Михаил лакербай

Так начали мы, абхазы, работать на Абхазию. Кого из них ни спроси, они говорили по-разному, говорят по-разному и сейчас. Но, как видится, Абхазии нет в их делах и мыслях.

Взял я вчера карту Абхазии и долго смотрел на нее. Можно устроить плаканье. Мы не поняли, как без нашего ведома не только надвое, нас натрое разделили, и «кто бы это ни сделал, мы разделены так:

1) В Гагрском районе между русскими и абхазами от моря - полосой в 8 верст - до высоких гор начали жить грузины.

2) Между бзыбцами и абжуйцами весь Гумистинский уезд в руках различных национальностей.

3) Абхазы в Самурзакане так разделены грузинами и так разбросаны среди них, что никому не под силу их собрать. В беде и в радости не могут абхазы друг другу помочь, встать рядом, не могут общаться, будто отогнанные друг от друга корова с теленком...

Нашей интеллигенции, которая даже сейчас всего этого не видит или, видя, закрывает глаза, а ходит, будто делает большие дела, я думаю, хватит нас обманывать. Лично я воспринимаю их труд как безделье. Такие дела называют «игрой в жмурки» (Газета «Апсны», 24 июля 1920 г.).

Естественно, нашлись те, кому не понравилась направленность статьи, кто выступил против нее. Среди них были Дмитрий Алания и Михаил Чалмаз. В статье под заглавием «Некоторые из абхазской интеллигенции» Дмитрий Алания пишет: «В последнее время некоторые интеллигенты стали высказываться очень упаднически по поводу апсуара. Наподобие того, как говорят русские, - жена унтер-офицера сама себя побила, - так и некоторые абхазцы стали относиться к себе придирчиво. При этом ничем Абхазии еще не помогавшие,.. испугавшись, скрестили на груди руки и причитают, что погибла апсуара, что ничего не осталось, что мы исчезли» (Газета «Апсны», 1 августа 1920г.).

А вот что пишет Михаил Чалмаз по поводу статьи Михаила Лакербай: «Лакербай кричит во весь голос, что некоторые абхазцы, заседающие в Совете (Абхазский Народный Совет - Р. К.), не могут объединиться, что не могут внутри себя выработать тактику, не имеют дисциплины. Я же ему скажу так: «Чем перечислять известные тебе их грехи, не лучше ли на себя посмотреть, или «вначале осуди себя, потом посмотри на других» (Газета «Апсны», 1 августа 1920 г.).

В спор между М. Лакербай и Д. Алания затем вступил как редактор Д. И. Гулиа, написавший две статьи. В них четко прослеживается, с какой высокой культурой, острым умом, личной позицией рассматривает он поднятые авторами статей проблемы. Приведу первую статью, которую Д. И. Гулиа опубликовал в газете «Апсны» (№ 39, 13 ноября 1920 г.) под заголовком «По поводу статьи «Уже хватит»: «В нашей газете «Апсны» в номере 27-м М. Лакербай опубликовал статью «Уже хватит». Когда на нее откликнулся Д. Алания, М. Лакербай тоже стал писать ответы, так где-то примерно в четырех номерах они спорили между собой. Увидевшие такую полемику, некоторые не очень образованные и не очень понимающие значение газетной полемики люди сказали, что «и те двое-трое (имеются в виду авторы - интеллигенты) съедают друг друга.

Когда я услышал такое, то мне сразу же захотелось написать в ответ, что это не «съедание друг друга», что это не ругань между собой, но приостановился в надежде, что кто-то вступит в разговор, кто-то напишет свое мнение по поводу этой полемики, но таких не оказалось. Правда, один-два человека по паре слов сказали, но досконально, глубоко никто не анализировал. Поэтому я решил по этому случаю высказаться.

Спор и полемика в газете развивают, продвигают дело, это не называется ссорой. После опубликования этих статей Лакербай и Алания прогуливались по бульвару Сухума, смеясь и подтрунивали друг над другом.

Теперь перейду к тому, что пишет Лакербай. Статья Лакербай не простая, он написал о том, что думал, что ему кажется более полезным для Абхазии. Правда, в основном он пишет о работе депутатов Совета, которая ему не нравится, он ее считает бездельем и обманом. Поэтому он и говорит: «Уже хватит». Далее, он недоволен тем, что абхазских депутатов мало, а партий - много. Лакербай желает, чтобы все абхазы были одной партий, единогласны и делали одно дело; это очень хорошо, но я по этому поводу скажу вот что:

1) В Совет вместо восьмерых пришли семеро. Когда попросили прислать от каждой партии по одному человеку для работы в комиссиях, и когда они увидели, что от них только один окажется в этих комиссиях, что их всегда будет меньшинство, то семеро разделились на три группы и образовали три партии, что дало им право посылать троих в комиссию, когда их пригласят...

По этим причинам понадобились в Совете партии, и не создать их было невозможно.

2) Если бы абхазские депутаты тогда ушли из-за своей малочисленности, не захотев работать ни в комиссиях, ни в Совете, то Абхазия, как и Зугдидский уезд незаметно была бы поглощена Грузией. Этот Совет ее удерживает. То Конституция, то еще что-то нас продвигает, и они борются за придание Абхазии автономии.

Если Абхазия даже ничего не получит, то о чаяниях абхазов, их устремлениях и целях знают в других краях, если сейчас ничего не выйдет, то дорога для будущего проложена... По всему по этому депутаты, я считаю, не бездельничают, а работают. Работают на благо Абхазии.

3) Как и Лакербай, я тоже хотел бы, чтобы все абхазы были одной партией, едины в своих словах и делах, думали об одном и шли к одной цели, и ничего лучше этого быть не может! Я тоже среди тех, кто желает подобного. Но это, оказывается, невозможно. Оставим народы, мы этого среди учителей не смогли добиться. Стремимся все к одному, но не можем объединиться, не можем создать единую партию. В каком государстве существует только одна партия? Ни в каком. Мы не то что чего не существует, а что существует не в состоянии создать. То, чего нет и быть не может, можем осилить мы, абхазы?! Ни одна нация не может этого осилить, скажу, почему: князья и крестьяне преследуют не одно и то же, думают не об одном и том же. У продавца товара (купца) и покупателя разные дела, у прислуги и у их хозяев разные умы, думают они о разном. У образованных и необразованных разные мысли и дела; учитель и ученик заняты различными делами, разное творится в душе у попа и у его «прихода»; христианам и мусульманам не по пути по разным причинам; не по пути и мулле с попом; старцы и молодежь отличаются разумом...

У всех наций все это присутствует. Так возможно ли, чтобы у всех было единое мышление, все состояли в одной партии, как об этом ты говоришь? Нет. Много партий должно быть, но они должны быть абхазскими партиями. Та, которая оказалась наиболее сильной, за которой пошел народ, должна стать лидирующей и руководить страной...

... Совсем я удлинил свою речь, здесь я закругляюсь...

По моему мнению, если бы после статьи Лакербай обо всем этом написал Алания, то Лакербай не написал бы своей последующей статьи. Но, я думаю, это недостаток статьи Алания. Так вот я не согласен с Лакербай по этим трем позициям, а все остальное им написанное несравненно разумно. Это то, что должно быть человеку по душе» (Газета «Апсны», № 39, 13 ноября 1920 г.).

После приведенной здесь статьи Д. И. Гулиа читатель газеты не мог бы предположить, что за ней последует ответ. Однако насколько нам известна личность М. Лакербай, он с юности не так легко отступал от своих взглядов и мнений по различным проблемам, и пока сам до конца в чем-то не убедится, всегда защищал свои позиции. Таким принципиальным мы его видим в основном, в связанных с Абхазией и абхазским народом, вопросах. Однако к тому времени, когда М. Лакербай писал ответ на приведенную выше статью Д. И. Гулиа, уже было им создано, ставшее в абхазской поэзии классическим, стихотворение «Посвящаю Дмитрию Гулиа», опубликованное в газете «Апсны» 1 мая 1919 г. Он понимал, кто такой Д. Гулиа, понимал значимость его слова и ума для Абхазии. Но несмотря на то, что Лакербай преклонялся перед великим сыном абхазского народа и относился к нему с почтением и надеждой, он говорит о тех местах в его статье, с которыми не согласен.

Теперь прочитаем ответ Михаила Лакербай:

«Дорогой Дырмит!

Находясь временно в Тбилиси, я нерегулярно получаю нашу газету «Апсны», возможно есть еще статьи, на которые я мог бы откликнуться, но мне не суждено было их прочитать. Поэтому я считаю счастьем то, что мне попалась газета «Апсны» за № 39(77). В этом номере я прочитал тобой написанное «По поводу статьи «Уже хватит». Незачем останавливаться на том, в чем ты со мной согласен, видимо, ты понял, что у меня в душе, что заставило меня кричать «уже хватит», понял, что это то, что русские называют «крик души». Боюсь надоесть тебе многословием... Буду краток. И перейду к тому, в чем ты мне «не друг», в чем не согласен. Я уверен, что ты меня тут не совсем понял. Виноват, видимо, я сам. Поэтому если я подробно расскажу о своих переживаниях, ты поймешь смысл того, о чем писал. И думаю, согласишься со мной.

1. «Абхазцы 8-м номером прошли 7. Они должны были разделиться, другого выхода у них не было», - пишешь ты. Я тоже согласен с тобой. Не говорю, что это плохо. Когда я упоминал наших абхазов, я имел в виду другое. Я писал, что у них нет своей, внутренней тактики, дисциплины. Я писал о том, что и почему? - они еще до прихода в Совет не избрали руководителя, не имели лидера, организации, решений. Эти недостатки у них есть и сейчас. Я знаю такие времена (и ты их знаешь), когда из-за того, что не могли объединяться все и побеждать, оставались не сделанными дела, которые могли быть сделанными... Это были очень трудные дела, но для народа Абхазии очень нужные дела. Вовремя не могут договориться, собраться все вместе... один на набережной, другой в горах. Как говорится, «пока пришел Петр, с Павла шкуру сняли», пока все они соберутся, примут нужное решение, другие делают «дела», издают «законопроекты»... Это одно.

2. «Если Абхазия даже ничего не получит, то о чаяниях абхазов, их устремлениях и целях знают в других краях, если сейчас ничего не выйдет, то дорога для будущего проложена», - написал ты.

Другие края не то что об «устремлениях и целях абхазов», а о собственных целях не знают, головы их в огне, да потушить не в состоянии. И второе, если даже у этих краев нет других забот, они не то что о наших устремлениях, о нашем существовании пока не знают.

В каком крае знают о наших устремлениях?

Одному лишь Деникину сообщали избранные абхазским народом «делегаты от абхазской интеллигенции» о том, что абхазы хотят именно его, но и этот единственный умер, пошел по своему «истинному пути» (Здесь М. Лакербай ошибся, армия генерала Деникина потерпела поражение в 1920 году, а он эмигрировал в Англию, ушел из жизни в 1947 году. - Р. К.).

Вновь какие-то абхазские «делегаты» пошли к Коневу и ему на ухо сообщили, что абхазский народ желает именно его. И он ушел из жизни. Больше нет знакомых мне королей и краев. Только грузины оказались хорошо нас знающими и распределили нам нашу пищу. Скажем им что-нибудь, они нам в ответ тоже что-нибудь говорят, теплые места дают, чего только мы у них не просим - как по поговорке «хозяин свиньи требуху выпрашивал». Нам кажется, что они нам много, слишком много дали (Конституцию и т.д.)...

И далее будем им подпевать... «дела» вместе делать. Правда, Дырмит, поверь нет знающего нас и наши устремления хорошего короля. Если сами себе не поможем, никто иной нам не поможет. Ты сказал, что дорога для будущего проложена. Нет, Дырмит, я уверен, что наша дорога не проложена. Нам предстоит ее проложить, построить. Ты человек, решающий многое, если подумаешь - согласишься со мной.

Ты привел очень много примеров. «Как и Лакербай, я тоже хотел бы, чтобы все абхазы были едины в своих словах, в своих делах, думали об одном, но это, оказывается, невозможно».

«В каком государстве существует только одна партия?», - говоришь. Правильно, Дырмит, говоришь, в государстве, где народ не порабощен, где народ свободен и имеет собственное государство...там они не смогут решать единые вопросы. Один захочет социализации земли, другой - национализации... Чем мы, абхазы, похожи на эти государства? Они – свободные государева. Наша первоочередная задача – освободиться.

Правда, и в Грузии много партий. Но между нами и Грузией большая разница. Даже когда Грузия была покорена, зависима, в составе России, под покровительством русских, была так же, как и мы сейчас, пуглива, нема, и надеялась на чужое государство (вспомни, ты старше меня, больше меня видел в жизни) - все грузины были сплоченными. Меньшевики, федералы, национал-демократы, эсеры - все вместе объединившись, ищут избавления.

Все, звавшиеся грузинами работали едино. Крестьяне, князья, дворяне, о которых ты говоришь, все были порабощены. А когда они, объединив свои силы, отделили свою родину, взяли ее в свои руки, стали каждый по отдельности приводить в порядок свои дома.

Заканчиваю. Надеюсь, ты меня понял.

Одна партия и не сможет существовать, и я не тянусь к невозможному, я всегда далек от утопии.

Но я хочу объединения абхазской интеллигенции в «Союз». Если мы сможем взять в свои руки решение внутренних проблем, вопросов земли и т.д., тогда разделимся, будем думать врозь, разойдемся по партиям. На сегодняшний день у всех абхазов недостаток один - нет единомыслия, нет единства, а предмет наших споров - уже давно не наш, уже отобрали у нас.

Этот «Союз» должен добиваться сохранения, безопасности и избавления от внешних сил.

Надеюсь, с помощью этой моей короткой речи ты разберешься с идеей моей статьи «Уже хватит». М. Лакербай. (Газета «Апсны», №41, 30 ноября 1920г.).

Не комментируя более здесь сказанное Михаилом Лакербай, не добавляя «пищи» к размышлению, приведу полностью ответ Д. Гулиа, и пусть читатель сам делает выводы. Так лучше.

«По поводу присланного мне Михаилом Лакербай письма».

В этом письме М. Лакербай очень сожалеет, что не имел возможности прочитать абхазскую газету «Апсны»... Читающий эти строки подумает, что М. Лакербай хочет получать эту газету, но что в этом он обвиняет меня, ее редактора. Я и на словах ему обещал, и сейчас говорю, чтобы забирали бесплатно по два экземпляра каждого номера для него и для находящихся в Тбилиси его друзей - чтобы он поручил здесь кому-нибудь их отправку, но он не смог это организовать. Я здесь своей вины не вижу. После этого он переходит к тому, в чем я ему «не друг», в чем с ним не согласен в опубликованной в предыдущем номере моей статьи «По поводу статьи «Уже хватит». Там я не согласен по трем пунктам. Во-первых, писал о том, что депутаты в Совете не валяют дурака (не бездельничают), и у них не было другого выхода, как создать разные партии. С этим согласился и сам Лакербай. По этому поводу больше ничего не напишу. Я не знаю, почему он после этого добавляет новые мысли, которые не были спорными между ним и мной.

Во-вторых, я говорил и в предыдущем 8-м номере, и сейчас скажу: если бы абхазские депутаты из Совета ушли, сказав, что не хотят участвовать в работе Совета, и комиссий, то Абхазия, как и Зугдидский, как и Кутаисский уезды, растворилась бы в Грузии. И Лакербай не говорит, что это ложь. Но и здесь высказанные им новые мысли, которые нам не надо было обсуждать в предыдущем номере, да и сейчас я мог бы на них не отреагировать, но его вопрос «В каком крае знают о наших устремлениях?» означает, что никто не знает о существовании Совета, - видимо, Лакербай говорит, что они не смогли заявить о себе. Знающий о Деникине и Коневе, Лакербай почему не знает большего? Под «большим» имею в виду: когда войска Деникина пришли в Гагру, когда грузины объявляли протест, когда уполномоченный по делам в других краях Чхенкели ездил в английское и французское представительства и вел переговоры о том, что им, грузинам, а также имеющим автономию Абхазии и абхазам не нравятся действия Деникина. Возможно, этим они остановили Деникина. Но этим, думаю, два государства узнали, что существует Абхазия, и что она чего-то хочет. Помимо этого раза тбилисские газеты не писали об автономии Абхазии. Консулы итальянских, германских, французских, английских, российских представительств, находящиеся в Тбилиси ныне или находившиеся прежде, очень хорошо знают, чего добиваются Абхазия и абхазы. Помимо этих государств есть еще государства, знающие об Абхазии по газетам. Это немаловажно, по-моему…

«У нормального государства, все горят в огне», – я не понял этих его слов, однако, если так, то мы оказываемся лучше всех, слава Богу, но тогда зачем так сердится Лакербай?

Затем Лакербай согласен, что не могут быть абхазы едины в своих словах, делах, мировоззрении. Но и здесь он вводит новые мысли. Лакербай хочет Абхазию видеть свободным краем: к тому ведут его слова. Он считает для Абхазии недостаточным автономии, которой мы добиваемся. По этому поводу я скажу: когда произошла революция, когда Россия рухнула, как старый дуб развалилась на обломки, входившие в нее нынешние государства: Грузия ли, Финляндия ли, Польша ли, но сумевшие быть отдельными государствами взяли эту государственность. Никто из них не добивался своей государственности с помощью оружия. Если бы мы, абхазы, могли в это время иметь отдельное государство, отдельный край (королевство), ни у кого бы не спрашивали, сами бы создали, но на это у нас не хватило сил пока... Далее, какую бы мы ужасную автономию ни получили, если ее используем верно, то встанем среди народов, имеющих большую автономию, а если нет, то какую бы хорошую автономию ни иметь, если мы ее не используем с умом для себя, не сможем дотянуться и до тех, кто имеет плохую автономию, укороченную автономию, в этом я уверяю Лакербай». .Д.Гулиа (Газета «Апсны», № 41, 30 ноября 1920 г.).

В заключение следует отметить, что именно в приведенных выше статьях Д. Гулиа, М. Лакербай, Д. Алания впервые в абхазской печати (на страницах газеты «Апсны») мы наблюдаем дискуссию как одну из литературных форм.

Но, думаю, дела не обстояли именно так, как их поняли Миха Чалмаз и Дмитрий Алания. Если бы статья «Уже хватит» перечеркивала все абхазское, отрицала весь труд интеллигенции, то готовый отдать жизнь за Абхазию патриот Дмитрий Гулиа не стал бы ее печатать на страницах своей газеты «Апсны». Он глядел чуть дальше и безошибочно видел, хотя и отчасти критиковал, глубину, направленность и цель статей Михаила Лакербай.

В то время, когда грузинские меньшевики пытались проглотить Абхазию, такую статью, как «Уже хватит», и написать, и опубликовать в газете «Апсны» было делом нелегким, потому что в ней открыто говорилось о большой беде, в которую ввергли Абхазию. Оставим все остальное, достаточно того, что он пишет о заселении между абхазами других наций так, что случись беда, они не смогут быть вместе, объединиться. Это свидетельствовало о дальновидности публициста. Он как абхаз, патриот, дворянин переживал из-за того, что аборигены Абхазии так расчленены инородными клиньями, что Апсны пестрит другими нациями.

То, что Лакербай критикует депутатов Абхазского Народного Совета, по моему мнению, можно понять двояко.

Первое. Он не видел, чтобы весь корпус Абхазского Народного Совета защищал интересы абхазского народа, потому что там и количеством, и реальной силой преобладали оккупанты. Проводимую ими политику Михаил Лакербай не поддерживал, а осуждал. Осуждает эзоповым языком, обращаясь к абхазским депутатам, иносказательно обвиняя их.

Второе. Это тоже сделано остроумно: если не критиковать членов парламента из числа абхазской интеллигенции, не говорить на уровне интуиции, то он бы не смог сказать, да и опубликовать то, что он откровенно сказал по поводу ситуации, в которой находилась Абхазия.

Я думаю, что статья Михаила Лакербай «Уже хватит», если даже в ней звучат какие-то упаднические нотки, все равно несет главную идею борьбы абхазского народа за свою свободу.

Михаил Лакербай всегда выражал собственное мнение по проблемам интеллигенции, свободы, единства и сохранения нации, писал об этом в газетах, несмотря на то что были люди, которым это не нравилось, которые противостояли ему и считали, что он не прав.

Названные мной выше вопросы Михаил Лакербай поднимает в опубликованной им в газете «Апсны» статье под названием «Удивительно» (14 августа 1920 г.). Там читаем: «Очень удивляется Алания тому, что «некоторые из абхазской интеллигенции» говорят недопустимо, особо упаднически о нашей Абхазии, о нашем Апсуара.

Видимо, нынешнюю социальную жизнь Абхазии, карту нынешнего положения абхазов, путь, по которому идем с прошлого года (помимо того, что плохими вижу только «некоторых из абхазской интеллигенции»), Алания видит как прекраснейшие, изобильные, воодушевляющие.

Пусть он поверит, что, как бы он, как маленькая Цира, ни тешил себя, Абхазия не в состоянии, если попытается, встать на ноги.

Правильно, настала свобода для других народов. Назвав себя пролетариатом, они отобрали все, что украшало наше национальное, наше «абхазство»... (Газета «Апсны», 14 августа 1920 г.).

Понятно, что когда шла борьба за жизнь и смерть, было много такого, что могло заставить Михаила Лакербай упасть духом, испугаться за ситуацию. И пройти мимо них, закрыв глаза, он не мог...

И далее он добавляет: «Некоторые, приехав в Тбилиси, от имени абхазской демократии говорят так: «Абхазский народ принадлежит вам, ваше слово для нас закон». Где демократичность этого человека? Можно ли так, без ведома народа, говорить от имени народа?».

Хотя Михаил Лакербай не указывает нам пальцем на человека, которого он имел в виду, безусловно, он его знал, иначе он не писал бы об этом. Хоть и не много, но извечно в народе рождаются люди, преклоняющиеся перед чужим умом и чужой силой, не особенно доверяющие себе и оценивающие себя.

В статье отводится место и тому, как были избраны депутаты Абхазского Народного Совета. По словам автора, не все абхазы им отдали свои голоса, не все смогли прийти к общему мнению, а разошлись налево-направо. Наряду с этим Михаил Лакербай больше всего боялся начавшегося после революции партийного, классового разделения и противостояния абхазского народа. Если Дмитрий Алания увязывает свободу Абхазии с идеями большевиков, видит, что без этого нет иного выхода, то Михаил Лакербай совсем по-иному подходит к этому серьезному национальному вопросу. Он видел национальные особенности абхазского народа, его малочисленность. Знал, что глубокие раны перенесенных трагедий могут еще более обостриться, усугубиться, если, как и в России, здесь заработает весь механизм, присущий природе революции. Он боится, что тогда абхазский народ, как нация совсем погибнет в горниле истории.

Если абхазам выпало самое лучшее, то где наши библиотеки, куда бы мы бесплатно приходили? Где Горская школа? Все остальные школы как были, так и есть, а наши, абхазские, закрыли. Где свобода народа Абхазии? Алания не верит, но ходит туда-сюда – пусть возьмет и посмотрит карту Абхазии, потом посчитает, сколько абхазов осталось, как много других наций. Правда, для большевика Алания все нации едины, он старается для пролетариатоа, кто бы он ни был, но мы, кого он называет «некоторыми» хотим Абхазию для абхазского народа, чтобы абхазы не утеряли то, что им принадлежит. Именно это мы, «некоторые», считаем свободой. Мы не хотим, чтобы в жертву пролетариату приносилось абхазское, - пишет Михаил Лакербай, раскрывая уязвимые места абхазов в те тяжелые времена, ощущая их боль в глубине души своей.

Какую партию автор избирает, какой идеи он придерживается, какие аргументы он выдвигает против своих оппонентов, сказано в заключении статьи «Удивительно»:

«Сперва мы, абхазская интеллигенция, создадим свой союз - в нем объединимся, организовав в нем одну абхазскую партию, – как говорят русские, создадим дисциплину и тактику, прислушаемся друг к другу – изберем в нее и нужных нам людей побольше.

По какому пути теперь направит нас Лакербай, - спрашивает Алания.

Если сперва объединимся, если путь будет один - тогда и увидит, какой это путь!

Когда Чхенкели спросил: «Какой же Вы, наконец, политической партии?» – «Я горец, и это вся моя политическая партия», - ответил Асланбек Шерипов.

Ты, Алания, спрашиваешь меня, какой я партии?

Я, увы, абхаз!» (Газета «Апсны», 14 августа 1920 г.).

Этой приведенной выше статье родственна, перекликается с ее идеями и другая статья под заголовком «Объединитесь, обдумайте». И в ней автор более углубленно раскрывает образ времени - бездушного, тяжелого, постоянно меняющегося применительно к политическому положению абхазского народа. Не вдаваясь сильно в подробности, я хочу предложить читателю отдельные места из статьи. Поднимаемые в ней вопросы актуальны и сегодня до такой степени, что заставляют задуматься.