Компас сердца

но  ее  сердце  было  открытым,  и,  увидев  человека,  нуждающегося  в
помощи,  она  не  могла  пройти  мимо.  Тогда  почему  те,  у  кого  всего  в
избытке, делают так мало, чтобы помочь нуждающимся? И почему те, у
кого мало материальных благ, все равно готовы поделиться с теми, кому
в  жизни  повезло  еще  меньше?  Почему  одни  люди,  такие  как  Рут,  изо
всех сил пытаются помочь, а другие поворачиваются спиной к тем, кому
помощь необходима?
Это  не  были  досужие  размышления.  Я  с  головой  погрузился  в
научные исследования и начал общаться со специалистами, изучавшими
схожие темы. Я уже постиг секреты мозга – настало время с таким же
усердием посвятить себя тайнам, которые таит сердце.
С тех пор мне удалось установить, что сострадание – это инстинкт,
причем,  вероятно,  один  из  древнейших.  Последние  исследования
показали,  что  даже  животные  способны  пожертвовать  многим,  чтобы
помочь  представителю  своего  вида  –  а  то  и  другого!  –  попавшему  в
беду. У людей инстинкт сострадания развит еще сильнее: в нашем мозге
зашито  желание  помогать  друг  другу.  Его  можно  обнаружить  уже  в
двухлетних детях.
В человеческом мозге выделяют так называемое центральное (или
периакведуктальное) серое вещество, и его связи с орбитофронтальной
корой головного мозга во многом отвечают за проявление заботы. Этот
участок  мозга  активируется,  когда  мы  видим,  как  другие  испытывают
душевные  или  физические  страдания.  Выходит,  в  нас  от  природы
заложено стремление заботиться о тех, кто в этом нуждается, помогать
им. Делая что-нибудь для других, мы стимулируем центр удовольствия
в  мозге,  причем  сильнее,  чем  когда  сами  что-то  получаем.  А  если  мы
становимся  свидетелями  того,  как  кто-то  другой  помогает  людям,  это
побуждает и нас проявлять больше сострадания.
Обезьяны  заботятся  о  больных  и  раненых  сородичах,
совята  делятся  пищей  с  менее  удачливыми  соседями  по
гнезду, а один дельфин помог спасти выброшенного на берег
горбатого кита.
Все  мы  слыхали  неточный  перевод  знаменитой  фразы  Дарвина
«survival  of  the  fittest»  –  «выживание  сильнейших»,  в  то  время  как
точный  перевод  –  «выживание  наиболее  приспособленных»  –  гораздо

лучше  отражает  суть  естественного  отбора.  В  сущности,  только
выживание  самых  добрых  и  отзывчивых  способно  гарантировать
долгосрочное  благополучие  вида.  В  ходе  эволюции  мы  научились
действовать  сообща,  вместе  вскармливать  и  воспитывать  детей,
совместно добиваясь процветания каждому во благо.
В тот день я плакал из-за Джун, как с тех пор плакал из-за каждого
пациента,  хотя  никогда  больше  не  позволял  эмоциям  мешать
проведению операции. Нет ничего постыдного в том, чтобы чувствовать
чужую боль. Напротив, это прекрасно, и мне кажется, именно благодаря
данной способности мы все оказались рядом друг с другом в этом мире.
* * *
Работая  над  этой  книгой,  я  узнал,  что  Рут  умерла  в  1979  году  от
рака груди. Но я все же верю (хоть и не могу утверждать наверняка), что
она гордилась бы тем, какой путь я проделал, чтобы научиться, в конце
концов,  раскрывать  свое  сердце,  равно  как  и  сердца  других  людей.  И
думаю, она поддержала бы мое желание найти научное доказательство
того,  что  ее  интуитивно  созданная  методика  реально  работает.  Когда
мозг и сердце действуют сообща, мы становимся счастливее и здоровее,
начинаем  делиться  с  окружающими  любовью  и  добротой,  заботиться
друг  о  друге.  Душой  я  чувствовал,  что  это  правда,  однако  хотелось
получить  весомые  доказательства.  Движимый  этой  идеей,  я  начал
серьезное научное исследование сострадания и альтруизма. Я хотел не
только прояснить механизмы их возникновения в ходе эволюции, но и
понять,  как  альтруистичное  поведение  отражается  на  нашем  мозге  и
здоровье. 
Предварительные 
данные 
демонстрировали 
явное
положительное  влияние.  И  я  решил  присоединиться  к  группе  ученых,
активно  занимавшихся  этим  вопросом.  На  личном  опыте  я  узнал  о
наличии  позитивного  эффекта,  но  хотел  отыскать  способ  улучшать
жизни  других  людей  с  помощью  этого  знания.  Мог  ли  я  внести  свой
вклад?
Я  затеял  кое-какие  предварительные  исследования  вместе  с
коллегами  –  неврологами  и  физиологами.  Результаты  оказались
многообещающими.  Мы  стали  собираться  каждые  несколько  недель,
чтобы  обсудить  новейшие  достижения,  а  также  потенциальные

направления 
научно-исследовательской 
работы. 
Своему
неофициальному  проекту  мы  дали  название  «Проект  Сострадание».
Поначалу  я  финансировал  его  из  собственного  кармана.  На  одном  из
собраний  всплыло  имя  далай-ламы:  именно  он  подал  идею  начать
исследование  воздействия  медитации  и  чувства  сострадания  на  мозг,
чем занялся один из ведущих научных центров. Спустя несколько дней,
когда  я  шел  по  студенческому  городку  Стенфорда,  у  меня  в  голове
всплыл  образ  далай-ламы.  Я  подумал,  что  неплохо  бы  ему  приехать  в
Стенфорд,  встретиться  со  мной  и  моими  коллегами  и  пообщаться  на
интересующую  всех  нас  тему.  Любопытная  мысль,  поскольку
буддистом  я  не  был,  а  мои  знания  о  далай-ламе  ограничивались  тем
фактом,  что  в  2005  году  он  приезжал  в  Стенфорд,  чтобы  обсудить
наркозависимость, вредные пристрастия и страдания. Тем не менее я не
мог выкинуть из головы идею о его повторном визите к нам. Я узнал,
что  в  2005-м  к  приезду  далай-ламы  приложила  руку  жена  декана
медицинского  факультета.  Она  рассказала,  что  встречу  организовал
один  из  преподавателей,  участвующий  в  стенфордской  программе
изучения Тибета. Я связался с ним, и он дал контактную информацию
Туптен  Джинпа  –  бывшего  монаха,  почти  четверть  века  работавшего
переводчиком  у  его  святейшества.  Мы  с  Туптен  Джинпой  поговорили
по  телефону,  и  мне  удалось  договориться  о  встрече  с  далай-ламой  во
время его визита в Сиэтл в 2008 году.
Вот так я взял и воплотил встречу с далай-ламой в реальность.
Вместе  со  мной  в  Сиэтл  поехало  еще  несколько  сотрудников
Стенфорда:  представитель  медицинского  факультета,  руководитель
института неврологии, профессор тибетологии, который помог выйти на
далай-ламу, а также наш потенциальный спонсор. Внушительная свита.
Изначально я и не предполагал, что соберется такая делегация.
Мы  встретились  в  гостиничном  номере  далай-ламы.  Нас
представили,  после  чего  я  рассказал  его  святейшеству  о  том,  что
заинтересован  в  изучении  сострадания,  о  своем  опыте  работы
нейрохирургом, о предварительных результатах недавно начатого нами
исследования, а также попросил его выступить в Стенфорде. Он задал
несколько 
проницательных 
вопросов, 
касающихся 
нашей
исследовательской работы, и, выслушав мои ответы, улыбнулся:
– Конечно, я принимаю ваше приглашение.
Беседа  с  далай-ламой  произвела  на  меня  неизгладимое

впечатление.  Он  излучает  такую  абсолютную  и  безусловную  любовь,
что  рядом  с  ним  чувствуешь  себя,  будто  глубоко  вдохнул,  после  того
как надолго задержал дыхание. Не нужно притворяться и изображать то,
чем не являешься, – достаточно быть собой, ведь далай-лама признает
тебя таким, какой ты есть, он полностью принимает тебя. Это чувство
невозможно описать словами.
Вскоре  монах  достал  огромный  журнал  с  графиком
запланированных  встреч  далай-ламы,  чтобы  выкроить  время  для
посещения Стенфорда. После того как дату выбрали, далай-лама вдруг
начал  что-то  оживленно  обсуждать  по-тибетски  с  переводчиком.  Так
продолжалось несколько минут, на протяжении которых моя «свита» не
проронила  ни  слова.  Неужели  я  чем-то  огорчил  далай-ламу?  Или
непреднамеренно разозлил? Что он говорит?
Меня прошибло потом.
Разговор  резко  прекратился.  Переводчик  Джинпа  повернулся  ко
мне и сказал:
–  Джим,  его  святейшество  чрезвычайно  впечатлен  вашей
целеустремленностью  и  начатым  вами  проектом,  в  связи  с  чем  он
выразил желание внести личный вклад в ваше дело.
Цифры,  которые  он  озвучил,  ошеломили  меня.  У  далай-ламы
действительно  есть  фонд,  пополняемый  за  счет  продажи  его  книг.
Деньги  из  этого  фонда  обычно  жертвуются  на  различные  программы,
напрямую касающиеся Тибета. Иногда деньги направлялись и на другие
цели, непосредственно не связанные с Тибетом, но никогда раньше речь
не шла о такой большой сумме.
После этой беседы мы все чувствовали себя так, словно плывем на
облаке. Его святейшество не только согласился выступить в Стенфорде,
но  и  стал  нашим  спонсором!  Поразительно.  Чуть  позже  один  из
участников  встречи  сказал,  что  он  тоже  считает  себя  обязанным
пожертвовать деньги на мои исследования, раз уж я убедил далай-ламу.
Спустя  еще  неделю  позвонил  знакомый  инженер  из  «Гугл»,
заинтересованный в моей работе; он узнал о встрече с далай-ламой и о
пожертвовании и теперь тоже хотел внести свою лепту. Так постепенно
неофициальный 
научный 
проект 
превратился 
в 
Научно-
образовательный  центр  исследований  сострадания  и  альтруизма  –
CCARE (Center for Compassion and Altruism Research and Education). Не
менее поразительным было то, что Джинпа, который в свое время успел

получить  ученую  степень  в  Кембридже,  стал  моим  близким  другом  и
следующие три года каждый месяц приезжал на неделю, чтобы помочь
с  созданием  CCARE.  Одновременно  вместе  с  коллегами-психологами
он  помог  разработать  обучающую  программу,  способствующую
развитию сострадания, которую прошли уже тысячи человек и которую
мы продолжаем совершенствовать по сей день. Мы также подготовили
инструкторов,  которые  помогают  успешному  распространению  этой
удивительной программы по всему миру.
С  момента  своего  основания  CCARE  был  признан  ведущим
научным  учреждением  в  области  изучения  сострадания  и  альтруизма.
Благодаря работе центра удалось доказать, что они оказывают сильное
положительное  влияние  на  жизни  отдельных  людей,  на  образование,
предпринимательскую 
деятельность, 
здравоохранение, 
уровень
социальной справедливости и т. д.
Мы  с  коллегами  надеемся,  что  CCARE  станет  маяком,  который
покажет, что каждый человек способен изменить жизнь окружающих к
лучшему, а также продолжит наглядно демонстрировать, что альтруизм
и  доброта  положительно  влияют  на  здоровье,  самочувствие  и
продолжительность жизни.
Я  на  личном  опыте  убедился,  что  одному  человеку  под  силу
изменить жизнь другого. И я рассчитываю, что наш центр еще многих
вдохновит на то, чтобы открыть в себе подобную силу. CCARE – один
из  способов  исполнения  обещания,  данного  мною  Рут:  с  помощью
центра я учу людей магии. Еще один способ заключается в том, чтобы
направлять и вдохновлять других врачей.

жүктеу/скачать 1,04 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: