332
333
ностью, видимо, во второй половине 1730-х
70
.
Составитель словаря,
неизменно обнаруживающий свою осведомленность в европейской
и русской лексикографии, ставил перед собой, как полагают иссле-
дователи, «культуртрегерскую задачу — знакомства иностранной
аудитории с русской культурно-языковой средой, со всеми уровнями
дискурса… Выбор французского языка в качестве метаязыка объ-
ясняется, по всей видимости, европейским культурным контекстом,
в котором французский язык воспринимался как средство междуна-
родного общения, как язык-посредник, способствующий распростра-
нению знаний в Европе, пришедший на смену латыни»
71
. Здесь будет
уместным заметить, что не только интеллектуалы петровского вре-
мени вроде Феофана или Дмитрия Кантемира, но и Ломоносов про-
должали пользоваться латынью (см., например, письма Ломоносова
А. Эйлеру), отставая в этом отношении от А. Кантемира
72
.
Другими значительными трудами филологического толка стали
для Кантемира посвященные Анакреонту и Горацию биографические
очерки, которые появились как своеобразное введение к переводам
из этих авторов. Значение этих сочинений состоит прежде всего в
том, что они стали первыми в русской культуре сколько-нибудь раз-
вернутыми биографиями писателей. Не лишено любопытства, что,
давая им названия, Кантемир использует не слово «жизнеописание»,
а слово «житие» («Житие Квинта Горация Флакка»). Этот факт,
между прочим, заставляет несколько иначе взглянуть на «Житие
Федора Васильевича Ушакова» А. Н. Радищева — очевидно, слово
«житие» в заглавии не только указывало на агиографическую тра-
дицию, но и использовалось как жанровое обозначение биографии
значительного лица вообще
73
.
VIII
. Свои переводы из древних Кантемир снабжает обширными
примечаниями, не менее подробные примечания сопровождают и
перевод «Разговора о множестве миров», и, главное, его оригиналь-
ные произведения — сатиры, песни (оды), письма, басни и т. д. Ав-
токомментарий — важнейшая и характернейшая черта творчества
70
Достарыңызбен бөлісу: