54
Пойдем, пойдем поскорее
С тобой польку танцевать!
В третьем часу ночи она встала, прикрыв глаза. Когда мы оделись, по
смотрела на мою бобровую шапку, погладила бобровый воротник и пошла
к выходу,
говоря не то шутя, не то серьезно:
— Конечно, красив. Качалов правду сказал... «Змей в естестве челове
ческом, зело прекрасном...»
Дорогой молчала, клоня голову от светлой лунной метели, летевшей
навстречу. Полный месяц нырял в облаках над Кремлем, — «какой
то светящийся череп»
1
, — сказала она. На Спасской башне часы били
три, — еще сказала:
— Какой древний звук, чтото жестяное и чугунное. И вот так же, тем
же звуком било три часа ночи и в пятнадцатом веке. И во Флоренции со
всем такой же бой, он там напоминал мне Москву...
Когда
Федор осадил у подъезда, безжизненно приказала:
— Отпустите его...
Пораженный, — никогда не позволяла она подниматься к ней
ночью, — я растерянно сказал:
— Федор, я вернусь пешком...
И мы молча потянулись вверх в лифте, вошли в ночное тепло и ти
шину квартиры с постукивающими молоточками в калориферах. Я снял
с нее скользкую от снега шубку, она сбросила с волос на руки мне мо
крую пуховую шаль и быстро прошла, шурша нижней шелковой юбкой,
в спальню. Я разделся, вошел в первую комнату и с замирающим точно
над пропастью сердцем сел на турецкий диван. Слышны были ее шаги за
открытыми дверями освещенной спальни, то, как она, цепляясь за шпиль
ки, через голову стянула с себя платье... Я встал и подошел к дверям: она,
только в одних лебяжьих туфельках, стояла, спиной ко мне, перед трю
мо, расчесывая черепаховым гребнем черные нити длинных, висевших
вдоль лица волос.
— Вот все говорил, что я мало о нем думаю, — сказала она, бросив гре
бень на подзеркальник, и, откидывая волосы на спину, повернулась ко
мне:
— Нет, я думала...
На рассвете я почувствовал ее движение. Открыл глаза — она в упор
смотрела на меня. Я приподнялся из тепла постели и ее тела, она склони
лась ко мне, тихо и ровно говоря:
— Нынче вечером я уезжаю в Тверь. Надолго ли, один Бог знает...
И прижалась своей щекой к моей, — я чувствовал, как моргает ее
мокрая ресница.
— Я все напишу, как только приеду. Все напишу о будущем. Прости,
оставь
меня теперь, я очень устала...
И легла на подушку. Я осторожно оделся, робко поцеловал ее в воло
сы и на цыпочках вышел на лестницу, уже светлеющую бледным светом.
1
Сказка
«Баба Яга — светящиеся черепа».
55
Литература. Речь
Шел пешком по молодому липкому снегу, — метели уже не было, все
было спокойно и уже далеко видно вдоль улиц, пахло и снегом и из пе
карен. Дошел до Иверской, внутренность которой горячо пылала и сияла
целыми кострами свечей, стал в толпе старух и нищих на растоптанный
снег на колени, снял шапку... Ктото потрогал меня за плечо — я посмо
трел: какаято несчастнейшая старушонка глядела на меня, морщась от
жалостных слез.
— Ох, не убивайся, не убивайся так! Грех, грех!
Письмо, полученное мною недели через две после того, было крат
ко — ласковая, но твердая просьба не ждать ее больше, не пытаться ис
кать, видеть: «В Москву не вернусь, пойду пока на послушание, потом,
может быть, решусь на постриг... Пусть Бог даст сил не отвечать мне —
бесполезно длить и увеличивать нашу муку...»
Я исполнил ее просьбу. И долго пропадал по самым грязным кабакам,
спивался, всячески опускаясь все больше и больше. Потом стал понем
ногу оправляться — равнодушно, безнадежно... Прошло почти два года с
того чистого понедельника...
y
Прочитайте заключительный фрагмент рассказа. Какой вечер вспоминает
герой — вечер прощенного воскресенья или вечер чистого понедельника?
Обоснуйте свое мнение текстом рассказа. Сумел ли забыть герой свою воз-
любленную за два года? Как об этом нам рассказывает писатель? Умирает ли
любовь?
В четырнадцатом году, под Новый год, был такой же тихий, солнеч
ный вечер, как тот, незабвенный. Я вышел из дому, взял извозчика и по
ехал в Кремль. Там зашел в пустой Архангельский собор, долго стоял, не
молясь, в его сумраке, глядя на слабое мерцанье старого золота иконоста
са и надмогильных плит московских царей, — стоял, точно ожидая чего
то, в той особой тишине пустой церкви, когда боишься вздохнуть в ней.
Выйдя из собора, велел извозчику ехать на Ордынку, шагом ездил, как
тогда, по темным переулкам в садах с освещенными под ними окнами, по
ехал по Грибоедовскому переулку — и
все плакал, плакал...
На Ордынке я остановил извозчика у ворот МарфоМариинской оби
тели: там во дворе чернели кареты, видны были раскрытые двери неболь
шой освещенной церкви, из дверей горестно и умиленно неслось пение де
вичьего хора. Мне почемуто захотелось непременно войти туда. Дворник
у ворот загородил мне дорогу,
прося мягко, умоляюще:
— Нельзя, господин, нельзя!
— Как нельзя? В церковь нельзя?
— Можно, господин, конечно, можно, только прошу вас за ради бога,
не ходите, там сичас великая княгиня Ельзавет Федровна и великий
князь Митрий Палыч...
Я сунул ему рубль — он сокрушенно вздохнул и пропустил. Но толь
ко я вошел во двор, как из церкви показались несомые на руках иконы,
хоругви, за ними, вся в белом, длинном, тонколикая, в белом обрусе
1
1
старинный
женский головной убор.
56
с нашитым на него золотым крестом на лбу, высокая, медленно, истово
идущая с опущенными глазами, с большой свечой в руке, великая кня
гиня; а за нею тянулась такая же белая вереница поющих, с огоньками
свечек у лиц, инокинь или сестер, — уж не знаю, кто были они и куда
шли. Я почемуто очень внимательно смотрел на них. И вот одна из иду
щих посередине вдруг подняла голову, крытую белым платом, загородив
свечку рукой, устремила взгляд темных глаз в темноту, будто как раз на
меня... Что она могла видеть в темноте, как могла она почувствовать мое
присутствие? Я повернулся и тихо вышел из ворот.
(
1944 г
.)
y
Рассмотрите иллюстрацию Г. Новожилова к рассказу «Чистый понедельник». Как
вы думаете, удалось ли художнику передать сложный внутренний мир героини?
Обоснуйте свое мнение.
Выберите небольшой фрагмент рассказа и подготовьте
его выразительное чтение: поставьте перед собой сверх-
задачу — что вы хотите передать чтением, какие чувства вызвать у слушателей — и
с помощью голоса, интонации, пауз решите ее.
Достарыңызбен бөлісу: