Общая психодиогностика


Стандартизованные самоотчеты



жүктеу/скачать 1,42 Mb.
бет14/17
Дата10.11.2023
өлшемі1,42 Mb.
#190746
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   17
Байланысты:
Бодалев А.А., Столин В.В. - Общая психодиагностика
8-сабақ. Өркениеттер әрекеттестігінің сауда- экономикалық аясы
Стандартизованные самоотчеты. К этому типу методик отно­сятся прежде всего тест-опросники, состоящие из более или менее развернутых утверждений, касающихся отношения испытуемого к са­мому себе в различных жизненных сферах; чувств, мыслей относи­тельно тех или иных событий или обстоятельств в жизни субъекта; поведенческих проявлений; взаимоотношений с другими людьми. Способ ответа широко варьирует в различных опросниках: использу­ется двух-, трех-, четырех-, пяти-, семиальтернативный выбор, вер­бальное или невербальное согласие. Прриведенные ниже опросники относятся к числу наиболее популярных.
Шкала «Я-концепции» Теннесси - Fitts W., 1965) - опросник, пред­назначенный для подростков (с 12 лет) и взрослых. Содержит 90 пун­ктов на анализ «Я-концепции» и 10 пунктов шкалы лжи. Использует­ся пятишаговая шкала ответов от «полностью согласен» до «абсолют­но не согласен». Пункты опросника отбирались с помощью экспер­тов - клинических психологов. Требовалось согласие семи экспертов в отнесении каждого утверждения к определенным строке и столбцу. По строкам были представлены: 1) самокритичность, 2) самоудов­летворенность, 3) поведение; по столбцам: 1) «физическое Я», 2) «моральное Я», 3) «личностное Я», 4) «семейное Я», 5) «социальное Я». Расчет показателей для строк и столбцов дает восемь индексов теста. Дополнительно вычисляются два индекса: 1) вариабельности- как меры согласованности восприятия себя в различных областях; 2) рас­пределения - как меры расположения субъектом своих ответов по пятишаговой шкале. Выбор в основном средних значений (низкий индекс распределения) говорит о большом включении защитных про­цессов, выбор лишь крайних значений может свидетельствовать о шизофрении.
Существует консультативная (упрощенная) и клиническая фор­мы опросника. Ретестовая надежность для клинической формы ко­леблется от 0,75 до 0,92 для разных шкал. Факторная структура оп­росника недостаточно ясна. Данные по валидности в основном стро­ятся на сравнении показателей пациентов психиатрических клиник, алкоголиков, деликвентов с показателями обычных испытуемых и в целом свидетельствуют в пользу опросника (Bums R., 1979).
Как показывает описание опросника, с его помощью можно выя­вить глобальное самоотношение (самоудовлетворенность) и специ­фические формы отношения к своему телу, к себе как моральному субъекту, к себе как к члену семьи и т. д. Опросник также позволяет дать дифференцированное заключение о самоотношении в отличие от содержательного аспекта «Я-концепции» (самоидентичности и дифференцирующие характеристики).
Шкала детской «Я-концепции» Пирса-Харриса. (Piers-Harris Children's Self Concept Scale) - популярный в США опросник, состав­ленный из 80 простых утверждений относительно своего «Я» или тех или иных ситуаций и обстоятельств, связанных с самоотношением. Предназначен для детей в возрасте от 8 до 16 лет. Пункты опросника основаны на коллекции детских утверждений относительно того, что детям в себе нравится, а что не нравится, собранной А. Джерсильдом (цит. по: Wylie R., 1974). В опросник вошли пункты, различающие испытуемых с высоким и низким суммарным баллом, на которые по крайней мере 50% испытуемых с высоким суммарным баллом отве­чали в ожидаемом направлении и соотношение ответов «да - нет» по которым не превышало 9. Опросник содержит равное количество позитивных и негативных утверждений. Первые 15 утверждений при­ведены ниже:
1 Мои товарищи смеются надо мной. 2. Я счастливый человек. 3 Мне трудно знакомиться. 4. Я всегда грустный. 5 Я умный.
6. Я стеснительный.
7. Я нервничаю, когда меня вызывают к доске.
8. Моя внешность раздражает меня.
9 Когда я вырасту, я буду значительным человеком
10. Я волнуюсь, когда у меня контрольная в школе
11. Я непопулярен.
12. В школе я хорошо себя веду.
13. Когда что-нибудь не так - это моя вина.
14. Я приношу неприятности моей семье. 15 Я сильный.
По данным обзора Р. Уайли, шкала обладает удовлетворительно» одномоментной (от 0,78 до 0,93) и ретестовой (0,77) надежностью. Хотя и предполагалось, что шкала измеряет глобальное самоотноше­ние, факторный анализ не выделил генерального фактора. Были по­лучены 10 факторов, из которых 6 были интерпретированы. Суще­ствуют некоторые данные в пользу конструктной валидности. Так, например, показатель по шкале коррелирует с восприятием детьми обоих родителей как любящих ,в противоположность отвергающим; дети, находящиеся в клинике, демонстрируют значимо меньшие по­казатели по шкале, чем здоровые. В то же время, многие данные про­тиворечивы (Wylie R., 1974).
Шкала самоуважения Розенберга (Rosenberg's Self Esteem Scale) -опросник для подростков, выявляющий глобальное самоотношение. Состоит из 10 утверждений:
1. Я чувствую, что я достойный человек, по крайней мере не менее, чем другие.
2. Я всегда склонен чувствовать себя неудачником.
3. Мне кажется, у меня есть ряд хороших качеств.
4. Я способен кое-что делать не хуже, чем большинство.
5. Мне кажется, что мне особенно нечем гордиться.
6. Я отношусь к себе хорошо.
7 В целом я удовлетворен собой.
8. Мне бы хотелось больше уважать себя.
9 Иногда я ясно чувствую свою бесполезность.
10. Иногда я думаю, что я во всем нехорош.
Опросник предполагает 4 градации ответов: «полностью согла­сен», «согласен», «не согласен», «абсолютно не согласен».
Опросник создавался и использовался как одномерный, однако проведенный позднее факторный анализ выявил два независимых фак­тора: самоунижение и самоуважение (Kaplan H., Рокоту А., 1969). Самоуважение существует и при отсутствии самоунижения, и наряду с ним; в последнем случае оно выступает в защитной функции.
Опросник обладает хорошей надежностью и конструктной валид-ностью. Показатели по опроснику связаны с депрессивным состоя­нием, тревожностью, психосоматическими симптомами, активностью в общении, лидерством, чувством межличностной безопасности, от­ношением к испытуемому его родителей.
В целом, несмотря на методологическую критику опросников, они остаются основным инструментом в исследованиях «Я-концепции»; по­стоянно создаются новые опросники для специфических целей и попу­ляций. Многие проблемы, связанные с использованием опросников для анализа «Я-концепции», и прежде всего проблемы конструктной валид­ности, еще ждут своей разработки (Fleming J., Courtney В., 1984).
Контрольные списки также являются разновидностью стандарти­зованного самоотчета. От опросников их отличает краткость пунктов, вплоть до отдельных прилагательных. Наиболее известен контрольный список прилагательных Г. Гоха, который содержит 300 личностных прилагательных, расположенных в алфавитном порядке (Gough H., 1960). Испытуемого просят выбрать те из них, которые соответствуют объекту Список содержит 24 шкалы, 15 из которых соответствуют пе­речню потребностей Г. Мюррея, а 9 получены эмпирически. К после­дним относятся: 1) общее количество выбранных прилагательных, 2) защищаемость, 3) расположенность к себе, 4) нерасположенность к себе, 5) самоконфиденциальность, 6) самоконтроль, 7) лабильность, 8) лич­ностная приспособленность, 9)готовность к консультированию.
Контрольный список, таким образом, предусматривает измере­ние глобального самоотношения, причем независимо от его позитив­ного и негативного полюсов («расположенность к себе» и «нераспо­ложенность к себе»). Существенно наличие шкал «защищаемость» и «самоконфиденциальность». Последняя отражает, вероятно, измере­ние самоотношения, названное нами «самоинтерес».
На русской лексике начало разработки подобного списка, полу­чившего название «личностного семантического дифференциала», заложено работами А. Г. Шмелева (1983).
Списки - относительно удобные диагностические инструменты в смысле простоты применения и обработки, однако они обладают рядом недостатков. Во-первых, они навязывают субъекту оценку по параметрам, которые, возможно, не являются значимыми для его «Я-концепции», но по которым грамотный человек в принципе может дать оценку. В результате может возникать некоторое «фантомное» самоописание. Во-вторых, вынесение категорических суждений от­носительно значимых для субъекта личностных параметров наталки­вается на внутреннее сопротивление. Так, например, сказать «да» или «нет» относительно параметров смелый, добрый, правдивый, отзыв­чивый и т.п. для некоторых людей довольно сложно и в силу соци­альной нормы скромности, и в силу неясности обстоятельств прояв­ления этих качеств, так сказать, неясности их жизненной цены. В-третьих, как показано уже в исследованиях Ч. Осгуда и его коллег, значения слов обладают помимо предметного, денотативного, также и аффективным, коннотативным, значением. Самоописания на осно­ве выбора прилагательных, таким образом, оказываются связанными с самоотношением и не вполне ясно, какой именно аспект - знание о себе или отношение к себе - в большей мере они выявляют.
Все эти недостатки приводят к тому, что семантическая структура самоописания (и описания других) с помощью прилагательных оказы­вается неустойчивой при расщеплении выборки пополам и факториза­ции каждой половины данных отдельно (см., напр.: Шмелев А. Г., 1983).
Шкальная техника, примером которой является семантический дифференциал (Osgood С., Suci G., Tannenbaum P., 1957), также при­меняется при анализе «Я-концепции», и прежде всего самоотноше­ния. Существует достаточно полная отечественная литература, посвя­щенная теории и методу Ч. Осгуда (Петренко В. Ф., 1983). Разрабо­тан отечественный вариант семантического дифференциала приме­нительно к задачам психодиагностики в психиатрической клинике (Бажин Е. Ф., Голынкина Е. А., Эткинд А. М., 1983).
Нестандартизованные самоотчеты. Поскольку «Я-концепция» так или иначе проявляется в любом развернутом самоописании (в днев­никовых записях, в нестандартизованных ответах на вопросы анкеты или интервью, в письмах и т. д.), появляется возможность применить к некоторой совокупности текстов процедуру контент-анализа. На этом основана, в частности, приведенная ниже методика.
Тест двадцати утверждений на самоотношение (Twenty statements self attitude Test - Kuhn M, Mc Partland Т., 1966)1. Испытуе­мого просят в течение 12 минут дать 20 различных ответов на воп­рос, обращенный к самому себе: «Кто я такой?». Испытуемого просят давать ответы в том порядке, в котором они спонтанно возникают, и не заботиться о последовательности, грамматике и логике. Анализ дан­ных исследований позволил выделить ряд категорий, которые впос­ледствии использовались в контент-анализе: социальные группы (пол, возраст, национальность, религия, профессия), идеологические убеж­дения (философские, религиозные, политические и моральные выс­казывания), интересы и увлечения, стремления и цели, самооценки.
Общая тенденция состоит в том, что «присоединяющие» утверж­дения, в которых фиксируется принадлежность испытуемого к той или иной категории людей («студент», «сын», «мужчина»), выносятся раньше, чем «дифференцирующие» (указывающие специфический признак - «слишком толстый», «неудачливый человек»). Наиболее частые категории, обнаруженные на больших выборках в зарубеж­ных исследованиях: профессиональная идентичность, семейная роль и статус, супружеская роль и статус, религиозная идентичность, пол и возраст. В ответах довольно отчетливо прослеживаются социоло­гические закономерности; так, возраст чаще упоминают молодые и пожилые люди, женщины чаще упоминают свой семейный статус, мужчины - половую принадлежность. В то же время психологичес­кие закономерности, лежащие в основе ответов на вопрос теста, до сих пор недостаточно ясны. Обычно делается предположение, что порядок называния категорий соответствует выраженности и значи­мости соответствующих признаков, т. е. структуре самоидентичностей, однако этот тезис не является доказанным. Вполне возможны влияния со стороны стереотипов заполнения официальных анкет и учетных карточек или со стороны защитных стратегий, при которых наиболее значимое отодвигается «на потом».
Диагностическое использование приема 20 утверждений нужда­ется в выявлении социокультурных норм, специфицированных по возрасту и полу, в решении теоретических и методических проблем кодировки ответов. Уже показано, что ответы детей отличаются от ответов взрослых: первые чаще определяют себя через свои ситуа­тивные и частные проявления. Ясно также, что в этнически однород­ном обществе ответы, касающиеся расы и национальности, будут встречаться реже, чем в этнически разнородном. Необходимо разли­чать ответы, касающиеся самоидентичности в рамках индивидного уровня самосознания (т. е. отражающие принадлежность к таким груп­пам, к которым невозможно не принадлежать, живя в обществе, -половую, возрастную, национальную, семейную) и ответы, касающи­еся личностной самоидентичности. Последняя отражает принадлеж­ность испытуемого к группам людей, членство в которых есть резуль­тат либо собственного выбора, самоопределения, либо специфичес­ких обстоятельств жизни, либо специфической самооценки (мысли­тель, защитник окружающей среды, неудачник, фантазер и т. д.). Личностная самоидентичность, таким образом, смыкается с наибо­лее значимыми измерениями дифференцирующей составляющей «Я-образа». Без знания социокультурных и половозрастных норм инфор­мативными оказываются лишь крайние, наиболее нетипичные слу­чаи, как, например, указание только своих недостатков или указание только своих индивидных идентичностей.
Оценивая стандартизованные самоотчеты с применением контент-анализа в целом, надо отметить, что основное их достоинство по срав­нению со стандартизованными самоотчетами состоит в потенциаль­ном богатстве оттенков самоописания и в возможности анализиро­вать самоотношение, выраженное языком самого субъекта, а не навя­занным ему языком исследования. Это, однако, является и одним из ограничений этого метода - субъект с низкими лингвистическими способностями и навыками самоописания оказывается в худшем по­ложении по сравнению с человеком, обладающим богатой лексикой и навыками самоописания для передачи своих переживаний. Эти раз­личия могут затушевывать различия в самоотношении и «Я-концепции» в целом. С другой стороны, всякий контент-анализ ограничива­ет возможность учета индивидуального своеобразия испытуемого путем наложения готовой системы категорий, тем самым приближая результаты, полученные этим методом, к тем, которые получаются с помощью стандартизованных самоотчетов. На нестандартизованные самоотчеты также влияет стратегия самопрезентации, которая долж­на учитываться при интерпретации результатов.
Идеографические методики, основанные на использовании пси­хосемантических закономерностей, анализе индивидуальных матриц, при котором пространство самоописания и его содержательные оси не задаются априорно на основе усредненных данных, а выявляются у данного конкретного испытуемого, причем результаты интерпрети­руются не путем соотнесения с «нормой», а относительно других ха­рактеристик того же субъекта - также применяются в диагностике «Я-концепции».
Эти методы были изложены в 8 главе при описании диагностики индивидуального сознания; они полностью приложимы и к анализу самосознания, а именно к дифференцирующей образующей «Я-концепции». Отметим лишь, что основной трудностью в их применении является необходимость более дифференцированной системы диаг­ностических заключений, основанной на изучении многообразных ин­дивидуальных вариаций, выявляемых этими методами. Если такая ис­следовательская .работа не проделана, то диагностическое значение тех или иных вариантов структур сознания или самосознания выво­дится из здравого смысла, что, естественно, сводит на нет ценность самой идеографической процедуры.
Использование проективных техник в исследованиях самоот­ношения и «Я-концепции» в целом вызвано необходимостью редук­ции влияния стратегий самопрезентации и основано не на психоана­литическом толковании проекции, а скорее на представлениях о про­явлении общего свойства нашего отражения действительности - его пристрастности (Леонтьев А. Н., 1975; Рубинштейн С. Л., 1959), ко­торая и проявляется в том, что структура личности, в частности и пред­ставление о себе, и самоотношение, могут «проецироваться в недо­статочно структурированной ситуации» (Соколова Е. Т., 1980). Как правило, проективные показатели используются для анализа трех раз­личных аспектов самоотношения, в той или иной мере ускользающих при анализе прямого самоотчета (Wells L., Marwell G., 1976). Речь идет во-первых, о тех бессознательных компонентах самоотношения, которые предполагают внутриличностные защиты, не допускающие это самоотношение до сознания; во-вторых, о «незамеченном, непред­намеренном самоотношении», которое человек затрудняется адекватно вербализовать; в-третьих, о той «нежелательной» самооценке, кото­рая противоречит социально-приемлемым образцам личности.
Наиболее часто для анализа самоотношения используется эксп­рессивная проективная методика рисования человека, разработанная К. Маховер (Machover К., 1949). Поскольку при интерпретации суще­ствует известная неопределенность: относить ли тот или иной аспект рисунка к «Я-концепции» и самоотношению или к изобразительной способности человека, - ряд авторов предположили модификацию методики, основанную на последующей оценке рисунка по тем или иным стандартным самооценочным шкалам (Perkins С., Shannon D., 1965). Были выделены графические особенности рисования, имею­щие диагностическое значение, такие, как пол, форма частей, про­пуск деталей, ориентация рисунка на листе, последовательность ри­сования; эти особенности, однако, часто не имеют достаточного тео­ретического и эмпирического обоснования (Хоментаускас Г. Т., 1985).
Тематический апперцептивный тест (Murray H., 1943) также при­надлежит к проективным техникам, используемым для анализа «Я-концепции» и самоотношения в частности. Его использование осно­вано на той идее, что «описание героя рассказа отражает представле­ние рассказчика о себе» (Mussen P., Porter L., 1959).
Известны также попытки использования для анализа самоотно­шения теста чернильных пятен Роршаха (Spitzer S., 1969), теста неза­конченных предложений (Rubin I.,1967).
Символические задания на выявление «социального Я» (The Self Social Symbols Tasks - одна из наиболее популярных проективных ме­тодик. Диагностический инструмент представляет собой серию ори­гинальных символических проективных проб, направленных на из­мерение самоотношения и самоидентичности.
Разработчики методики Б. Лонг, Р. Циллер и Р. Хендерсон исходи­ли из предположения, что физическая дистанция на листе бумаги меж­ду кружками, символизирующими «Я» и значимых других, может быть интерпретирована как психологическая дистанция, позиция левее дру­гих - как переживаемая ценность «Я», позиция выше - как переживае­мая «сила» «Я», внутри фигуры, составленной из кружков других, -как включенность и зависимость, вне - как независимость «Я». Пред­полагалось также, что невербальные ответы испытуемых менее под­вержены влиянию факторов, иррелевантных измерению «Я-концепции».
Символические задания соответствуют различным аспектам (из­мерениям) «Я-концепции».
Самооценка определяется как восприятие субъектом своей цен­ности, значимости в сравнении с другими. Испытуемому на листе бу­маги предъявляется строка, состоящая из восьми кружков, и предла­гается выбрать кружок для себя и для других людей из своего окруже­ния. Чем левее расположен кружок, означающий себя, тем выше са­мооценка испытуемого.
Сипа определяется как превосходство, равенство или подчиненность по отношению к определенным авторитетным фигурам. Мерой силы яв­ляется более высокое положение кружка, обозначающего «Я», в сравне­нии с кружками, обозначающими других. Испытуемому предъявляется кружок, означающий «Я», в окружении полукольца, состоящего из дру­гих кружков. Испытуемый должен выбрать из этих кружков тот, который означает другого человека (отца, учителя, начальника).
Индивидуация - переживаемое, мыслимое сходство или отличие от других людей. Испытуемому предъявляется лист бумаги с размещенны­ми на нем в случайном порядке кружками, означающими других людей; внизу размещаются два кружка: штриховка одного из них совпадает, а другого не совпадает со штриховкой прочих кружков. Испытуемому пред­лагается определить, какой из двух лишних кружков означает его «Я».
Социальная заинтересованность - восприятие себя частью груп­пы или отделенным от других. Испытуемому предъявляется лист бу­маги с изображенным на нем треугольником, на вершинах которого находятся кружки, обозначающие других людей (например, родите­лей, учителей, друзей). Испытуемый должен разместить кружок, оз­начающий «Я». Если кружок помещается внутрь треугольника, испы­туемый воспринимает себя как часть целого, если вне - то он воспри­нимает себя отделенным от социального целого.
Идентификация - включение или не включение себя в «Мы», об­разованное с конкретным другим. Испытуемому предъявляются го­ризонтальные ряды кружков, левые крайние из которых обозначают конкретных людей (мать, отца, друга, учителя и т. д.). Испытуемый должен выбрать кружок в каждом ряду, обозначающий его. Чем боль­ше кружков между «Я» и другим, тем слабее «Мы».
В другом задании испытуемому предлагается нарисовать в лю­бом месте листа два кружка, обозначающих его самого и другого (дру­га, мать, отца и т. д.). Чем ближе кружки друг к другу, тем больше идентификация с другим человеком.
Эгоцентричность - восприятие себя «фигурой» либо «фоном». Испытуемый располагает кружок, означающий «Я», и кружок, озна­чающий другого, внутри большого круга. Если свой кружок испытуе­мый располагает ближе к центру, чем кружок другого, это свидетель­ствует об эгоцентричности.
Сложность - степень дифференцированности «Я-концепции». Испытуемому предлагаются 10 горизонтальных рядов геометричес­ких фигур различной степени сложности. Чем в более сложном ряду выбирает испытуемый фигуру для «Я», тем более сложной является его «Я-концепция».
Простота и оригинальность символических заданий, возможность их применения на различных контингентах обследуемых (начиная с трехлетних детей и кончая взрослыми) привлекли к этой методике большое внимание. В литературе представлены обширные данные, собранные как авторами методики, так и другими исследователями, свидетельствующие о надежности и валидности заданий, хотя и не в равной степени каждого из них (Wylie R., 1974; Bums R., 1979).
В целом пробы обладают удовлетворительной надежностью. Так, например, ретестовая надежность для подростков достигает по само­оценке 0,80, идентификации -0,78, социальной заинтересованности -0,84, силе - 0,65, эгоцентричности - 0,58.
Подтверждается в целом конструктная валидность пробы на са­мооценку (расположение в горизонтальном ряду). Дети располагают «самых лучших» детей слева, а «плохих» - справа; мать и отца, как правило, также располагают слева, себя в ряду детей дети располага­ют левее, чем в ряду взрослых. Нейропсихологические пациенты и социальные изоляты располагают себя правее, чем соответственно здоровые дети и социометрические лидеры. Пациенты психиатричес­ких клиник левее себя ставят психиатров, психологов, социальных работников, медсестер, нянечек и других больных.
Индексы самооценки и (или) силы оказались связанными с ши­роким кругом переменных, включающих расовый статус, социоэкономический уровень, старшинство среди детей в семье, школьные успехи, потребность в достижении, популярность и т. д. (всего более двух десятков переменных - см. Wylie R., 1974). В то же время ряд связей оказался в противоречии с ожиданиями. Есть некоторые дан­ные, подтверждающие валидность и других шкал. Близнецы выбирают значимо реже отличающиеся кружки в пробе на индивидуацию, чем неблизнецы; психиатрические пациенты и дети с эмоциональны­ми нарушениями чаще ставят себя в центральную позицию в пробе на эгоцентричность и т. д.
Ряд индексов (идентификации, социальная заинтересованность) значимо коррелирует с индексом самооценки, что, по мнению Р. Уай-ли, свидетельствует об отсутствии доказательств дискриминативной валидности для шкал внутри теста. Этот факт, однако, может быть интерпретирован и иначе в рамках других представлений о строении «Я-концепции». Данные по конвергентной и дискриминативной ва­лидности в отношении к вербальным методикам не вполне ясны: с рядом опросников по самоотношению получены незначимые корре­ляции, в то же время самооценка оказывается значимо ассоциирован­ной с мерой, основанной на списке прилагательных, а сила - с пока­зателями, основанными на семантическом дифференциале.
Авторы символических заданий привлекали для обоснования ме­тодики положения различных психологических теорий, что послужи­ло основанием для обвинений в эклектизме и неразвернутости соб­ственного теоретического фундамента. С нашей точки зрения, сим­волические задания охватывают некоторые существенные аспекты строения «Я-концепции».
Так, самооценка и сила отражают, по-видимому, глобальное са­моотношение в варианте его выраженности через сравнение с други­ми. (Обе шкалы коррелируют в пределах от 0,42 до 0,50.) При этом сила, по-видимому, отражает составляющую, которая выше была на­звана самоуважением (в отличие от аутосимпатий и самоинтереса). Об этом, в частности, свидетельствует корреляция этого измерения со шкалой «сила» семантического дифференциала.
Индексы «Индивидуация», «идентификация», «социальная заин­тересованность» отражают, по-видимому, присоединяющую образу­ющую «Я-концепции» и в зависимости от конкретной модификации различные самоидентичности: семейную, с коллективом сверстников, половую и т. д. В рамках такой интерпретации полученные на детях корреляции этих индексов с индексом «самооценка», отражающей гло­бальное самоотношение, вполне закономерны: принятие - отверже­ние родителями, а позднее сверстниками - важнейшие детерминан­ты детского самоотношения (см., напр.: Samuel S., 1977).
Индекс «сложность» отражает, по-видимому, параметр дифферен­цирующей образующей «Я-концепции» - интегральное переживание степени своей уникальности как личности.
Оригинальность и простота, доступность и сопоставимость сим­волических заданий для разных возрастов, возможность межнацио­нальных сравнений с их помощью делают их привлекательными как для исследовательского, так и для практического диагностического использования.
Однако исследование самоотношения с помощью проективных техник сталкивается с целым рядом методических и теоретических проблем.
Первая проблема связана с выбором таких эмпирических инди­каторов категорий, которые обеспечивали бы достаточную однознач­ность и надежность при кодировании индивидуальных протоколов. Большое разнообразие лексического словаря испытуемых, специфи­ка индивидуальной эмоциональной окраски тех или иных слов или выражений, подверженность формальных и содержательных харак­теристик проективной продукции влиянию экспериментальной ситу­ации делают процедуру интерпретации протоколов во многом зави­сящей от опыта и интуиции интерпретатора. Это обстоятельство, впол­не допустимое в условиях клинической психодиагностики, оказыва­ется помехой в исследовании. Так, например, С. Спитцер скоррелировал показатели самоотношения (в терминах позитивное -негативное), полученные на основе трех проективных методик: ТАТ, теста Роршаха, теста незаконченных предложений. Из 15 интеркор­реляций ни одна не превысила значение 0,16, лишь одна имела уро­вень значимости свыше 99% и 9 имели уровень значимости ниже 95 % (Spitzer S., 1969). Как правило, требование однозначности и надеж­ности приводит к тому, что в качестве параметра «.Я-концепции» вы­бирается глобальное положительное или отрицательное самоотноше­ние; таким образом, содержательные нюансы самоотношения утра­чиваются, а результаты оказываются в целом сопоставимыми с теми, которые получаются с помощью вербальных самоотчетов.
Вторая проблема использования проективных техник состоит в отсутствии простых и валидных критериев сопоставления проектив­ных показателей самоотношения. Поскольку предполагается, что про­ективные техники направлены на выявление более глубинных аспектов самоотношения, то сопоставление их с вербальными методиками не должно давать высоких корреляций. Использованию поведенчес­ких критериев для валидизации показателей часто мешает недоста­точная изученность опосредованного характера связи между самоот­ношением и поведением.
Третья проблема использования проективной техники состоит в необходимости специального доказательства, что та или иная часть проективной продукции или ее аспект относятся именно к самоотно­шению, а не к другим психологическим характеристикам. Особенно остро эта проблема встает при анализе экспериментальной продук­ции типа рисунка человека или при анализе незаконченных предло­жений, сформулированных не от первого лица.
И наконец, использование проективных техник наталкивается на теоретическую проблему разработки обоснованной и непротиворе­чивой системы категорий, которая могла бы быть положена в основу процедуры кодирования проективного содержания.
Рефрактивными техниками Дж. Линдсей назвал процедуры, в ко­торых люди производят оценку каких-то своих атрибутов, не осозна­вая, что они оценивают себя (Lindsey G., 1959). Так, Г. Мейли ссыла­ется на опыты 40-50-х годов К. Хантли, В. Вольфа, С. Эпштейна, в которых для измерения самооценки использовалось предъявление тайком от испытуемых полученных фотографий рук или лица в про­филь, записей голоса или образцов почерка (Мейли Г., 1975). В дру­гих исследованиях использовались предъявления в стереопаре двух разных изображений людей, одним из которых был сам испытуемый (BeloffH., Beloff J., 1959), либо тахистоскопические предъявления собственных фотографий наряду с фотографиями других людей (Rogers A.,WalshT., 1959).
На наш взгляд, методический прием, используемый рефрактивными техниками, является разновидностью проективной техники, но обладает, по крайней мере, тем достоинством, что облегчает доказа­тельство направленности оценки на самого субъекта.
Известные примеры использования рефрактивных техник отно­сятся, однако, лишь к некоторым аспектам «физического Я» - голосу, внешности, почерку. Однако можно ли рассматривать непроизволь­ную оценку этих качеств как выражение общего самоотношения -этот вопрос остается открытым.
Как явствует из приведенного краткого анализа, все четыре пе­речисленные группы методов обладают своими достоинствами и не­достатками. Методики, основанные на вербальном стандартизован­ном самоотчете, обеспечивают сопоставимость результатов, неза­висимость от опытности экспериментатора и количественный под­ход, однако апеллируют к более осознанным аспектам самоотношения и потенциально подвержены влиянию стратегий самопрезентации, кроме того, ограничивают испытуемого наперед заданными рамками подобранных утверждений. Нестандартизован­ные самоотчеты снимают последнее ограничение, однако они го­раздо более трудоемки, более трудны для количественной обработ­ки и больше подвержены факторам влияния лингвистических спо­собностей испытуемых. Идеографические техники ставят пробле­му обоснованности диагностических заключений. Проективные методики в целом устраняют прямое влияние стратегии самопре­зентации, однако связаны с рядом проблем интерпретации проек­тивных показателей. Рефрактивные техники облегчают интерпрета­цию проективной самооценки, однако оставляют открытым вопрос о широте распространения парциальной оценки какого-либо аспек­та «физического Я» на «Я» в целом.

9.3. ОПРОСНИК САМООТНОШЕНИЯ


Опросник самоотношения представляет собой многомерный пси­ходиагностический инструмент, основанный на принципе стандарти­зованного самоотчета (Столин В. В., 1985).


Опросник содержит 62 пункта в виде утверждений типа: «Вряд ли меня можно любить по-настоящему», «Мои достоинства вполне перевешивают мои недостатки», «Иногда я сам себя плохо понимаю», «Когда у меня возникает какое-либо желание, я прежде всего спраши­ваю себя, разумно ли это», «Случайному знакомому я, скорее всего, покажусь человеком приятным», «Посторонний человек на первый взгляд найдет во мне много отталкивающего».
Утверждения опросника формировались автором исходя из пред­ставлений о строении самоотношения, описанных в разделе 9.1. Боль­шинство формулировок оригинальны, хотя некоторые имеют сходство с утверждениями из других опросников самоотношения; два утверж­дения были взяты из опросника локуса контроля Роттера (Rotter J., 1966). Утверждения формулировались от первого лица; использова­лись два варианта ответа «согласен» и «не согласен».
Факторная структура опросника выявлялась на выборке из 175 студентов гуманитарных вузов Москвы (115 девушек и 60 юношей). Средний возраст испытуемых - 20 лет.
В инструкции испытуемым указывалось, что им будет предъяв­лен личностный опросник, который не предполагает правильных и неправильных ответов и направлен на анализ личного мнения отвеча­ющих. Кроме того, испытуемым сообщалось, что основная цель экс­перимента - это создание надежного психологического теста и что их ответы, как ответы людей с гуманитарными наклонностями, осо­бенно ценны для этой работы. Испытуемым также указывалось, что результаты будут закодированы и затем обработаны с помощью ком­пьютера; им разрешалось подписывать свои ответы псевдонимом. После окончания опыта испытуемых просили не сдавать свои прото­колы в том случае, если они затруднялись давать искренние ответы. Инструкция и процедура опроса, таким образом, были направлены на снижение влияния социальной желательности и стратегии само­презентации на ответы. Результаты подвергались факторному анали­зу по методу главных факторов с последующим варимакс-вращеннем по методу Кайзера (Харман Г., 1972) по программе, подготовленной Г. П. Бутенко.
В результате факторизации массива данных по методу главных факторов было выделено 10 факторов, исчерпывающих 99,78 % сум­марной общности. Эти 10 факторов были подвергнуты варимакс-вра-щению, 8 из них были оправданы по критерию Левандовского (Ле-вандовскийН. Г., 1980).
На основании результатов были составлены словесные портреты по одному на каждый полюс всех восьми факторов; эти словесные портреты предъявлялись для интерпретации экспертам - психологам-консультантам. С помощью этой процедуры и дополнительного со­держательного анализа были интерпретированы и отобраны в каче­стве шкал следующие семь факторов:
1. Самоуверенность («У меня достаточно способностей и энер­гии воплотить в жизнь задуманное»).
2. Ожидаемое отношение других людей «Вряд ли я вызываю сим­патию у большинства моих знакомых»).
3. Самоприятие («Мое отношение к самому себе можно назвать дружеским», «В целом меня устраивает то, какой я есть»).
4. Саморуководство («К сожалению, если я и сказал что-то, это вовсе не значит, что именно так я и буду поступать»).
5. Самообвинение («Если я и отношусь к кому-либо с укоризной, то прежде всего к самому себе»).
6. Самоинтерес («Если бы мое второе "Я" существовало, то для меня это был бы самый скучный партнер по общению»).
7. Самопонимание («Иногда я сам себя плохо понимаю»).
Все эти факторы были интерпретированы как наиболее конкрет­ный уровень самоотношения - уровень внутренних действий в адрес самого себя или готовности к таким действиям. Соответствующие шкалы содержат по 6—7 пунктов.
Последовательное вращение 3, 4 и 5-го факторов позволило остановиться на трехфакторном решении как наиболее содержа­тельно интерпретируемом. Эти факторы образовали более обоб­щенный уровень самоотношения, описываемый четырьмя измере­ниями:
Самоуважение - шкала из 14 пунктов, объединивших утвержде­ния, касающиеся «внутренней последовательности», «самопонима­ния», «самоуверенности». Речь идет о том аспекте самоотношения, который эмоционально и содержательно объединяет веру в свои силы, способности, энергию, самостоятельность, оценку своих возможнос­тей контролировать собственную жизнь и быть самопоследователь­ным, понимание самого себя;
Аутосимпатия - шкала из 16 пунктов, объединяющая пункты, в которых отражается дружественность-враждебность к собственному «Я». В шкалу вошли пункты, касающиеся «самоприятия», «самооб­винения». В содержательном плане шкала на позитивном полюсе объе­диняет одобрение себя в целом и в существенных частностях, дове­рие к себе и позитивную самооценку, на негативном полюсе - виде­ние в себе по преимуществу недостатков, низкую самооценку, готов­ность к самообвинению. Пункты свидетельствуют о таких эмоциональных реакциях на себя, как раздражение, презрение, из­девка, вынесение самоприговоров;
Самоинтерес - шкала из 8 пунктов, отражает меру близости к самому себе, в частности - интерес к собственным мыслям и чув­ствам, готовность общаться с собой «на равных», уверенность в сво­ей интересности для других;
Ожидаемое отношение других людей - шкала из 13 пунктов, от­ражающих ожидание позитивного или негативного отношения к себе окружающих. Человек, ожидающий антипатичного отношения к себе, ждет его как от большинства, от посторонних или мало с ним связан­ных людей, так и от немногих, любовь которых ему важна. От других людей такой человек ждет отрицания его внутренних достоинств (со­вести), антипатии к своей внешности. При этом он как бы принимает (постулируемую им) антипатию других, что проявляется в том, что себе он не желает добра по-настоящему. Себя он считает уникаль­ным, непохожим на других, не ставит перед собой задачу на увеличе­ние самоуважения.
Содержательный анализ результатов позволил также интерпре­тировать главный фактор до вращения (29,82 % суммарной общнос­ти) как отражение глобального самоотношения, т. е. внутренне не­дифференцированного чувства «за» и «против» самого себя. Балл по глобальному самоотношению подсчитывается на основе учета отве­тов на 30 пунктов опросника (из 62).
Таким образом, данная версия опросника позволяет выявить три уровня самоотношения, отличающиеся по степени обобщенности: 1) глобальное самоотношение, 2) самоотношение, дифференцирован­ное по самоуважению, аутосимпатии, самоинтересу и ожидаемого от­ношения к себе; 3) уровень конкретных действий (готовностей к ним) по отношению к своему «Я».
Опросник обладает удовлетворительной ретестовой надежностью (30 испытуемых; интервал между двумя тестированиями 7-10 дней): глобальное самоотношение - 0,88, самоуважение - 0,74, аутосимпатия -0,83, самоинтерес - 0,75, ожидаемое отношение других людей -0,62, самоуверенность - 0,90, ожидаемое отношение других людей -0,661, самоприятие - 0,76, саморуководство - 0,57, самообвинение -0,69, самоинтерес - 0,80, самопонимание - 0,63.
Опросник стандартизирован на 260 испытуемых обоих полов. Проведены исследования по валидности опросника. Получены некоторые данные в пользу конструктной валидности. Так, с помо­щью факторного анализа большого массива пунктов были выделены два стиля защиты самоотношения. Один из них был назван «Защитой самоотношения с помощью фальсификации "Я". В соответствующем факторе наряду с утверждениями, взятыми из шкал лжи различных опросников, были объединены утверждения типа: «Я считаю, что моим большим достоинством является внутренняя честность - я могу при­знаться перед другими и самим собой в своих ошибках и недостат­ках». Другой стиль защиты самоотношения был назван «Агрессивная защита». Пункты, вошедшие в соответствующий фактор, свидетель­ствуют о взрывной, экстренной мобилизации защиты против угрозы «Я», агрессии по отношению к критику или обидчику (при этом без позднейшей дискредитации его) честном признании своей вспыльчи­вости и раздражительности, признании ситуаций, в которых субъект действует как прагматик, высокой оценке своей внешности.
Исходя из психологического смысла описанных двух этих сти­лей, можно было ожидать, что защита путем фальсификации «Я» бу­дет отрицательно связана с самоинтересом (близостью к себе), а аг­рессивная защита - положительно. Корреляция защиты путем фаль­сификации с самоинтересом составила минус 0,4, «корреляция агрес­сивной защиты» с самоинтересом - плюс 0,181. Можно было ожидать, что даже если защита путем фальсификации «Я» и будет эффективна с точки зрения недопущения прямого негативного отношения к себе (т. е. глобального негативного самоотношения, антипатии к себе, не­уважения к себе), то вряд ли она окажется эффективной в предохра­нении от ожиданий негативного отношения других. Субъект с такой защитой должен проецировать неосознанное негативное самоотно­шение, недопускаемое в сознание с помощью этого типа защиты, в виде ожидания негативной оценки окружающих. Агрессивная защи­та не должна ассоциироваться с ожиданием негативных оценок окру­жающих, и, если она действительно эффективна, показывать поло­жительную связь с какими-либо аспектами самоотношения. Такие дан­ные и были получены. Защита путем фальсификации отрицательно
коррелирует с ожиданием позитивного отношения октож (-0,21) и не коррелирует с глобальным самоотношением, аутосимпатией. Агрессивная защита положительно коррелирует с аутосимпатией (0,28), что свидетельствует о ее эффктивности.
Глобальное самоотношение, выявляемое по опроснику, значимо положительно связано с мерой самоотношения, подсчитанной как корреляция между ранжировкой цветов из восьмицветного набора Люшера по степени, в которой цвет характеризует испытуемого, и ранжировкой тех же цветов по мере привлекательности, составлен­ной на основе их оценки в баллах.

9.4. МЕТОДИКА УПРАВЛЯЕМОЙ ПРОЕКЦИИ


Методика управляемой проекции относится к рефрактивным тех­никам - разновидности проективных техник. Основной принцип ме­тодики состоит в том, что испытуемому предъявляют его собствен­ный словесный портрет под именем портрета другого лица, а также портрет его вымышленной противоположности (Столин В. В., 1981). Словесный портрет испытуемого составляется на основе его от­ветов на опросник 16PF Р. Кеттелла, подписывается вымышленным именем и выдается за портрет реального человека, ранее проходив­шего тестирование (персонаж А). В портрете указывается также воз­раст, близкий возрасту испытуемого, тот же пол, что и у него, и сход­ная профессия или социальный статус, а также, если обследуются специфические контингента клиентов (разведенные, родители, оди­нокие), такие характеристики, как семейное положение, количество детей и т. п. Портрет содержит личностные характеристики, состав­ленные по значимым по опроснику Кеттелла факторам. Характерис­тики указываются в максимально безоценочной форме, желательно (там, где личностный профиль это позволяет) равновесие адаптив­ных и дезадаптивных черт, указываемых в портрете.


Словесный портрет должен быть кратким и составлять не более 4
машинописных строк.
Портрет противоположного лица (персонаж В) составляется по тем же значимым, по Р. Кеттеллу, факторам, но по их противоположным значениям (если в портрет А вошла характеристика «эмоционально выдержан», то в портрет В должна войти характеристика «слабо вла­деет своими эмоциями»). Портрет В также подписывается вымышлен­ными инициалами, ему приписывается тот же пол, возраст, что и у об­следуемого, однако профессия должна быть контрастной профессии испытуемого (если А - «лирик», то В - «физик» и наоборот).
Испытуемому предъявляются оба портрета и инструкция: «Это тест на проверку Вашей психологической проницательности. Каж­дый из нас в жизни бывает интуитивным психологом, т. е. способен оценивать других людей, понимать их чувства, мысли, поступки, раз­бираться в их личности. Ответьте, пожалуйста, на ряд вопросов, от­носящихся к изображенным в словесных портретах людям, которые проходили ранее психологическое тестирование».
Испытуемому предлагается ряд вопросов, конкретное содержа­ние которых может варьировать в зависимости от задачи диагности­ки. Инвариантной остается оценка прошлого, настоящего и будущего изображенных в портретах людей. Вопросов должно быть не слиш­ком много (10-12). Примеры вопросов: «Что этот человек ищет в общении с другими людьми своего и противоположного пола?», «К чему он стремится в жизни?», «Достигнет ли он того, к чему стремится?», «Почему он выбрал именно эту профессию?», «Как он оценивает сам себя?» Второе задание состоит в том, что испытуемого просят ука­зать, какие взаимоотношения сложились бы у него с обоими описан­ными людьми и у них между собой, какие чувства испытывали бы все трое друг к другу».
Экспериментальные исследования показали, что большинство испытуемых идентифицируются с похожим на них персонажем (А), причем большая часть более или менее осознанно, меньшая -неосознанно. Только 5-10 % испытуемых не выражают никакого эмоционального отношения к персонажам, выполняют задание формально. Критериями «включенности» обследуемого в ситуа­цию диагностики являются явное привнесение в описание под­робностей, отсутствующих в портрете, объем текста (чем боль­ше, тем более ценным является протокол), эмоциональная насы­щенность текста.
Отношение, выраженное к персонажу А, отражает, таким обра­зом, самоотношение, а к персонажу В - отношение к отсутствующим у испытуемого личностным чертам.
Анализ протоколов может быть осуществлен как в «клиничес­ком ключе», так и на основе специальной контент-аналитической процедуры.
Клинический интегральный анализ может предполагать выявле­ние самоотношения по следующим параметрам: глобальное самоот­ношение, самоуважение, аутосимпатия, самоинтерес. Кроме того, воз­можен анализ мотивов и потребностей субъекта.
Строгий контент-аналитический учет этих категорий возможен на основе индикаторов, т. е. специфических словесных оборотов, встречающихся в тексте. Конкретный состав индикаторов зависит от образовательного и культурного уровня обследуемых.
Характеристика самоотношения, выявленная методикой управ­ляемой проекции, имеет диалогический характер, т. е. включает отношение и к «Я», и к «не-Я» субъекта. Так, например, обследуе­мый может выражать симпатию и уважение к «Я», но при этом либо 1) не уважать «не-Я» и испытывать к нему антипатию, 2) уважать и испытывать симпатию к «не-Я», 3) видеть свое «Я» в противопо­ложных чертах (портрете В) и выражать к нему симпатию и уваже­ние, а к портрету А (реально к своим чертам) - антипатию и неува­жение (скрытое самоотвержение). Возможны и иные варианты са­моотношения.
Методика пригодна для использования в условиях психологичес­кого консультирования и может давать важную информацию о форме и характере самоотношения.
Приведем пример клинического анализа протокола одного из ис­пытуемых. Двадцатичетырехлетнему студенту гуманитарного ВУЗа Павлу Ш. были предъявлены два портрета:
1) Александр Т., 25 лет, студент ИСАА (персонаж А). Несколько тревожный, склонен к самоупрекам. Застенчив, нерешителен, озабо­чен, осторожен. Мягок, уступчив, редко настаивает на своем. Его может раздражать превосходство других людей, фиксируется на не­удачах;
2) Борис Р., 24 года, студент МВТУ им. Н. Э. Баумана (персонаж Б).
Спокойный, уверенный в себе, оптимистичный, довольный жиз­нью человек. Общительный, активный, энергичный, любит риско­вать, авантюристичен. Самостоятелен, обычно отстаивает свою точку зрения. При этом не подозрителен, редко вступает в конфликты.
Павлу Ш. были предложены вопросы, охватывающих основные сферы жизнедеятельности студента, на которые он отвечал сначала применительно к схожему персонажу (А), а затем применительно к противоположному персонажу (В):
Персонаж А:
1. Почему он поступил в этот вуз? Что его привлекает в будущей профессии? Каковы его профессиональные перспективы? Будет ли он стремиться к успеху? Достигнет ли он его?
«Чтобы не быть на производстве, среди грубых людей. Чтобы иметь спокойную умственную профессию, быть вне коммуникаций, которые раздражают. Чтобы компенсировать пониженную самооценку знания­ми. Подальше от физического труда, так как астеник, женственный. Есть истероидность (раздражает превосходство других) - захочет ус­пеха, но сил может не хватить - невроз: стрессы, фрустрации».
2. Как он проводит свое свободное время? С кем и по какому по­воду общается? Что может дать близкому другу в общении? Как к нему относятся окружающие?
«Свободного времени мало, так как хочет стать умным, хорошо учиться. Могут быть искусство, музыка, но не спорт. Хочет общаться с женщинами, но не получается. Хочет иметь у них успех, быть легко­мысленным, активным и т. д. Любит читать книги. Лучше общается с сангвиниками, гипертимными флегматиками, а не с холериками... Хочет от друга чуткости, жалости к себе, чтобы управлял, помогал. Друзей мало. Незнакомых, полузнакомых не любит, боится толпы... Окружающие его недолюбливают, так как считают скрытным, себе на уме, несинтонным, терпят, но не стремятся к нему».
3. Женат ли он? Если да, то доволен ли он своими взаимоотноше­ниями с женой, есть ли у них проблемы? Если нет, то какой он видит свою будущую жену, свою совместную жизнь с ней?
«Навряд ли. Не может найти. Да, будет доволен. Отношения друж­бы, сочувствия. Будет стремиться из вуза быстрей домой, так как там безопасность, комфорт. Нет! Проблем не будет. Жена будет сангвини­ком, т. е. полной противоположностью, но духовно, по интересам оди­наковой. Будет много детей».
4. Как он в целом оценивает себя? В чем его основные пробле­мы? Удается ли ему справиться с ними, если да, то как, если нет, то почему? Хочет ли он изменить что-нибудь в себе?
«Пониженная самооценка, неуверенность в себе. Основная про­блема - коммуникация, самоутверждение, женщины. Справиться не удается (к тому же постоянно неудовлетворен), но стремится. Не уда­ется, так как физических и психических сил мало, ипохондрик и пес­симист. Хочет изменить темперамент, стать экстравертом, иметь силы, быть менее чувствительным, быть синтонным, коммуникативным».
5. Что для него самое главное в жизни? Каково его будущее?
«Главное для него - проблема адаптации. Будущее - ничего не до­бьется».
Персонаж Б1:
1. «Так как жаждет общения, информации, от полноты жизни. Хочет быть хорошим специалистом, приносить обществу пользу, но обычно не склонен задумываться. К успеху равнодушен, уверен в том, что успех сам придет».
2. «Бегает по друзьям, общается. Занимается тысячью дел. Орга­низует праздники, встречи. Для друга приятен, так как берет на себя инициативу, не обижает, синтонный. Его любят, рвут на части. С ним интересно».
3. «Женат, но развелся и вновь хочет жениться. Жена его любила, но ему надоела, он не может сидеть дома».
4. «О себе часто не думает. Доволен собой. Проблем мало, а если есть — легко преодолеваемые. Недисциплинирован, без плана, повер­хность мышления. Изменил бы не в себе, а в окружающем, так как экстраверт».
5. «Главное - активная деятельность. В будущем добьется успеха».
При анализе текста применительно к схожему персонажу (А) бро­сается в глаза полная личностная нереализованность персонажа. Ис­пытуемый развернуто, не пытаясь это затушевать, повествует о бло-кированности (фруетрированности) у этого персонажа всех значимых сфер мотивации (профессиональной, сферы общения, сферы интим­ных отношений и самореализации в целом). Конфликтность персона­жа подчеркивается еще и постоянным напоминанием о стремлении персонажа быть другим и добиться того, чего у него нет: «Захочет успеха, но сил может не хватить», «Хочет общаться с женщинами, но не получается», «Хочет иметь у них успех, быть легкомысленным, активным», «Хочет изменить темперамент, стать экстравертом, иметь силы, быть менее чувствительным, синтонным, коммуникативным». Таким образом, испытуемый оценивает личность персонажа как край­не неэффективное средство достижения значимых для него самого мотивов (что и является проявлением неуважения к персонажу во всех сферах).
К персонажу А. явно выражается определенная степень симпа­тии: описываются его пристрастия, устремления, что он любит, с ка­кими людьми любит общаться, указывается, что он стремится полу­чать помощь, сочувствие, поддержку со стороны друга, в интонациях слышится сопереживание персонажу (вместе с самим персонажем он хочет, чтобы ему было хорошо, страдает вместе с ним, понимая труд­ность достижения этого).
Испытуемый хорошо знает и понимает этот персонаж. Он анали­зирует его личность, интерпретирует, ставит диагнозы, вскрывает мо­тивы, в которых сам персонаж мог и не признаться себе. Испытуемый многократно пользуется научной терминологией, создавая определен­ную дистанцию между собой и персонажем, ставя себя в позицию исследователя, помогая себе быть более беспристрастным и честным в его описании, что было бы невозможно при большей близости к персонажу. В самоотчете после эксперимента Павел Ш. написал: «Александр - это моя плохая половина, помимо хорошей». В этой фразе проявляется тот же стиль общения с самим собой: способность к рефлексии, к адекватному самовосприятию достигается путем саморазтождествления, отделения себя от самого себя.
В противоположном персонаже (Б) мы узнаем «желаемое Я» пер­сонажа А, полностью реализующего себя во всех тех сферах, в кото­рых тот не может реализовать себя. Это - активный, энергичный, самовыражающийся, общительный, легко преодолевающий трудности, достигающий успеха в профессиональной деятельности человек. В этом проявляется уважение к персонажу. Некоторая доля симпатии также имеет место: «он приятен для друга», «не обижает», «его любят», «с ним интересно». Однако при этом испытуемый несколько дискредити­рует персонаж Б, приписывая ему поверхностность, нерефлексивность, легкомыслие. Близость к персонажу не проявилась: характеристики достаточно внешние, ответы на вопросы неразвернутые, нет вхожде­ния во внутренний мир персонажа.
Итак, персонажи имеют общие стремления, ценности, но их дос­тижимость, внутренние условия самореализации не совпадают. Таким образом, можно предположить, что во внутреннем диалоге сталкива­ются два «Я» испытуемого: «наличное Я», маломощное и уязвимое и «желаемое Я», сильное, потентное. Напряженность между партнерами по диалогу задает осознание полной невозможности быть таким, как персонаж А, и в то же время неспособность стать другим, изменить себя. По-видимому, внутренний диалог испытуемого можно предста­вить в виде следующей модели: «Посмотри, как мне хорошо, я все могу. Будь, как я». - «Да, я тебе завидую, но я не могу быть, как ты». — «Ну почему же, это так просто». - «Да, но зато ты не слишком интеллекту­ален, а я глубок и рефлексивен». - «Это все чепуха. Просто мне хоро­шо, а тебе плохо». - «Да, ты прав. Но что же мне делать?»
Что касается эмоционально-ценностного отношения к персонажам, то к сходному персонажу (А) испытуемый выражает неуважение, бли­зость, некоторую симпатию и частично антипатию («Окружающие не­долюбливают, так как считают скрытным, терпят, но не стремятся к нему»). К противоположному персонажу (Б) выражаются уважение, симпатия, отдаленность и частично неуважение (дискредитация).
После ответа на вопросы за оба персонажа испытуемый должен указать, какие взаимоотношения сложились бы у него с ними и у них между собой и какие чувства испытывали бы все трое друг к другу.
Прямая оценка отношений не противоречит спонтанно выражен­ным ранее отношениям. Отношения между А и Б: «А тянется, ищет поддержки у Б» (уважение, симпатия), «Б находил бы удовольствие в поддержке А» (симпатия, неуважение). Отношения между собой и А: «Я бы помогал, сочувствовал А, он слабей меня, но мне было бы с ним трудно и неприятно» (неуважение, симпатия, близость, антипа­тия), «Он бы ко мне тянулся» (симпатия). Отношения между собой и Б: «Я бы тянулся и получал бы удовольствие от общения с Б» (симпа­тия). Как видно из высказываний испытуемого, при прямой оценке отношений он как бы консолидируется с Б в своих отношениях с А, свои же отношения с Б он оценивает скорее как равные, подчеркивая тем самым свою неслитность с А и приближенность к Б.
В заключение можно отметить, что испытуемый глубоко конф­ликтен и не удовлетворен собой: у него низкий уровень глобально­го самоотношения, он не испытывает уважения к себе ни в одной из значимых областей, не уважает себя за неспособность достичь желаемого, его самоотношению присуща некоторая амбивалент­ность: он одновременно и симпатизирует себе, и испытывает ан­типатию. Не принимая себя в целом, испытуемый хочет быть по­хожим на противоположного персонажа. Дискредитация противо­положного персонажа слишком незначительна, чтобы позволить испытуемому отказаться от своего желания быть на него похожим. В качестве своеобразной защиты выступает иной механизм: внут­ренняя раздвоенность испытуемого, отделение от себя своей «худ­шей», больной половины, самоотчуждение и частичная идентифи­кация с противоположным персонажем способствуют некоторому самоусилению, хотя возможно, что эта защитная тактика неэффек­тивна в реальной жизни.
Клинический анализ материала может быть вполне пригоден для практических целей, особенно если об испытуемом есть информация из других источников: наблюдения, беседы и т. д. Для исследователь­ских целей необходимы более строгие методы обработки.
Именно поэтому была разработана специальная контент-анали­тическая процедура на основе выделения смысловых единиц: катего­рий контент-анализа и их эмпирических индикаторов, присутствую­щих в текстах испытуемых. Назначение методики - исследование эмо­ционально-ценностного отношения к себе - диктует и выбор исход­ной схемы анализа: трехмерная система координат с осями симпа­тия-антипатия, уважение-неуважение, близость-отдаленность1. Основ­ными категориями анализа являются категории симпатии, уважения, близости, антипатии, неуважения, отдаленности. Апробация методи­ки, выполненная преимущественно на студентах гуманитарных ву­зов, позволила выделить следующие подкатегории: для категории ува­жения - подкатегории внешнего и внутреннего уважения, для катего­рии неуважения - подкатегории внешнего и внутреннего неуважения (для облегчения анализа в качестве категорий можно использовать сочетания внешнего и внутреннего аспектов уважения-неуважения), для категории близости - подкатегории слитной, безоценочной бли­зости и близости рефлексивной, или разтождествленной. Соответственно имеются девять категорий анализа отношения, выраженного к персонажу: симпатия, антипатия, уважение, неуважение, внешнее неуважение при внутреннем уважении, внешнее уважение при внут­реннем неуважении, слитная близость, разтождествленная близость, отдаленность (при отсутствии обоих видов близости).
Симпатия - это позитивная эмоциональная оценка личностных качеств, привлекательности себя или другого человека. Выражая сим­патию к персонажу, субъект вольно или невольно приглашает читателя разделить с ним убеждение: «Вот какой милый и приятный человек».
Стремясь вызвать симпатию к персонажу, испытуемый припи­сывает ему симпатичные, с его точки зрения, качества, стремления, интересы, ценности, мысли и чувства, а также прямо выражает бла­гожелательность и позитивное эмоциональное отношение с помо­щью чисто оценочных характеристик. «Симпатичный персонаж» стремится к хорошему, хочет, чтобы другим было хорошо, к нему хорошо (тепло, с любовью, сочувствием) относятся другие, ему нра­вятся хорошие люди и он нравится хорошим людям. Испытуемый выражает ему сочувствие, жалеет его (если он неуспешен), оправ­дывает его, желает ему счастья в будущем. Что касается конкретных эмпирических индикаторов, то они могут существенно или несуще­ственно различаться в зависимости оттого, к какой социальной, про­фессиональной или возрастной группе относится испытуемый. На основе апробации методики на студентах гуманитарных вузов был выделен ряд эмпирических показателей симпатии, характеризующих именно эту субкультуру. К ним относятся: констатация наличия у персонажа высоких нравственных идеалов и черт (порядочность, честность, трудолюбие, альтруистическая мотивация, чувство дол­га); наделение персонажа богатым внутренним миром, воображе­нием, стремлением к познанию, любовью к искусству, способнос­тью испытывать глубокие и сильные эмоции; приписывание ему потребности в любви, понимании со стороны других людей; симпа­тия (любовь, помощь, сочувствие, понимание) окружающих к пер­сонажу; приписывание персонажу принятия себя, стремления сохра­нить ядро своей личности и т. д.
Антипатия - негативная оценка личности персонажа в целом. Испытуемый отмечает непривлекательность, неприятность персона­жа, явно выражая свое неприятие через чисто оценочные характеристики (отвратителен, никчемен, неприятен) или косвенно - домысли­вая качества, стремления, помыслы, поступки, негативно характери­зующие персонаж.
«Антипатичный персонаж» непорядочен, плохо относится к лю­дям -люди ему платят тем же. Описывая персонаж, испытуемый осуж­дает его, обвиняет или даже негодует, иронизирует над ним и пароди­рует его, преувеличивая и даже доводя до абсурда его недостатки, мстит ему, пророчит будущие падения и крахи.
В группе студентов эти общие показатели антипатии наполняют­ся следующим эмпирическим содержанием: приписывание персона­жу безнравственной мотивации (карьеризм, стремление к материаль­ным благам, к высокому посту любыми средствами, эгоизм, лживость); отказ персонажу в духовности, в богатстве внутреннего мира, в обла­дании высшими эмоциями, наделение его низменными интересами; приписывание ему неспособности к глубокому эмоциональному кон­такту с другим человеком и нежелания этого контакта; антипатия (не­любовь, раздражение, равнодушие) к нему со стороны окружающих; самодовольство, неосознание своих недостатков и т. д.
Уважение - способность осуществить, реализовать себя, быть адекватным инструментом собственной мотивации, соответствовать своим внутренним ценностям и быть социально адаптированным.
Уважаемый персонаж наделяется сильным стремлением к дости­жению целей: внутренних, личностных (стремление к самосовершен­ствованию, к духовному росту) и внешних (профессиональный ус­пех), способностью отдавать себе ясный отчет в своих намерениях и путях их достижения; высоким, но адекватным уровнем притязаний, основанным на трезвой оценке своих способностей; высокими ин­теллектуальными способностями, а также деловыми качествами, спо­собствующими реальному достижению мотивации (активностью, энергичностью, организованностью, силой воли).
Испытуемый приписывает персонажу достижения в различных сферах и предсказывает ему будущие достижения. Уважаемый персо­наж доминирует в межличностных отношениях, способен и стремит­ся оказать поддержку, вселить уверенность в другого. Окружающие испытывают к нему уважение (восхищение, зависть).
В зависимости от контингента испытуемых будет меняться сфера значимой мотивации (ведущей может быть и профессиональная деятельность, и учебная, и деятельность в семейно-бытовой сфере, в сфе­ре воспитания детей или межличностного общения), а следовательно, и содержательное наполнение эмпирических индикаторов уважения.
Неуважение - негативная оценка себя или другого человека с точ­ки зрения способности к достижению своих мотивов, соответствия внутренним ценностям, самореализации во всех отношениях и соци­альной адаптации.
Неуважаемый персонаж характеризуется нецелеустремленностью, отсутствием выраженного стремления к достижению (внешнедеятель-ностному и внутреннему, личностному стремлению к самореализации), отсутствием осознания своих целевых программ и способов достиже­ния желаемого; внешним локусом контроля, неспособностью к само­стоятельному решению проблем; низким уровнем самоотношения, пол­ным отсутствием удовлетворенности собой (или неадекватным само­отношением, вытекающим из нерефлексивности); он не обладает не­обходимыми для достижения своей мотивации качествами (пассивен, несамостоятелен, неорганизован, слабоволен), которые ведут к фруст­рации значимой мотивации в настоящем и будущем. В межличност­ных отношениях неуважаемый персонаж занимает подчиненную пози­цию, ждет поддержки и помощи со стороны окружающих, ищет себе более сильного друга; окружающие к нему относятся свысока (со снис­хождением, с жалостью, с презрением) или вообще не замечают.
Внешнее уважение при внутреннем неуважении1 -сочетание ува­жения к достижениям, успешности и неуважения к личности.
Внешнеуважаемый (но внутренне неуважаемый) персонаж имеет выгодное, привлекательное положение (высокий социальный статус; материальная обеспеченность, престижная, интересная профессия), он достигает успехов (в профессиональной деятельности, в общении, в любви), он удовлетворен своим положением и не испытывает трудно­стей, к нему относятся с уважением (завидуют, боятся), он может обла­дать необходимыми деловыми качествами (энергичностью, активнос­тью). Однако это - ограниченный, неталантливый, нетворческий чело­век (если и обладающий способностями, то исключительно в узкой сфере профессии), поверхностный, не способный адекватно оценить ни себя, ни своих перспектив, питающий иллюзии и не способный вы­делить главного в жизни, ничем (кроме работы или стремления к мате­риальному успеху) не интересующийся, несамостоятельный, не обла­дающий устойчивыми убеждениями, внутренними ценностями.
Внутреннее уважение при внешнем неуважении — сочетание ува­жения к внутренним «достижениям» и неуважения к внешним атри­бутам успеха.
Такому персонажу приписываются высокие интеллектуальные способности, талантливость, стремление к творчеству, к личностной самореализации, твердые, определенные и самостоятельные взгляды на жизнь, рефлексивность. Однако он не достигает успеха и не ожи­дает его в будущем. При этом часть испытуемых отрицает значимость для персонажа внешних достижений и неуспех объясняет отсутстви­ем стремления к нему, другая же часть приписывает персонажу высо­кий уровень притязаний, стремление к достижению, объясняя неус­пех отсутствием бойцовских качеств).
Категории внешнего и внутреннего уважения (неуважения) диффе­ренцируют важный момент в самосознании - тот факт, что уважение за явные общепризнанные достижения может сопровождаться неуважени­ем внутренних стремлений, мотивов, стоящей за этими достижениями личности (и наоборот, неуважение за отсутствие общезначимых соци­альных достижений может сопровождаться уважением к личности пер­сонажа). Феномен этот, по-видимому, является выражением защитной тактики, с помощью которой снижается негативный смысл констатации собственного социального неуспеха. С точки зрения эмоционального содержания, этот феномен можно интерпретировать и в терминах ува­жения (внутреннего), и в терминах антипатии (рационализированной). Предлагаемая здесь терминология хороша тем, что позволяет отличить прямое эмоциональное ниспровержение персонажа (антипатия) от от­ношения, обоснованного с помощью некоторых специфических идеа­лов личности (внутреннее уважение и неуважение).
Слитная близость - выражение своего понимания другого чело­века, знания его внутреннего мира, интерес к нему.
Испытуемый, переживающий слитную близость к персонажу, де­тально и развернуто описывает его ценностно-интенционные харак­теристики (мысли, чувства, стремления), глядя на персонаж как бы изнутри, глазами самого персонажа, часто использует прямую речь, приводит примеры, конкретные события из жизни персонажа, иллю­стрирующие то или иное его качество, оправдывает персонаж так, как может оправдываться человек, рассказывая о себе; текст характе­ризуется повышенной экспрессией, нестереотипизированностью (не­формальностью).
Растождествленная близость характеризуется наличием опреде­ленной дистанции между испытуемым и персонажем, свидетельствует о способности испытуемого трезво и непредвзято оценить персонаж, опираясь при этом на глубокое знание и понимание его скрытых моти­вов, противоречий, внутренних конфликтов, защитных механизмов. Испытуемый, выступая в качестве тонкого и проницательного психо­лога, ставит диагноз, интерпретирует, осмысляет.
Эти два вида близости не противоречат друг другу и могут прояв­ляться совместно в оценочном тексте у одного испытуемого.
Отдаленность - непонимание другого человека и отсутствие ин­тереса к нему. (Диагностируется только при отсутствии обоих видов близости в анализируемом отрывке.)
Отдаленность по отношению к персонажу проявляется в текстах: испытуемых в формальных, неразвернутых, безличных ответах на воп­рос, в использовании при описании персонажа стереотипных выраже­ний, ярлыков, в строгом следовании вопросу, в однозначности, недиалектичности, завершенности характеристик, даваемых персонажу, в фиксации лишь внешних проявлений, конечных результатов и т. д.
В зависимости от конкретных целей исследования могут исполь­зоваться различные способы подсчета категорий. Возможны следую­щие варианты. Если исследователя интересуют содержательные аспекты самоотношения, его связь с различными сферами жизнедеятельности субъекта (профессиональной деятельностью, общением, семейной сфе­рой и т. д.), то отношение к персонажу, выраженное в рамках разных сфер деятельности, будет фиксироваться с помощью разных категорий (например, уважение к персонажу в профессиональной деятельности и уважение к персонажу в общении будут двумя самостоятельными категориями). В случае если нет необходимости дифференцировать отношение по сферам жизнедеятельности, подсчитывается общее ко­личество появлений данной категории отношения в тексте. Упрощен­ная процедура анализа предполагает разделение оценочного текста на отрывки (которые являются ответами на группу близких по смыслу вопросов, касающихся определенной сферы отношений персонажа), каждый из которых является единицей анализа. Тогда данная катего­рия фиксируется при ее первом появлении в отрывке, и при вторичном появлении в этом же отрывке она более не засчитывается. Число от­рывков задается числом групп вопросов, соответственно число появ­лений данной категории в тексте может варьировать от нуля до числа отрывков, в которых возможно появление категории. Более сложная процедура подсчета предполагает оценку каждого эмоционально-на­сыщенного высказывания с точки зрения выраженности в нем того или иного аспекта отношения к персонажу, в этом случае подсчитывается отношение объема появлений данной категории в тексте оценки дан­ного персонажа к общему объему текста, выраженного в количестве печатных знаков (или строк) в тексте. Полярные категории (симпатия-антипатия, уважение-неуважение) подсчитываются в данном отрывке независимо друг от друга. Это означает, что в данном отрывке может быть выражена, например, одновременно и симпатия, и антипатия к персонажу, а также, что отсутствие одного из полюсов категории еще не говорит о выраженности противоположного полюса.
Иначе подсчитывается появление категорий близости. Единицей счета в этом случае является весь текст в целом. Категории близости фиксируются при появлении соответствующих индикаторов хотя бы в одном из отрывков. При этом категория отдаленности не подсчиты­вается независимо от категорий близости: отсутствие категорий бли­зости в тексте и будет означать отдаленность. Это связано с самим определением категории отдаленности, которая задается только че­рез негативные характеристики. Количество появлений категорий бли­зости в отрывках не подсчитывается; фиксируется наличие близости или ее отсутствие.
Для анализа отношения, выраженного в ответ на инструкцию (2 задание), используется уже описанная система категорий, но в менее дифференцированном варианте без разделения категорий на подкате­гории, поскольку краткость высказываний препятствует их более де­тальному анализу.
Отнесение высказываний к одной из шести приведенных выше основных категорий анализа производится на основе их очевидной се­мантической близости. Например, высказываниями, синонимичными утверждению о симпатии, можно считать те, в которых констатируется стремление к дружеским отношениям, желание общаться, приятие, ин­терес, доверие и т. д. О близости свидетельствуют высказывания, кон­статирующие понимание, взаимопонимание, откровенность, похожесть, наличие общих точек соприкосновения и т. д. Аналогичным образом можно установить соответствие между высказываниями испытуемых и остальными категориями. Единицей счета является текст, в котором испытуемый непосредственно выражает, оценивает свои взаимоотно­шения с персонажами и отношения последних между собой.
Приведем теперь пример контент-анализа разобранного выше протокола. Оценочные тексты каждого персонажа разбиты на пять отрывков на основе пяти групп вопросов. Правило подсчета катего­рии - до ее первого появления в отрывке.
Анализ текста оценки персонажа А.
В первом отрывке, посвященном, профессиональной сфере, ис­пытуемый выражает к персонажу неуважение (внешняя мотивация при поступлении в вуз, констатация заниженной самооценки, отсут­ствие качеств, необходимых для достижения успеха, негативный про­гноз) и растождественную близость (интерпретации, диагнозы, ана­лиз защитных механизмов).
Во втором отрывке выражены: неуважение (констатация невысо­ких способностей, фрустрация близкого общения с противополож­ным полом, констатация стремления получать сочувствие, помощь, поддержку со стороны окружающих), симпатия (хочет быть умным, любимым; любит заниматься приятными вещами: читать, слушать музыку, искусство), растождествяенная близость (диагнозы, интер­претации), слитная близость («хочет», «любит», «боится» - ценностно-интенционные характеристики, развернутость ответов), антипа­тия (неприязнь со стороны окружающих).
В третьем отрывке испытуемый демонстрирует неуважение (фру­страция общения с противоположным полом, стремление избегать трудности, доминантность будущей жены) и симпатию (стремление к безопасности, комфорту, желание иметь много детей, духовное един­ство с будущей женой).
В четвертом отрывке фиксируются категории неуважения (при­писывание низкого уровня самоотношения, констатация неудовлет­воренности всех сфер: мотивации общения, самоутверждения, интимного общения; стремление к полному самоизменению) и растождествленной близости (интерпретации, диагнозы).
В пятом отрывке выражается неуважение к персонажу (негатив­ный прогноз, констатация дезадаптированности). Итак, в тексте оцен­ки сходного персонажа неуважение встретилось во всех пяти отрыв­ках, растождествленная близость - три раза, слитная близость - один раз, симпатия - два раза, антипатия - один раз.
Анализ текста оценки персонажа В.
В первом отрывке испытуемый проявляет к персонажу внешнее уважение при внутреннем неуважении (приписывание уверенности в успехе, позитивный прогноз будущей успешности, но констатация некоторой нерефлексивности: «Не склонен задумываться»), а также симпатию (стремление к общению, к информации, полнота жизни).
Во втором отрывке выражены: уважение (достижения в сфере об­щения; активность, энергичность - качества, способствующие дос­тижению; качества лидера) и симпатия («Для друга приятен, не оби­жает, его рвут на части, с ним интересно»).
В третьем отрывке к персонажу выражается уважение (достиже­ния в семейной сфере).
В четвертом отрывке демонстрируется внешнее уважение внут­реннее неуважение (констатация полной удовлетворенности собой персонажа, отсутствие проблем или легкая их разрешимость, при этом некоторая поверхностность, нерефлексивность, неорганизованность).
В пятом отрывке к персонажу выражается уважение (позитив­ный прогноз будущего успеха; основная ценность персонажа - актив­ная деятельность).
Итак, в тексте оценки противоположного персонажа категория ува­жения встретилась три раза, внешнего уважения при внутреннем не­уважении - два раза, симпатии - два раза, антипатии — один раз. Ка­тегорий близости (обоих видов) не было ни в одном отрывке, что по­зволяет зафиксировать появление категории отдаленности.
Надежность и валидность методики. Ретестовая надежность и надежность как корреляция ответов по «половинам» теста не уста­навливались. Проводилась ранговая корреляция результатов контент-аналитической кодировки по шкалам «симпатия», «антипатия», «ува­жение», «неуважение» (в версии, отраженной в публикации: Столин В. В., 1981) с прямыми экспертными оценками этих параметров.
Получены корреляции от 0,40 до 0,60. Корреляция результатов экс­пертных оценок этих параметров двумя группами экспертов (мужчин и женщин) соответствовала 0,86.
В соответствии с теоретическими представлениями шкала само­уважения должна была бы коррелировать с внутренним локусом кон­троля, в то время как для аутосимпатии (симпатии к А) такой связи не должно быть. Такие результаты и были получены. Приписываемый персонажам внутренний локус (измеренный с помощью модифици­рованного опросника, описанного в разделе 9.5) коррелировал с са­моуважением (уважением к А) плюс 0,74 и не коррелировал с аутосимпатией (симпатией к А) - минус 0,09. Анализ конструктной валидности на основе сравнения близости ответов на опросник локуса контроля «за себя» и за обоих персонажей с контент-аналитической оценкой отношения к ним свидетельствует в пользу конструктной ва-лидности, т. е. в пользу утверждения, что отношение к сходному пер­сонажу является проекцией отношения к себе (Столин В. В., 1981). Опыт использования методики в условиях психологической консуль­тации также свидетельствует о том, что испытуемые, описывая пер­сонаж А, фактически описывают себя и проецируют свое отношение к себе, а описывая персонаж В, проецируют отношение к отсутству­ющим, но значимым для них чертам, однако строгих количественных исследований, посвященных этому вопросу, не проводилось.
9.5. МЕТОДЫ ИЗМЕРЕНИЯ ЛОКУСА КОНТРОЛЯ

Одной из важных интегральных характеристик самосознания, связывающих чувство ответственности, готовность к активности и переживание «Я», является качество личности, получившее название локуса контроля.


Появление этого понятия в психологической литературе в пер­вую очередь связано с работами американского психолога Дж. Рот-тера, который предложил различать между собой людей в соответ­ствии с тем, где они локализуют контроль над значимыми для себя событиями. Существуют два крайних типа такой локализации, или локуса контроля: интервальный и экстернальный. В первом случае человек считает, что происходящие с ним события прежде всего зависят от его личностных качеств, таких, как компетентность, целеу­стремленность, уровень способностей, и являются закономерным результатом его собственной деятельности. Во втором случае чело­век убежден, что его успехи или неудачи являются результатом та­ких внешних сил, как везение, случайность, давление окружения, другие люди и т. п. Любой индивид занимает определенную пози­цию на континууме, задаваемом этими полярными типами локуса контроля (Rotter J., 1966).
Введение в психологию понятия локуса контроля стимулировало огромное количество исследований этого феномена, поток которых продолжает нарастать и в настоящее время. Оказалось, что принад­лежность человека к тому или иному типу локализации контроля ока­зывает влияние на многообразные характеристики его психики и по­ведения. Обзоры работ по этой проблематике констатируют, что ин­терналы проявляют большую ответственность и социальную актив­ность; они, в отличие от экстерналов, более последовательны в своем поведении (Phares E., 1976; Strickland В., 1977; МуздыбаевК., 1983).
У интерналов временная перспектива охватывает значительно более дальнюю зону (как в будущем, так и в прошлом) и насыщена большим количеством событий.
Интерналы проявляют большую когнитивную активность, чем экстерналы. Они больше интересуются характером, причиной и ле­чением болезни и активнее борются за выздоровление. Интерналы более последовательны и продуктивны в ситуациях принятия реше­ния и ситуациях, связанных с риском. Они проявляют большую го­товность отсрочить сиюминутное, легкодоступное удовольствие ради достижения отдаленного, но более ценного блага.
Большую роль локус контроля играет в трудовой деятельности. Интерналы больше, чем экстерналы, убеждены, что усердная работа ведет к высокой продуктивности, а высокая продуктивность способ­ствует получению высокого вознаграждения. Их общая удовлетворен­ность трудом значительно выше, чем у экстерналов. Стиль руковод­ства экстерналов более директивен и чаще основывается на негатив­ных санкциях. Есть данные, что интерналы более успешны в учебе как в средней, так и в высшей школе.
Исследователями выявлены многочисленные личностные корре­ляты локуса контроля.
Интернальность положительно связана с социальной ответствен­ностью, с осознанием человеком смысла, целей в жизни. Согласно калифорнийскому опроснику, интернально ориентированные субъек­ты, в отличие от экстернально ориентированных, имеют более высо­кие баллы по степени доминантности, толерантности, социабельности, умственной подготовленности, ответственности, самоконтроля, принятия своего «Я», благополучия в достижении чего-либо путем согласия. По списку прилагательных интерналы описывают себя как приспособленных, выносливых, последовательных, достигающих цели, уверенных в себе, защищенных. На основе 16-факторного оп­росника Кеттелла характерными чертами интерналов оказались: эмо­циональная стабильность, моральная нормативность, доверчивость, воображение, сердечность, утонченность, общительность и высокая сила воли (Муздыбаев К., 1983).
Экстернальным людям чаще свойственны подозрительность, тре­вожность, депрессивность, агрессивность, конформность, догматизм, авторитарность, беспринципность, цинизм, склонность к обману.
Необходимо иметь в виду, что приведенные личностные корреля­ты локуса контроля, хотя и позволяют, создать достаточно полное пред­ставление о типичных экстерналах или интерналах, все же являются очень приблизительными. К тому же они получены в основном за­падными исследователями, поэтому перенос их в наши социальные условия требует большой осторожности.
Одна из первых попыток более глубокого осмысления этой пси­хологической переменной и выяснения ее природы и функций в кон­тексте целостного, человеческого поведения была предпринята Роттером в рамках так называемой теории социального научения, кото­рая рассматривает в качестве основных детерминант поведения пси­хологическую ситуацию, ценность подкрепления и ожидания того, что данное подкрепление будет иметь место в данной ситуации. Связи этих переменных с целью прогноза поведения личности выражаются следующей формулой:



где В- поведение, Р— возможность (вероятность), Е— ожидание, R - подкрепление, V - ценность подкрепления, S- ситуация.


Согласно этой формуле «возможность того, что поведение х бу­дет иметь место в ситуации 1. в связи с подкреплением а, является функцией ожидания подкрепления а и ценности подкрепления а в си­туации 1».
В этом контексте локус контроля рассматривается Роттером и его последователями как особый и фундаментальный тип обобщенных ожиданий, как «степень понимания человеком причинных взаимосвя­зей между собственным поведением и достижением желаемого» (Rotter J., 1966).
Существует ряд других подходов, ассимилировавших феномен ло-куса контроля преимущественно в рамках атрибутивных теорий. Так, большинство исследований влияния атрибутивных факторов на мо­тивацию и эффективность деятельности индивида проводятся на ос­нове модели Б. Вайнера, согласно которой результат любой целенап­равленной деятельности потенциально обусловлен четырьмя каузаль­ными факторами: способностями и усилиями субъекта, удачей и труд­ностью задачи, локализуемыми в системе двух измерений: стабиль­ности и локуса контроля.
В отечественной психологии проблема локуса контроля пока не стала объектом углубленной теоретической и экспериментальной проработки. Есть некоторые данные в пользу того, что феномен ло­куса контроля является проявлением более глобального образова­ния - субъективной включенности личности в деятельность. Дан­ное психическое образование является отражением в самосознании личности ее связей с мотивами и целями деятельности, пережива­нием субъектом его связанности или несвязанности с событиями собственной жизни. Локус контроля при таком подходе функцио­нально выступает как степень этой связи (Столин В. В., 1983). Тем не менее сегодня еще нет достаточных данных относительно того, почему личность частично или полностью разрывает связь между собственной мотивацией и своим «Я» — таким, каким оно воспри­нимается и переживается.
Несмотря на недостаточную теоретическую разработанность, не вызывает сомнений то, что методики измерения индивидуальных раз­личий в интернальности- экстернальности являются необходимым компонентом в арсенале инструментария как психологов-исследова­телей, так и практиков. Об этом говорят приведенные выше данные об очень широком спектре влияния локуса контроля на самые раз­личные аспекты регуляции деятельности человека.
Инструменты измерения локуса контроля могут быть особенно полезны в таких областях практики, как психопрофилактика, проф-консультирование и профотбор, психодиагностические обследования, психотерапия и психологическое консультирование.
За более чем 20-летний период изучения локуса контроля на Запа­де создан целый ряд методик измерения этой переменной. Наиболее известной из них является так называемая шкала Роттера (Rotter Internal-External Control Scale - Rotter J., 1966), широко применяемая в амери­канской психологии и в настоящее время. Роттер и его сотрудники пред­лагали создать многомерную «1-Е шкалу». Они исходили из того, что локус контроля может быть различным в разных сферах жизни инди­вида. Был составлен опросник, который включал пункты, соответству­ющие нескольким сферам: академическое признание, социальное ува­жение, межличностные отношения, аффектогенные ситуации, домини­рование, социально-политическая активность и общее мировоззрение. Первоначально эта шкала содержала 100 пунктов. В дальнейшем она была подвергнута факторному анализу и на основании этого сокраще­на до 60 пунктов. Однако дальнейший анализ показал, что субшкалы не генерируют независимых предсказаний. Корреляции между отдель­ными шкалами были близки к внутренний согласованности отдельных факторов. В результате исследователи отказались от выявления субшкал и по критериям внутренней согласованности и валидности довели ко­личество пунктов шкалы до 23. Кроме того, были добавлены еще 6 маскировочных пунктов (цит. по: Phares E., 1976).
Окончательная форма шкалы Роттера содержит 29 пунктов, каж­дый из которых состоит из двух противоположных суждений: одно из них характерно для интерналов, второе - для экстерналов. Задача оп­рашиваемого состоит в том, чтобы выбрать суждение, содержание ко­торого согласуется с его собственным мнением. Возьмем, например, 10 и 14 пункты: 10а) Из моего опыта следует, что если что-то должно произойти, то это произойдет; 106) Я убедился, что принять решение о выполнении определенного действия лучше, чем положиться на слу­чай; 14а) Что бы я ни планировал, я всегда почти уверен, что мне удастся осуществить намеченное; 146) Планирование будущих дей­ствий не всегда разумно, так как многое зависит от везения.
По мнению авторов шкалы, такие ответы, как 106) и 14а), пока­зывают, что человек убежден в том, что источник, отвечающий за ус­пех или неудачу его действий, лежит внутри его собственной личнос­ти. А вот люди с внешней стратегией предпочтут ответы 10а) и 146).
В последующие годы неоднократно предпринимались попытки вы­деления субшкал из шкалы Роттера. Так, один из исследователей выде­лил два фактора: контроль над собственной жизнью и контроль над социально-политическими институтами (Mirels H., 1970). Сходные ре­зультаты получили П. Турин и ее сотрудники (Gurin P. et al., 1978), кото­рые выделили два самостоятельных вида контроля: «идеологический», отражающий склонность человека верить в то, что большинство лю­дей в состоянии активно воздействовать на общество, и «личный», по­казывающий склонность человека верить только в контроль над собы­тиями собственной жизни. В некоторых работах выделяется и большее количество факторов (Collins В., 1974; Tobacyk J., 1978).
Такие попытки безусловно оправданны, так как ряд исследова­ний показывает, что особенности локализации контроля могут изме­няться у одного и того же человека в зависимости от того, представ­ляется ли ему ситуация сложной или простой, приятной или стрессогенной и т. д. Кроме того, человек может считать, что от него многое зависит в сфере профессиональной деятельности, и в то же время неудачи в сфере общения объяснять внешними факторами.
Углубленное изучение способности личности контролировать ка­кую-то отдельную сферу действительности несомненно обогащает саму концепцию, одновременно помогая решать важные практичес­кие вопросы. Но, по мнению специалистов в этой области, «этим вов­се не снимается потребность определить локус контроля личностью своей судьбы, своих действий в разнообразных жизненных ситуаци­ях. Наоборот, все отчетливее становится необходимость совершен­ствования варианта методики, позволяющего измерить эту обобщен­ную склонность личности» (Муздыбаев К., 1983).
В отечественной психологической практике, насколько нам из­вестно, чаще всего используются три варианта методик измерения локуса контроля: оригинальная шкала Роттера в прямом переводе на русский язык; опросник уровня субъективного контроля (УСК), созданная Бажиным Е. Ф., Голынкиной Е. А. и Эткиндом А. М. в Петербургском психоневрологическом институте им. В. М. Бехтерева; опросник субъективной локализации контроля (ОСЛК), разра­ботанный Пантелеевым С. Р. и Столиным В. В. на факультете психо­логии МГУ.
Переводной вариант оригинальной шкалы Роттера не имеет пока достаточного психометрического обоснования, поэтому ниже приводят­ся данные по двум другим методикам, отвечающим основным психо­метрическим требованиям, предъявляемым к такого рода процедурам.
Опросник субъективной локализации контроля создан на основе шкалы Роттера с сохранением ее первичных качеств: одно­мерности; небольшого количества пунктов; формата шкалы, тре­бующего в каждом пункте выбора одного из двух альтернативных суждений.
Некоторые пункты шкалы были переформулированы, 4 пункта изъяты, как не имеющие аналогов в нашей культуре. Кроме того, были добавлены еще 7 пар утверждений, касающихся сферы студенческой жизни.
Опросник содержит 32 пункта, из которых 6 маскировочных и 26 работающих. Примеры пунктов: 7а) Как бы вы ни старались, некото­рым людям вы все равно не понравитесь; 76) Люди, которые не нра­вятся другим, просто не умеют ладить с окружающими; 12а) Что бы я ни планировал, я почти уверен, что мне удастся осуществить наме­ченное; 126) Планирование будущих действий не всегда разумно, так как многое зависит от случая; 13а) Если в общежитии скучно, значит студком никуда не годится; 136) Сделать жизнь в общежитии веселой и интересной зависит от нас самих.
В целях повышения достоверности результатов и нейтрализации позиционных эффектов опросник сбалансирован по следующим па­раметрам:
1. По интернальности - экстернальности (это обеспечивается фор­матом шкалы).
2. По направлению атрибуций (примерно равное количество пун­ктов сформулировано в первом и третьем лице).
3. По эмоциональному знаку (равное количество пунктов описы­вают эмоционально-позитивные и эмоционально-негативные ситуа­ции).
Утверждения опросника в основном ориентированы на учебную сферу, сферы достижения и межличностных отношений.
Надежность. Как известно, основными показателями надежнос­ти являются внутренняя согласованность (консистентность) пунктов опросника и устойчивость шкалы к перетестированию. Устойчивость шкалы проверялась коррелированием двух ранжировок 43 испытуе­мых: по суммарному баллу, полученному испытуемым во время пер­вого опроса, и по суммарному баллу, полученному данным испытуе­мым при повторной процедуре через 14 дней. Была получена значи­мая и достаточно высокая корреляция. Коэффициент ранговой корре­ляции Спирмена г = 0,76 (р < 0,01).
Консистентность шкалы оценивалась при помощи распространен­ной формулы определения суммарной одномоментной надежности Кьюдера - Ричардсона (KR20) (Edwards A., 1970).
Были проанализированы данные 400 испытуемых, которые были разбиты на несколько подгрупп: две случайные выборки по 150 сту­дентов различных вузов г. Москвы, 100 студентов вузов г. Екатерин­бурга, а также раздельно 172 женщины и 145 мужчин.
Коэффициент надежности а для всех подгрупп имеет значение от 0,82 до 0,91, что говорит о высокой гомогенности шкалы.
Валидностъ. Экспертная валидизация проводилась на основе ме­тодики ГОЛ - групповой оценки личности (Методы социальной пси­хологии, 1977) на выборке, состоящей из двух студенческих групп (по 22 человека в каждой). В качестве меры валидности выступал коэффициент ранговой корреляции Спирмена между баллами ГОЛ и баллами, набранными по шкале ОСЛК. Получены следующие значе­ния коэффициентов:
rs1 = 0,71; гs2 = 0,73 (р < 0,01)
Эти результаты свидетельствуют о наличии сильной связи между мнениями экспертов и значениями шкалы ОСЛК, причем эта связь высоко достоверна, так как для двух независимых групп получены практически одинаковые результаты.
Критериальная валидность определялась методом контрастных групп. Из общей выборки (73 студента) были выделены 30 % под­группы в соответствии с двумя критериями: 1) академическая успе­ваемость; 2) участие в общественной работе. Мерой валидности яв­лялся φ -коэффициент: φ1 = 0,43; φ 2= 0,64, р < 0,01 (φ1 - первый кри­терий, φ 2 - второй).
Как видим, интернальность значимо связана с успехами в учебе и общественно-политической активностью, что совпадает с результа­тами большинства исследований.
Конструктная валидность проверялась путем коррелирования ОСЛК с опросником 16PF Кэттелла на выборке в 50 человек.
Результаты представлены в табл. 15.
Таблица 15

Факторы 16 PF

Корреляция с I- полюсом ОСЛК

Факторы 16PF

Корреляция с I- полюсом ОСЛК

А*

0,02

М+

0,03

С*

0,39"

N+

0,00

Е'

0,06

O-

0,40"

F-

0,38"

Q­1+:

0,30'

G*

0,37"

Q­2-

1,17

Н*

0,14

Q3+

0,42"

L

0,40"

Q4-

0,31’’

‘ Уровень значимости р<0,05.
" Уровень значимости р<0,01. Остальные корреляции незначимы.
Данные результаты хорошо совпадают с выявленными в много­численных исследованиях личностными коррелятами локуса контро­ля. Как и предполагалось, интерналам оказались свойственны: эмо­циональная стабильность и реалистическая оценка действительнос­ти (С+), рассудительность и осмотрительность (F~), упорство и реши­тельность (G+), склонность к практической реальной деятельности, (/"), уверенность в собственных силах (О-), радикализм (O­1+), само­уважение и самоконтроль (Q3+), сдержанность и спокойствие (Q4-)
Напротив, у экстерналов преобладают такие качества, как эмоци­ональная неустойчивость (С-), беспечность и небрежность (F+), склон­ность к ненормативному поведению (G-), эмоциональное восприятие действительности (I+), неуверенность в себе (О+), неэффективный са­моконтроль (Q3-), высокая напряженность (Q4+).
Факторизация ОСЛК проводилась по программе главных фак­торов с последующим вращением по методу «Варимакс» Кайзера.
В I главный фактор (до вращения) вошли 15 пунктов из 26, со вкладом более чем в половину суммарной общности. Второй фактор представлен всего 4 пунктами, которые также входят положительны­ми составляющими в главную компоненту. Учитывая данные по дру­гим одномерным опросникам, этот результат можно интерпретиро­вать как подтверждающий гипотезу об одномерности рассматривае­мой шкалы.
В результате вращения (N=400) выделились 3 фактора, объясня­ющих 32 %, 24 и 21% суммарной общности соответственно.
Отличительной особенностью I фактора является то, что в него вошли пункты, противопоставляющие собственные активные действия везению, случаю, удаче. Во всех пунктах встречаются такие обороты, как усердная работа, трудолюбивый студент, добросовестно работал, плохо борется, активное участие и т. п., данные пункты выявляют уста­новку на то, можно ли собственными усилиями добиваться желаемых результатов вопреки противодействию обстоятельств.
В факторы II и III вошли пункты, выявляющие представление о мире с той точки зрения, какую роль в нем играют везение либо слу­чайность, до какой степени они противостоят человеку и насколько мир вообще может быть управляемым. Причем, если фактор II задает представление человека о случайности как сводящей на нет его соб­ственные планы и усилия, то фактор III - есть представление о везе­нии, удаче, также противостоящих человеку, но вносящих положи­тельную составляющую в реализацию его целей и намерений.
Следует отметить, что выделенные подструктуры не рассматри­ваются как самостоятельные факторы, дающие основание для выде­ления субшкал, они взаимообусловлены и определенным образом структурируют и наполняют конкретным содержанием главную ком­поненту.
Что касается остальных результатов факторизации, то они свиде­тельствуют о неплохой устойчивости факторной структуры, относи­тельной независимости ее от половых различий, а также удовлетво­рительной репрезентативности.
Подводя итоги описания ОСЛК, можно констатировать, что он в достаточной мере удовлетворяет основным психометрическим тре­бованиям построения опросников и может с успехом использо­ваться в психологической практике.
Опросник уровня субъективного контроля является многомерной шкалой, измеряющей индивидуальные особенности субъективного контроля над разнообразными жизненными ситуациями. Авторы оп­росника разработали его исходя из принципа иерархической структу­ры системы регуляции деятельности (Бажин Е. Ф., Голынкина Е. А., Эткинд А. М, 1984). Из опросника могут быть выделены обобщен­ный показатель индивидуального УСК, инвариантный к частным по­казателям деятельности (шкала общей интернальности Ио); два пока­зателя среднего уровня общности (шкала интернальности в области достижений Ид и шкала интернальности в области неудач Ин), а также четыре ситуационно специфических показателя, характеризующих УСК в таких сферах жизнедеятельности, как семейная (Ис), произ­водственная (Ип), сфера межличностных отношений (Им) и отношения к здоровью и болезням (И3).
Опросник УСК обладает достаточным психометрическим обосно­ванием по критериям надежности и валидности.

9.6. МЕТОДИКА КОСВЕННОГО ИЗМЕРЕНИЯ СИСТЕМЫ САМООЦЕНОК (КИСС)


Среди предшественников методики КИСС следует указать тест самооценки Дж. Лиггетта (Liggett J., 1959), известный также под на­званием «Тест лиу». Процедура теста требует попарного сравнения предъявляемых «размытых» фотографий лиц по четырем параметрам: выбрать «самого хорошего», «самого доминирующего», «самого не­рвного», «наиболее похожего на себя». По корреляции между двумя выборками можно судить о взаимоотношении переменных, например высокая положительная корреляция между последним и одним из первых трех выборов указывает на осознание себя индивидом «хорошим», «нервным» или «доминирующим». Похожая процедура в даль­нейшем использовалась в исследованиях нарушения мышления при шизофрении (Bannister D., Fransella F., 1966). По классификации про­ективных методик тесты подобного типа условно относятся к мето­дикам эмоционального выбора (Semeonoff В., 1976), вместе с тем включение психометрической процедуры отличает их от традицион­ных проективных техник.


Методика косвенного измерения системы самооценок (КПСС) создана на основе синтеза проективного и психосемантического под­ходов к диагностике личности. Так, использование косвенной (про­ективной) процедуры позволяет избежать феноменов социальной желательности в самопрезентации, вскрывает не вполне вербализуе­мые или неосознаваемые аспекты самооценки, однако, как и все тра­диционные проективные методики, эта процедура сама по себе спо­собна диагностировать самооценку лишь в самом общем виде. Пси­хосемантические методы, широко используемые в настоящее время как в нашей стране, так и за рубежом, позволяют исследовать само­оценку более дифференцированно с учетом ее внутренней структуры и ее связи с самосознанием личности. Различные модификации мето­дики семантического дифференциала, субъективного шкалирования, техника репертуарных матриц вводят исследования самооценки в кон­текст более широкого исследования индивидуального сознания лич­ности, его когнитивной составляющей и эмоционально-ценностного отношения к себе.
Благодаря замене процедуры прямого шкалирования «Я» на кос­венную оценку посредством шкалирования схематических изображе­ний становится доступной диагностике не демонстрируемая, а под­линно переживаемая самооценка. Таким образом, оригинальная ме­тодика КИСС в сравнении с другими известными приемами диагнос­тики самооценки обладает рядом преимуществ:
1. КИСС не только измеряет уровень частных самооценок, но и позволяет реконструировать целостную систему самооценок Человека, а также иерархию стоящих за ней ценностей и личностных смыслов.
2. КИСС дает возможность выявлять самооценку индивида не только в сравнении «Я» с групповыми нормативными стандартами, но также и на основе субъективно значимых индивидуальных шкал самооценки.
3. Кроме частных самооценок методика КИСС способна выяв­лять глобальное эмоционально-ценностное отношение индивида к своему «Я» - уровень самоприятия.
В качестве стимульного материала используются схематические изображения человеческого лица из которых исключен рот, так как эксперименты показали, что рисунок линии рта может давать систе­матический сдвиг в восприятии лица по определенным параметрам.
В качестве процедуры используется ранжирование изображения лиц по параметрам, задаваемым экспериментатором. Испытуемому предлагается, ознакомившись предварительно с десятью карточка­ми (количество, большее объема кратковременной памяти, но дос­таточно небольшое, чтобы испытуемый не мог «потеряться в мате­риале»), разложить их в ряд по степени убывания «приятности». Пос­ле чего его просят описать первое и последнее изображения. Эти описания фиксируются экспериментатором. Затем, перемешав кар­точки, экспериментатор предлагает испытуемому разложить их по параметрам «ум», «доброта» и т. д. Часть этих параметров стандар­тна, т. е. предлагается всем испытуемым («ум», «здоровье», «добро­та»), а другая часть предлагается экспериментатором на основе тек качеств, которые испытуемый назвал при описании первой и после­дней карточек. После чего испытуемому предлагается разложить карточки по «похожести на себя».
Инструкция испытуемому.
«Проверим Ваше воображение. Перед Вами десять карточек со схематическими изображениями лиц. Разложите карточки в ряд так, чтобы слева была та, которая нравится Вам больше всего, справа -меньше всего, а между ними карточки лежали бы в порядке убывания приятности.
Опишите человека, чье лицо изображено на карточке, которая понравилась Вам больше всего.
А теперь опишите человека, чье лицо изображено на карточке, которая понравилась Вам меньше всего,
Разложите карточки в ряд так, чтобы слева была та. на которой изображено самое умное лицо, справа - та, на которой изображено самое глупое лицо, а между ними карточки лежали в порядке убыва­ния «ума» лиц, которые на них изображены».
Обработка результатов
По формуле подсчитывается коэффициент ран­говой корреляции между:
- ранжировкой «нравится» и ранжировками по остальным пара­метрам («ум», «доброта» и т. д.);
- ранжировкой «похожесть на себя» и ранжировками по осталь­ным параметрам;
- ранжировкой «нравится» и ранжировкой «похожесть на себя». Предполагается, что:
а) первый ряд коэффициентов даст некоторую шкалу ценностей данного испытуемого;
б) второй ряд коэффициентов даст шкалу реальных самооценок по ранжируемым параметрам;
в) последний коэффициент будет характеризовать общий уровень самоприятия. Действительно, если предположить, что какой-то ис­пытуемый разложил по параметру «нравится» карточки в следующем порядке:
12345678910, по параметру «доброта» в том же порядке:
12345678910, а по параметру «ум» в противоположном:
10987654321,
то естественно сделать предположение о том, что испытуемый ценит доброту в гораздо большей степени, чем ум.
Предположим также, что один испытуемый разложил карточки по параметру «нравится» в следующем порядке:
12345678910,
а по параметру «похожесть на себя» — в противоположном:
1098765432 1.
А другой испытуемый и по параметру «нравится», и по парамет­ру «похожесть на себя» разложил карточки в одном и том же порядке.
Можно предположить, что первый испытуемый «принимает себя» в гораздо меньшей степени, чем второй.
Продолжая эксперимент, предположим, что у какого-то испытуе­мого мы получили следующие ранжировки: «похожесть на себя»: .12345678910,
«ум»:............................12345678910,
«доброта»:...................10987654321.
Такой результат позволяет предположить, что данный испытуемый оценивает себя по параметру «доброта» иначе, чем по параметру «ум».
Итак, после проведения эксперимента мы получаем результаты, которые удобно представить в виде графика (рис. 37).




жүктеу/скачать 1,42 Mb.

Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   9   10   11   12   13   14   15   16   17



©engime.org 2024
әкімшілігінің қараңыз
    Басты бет