P. S. Я всё ещё люблю тебя

с ним как чужие. Я лишилась человека, которого знала лучше кого-либо, и
который так хорошо знал меня.
Сердце  начинает  покалывать.  Когда  она  так  говорит,  звучит
действительно печально.
– Вы еще можете стать друзьями. Через какое-то время.
Но  я  знаю,  что  отныне  все  будет  по-другому.  Ты  всегда  будешь
тосковать по прошлому. Тебе всегда будет чего-то недоставать.
– Все будет не так, как раньше.
– Да, – соглашаюсь я, – все будет уже не так.
Как ни странно, я думаю о Женевьеве, о том, кто мы теперь друг для
друга.  Мы  так  хорошо  дружили  в  детстве,  но  все  изменилось,  когда  мы
выросли.  Видимо,  нельзя  держаться  за  прошлое  только  ради  того,  чтобы
удержать его.
Похоже,  это  конец  эпохи.  Больше  не  будет  «Марго  и  Джоша».  Теперь
уже навсегда. Я это знаю, потому что Марго плачет, и я слышу в ее голосе,
что все кончено. В этот раз мы обе это понимаем. Все изменилось.
–  Не  позволяй  этому  случиться  и  с  тобой,  Лара  Джин.  Не  окажись  в
таком положении, когда уже ничего не вернуть. Люби Питера, если хочешь,
но  будь  осторожна  со  своим  сердцем.  Нам  кажется,  что  любовь  вечна,  но
это не так. Любовь может уйти, как и человек, даже не желая этого. Ничто
не гарантировано.
Я сглатываю.
– Я буду осторожна, обещаю.
Но я даже не знаю, что это значит. Как можно быть осторожной, когда
он мне так сильно нравится?

4
Марго со своей подругой Кейси уехала покупать новые ботинки, папа
на работе, а мы с Китти лениво смотрим телевизор, когда у меня вибрирует
телефон.  Это  сообщение  от  Питера.  «Сходим  вечером  в  кино?»  Я  пишу
«Да!»,  затем  удаляю  восклицательный  знак,  чтобы  не  показаться  слишком
обрадованной.  Но  теперь  сухое  «да»  выглядит  лишенным  энтузиазма.  Я
останавливаюсь на смайлике и нажимаю «отправить» прежде, чем успеваю
окончательно зациклиться.
–  С  кем  ты  переписываешься?  –  спрашивает  Китти,  растянувшись  на
полу гостиной и уплетая пудинг. Джейми пытается облизнуть лакомство, но
та качает головой и ругает его: – Ты же знаешь, тебе нельзя шоколад!
–  Я  переписываюсь  с  Питером.  И,  кстати,  вместо  шоколада  там
наверняка одна химия. Почитай этикетку.
Из всех нас Китти ведет себя с Джейми особенно строго. Она не берет
его  на  руки,  когда  тот  скулит,  чтобы  его  подержали,  и  брызгает  ему  в
мордочку  водой,  когда  тот  хулиганит.  Этому  сестренка  научилась  у  нашей
соседки  через  дорогу,  мисс  Ротшильд,  которая  оказалась  настоящим
дрессировщиком.  Раньше  у  нее  было  три  собаки,  но  после  развода  ей
достался  только  золотистый  ретривер  Симон,  а  ее  бывший  муж  получил
право опеки над остальными двумя.
– Питер снова твой парень? – спрашивает меня Китти.
– Хм. Даже не знаю.
После  вчерашних  слов  Марго  о  том,  чтобы  не  торопиться,  быть
осторожной со своим сердцем и не оказаться в точке невозврата, я думаю,
что  какое-то  время,  может,  даже  лучше  оставаться  в  состоянии
неопределенности.  К  тому  же  как  назвать  то,  у  чего  изначально  не  было
названия?  Мы  были  теми,  кто  делает  вид,  что  они  нравятся  друг  другу.
Теми, кто притворяется парой. И кто мы теперь? Как бы все обернулось без
притворства?  Мы  бы  понравились  друг  другу?  Стали  бы  встречаться?
Этого мы уже никогда не узнаем.
–  Что  значит  «даже  не  знаю»?  –  настаивает  Китти.  –  Ты  разве  не
должна быть в курсе, если ты чья-то девушка?
– Мы это еще не обсуждали. Ну, не официально.
– Значит, надо выяснить, – говорит Китти, переключая канал.
Я поворачиваюсь на бок и приподнимаюсь на локте.
–  Но  разве  это  что-то  меняет?  Я  хочу  сказать,  мы  же  нравимся  друг

другу. Зачем навешивать какие-то ярлыки? Что изменится?
Китти не отвечает.
– Эй!
–  Прости,  давай  поговорим  после  рекламы.  Я  пытаюсь  телевизор
смотреть.
Я бросаю в нее подушку.
– Мне проще обсудить это с Джейми, – говорю я, хлопая в ладоши. –
Иди сюда, Джейми!
Щенок  приподнимает  голову,  смотрит  на  меня  и  ложится  обратно,
примостившись  под  боком  у  Китти.  Он  наверняка  все  еще  надеется  на
пудинг.
Вчера  вечером,  когда  мы  с  Питером  сидели  в  машине,  статус  наших
отношений  его  совсем  не  волновал.  Он  выглядел  счастливым  и
беззаботным, как всегда. А я постоянно беспокоюсь из-за пустяков. Думаю,
мне бы в жизни пригодилось немного философии «плывущего по течению»
Питера.
–  Поможешь  выбрать,  в  чем  мне  сегодня  пойти  в  кино  с  Питером?  –
спрашиваю я Китти.
– А мне можно с вами?
– Нет!
Китти начинает дуться, и я спешу добавить:
– Может, в следующий раз.
– Хорошо. Покажи мне два варианта, и я скажу, какой из них лучше.
Я несусь к себе в комнату и начинаю рыться в шкафу. Это будет наше
первое настоящее свидание, и я хочу его удивить. К сожалению, Питер уже
видел все мои лучшие наряды, так что единственное спасение – это шкаф
Марго.  У  нее  есть  вязаное  кремовое  платье,  которое  она  привезла  из
Шотландии.  Я  могу  надеть  его  с  коричневыми  сапожками.  Также  мой
взгляд  падает  на  ее  фиолетово-голубой  полосатый  свитер,  от  которого  я
просто  в  восторге.  Его  можно  надеть  с  желтой  юбкой,  а  волосы  повязать
желтой  лентой.  И,  разумеется,  накрутиться,  потому  что  Питер  как-то
сказал, что ему больше нравятся кудри.
– Китти! – зову я. – Иди сюда, выберешь из двух вариантов!
– Когда будет реклама! – кричит она в ответ.
Тем временем я пишу Марго:
«Можно  одолжить  твой  полосатый  свитер  или  вязаное  кремовое
платье?»
«Oui».
Китти голосует за свитер, заявив, что в нем я похожа на фигуристку, и

мне нравится, как это звучит.
–  Наденешь  его,  когда  мы  пойдем  кататься  на  коньках,  –  говорит
сестренка. – Ты, я и Питер.
– Хорошо, – смеюсь я в ответ.

5
Мы с Питером стоим в очереди за попкорном. Казалось бы, обыденная
ситуация,  но  это  лучшая  обыденная  ситуация  из  всего,  что  случалось  в
моей  жизни.  Я  проверяю  карманы,  чтобы  удостовериться,  что  мой
надорванный билет никуда не делся. Я хочу его сохранить.
Глядя на Питера, я шепчу ему:
– Это мое первое свидание.
Я  чувствую  себя  героиней  фильма,  где  девочке-«ботану»  достается
самый классный парень в школе, и я совсем не возражаю. Нисколечко.
– Какое же это первое свидание, если мы с тобой уже много раз куда-
то ходили?
–  Это  мое  первое  настоящее  свидание.  Раньше  мы  притворялись,  а
теперь все по-настоящему.
– Стой, так это по-настоящему? – хмурится он. – А я и не понял.
Я  замахиваюсь,  чтобы  ударить  его  в  плечо,  но  он  со  смехом
перехватывает мою руку и переплетает свои пальцы с моими. Я чувствую,
как  сердце  бьется  прямо  через  ладонь.  Мы  впервые  по-настоящему
держимся  за  руки.  Это  совсем  другое  чувство,  в  отличие  от  тех  раз,  когда
мы  притворялись.  Это  как  электрический  ток,  в  хорошем  смысле.  В
наилучшем смысле.
Очередь продвигается, и я понимаю, что волнуюсь. Это странно, ведь
со мной просто Питер. Но теперь он другой Питер, а я – другая Лара Джин,
потому  что  у  нас  свидание,  настоящее  свидание.  Чтобы  не  молчать,  я
спрашиваю:
–  Когда  ты  смотришь  фильм,  ты  берешь  шоколадные  конфеты  или
жевательные?
– Никакие. Мне нужен только попкорн.
– Значит, мы обречены. Тебе не нравятся никакие конфеты, а я люблю
и те и другие.
Мы подходим к кассе, и я начинаю доставать кошелек. Питер смеется.
–  Думаешь,  я  позволю  девушке  платить  на  ее  первом  свидании?  –
Расправив  грудь,  он  говорит  кассиру:  –  Нам,  пожалуйста,  один  средний
попкорн с маслом, только масло положите слоями. А еще кислые тянучки и
пачку шоколадных драже. И вишневую колу.
– Как ты узнал, что я хотела?
– Я гораздо внимательнее, чем ты думаешь, Кави.

Питер  обнимает  меня  за  плечи  с  самодовольной  улыбкой  и  случайно
задевает мою правую грудь.
– Ай!
Он сконфуженно смеется.
– Упс! Прости. Все нормально?
Я бью его локтем в бок, и он продолжает смеяться, пока мы подходим
к залу. Тогда-то мы и замечаем, как из дамской комнаты выходят Женевьева
и  Эмили.  Когда  я  в  последний  раз  видела  Женевьеву,  она  рассказывала
всему  автобусу  о  том,  как  мы  с  Питером  занимались  сексом  в  джакузи.
Меня охватывает паника, из разряда «бей или беги».
Питер  на  секунду  замедляет  шаг,  и  я  не  знаю,  что  мы  будем  делать.
Придется  подойти  и  поздороваться?  Или  мы  пройдем  мимо?  Питер
обнимает меня крепче, и я чувствую, что он тоже колеблется. Его разрывает
на части.
Женевьева  решает  за  всех  и  проходит  в  зал,  как  будто  она  нас  не
заметила. В тот же зал, куда направлялись и мы. Я не смотрю на Питера, и
он  тоже  ничего  не  говорит.  Значит,  мы  просто  будем  делать  вид,  что  ее
здесь  нет?  Он  проводит  меня  через  те  же  двери  и  находит  наши  места.
Крайние слева, в заднем ряду. Женевьева с Эмили сидят по центру. Я вижу
ее светлые волосы и спину ее серого пальто, но заставляю себя не смотреть
в  ту  сторону.  Если  Джен  повернется,  я  не  хочу,  чтобы  она  поймала  мой
взгляд.
Мы садимся и, когда я снимаю пальто и удобно устраиваюсь в кресле,
у  Питера  вибрирует  телефон.  Он  вытаскивает  его  из  кармана  и  тут  же
убирает. Я понимаю, что это Женевьева, но не хочу ничего спрашивать. Ее
присутствие  испачкало  весь  вечер,  как  след  от  укуса  вампира  уродует
нежную шею.
Гаснет  свет,  и  Питер  обнимает  меня  за  плечи.  Интересно,  мы  весь
фильм будем так сидеть? Я каменею и пытаюсь выровнять дыхание.
– Расслабься, Кави, – шепчет он мне на ухо.
Я пытаюсь, но невозможно расслабиться по команде, еще и при таких
обстоятельствах. Питер сжимает мое плечо, наклоняется и утыкается носом
мне в шею.
– Ты вкусно пахнешь, – говорит он тихим голосом.
Я  смеюсь,  не  рассчитав  громкость,  и  сидящий  перед  нами  мужчина
оборачивается с укоризненным взглядом. Пристыженная, я говорю Питеру:
– Прости, мне было щекотно.
– Ничего, – говорит он, не убирая руки с моих плеч.
Я  улыбаюсь  и  киваю,  а  сама  думаю:  неужели  он  ждет,  что  во  время

фильма мы будем заниматься чем-то «таким»? Поэтому он выбрал места в
последнем  ряду,  хотя  еще  оставались  кресла  по  центру?  Во  мне
зарождается  паника.  Здесь  Женевьева!  И  полно  народу!  Может,  мы  и
целовались в джакузи, но вокруг никого не было. И вообще, я просто хочу
посмотреть фильм. Я наклоняюсь вперед, чтобы сделать глоток газировки,
но на самом деле лишь для того, чтобы незаметно отодвинуться от Питера.
После  фильма  мы,  не  сговариваясь,  спешим  убраться  из  зала,  чтобы
снова  не  наткнуться  на  Женевьеву.  Мы  выбегаем  из  кинотеатра  с  такой
скоростью,  будто  за  нами  гонится  дьявол,  хотя  это  отчасти  правда.  Питер
голоден,  но  я  так  наелась  конфет  и  попкорна,  что  не  готова  к  ужину,
поэтому  предлагаю  пойти  в  закусочную,  где  он  поделится  со  мной  своей
картошкой фри. Но Питер говорит:
–  Давай  лучше  сходим  в  настоящий  ресторан,  раз  это  твое  первое
свидание.
–  Не  знала,  что  в  тебе  сидит  такой  романтик,  –  парирую  я  шутливым
тоном, но на полном серьезе.
– Привыкай! – отвечает он гордо. – Я умею обращаться с девушками.
Питер  ведет  меня  в  свой  любимый  ресторан  «Бисквитная  душа».  Я
смотрю,  как  он  уплетает  жареную  курицу,  политую  горячим  медом  и
«табаско», и думаю о том, сколько раз Женевьева сидела и смотрела, как он
делает то же самое. Город у нас небольшой. Здесь нет такого места, где бы
он  уже  ни  был  с  Женевьевой.  Отлучившись  в  туалет,  я  задаюсь  вопросом,
воспользуется  ли  он  моим  отсутствием,  чтобы  ответить  на  ее  сообщение,
но  заставляю  себя  выкинуть  эту  мысль  из  головы  как  можно  скорее.  Ну  и
что, что он ей ответит? Они все еще друзья. Это нормально. Я не позволю
Джен испортить мне вечер. Я хочу быть здесь, в этом моменте. Только мы
вдвоем и наше первое свидание.
К  моему  возвращению  Питер  уже  разделался  со  своей  жареной
курицей,  оставив  перед  собой  лишь  гору  грязных  салфеток.  У  него  есть
привычка вытирать руки после каждого отправленного в рот кусочка. К его
щеке  прилипли  мед  и  несколько  хлебных  крошек,  но  я  ничего  не  говорю,
потому что он выглядит очень мило.
–  Ну,  как  прошло  твое  первое  свидание?  –  спрашивает  Питер,
откидываясь  на  спинку  стула.  –  Расскажи  мне  так,  будто  меня  здесь  не
было.
– Мне понравилось, что ты знал, какие я люблю конфеты.
Он ободряюще кивает.
– И… мне понравился фильм.

– Да, это я понял. Ты постоянно на меня цыкала и показывала пальцем
на экран.
– Мужчина перед нами начинал сердиться!
Я колеблюсь. Не знаю, стоит ли говорить то, что я хочу сказать. То, о
чем я думала весь вечер.
– Слушай… мне одной кажется, что…
Он наклоняется ко мне с заинтересованным видом.
– Что?
Я делаю глубокий вдох.
– Что все это… немного странно. В смысле, сначала мы притворялись,
а  потом  нет,  а  потом  поссорились,  и  теперь  мы  здесь,  и  ты  ешь  жареную
курицу. Мы как будто сделали все не в том порядке, и это круто, просто…
как-то перевернуто.

жүктеу/скачать 1,14 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: