Людмила Давидюк, Людмила Дядечко, Инна Халабаджах
жүктеу/скачать 7,35 Mb. Pdf көрінісі
|
11 kl Ros literatura hrestomat elektronna
| К заданию 2.
Г. Бурков. Василий Макарович Шукшин. 2006 г. Нравственность есть Правда ( В сокращении ) Человек трезвый, разумный, конечно же, — везде, всегда — до кон ца понимает свое время, знает правду, и если обстоятельства таковы, что лучше о ней, правде, пока помолчать, он молчит. Человек умный и талантливый какнибудь, да найдет способ выявить правду. Хоть наме ком, хоть полусловом — иначе она его замучает, иначе, как ему кажется, жизнь пройдет впустую. Гений обрушит всю правду с блеском и грохотом на головы и души людские. Обстоятельства, может быть, убьют его, но он сделает свое дело. Человек просто талантливый — этот совершенно точно отразит свое время (в песне, в поступке, в тоске, в романе), быть может, сам того не поймет, но откроет глаза мыслящим и умным. Есть на Руси еще один тип человека, в котором время, правда времени вопиет так же неистово, как в гении, так же нетерпеливо, как в талантли вом, так же потаённо и неистребимо, как в мыслящем и умном… Человек этот — дурачок. Это давно заметили (юродивые, кликуши, странники не от мира сего — много их было в русской литературе, в преданиях народ ных, в сказках), и не стоило бы, может быть, так многозначительно всту пать в статью, если бы не желание поделиться собственными наблюдени ями на этот счет. <…> Теперь предстоит самое странное и рискованное: провести парал лель. Герой нашего времени — это всегда «дурачок», в котором наиболее 261 Литература выразительным образом живет его время, правда этого времени. Давайте представим, что это не так. Идет война, народ напрягает все силы в борьбе с врагом, шлет и шлет лучших своих сынов на поля сражений, и они гиб нут тысячами, поливая родную землю молодой кровью. Страшное время! И вот появляется повесть, роман, где героем выведен этакий философ ствующий нытик, эгоист с душой паралитика, которая вся мучительно — только хочет жить! Это будет — про дезертира, предателя. И пусть он будет вовсе не глуп, иногда и не трус, и любить может, и не обжирает ся, как свинья, когда кругом голод… Пусть — тем хуже: значит, он не только дезертир, а — еще сволочь. В другое время — что ж, что человек безнадежно смотрит на окружающую его действительность, что он любит и хочет жить — что? Ну, есть такие. Были. Будут. То есть в другое вре мя онто как раз и может быть героем, и вовсе не сволочью. Я не говорю о герое положительном, а о таком, который — состоянием души, харак тером, взглядами — выражает то, чем живет с ним вместе его народ, о типичном, что ли. Когда герой не выдуман, он не может быть только безнравственным или только нравственным. А вот когда он выдуман в угоду комуто, тут он, герой, — явление что ни на есть безнравственное. Здесь задумали когото обмануть, обокрасть чьюто душу… В делах материальных, так сказать, за это судят. В духовной жизни ущерб народу такими вот лазутчиками из мира лжи, угодничества наносится страшный. Как у всякого, чтото делающего в искусстве, у меня с читателями и зрителями есть еще отношения «интимные» — письма. Пишут. Требуют. Требуют красивого героя. Ругают за грубость героев, за их выпивки и т. п. Удивляет, конечно, известная категоричность, с какой требуют и руга ют. Действительно, редкая уверенность в собственной правоте. Но больше удивляет искренность и злость, с какой это делается. Просто поразитель но! Чуть не анонимки с угрозой убить изза угла кирпичом. А ведь чего требуют? Чтобы я выдумывал. У него, дьявола, живёт за стенкой сосед, который работает, выпивает по выходным (иногда — шумно), бывает, ссорится с женой… В него он не верит, отрицает, а поверит, если я навру с три короба; благодарен будет, всплакнет у телевизора, умиленный, и ляжет спать со спокойной душой. <…> В общем, требуют нравственного героя. В меру моих сил я и пекусь об этом. Но только для меня нравственность — не совсем герой. И герой, ко нечно, но — живой, из нравственного искусства, а не глянцевитый мане кен, гладкий и мертвый, от которого хочется отдернуть руку. Чем больше такой манекен «похож» на живого человека (есть большие мастера этого дела), тем неприятнее. Попробуйте долго смотреть ему (манекену) в гла за, станет не по себе. Философия, которая — вот уж скоро сорок лет — норма моей жизни, есть философия мужественная. Так почему я, читатель, зритель, должен отказывать себе в счастье — прямо смотреть в глаза правде? <…> Правда бывает и горькой. <…> Хотел бы показывать правду. Я верю в силы своего народа, очень люблю Родину — я не отчаиваюсь. Напротив. Но когда мне 262 возвращают рассказ — не изза его низкого художественного качества (это дают понять), по другим причинам — неловко, стыдно. Нравственность есть Правда. Не просто правда, а — Правда. Ибо это мужество, честность, это значит — жить народной радостью и болью, думать, как думает народ, потому что народ всегда знает Правду. Положим, общество живет в лихое безвременье. Так случилось, что умному, деятельному негде приложить свои силы и разум — сильные мира идиоты не нуждаются в нем, напротив, он мешает им. Нельзя рта открыть — грубая ладонь жандарма сразу закроет его. (Хорошо, если только закроет, а то и по зубам треснет.) И вот в такое тяжкое для на рода и его передовых людей время появляется в литературе герой яркий, неприкаянный, непутевый. На правду он махнул рукой — она противна ему, восстать сил нет. Что, он безнравственен? Печорин безнравственен? Обломов безнравственен? Нет, тут чтото другое. Они — правдивы. Они также правдивы и небезнравственны, как правдивы и небезнравствен ны мятежникидекабристы. «Плохая им досталась доля» — и тем и дру гим. Царизм убил их. Но не для того же сегодня не перестают читать «Героя нашего времени» и «Обломова», чтобы учиться нравственности у Печорина или у Ильи Обломова. Они отразили свое время, а мы, их соотечественники, хотим знать то время. Лермонтов и Гончаров сделали свое дело: они рассказали Правду. Теперь мы ее познаем. Познавали ее и тогда. И появлялись другие герои — способные действовать. Общество, познавая само себя, обретает силы. И только так оно движется вперед. <…> А что, собственно, смелеето? Смелее постигать глубину жизни, не бояться, например, ее мрачноватых подвалов. Тогда это будет — борьба за человека. А как же иначе? <…> 263 Язык тили тиче кие нормы. Динамично ть и вариативно ть нОРМ ЛИТЕРАТУРнОГО ЯЗЫКА 64 С целью привлечения покупателей, клиентов в названиях магазинов, ателье, ресторанов и проч. часто используется языковая игра, т. е. ономастическая игра. Рассмотрев фотографии, объясните, на чем она построена. жүктеу/скачать 7,35 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|