Моя борьба

представление о той напряженной борьбе, которая шла в Австрии вокруг немецкого
языка, вокруг немецкой школы и немецкой культуры. Только теперь, когда такие же
печальные обстоятельства выпали на долю миллионам германских немцев, которым
приходится переносить чужеземное иго и, страстно мечтая о воссоединении со
своим отечеством, добиваться по крайней мере своего священного права говорить
на родном языке, — только теперь в широких кругах германского населения стали
понимать, что означает бороться за свою народность. Теперь уже многие поймут,
какую великую роль играли австрийские немцы, которые, будучи предоставлены
самим себе, в течение веков умели охранять восточную границу немецкого народа,
умели в долгой изнурительной борьбе отстаивать немецкую языковую границу в
такую эпоху, когда германская империя очень интересовалась колониями, но очень
мало внимания обращала на собственную плоть и кровь у собственных своих
границ.
Как всюду и везде во всякой борьбе, так и в борьбе за родной язык внутри
старой Австрии было три слоя: борцы, равнодушные и изменники. Уже на
школьной скамье замечалась эта дифференциация. В борьбе за родной язык самым
характерным вообще является то, что страсти захлестывают, пожалуй, сильнее всего
именно школьную скамью, где как раз подрастает новое поколение. Вокруг души
ребенка ведется эта борьба, и к ребенку обращен первый призыв в этом споре:
«немецкий мальчик, не забывай, что ты немец, а девочка, помни, что ты должна
стать немецкой матерью!»
Так и мне выпало на долю уже в сравнительно очень ранней юности принять
участие в национальной борьбе, разыгрывавшейся в старой Австрии. Мы собирали
денежные фонды, мы украшали свою одежду васильками и черно-красно-золотыми
ленточками, мы распевали вместо австрийского гимна «Deutschland über alles». И
все это несмотря на все запреты. Наша молодежь проходила через известную
политическую школу уже в таком возрасте, когда молодые люди, принадлежащие к
национальному государству, еще и не подумывают об участии в борьбе и из
сокровищ своей национальной культуры пользуются только родным языком. Что я в
ту пору не принадлежал к равнодушным, это само собою разумеется. В течение
самого короткого времени я превратился в фанатического «дейч-национала», что
тогда, конечно было совсем не идентично с тем, что сейчас вкладывается в это
партийное понятие.
Я развивался в этом направлении так быстро, что уже в 15-летнем возрасте у
меня было ясное представление о том различии, которое существует между
династическим «патриотизмом» и народным «национализмом». Я уже в то время
стоял за последний.
Тому, кто не дал себе труда сколько-нибудь серьезно изучить внутренние
отношения при габсбургской монархии, это обстоятельство покажется, быть может,
непонятным. Уже одно преподавание истории в школе при тогдашнем положении
вещей в австрийском государстве неизбежно должно было порождать такое
развитие. Ведь в сущности говоря, специально австрийской истории почти не
существует. Судьбы этого государства настолько тесно связаны с жизнью и ростом
всего немецкого народа, что разделить историю на германскую и австрийскую

почти немыслимо. Когда Германия стала разделяться на две державы, само это
деление как раз и превратилось в предмет германской истории.
Сохранившиеся в Вене символы прежнего могущества германской империи
служат чудесным залогом вечного единства. Крик боли, вырвавшийся из груди
австрийских немцев в дни крушения габсбургского государства, клич о
присоединении к Германии — все это было только результатом глубокого чувства,
издавна заложенного в сердцах австрийских немцев, которые никогда не
переставали мечтать о возвращении в незабвенный отчий дом. Но этого факта
никогда нельзя было бы объяснить, если бы самая постановка дела воспитания
каждого отдельного австрийского немца в школе не порождала этого общего
чувства тоски по воссоединению с Германией. Здесь источник, который никогда не
иссякнет. Память о прошлом все время будет напоминать будущее, как бы ни
старались покрыть мраком забвения эту проблему.
Преподавание мировой истории в средней школе еще и сейчас находится на
очень низкой ступени. Лишь немногие учителя понимают, что целью исторического
преподавания никогда не должно быть бессмысленное заучивание наизусть или
механическое повторение исторических дат и событий. Дело совсем не в том, знает
ли юноша на зубок, в какой именно день происходила та или другая битва, когда
именно родился тот или другой полководец или в каком году тот или другой
(большею частью весьма незначительный) монарх надел на свою голову корону.
Милосердный боже, совсем не в этом дело!
«Учиться» истории означает уметь искать и находить факторы и силы,
обусловившие те или другие события, которые мы потом должны были признать
историческими событиями.
Искусство чтения и изучения сводится в этой области к следующему:

жүктеу/скачать 3,18 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: