Книга посвящается памяти Мерфа, Акса и Дэнни, Кристенсена, Шейна, Джеймса

такая бомба убила бы меня или, по меньшей мере, причинила
серьезный ущерб моим причиндалам.
Это был всего лишь еще один пример того, насколько нужно быть
внимательным, чтобы заслужить право носить на рукаве трезубец
SEAL. Во время подготовки нам снова и снова говорили никогда не
быть чересчур самоуверенными, постоянно напоминали о коварстве и
непредсказуемости наших врагов – террористов, о необходимости
проявлять абсолютную бдительность все время, об обязанности
защищать своих сослуживцев. Каждый раз в ночь перед очередным
заданием один из старшин говорил: «Давайте, ребята. Надевайте свои
маски невозмутимости. Тут все по-настоящему. Ходите на цыпочках.
Сконцентрируйтесь. Вы сможете выжить только так».
Я много нового узнал о себе здесь, в пятой роте, с ребятами из
которой я так часто крался сквозь темноту, перебежками сновал между
домов, при этом никогда не применяя один прием по два раза. Так
работает только армия, где все действия одинаковы. Мы же работаем
по-другому, ведь спецназ представляет собой группу гораздо меньшего
личного состава. Даже для крупной операции в городе мы никогда не
набираем команду больше двадцати человек, а уж разведгруппа
состоит всего из четырех.
И поэтому, когда ты двигаешься тихо, украдкой сквозь тени,
скрываясь в мертвых зонах, в областях, где враг не сможет тебя
разглядеть, все чувства обостряются в десять раз. Кто-то однажды
сказал, что мы – бойцы теней. Этот человек был прав. Мы именно
такие. У нас всегда очень четкая цель, обычно только один человек,
ответственный за возникновение проблемы: террористический лидер
или главный стратег.
Существует кодекс, который необходимо четко помнить и который
регулирует наши действия после того, когда, наконец, мы его ловим.
Прежде всего надо заставить врага бросить оружие и лечь на пол.
Обычно он делает это без особых протестов. А если задумает
сопротивляться, мы просто немного помогаем парню быстро оказаться
на полу. Но никогда, ни в коем случае нам нельзя поворачиваться к
нему спиной, даже на долю секунды. Мы не оставляем этих ребят без
присмотра, потому что этот дикарь просто поднимет ствол и
выстрелит прямо в спину, в упор. Он может даже перерезать тебе
горло, если подвернется такой шанс. Никто не умеет ненавидеть так,

как террористы. До тех пор, пока не столкнешься с одним из них, не
сможешь полностью постичь смысл слова «ненависть».
Мы находили террористов, кое-как обученных драться, по всему
миру, и в большинстве своем они не умели нормально обращаться ни с
одним оружием, в особенности с теми русскими автоматами, которыми
они постоянно пользовались. Прежде всего эти автоматы очень
неточные, и в руках тех сумасшедших, которыми большинство
террористов и являлись, «АК-47» просто поливают градом пуль все
вокруг себя. Когда мятежники охотятся на американцев, они обычно
стреляют вслепую из-за угла, практически ни во что не целясь, и в
итоге убивают проходящих мимо иракских гражданских лиц. Только
по чистой случайности они могут попасть в того американского
солдата, за которым гнались. Первого мая 2003 года президент Буш
объявил фазу военных действий законченной. Через четыре дня были
обнародованы данные, что Саддам и его сын украли 1 миллион
долларов из Центрального Банка. Примерно в то же время
продолжались поиски оружия массового поражения, так что нас
послали на огромное озеро Бухайрат-Ат-Тартар, где предположительно
у Саддама был тайный склад оружия.
Это был довольно большой водоем – почти восемьдесят
километров в длину и в некоторых местах до пятидесяти в ширину,
расположенный на плоской, покрытой зеленью равнине между
Евфратом и Тигром, к югу от Тикрита. С одной стороны от него есть
большая плотина, а мы расположились с другой – в нескольких
километрах к югу от местечка под названием Хит. И точка казалась
подходящей. Итак, мы надели акваланги и целую неделю прочесывали
глубокие, чистые воды этого озера, каждый их сантиметр. Мы
действовали без радаров и не нашли ничего, кроме велосипедной
шины и старой лестницы.
Прошло несколько недель, здесь становилось все жарче, иногда
температура достигала 46 градусов по Цельсию. Мы продолжали
работать ночи напролет. Временами казалось, что все успокоилось, но
потом, 4 июля, записанный на пленку голос, который, по заверениям
телеканала «Аль-Джазира», был голосом Саддама, призвал всех
присоединиться к сопротивлению и сражаться с американскими
оккупантами насмерть.

Мы считали это заявление довольно глупым, потому что мы не
пытались ничего оккупировать. Мы просто пытались остановить этих
сумасшедших придурков, чтобы они не взорвали и не смели с лица
Земли гражданское население страны, которую мы только что
освободили от одного из величайших ублюдков за всю историю.
Но что мы думали, было неважно. На следующий же день
прогремел довольно серьезный взрыв на церемонии по случаю
выпуска нового отряда иракской полиции, подготовленного США.
Семь новоявленных полицейских погибли, и еще семьдесят были
ранены. Одному Богу известно, кому это было нужно. Мы продолжили
операции по поиску ключевых фигур восстания, выбивая или покупая
у них информацию. Но теперь нам казалось, что количество
новобранцев было безгранично. Неважно, скольких из них мы убрали
– всегда появлялись новые. Это было примерно в то время, когда мы
впервые услышали об этой зловещей группе в Ираке, которая называла
себя «Аль-Каидой». Это была открытая террористическая группа,
призванная нести хаос и смерть, особенно нам, американцам.
Однако все это движение получило большой удар 22 июля, когда
сыновья Саддама, которые были почти настолько же кровожадными,
как их отец, наконец были устранены в своем доме в городе Мосул.
Мне запрещено говорить об этой засекреченной операции, однако
скажу, что оба они были убиты, когда спецподразделения США
сровняли целое здание с землей. Они погибли благодаря тому, что пара
их преданных, верных товарищей, переполненных гордостью в своей
борьбе за свободу, просто сдали их. За деньги. Так же, как позже они
предадут Абу Мусаба аз-Заркави.
Несмотря на все наши старания, террористы-смертники
продолжали появляться, молодых иракцев убеждали учениями
аятоллы, что убийство их заклятых врагов откроет им ворота в рай, что
три фанфары прозвучат для них, они пересекут мост вечности и
попадут в руки Аллаха и чертоги вечного счастья.
Так что мятежники вернулись к своим кровожадным делам.
Двадцать шестого августа бомба убила американского солдата, и
получалось, что с тех пор, как конфликт закончился, было убито
больше американцев, чем во время самой войны. Двадцать девятого
августа огромная бомба взорвалась в машине прямо рядом с шиитской
мечетью в Наджафе, погибло восемьдесят человек, включая

почитаемого и любимого всеми лидера шиитов, аятоллу Мухаммада
Бакира аль-Хакима.
По нашему мнению, ситуация быстро выходила из-под контроля.
Казалось, что бы мы ни делали, на скольких главарей мы бы ни
устраивали облаву, сколько взрывчатки, оружия или бомб мы бы ни
обнаружили, у них всегда было еще. И всегда еще больше молодых
людей с радостью были готовы пойти этим коротким путем к
фанфарам рая, прыгнуть с моста вечности и окунуться с головой в
какой-то своеобразный вид счастья.
К этому времени, к концу августа, вопрос с пропавшим ОМУ
(Оружием массового уничтожения) становился более острым. Ганс
Бликс – глава инспекции ООН в области вооружения – вышел в
отставку, и Вооруженные силы США теперь очень настороженно
наблюдали за ситуацией. С нашей точки зрения, на вопрос о том, есть
ли у Саддама Хусейна биологическое и химическое оружие, ответ уже
был. Конечно, да. Ведь он уже использовал их в Халабдже, разве не
так?
Я думаю, что к этому времени центральный вопрос у
американского народа был следующий: было ли у него ядерное
оружие, атомная бомба? Но, конечно, этот вопрос был не самым
важным. На самом деле важнее было выяснить, была ли у него ядерная
программа.
Это означало бы, что он пытается произвести уран-235 оружейного
качества. Получают его с помощью большой центрифуги из урана-238.
Благодаря вращению тяжелые нейтроны выносятся из ядра на
внешний слой, как вода удаляется с мокрого белья в стиральной
машинке. Это ужасно сложный процесс, и по времени он занимает до
семи лет. Уже после этого, если все прошло успешно, необходимо
отделить внешние края урана от сердцевины, и в итоге получится
большой и лакомый кусочек тяжелого и крайне опасного урана-235.
Потом раздели этот кусок надвое, столкни две части между собой при
помощи взрывчатых веществ в стальном контейнере, например, в
ракете или бомбе – и вот уже на подходе новая Хиросима.
И вот вопрос: пытался ли Саддам произвести уран-235, и если да,
то откуда он взял уран? Где он проводил ядерную программу?
Вспомним, что цель получения урана-235 может быть только одна –
сделать из него атомную бомбу.

Мы знали: агентство разведки США считало, что у Саддама есть
эта программа, что где-то в этой немаленькой стране – а она больше,
чем Германия, почти размером с Техас – были спрятаны центрифуги,
производящие самое опасное вещество в мире.
У нас была только эта информация. Но мы знали, что искать, и
когда нашли, непременно бы это поняли. Была ли у Саддама
завершенная, уже построенная атомная бомба или ракета? Скорее
всего, нет. Все думали, что нет. Но как однажды заметил бывший
министр обороны Дональд Рамсфелд: «Но чего вы хотите? Ждать,
пока она у него появится?»
Помните, что у ЦРУ были, как они считали, открытые, критические
на тот момент доказательства – снятые со спутника фотографии
огромных правительственных грузовиков, движущихся по шоссе
Ирака: их было четыре, двигались они обычно под конвоем, и все
были достаточно большими, чтобы везти на себе по две центрифуги.
Общепринятым стало мнение, что у Саддама была мобильная ядерная
программа, найти которую очень непросто и которая могла быть или
утеряна, или укрыта в пустыне, или перевезена через границу в Сирию
или Иорданию.
Ну что ж, мы нашли эти фуры спрятанными в пустыне и аккуратно
припаркованными в одном месте. Но внутри не было ничего
определенного. Там ничего не осталось. Мы видели эти грузовики, и я
считаю, что кто-то вытащил то, что в них перевозили, и делалось это в
большой спешке.
А еще я видел тренировочный лагерь «Аль-Каиды» к северу от
Багдада. Он был заброшен, но это было прямым доказательством
крепких связей между иракским диктатором и будущими воинами
Усамы бен Ладена. Следы военной специализации лагеря были
повсюду. Парни, которые служили в Афганистане, говорили, что он
был как две капли воды похож на лагерь, который силы США
разгромили после теракта 9/11.
Очень часто мы гонялись за призраками в этой раскаленной
песчаной пустыне. Особенно в операциях на побережье. Там, часто в
необозначенных на картах одиноких пустошах рядом с водой, мы
видели издалека ракетные установки и устремлялись прямо к ним,
чтобы найти всего лишь приманки – огромные муляжи ракет,

направленные в небо, сооруженные из каких-то кусков металла и
старых железных прутьев.
После двухдневной поездки по пересеченной местности и
невероятной жары это было очень досадное неудобство. Если бы наша
команда случайно нашла Саддама в одной из его нор, то мы, вероятно,
пристрелили бы его на месте по очень многим причинам, но в
особенности за тяжесть этих бесплотных скитаний по пустыне. (Это
шутка.)
Я скажу лишь одно: этот иракский президент был лукавым
дьяволом, снующим туда-сюда по своим тринадцати дворцам. Он
скрывался от властей и записывал речи, в которых призывал остатки
своих Вооруженных сил продолжать убивать нас, вдохновляя
мятежников продолжать войну против великого Сатаны (то есть нас).
Там было очень тяжко. Но я во многом даже благодарен этому
опыту. Именно тогда я понял, насколько мятежным и коварным может
быть враг. Я понял, что его нельзя недооценивать. И я понял, что
нужно всегда быть на высоте, все время, для того чтобы справиться с
ним. Без самонадеянности и гордыни.
Теперь, оглядываясь назад, могу сказать, что во время нашего
путешествия в Афганистан на «C-130» я очень ясно понимал все
усиливающуюся проблему, с которой сталкиваются Вооруженные
силы США на действительной военной службе по всему миру. Для
меня это началось еще в Ираке, когда стали слышны первые
перешептывания либеральной партии США о том, что мы как-то
неправильно себя ведем, что мы – грубые убийцы, которые угрожают
другим государствам, что мы – те, кто ставит под угрозу свои жизни
ради нашего государства, по приказу нашего правительства, должны
быть осуждены за убийство наших врагов.
Это был коварный ход – критика Вооруженных сил США
политиками и либеральными СМИ, которые ничего не знали о
сражениях, ничего о нашей подготовке и ничего о тех смертельных
опасностях, с которыми мы сталкивались там, на передовой. У
каждого из шестерых ребят в том самолете на пути в Афганистан
постоянно в голове крутились навсегда вложенные в нас правила
ведения боевых действий.
Они были составлены для обязательного следования каким-то
политиком, сидевшим в каком-то комитете в Вашингтоне. А это,

поверьте, очень далеко от поля боя, где пуля снайпера может за
секунду разнести в клочья твою голову, где малейшая ошибка может
стоить тебе жизни, где приходится убивать своего врага прежде, чем
он убьет тебя.
И правила эти очень специфичны: нам нельзя открывать огонь до
тех пор, пока не стреляют в нас, или до тех пор, пока мы не
идентифицируем нашего врага с абсолютной точностью, имея на руках
доказательства его намерений. Это, конечно, очень любезно с нашей
стороны. Вот только они не подумали о группах американских солдат,
которые по нескольку дней патрулируют город, в них стреляют, им
приходится увиливать от ракетных гранат и самодельной взрывчатки, у
них постоянно какие-то неполадки с техникой, они измождены и,
может быть, совсем чуть-чуть боятся за свою жизнь.
Они не подумали о тех случаях, когда группа парней с
разноцветными полотенцами, обернутыми вокруг голов, размахивает
автоматами «AK-47», надвигается, заряжая оружие, прямиком к нашим
ребятам? Неужели кто-то будет ждать, пока эти головорезы начнут
убивать их команду, а может, они лучше выведут из строя ублюдков,
прежде чем у них появится такой шанс?
Эта ситуация может выглядеть простой в Вашингтоне, где
приоритет часто отдается человеческим правам террористов. И я
уверен, что либеральные политики отстаивали свою позицию не на
жизнь, а на смерть. Потому что, как всем известно, либералы всегда и
во всем правы. Можете сами у них спросить. В любое время.
Однако с точки зрения боевого солдата США – рейнджера,
спецназовца, «зеленого берета», да кого угодно, эти правила
представляют серьезную проблему. Мы понимаем, что должны
подчиняться им только потому, что так уж случилось – они
соответствуют законам страны, которой мы поклялись служить. Но для
нас самих они представляют опасность: они разрушают нашу
уверенность в сражениях, в борьбе против мирового террора. И что
еще хуже, из-за них мы волнуемся, путаемся и временами не можем
оперативно принять верное решение.
Своими глазами я видел, что эти правила ведения боевых действий
стоили жизни трем самым отважным «морским котикам», которые
когда-либо служили под флагом США. Я не могу утверждать,
учитывая всю серьезность ситуации, что эти элитные воины Америки

не умерли бы немного позже, но тогда они точно не погибли бы и
почти однозначно были бы живы и сейчас.
Я очень надеюсь, что правительство США скоро поймет, что в этих
вопросах нам можно просто довериться. Мы знаем все о плохих
ребятах: чем они занимаются и часто, кто они такие. Политики решили
отправить нас воевать, и мы на это согласны. Мы делаем то, что
необходимо. Мне кажется, как только политики приняли решение
отправить нас исполнять то, на что 99,9% страны никогда бы не
решилось, они должны перестать мешать нам делать свое дело и
молчать до тех пор, пока все не закончится.
Все дела о современных военных преступлениях, как определено
либеральным крылом политиков и СМИ, начались в Ираке, и с тех пор
положение только ухудшается. Каждый будто обязан влезть в это дело,
болтая впустую о праве общества знать правду.
Что сказать, с точки зрения большинства бойцов SEAL, у общества
нет права на эти знания, особенно если это означает, что мы ставим
свои жизни под угрозу, которой можно было бы избежать. Происходит
это только потому, что кто-то в Вашингтоне сходит с ума, беспокоясь о
правах какого-то хладнокровного убийцы-террориста, сумасшедшего,
который пристрелит нас сразу, как только увидит, как и любого другого
американца, на которого ему посчастливится направить свой старый
автомат Калашникова.
И если общество настаивает на том, что у него есть право знать об
этом, в чем я сильно сомневаюсь, то, возможно, людям стоит пойти и
самим встретиться с вооруженным террористом, одержимым идеей
убить каждого американца, которого увидит.
Я уверяю вас: каждый повстанец, борец за свободу и воин с
автоматом в Ираке, которого мы арестовали, знал, за какие веревки
дергать, знал, что ему откроется путь на свободу, как только он заявит,
что американцы его пытали, плохо обращались, не давали читать
Коран, завтракать или смотреть телевизор. Все они знали, что «Аль-
Джазира» – арабский телеканал – зацепится за это и что эти сведения
будут переданы в США, где либеральные СМИ с радостью обвинят
всех нас в том, что мы убийцы, варвары или еще что похуже. Эти
террористические организации смеются над СМИ США и точно
знают, как использовать систему против нас.

Я понимаю, что говорю очень неконкретно, но уточнять здесь и не
нужно. Эти расплывчатые зарисовки я пишу, чтобы показать, что
правила ведения военных действий – явная и существующая
опасность, пугающая молодых солдат, которые были поставлены под
угрозу быть обвиненными в убийстве своим собственным
правительством, если они чересчур рьяно вздумают себя защищать.
Я не политическая личность. Как офицер спецназа, я поклялся
служить своей стране и исполнять все желания своего
главнокомандующего – президента Соединенных Штатов – кем бы он
ни был: республиканцем или демократом. Я – патриот, я сражаюсь за
Америку и за свой родной штат – Техас. Я просто не хочу наблюдать за
тем, как самые лучшие молодые люди в стране не решаются поступить
на службу в элитные войска Вооруженных сил США только потому,
что боятся быть обвиненными в военных преступлениях своей
собственной страной только за то, что они атаковали врага.
Одно я знаю наверняка: если бы когда-нибудь, огибая горный склон
Афганистана, столкнулся лицом к лицу с Усамой бен Ладеном – с
человеком, который организовал зверскую, неспровоцированную
никем атаку на мою страну, убив 2752 ни в чем неповинных
гражданских американца в Нью-Йорке 9 сентября, я бы хладнокровно
застрелил его.
И после этого, подстрекаемый разъяренными американскими СМИ,
трибунал, вероятно, поместил бы меня под стражу без всякой задней
мысли. А потом меня обвинили бы в убийстве.
И, знаете, я очень быстро стал бы врагом народа.

жүктеу/скачать 2,07 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: