Назови меня своим именем
жүктеу/скачать 1,05 Mb. Pdf көрінісі
|
Асиман. Назови меня своим именем
| Не
делай, не делай этого, Элио. Голос моего деда. Я был его тезкой, и он говорил со мной из той самой постели, в которой перешел куда более пугающий рубеж, чем тот, что отделял комнату Оливера от моей. Вернись. Кто знает, что ты найдешь в той комнате. Не свежесть открытия, но смертельное отчаяние, когда разочарование наполнит стыдом каждый ноющий нерв в твоем теле. Годы глядят на тебя сейчас, все звезды, которые ты сегодня видишь, знают твою муку, твои предки собрались здесь, не в силах ничего дать или сказать, Non c’andà, не ходи туда. Но я наслаждался страхом – если это действительно был страх – и этого мои предки не знали. Я любил оборотную сторону страха, подобную мягкой шерсти на животе грубошерстной овцы. Мне нравилась дерзость, толкавшая меня вперед; она возбуждала меня, потому что сама рождалась из возбуждения. «Ты убьешь меня, если остановишься», или «Я умру, если ты остановишься». Всякий раз слыша эти слова, я не мог противиться. Я тихонько стучу в стеклянную дверь. Сердце колотится, как сумасшедшее. Мне нечего бояться, но почему мне так страшно? Почему? Потому что все пугает меня, потому что страх и желание играют в прятки друг с другом, со мной, я не способен отличить желание, чтобы он открыл дверь, от надежды, что он обманул меня. Напротив, едва постучав в стекло, я слышу какое-то движение в комнате, как будто он ищет тапочки. Потом вижу слабый свет. Я вспомнил, как мы с отцом купили этот ночной светильник в Оксфорде однажды вечером, ранней весной, когда в нашем номере в отеле было слишком темно, и он спустился вниз, а вернувшись, сообщил, что буквально за углом есть круглосуточный магазин, где продаются светильники. Жди здесь, я мигом вернусь. Я сказал, что пойду с ним, и натянул дождевик поверх той самой пижамы, в которой был сегодня. – Я так рад, что ты пришел, – сказал он. – Я слышал, как ты ходишь по комнате, и уже было решил, что ты передумал и собираешься лечь спать. – Я, передумал? Как я мог не прийти. Было странно видеть его таким неуверенным, суетливым. Я ожидал шквала насмешек, и поэтому нервничал. Вместо этого он встретил меня с извинениями, как человек, оправдывающийся за то, что не успел купить к чаю печенье получше. Я шагнул в свою бывшую спальню, и тут же меня настиг запах, который я не мог определить с точностью, потому что в нем сочеталось много всего, но потом заметил скрученное полотенце, подоткнутое под дверь. До моего прихода он сидел на кровати, наполовину заполненная пепельница стояла на подушке справа. – Проходи, – сказал он, затем закрыл за нами стеклянную дверь. Должно быть, я прирос к полу, окоченевший и неживой. Мы оба говорили шепотом. Хороший знак. – Не знал, что ты куришь. – Иногда. – Он подошел к кровати и уселся посередине. Не зная, что еще сказать или сделать, я пробормотал: – Я нервничаю. – Я тоже. – Я сильнее. Он попытался улыбнуться, чтобы разрядить напряжение, и протянул мне косячок. Это хоть как-то заняло меня. Я вспомнил, что чуть было не обнял его на балконе, но вовремя одернул себя, подумав, что объятие, после столь прохладного общения днем, будет неуместным. Если кто-то говорит, что встретится с тобой в полночь, это еще не значит, что ты автоматически обязан обнимать его, учитывая, что вы едва ли обменялись рукопожатием за целую неделю. Я вспомнил, о чем думал перед тем, как постучать. Обнять. Не обнимать. Обнять. И вот я в комнате. Он сидел на постели, скрестив ноги. Он казался меньше, моложе. Я в нерешительности стоял около изножья кровати, не зная, куда деть руки. Должно быть, он видел, как я сначала упер руки в бедра, потом засунул их в карманы, и снова упер в бедра. Я подумал, что выгляжу смешно. Из-за этого, и из-за едва не случившегося объятия, которое я подавил, и теперь надеялся, что он не заметил. Я ощущал себя ребенком, в первый раз оставшимся наедине со своим домашним учителем. – Присядь. Он имел в виду на кресло или на кровать? Я неуверенно заполз на кровать и сел лицом к нему, тоже скрестив ноги, как будто так было заведено между мужчинами, встречающимися в полночь. Я удостоверился, что наши колени не соприкасаются. Потому что ему было бы неприятно это прикосновение, точно так же, как было бы неприятно объятие, как было неприятно, когда я положил ладонь ему между ног, стремясь показать, что хочу остаться с ним на уступе подольше. Но, не успев еще обозначить дистанцию между нами, я почувствовал, что на меня будто нахлынул поток, омывавший витрину цветочного магазина, и унес мою робость и сдержанность. Нервничая или нет, я больше не стану контролировать каждый свой жест. Если я выгляжу глупо, пусть буду глупым. Если коснусь его колена, значит коснусь. Если захочу обнять его, обниму. Мне нужно было опереться на что-то, поэтому я подполз к изголовью и прислонился спиной к спинке кровати рядом с ним. Я оглядел кровать. Теперь она вся была видна мне. Сколько же ночей я провел на ней, мечтая как раз о таком моменте. И вот я здесь. Через пару недель я снова вернусь сюда, на эту же самую кровать. Я включу свой оксфордский ночник и вспомню, как стоял снаружи на балконе и услышал шорох его ног, отыскивающих тапочки. Интересно, вспомню ли я об этом с грустью? Или со стыдом? Или с безразличием, на что я надеялся. – Ты в порядке? – спросил он. – Я в порядке. Сказать было абсолютно нечего. Пальцами ноги я потянулся к его пальцам и коснулся их. Потом непроизвольно проник большим пальцем между его большим и вторым пальцем. Он не отпрянул, не ответил. Я хотел прикоснуться к каждому его пальцу своими. Так как я сидел слева от него, вряд ли это были те пальцы, которые касались меня тогда, за обедом. В тот раз была повинна его правая нога. Я попытался дотянуться до нее правой ступней, по-прежнему избегая касаться его коленей, как будто что-то говорило мне, что колени под запретом. – Что ты делаешь? – спросил он наконец. – Ничего. Я и сам не знал, однако, его тело постепенно стало отвечать на мои действия, несколько рассеянно, неуверенно, с не меньшей неловкостью, чем мое, как бы говоря, жүктеу/скачать 1,05 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|