Это я виновата, я в овраг упала и артефакты потеряла, – повинилась я. – Под ноги смотреть надо. – Наставник заглянул в ведомость и посветлел: – Все, идите и приводите себя в порядок, результаты вам сообщат. Мы побрели к зрительским лавкам немного отдышаться. – Ола, это что, новая мода? – спросил, хихикая, Вас. – Какая? – Носить заколку в виде костлявой кисти. Я перекинула на грудь косу и увидела, что ее кончик крепко сжимают пальцы костяка, раздавленного мной в овраге. – Да, это мода под стать моему драгоценному некроманту, – ответила я, испепеляя Отто взглядом. – Чтобы не сильно от него отличаться. – А-а-а-а, – протянул Вас. – Муж и жена – два сапога пара. – Вот именно, – подтвердил Ирга, обнимая меня сзади. Я оперлась о него, чувствуя, что ноги меня не держат. – Пойдем домой, милая. Я погрозила Отто кулаком и поплелась к общежитию. – Напомни, – сказал Ирга, избавляя мои волосы от «украшения», – когда я ходил с рабочим материалом по улицам? – Ты о чем? – Ну ты же сказала: под стать некроманту. Я махнула рукой, не желая разговаривать. – Я уменьшил агрессивность ваших экзаменационных мертвяков, а то декан перестарался с ними немного, – сказал Ирга. – Мне за это будет благодарность? – Живая и целая любимая, – буркнула я, – вот тебе благодарность. Разве этого мало? – Я был бы рад, если бы кое-кого хоть чуть-чуть плохого настроения поуменьшилось. – Некромант ласково обнял меня и поцеловал в нос. – Пойдем домой, я знаю прекрасный способ лечения от стресса. «Накроватный» называется. Вечером мы собрались в «Больше пей!» отметить наши отличные оценки и восстановить нервную систему после таких потрясений. – Хочешь сухариков? – спросил Отто, который, заглаживая свою вину, был предупредительным и внимательным. Я кинула сухарик в рот, захрустела им и тут же выплюнула. – Что, не свежие? – Нет, они хрустят, как тот костяк, тьфу! – Ребята! – Ворвавшегося в кабак Трохима распирало от новостей. – Вы знаете, что Блондина убить хотели? – Да уж, в курсе. – Но вы не знаете, кто его убить хотел! – И кто же? – Владелец «Эльфийской стрелки». Блондин к его дочери в спальню залез, хотел совратить, а тут папаша некстати. – А что ж он ему яд такой некачественный дал? И почему сразу не пришиб? – Руки марать не хотел, он же эльф. А яд качественный, только он не знал, что Блондин к ядам, как и каждый аристократ-человек, приучен с детства. У эльфов так не принято. – Откуда ты знаешь все это? – Мариниэль, та самая несовращенная, в городское управление с повинной пришла, а у меня стражник есть знакомый, вместе пили. Он мне все за бутылку самогона и рассказал. Оказывается, строгий папаша бедной эльфийке вообще жизни не давал, она сама Блондина пригласила, теперь сидит у его постели в Доме Исцеления, ждет, когда выздоровеет, чтобы продолжить начатое. Теперь с вас пиво! Мы с Отто немного поторговались взглядами, полугном проиграл и пошел к стойке делать заказ. – А еще ходят слухи, что ты от Ирги беременна, – поделился Трохим. Я подавилась пивом. Это что за новость и откуда у нее ноги растут? – Народ уже ставки делает, кто у вас будет – мальчик или девочка, – сказал друг, хлопая меня по спине. – Ты правда беременна? – Нет! – завопила я в ужасе. – Ну-ну, – заботливо обнял меня Трохим, – тебе нельзя сейчас волноваться! – Убью, – прошипела я. – Что, утешаешь мою беременную любимую? – Ну, конечно, без Ирги не могло обойтись. – Которую я, узнав новость, жестоко избил? Некромант сел на соседний стул и уставился на меня сердитым взглядом. – Ирга, клянусь тебе всем, чем угодно! Я тут ни при чем! Я не знаю, что это за слухи. И тут до меня дошло. Пробиваясь через толпу студентов к новому приказу по Университету, я, для ускорения процесса, кричала: «Пропустите беременную! Пропустите инвалида!» А что еще нужно сплетникам, чтобы раздуть новость века? Ирга отследил на моем лице отразившиеся на нем мысли и сказал: – Я так и думал, что это ты сама слухи распускаешь. Тебе так ребенка хочется? При мысли о ребенке я вздрогнула. При наличии в доме такого количества младших сестер, за которыми приходится стирать пеленки, убирать, мыть и чинить, к младенцам перестаешь относиться с трепетом и восхищением. – Я не хочу ребенка, Ирга. Это все – одно большое недоразумение. Скажи ему, Отто! Полугном поставил пиво на стол и подтвердил: – Конечно, зачем ей ребенок? Нам еще целый год учиться. Но если тебе хочется потренироваться в самом процессе, то забирай ее сейчас. Ирга поднялся со стула с тяжелым вздохом: – Мне на работу надо, а так я бы с удовольствием. – Может быть, вам дать пару советов? – нахально влез Трохим. – Чтобы процесс тренировки лучше проходил. – Не надо, мы как-нибудь сами, – улыбнулась я, подавляя желание огреть кружкой каждого из парней. – У меня вообще сейчас настроения ни на что нет! Я потеряла свою любимую юбку, и блузку пришлось тоже выбросить. Некромант сделал вид, что не слышал, и быстро ретировался, Трохим и Отто принялись заинтересованно обсуждать, зачем для тренировки в делании детей нужна юбка и блузка, а я задумалась над примитивностью духовной культуры мужчин, не понимающих наших многообразных потребностей. жүктеу/скачать 1,27 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|