Людмила Давидюк, Людмила Дядечко, Инна Халабаджах
жүктеу/скачать 7,35 Mb. Pdf көрінісі
|
11 kl Ros literatura hrestomat elektronna
| —
подумал он. — Но, — продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту, — отправить его в Соловки невозможно по той при чине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас! — А жаль! — отозвался задирапоэт. — И мне жаль! — подтвердил неизвестный, сверкая глазом, и про должал: — Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели Бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле? — Сам человек и управляет, — поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос. — Виноват, — мягко отозвался неизвестный, — для того, чтобы управлять, нужно, какникак, иметь точный план на некоторый, хоть скольконибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности со ставить какойнибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? И, в самом деле, — тут неизвестный повернулся к Берлиозу, — вообразите, что вы, например, начнете управлять, рас поряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас… кхе… кхе… саркома легкого… — тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удоволь ствие, — да, саркома, — жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, — и вот ваше управление закончилось! Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Родные вам начинают лгать, вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает, и к гадалкам. Как первое и второе, так и третье — совершен но бессмысленно, вы сами понимаете. И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чемто управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, по нимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисло водск, — тут иностранец прищурился на Берлиоза, — пустяковое, ка залось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет — поскользнется и попадет под трамвай! Неуже ли вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли ду 129 Литература мать, что управился с ним ктото совсем другой? — и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком. <…> «Надо будет ему возразить так, — решил Берлиоз, — да, человек смер тен, никто против этого и не спорит. А дело в том, что…» Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец: — Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер. «Какаято нелепая постановка вопроса…» — помыслил Берлиоз и возразил: — Ну, здесь уж есть преувеличение. Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно. Само собой разумеется, что, если на Бронной мне свалится на голову кирпич… — Кирпич ни с того ни с сего, — внушительно перебил неизвестный, — никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает. Вы умрете другой смертью. — Может быть, вы знаете, какой именно? — с совершенно естествен ной иронией осведомился Берлиоз, вовлекаясь в какойто действительно нелепый разговор, — и скажете мне? — Охотно, — отозвался незнакомец. Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал чтото вроде: «Раз, два… Меркурий во втором доме… луна ушла… шесть — не счастье… вечер — семь…» — и громко и радостно объявил: — Вам отрежут голову! Бездомный дико и злобно вытаращил глаза на развязного неизвестно го, а Берлиоз спросил, криво усмехнувшись: — А кто именно? Враги? Интервенты? — Нет, — ответил собеседник, — русская женщина, комсомолка. — Гм… — промычал раздраженный шуточкой неизвестного Берлиоз, — ну, это, извините, маловероятно. — Прошу и меня извинить, — ответил иностранец, — но это так. Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будете делать сегодня вечером, если это не секрет? — Секрета нет. Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять ча сов вечера в МАССОЛИТе состоится заседание, и я буду на нем председа тельствовать. — Нет, этого быть никак не может, — твердо возразил иностранец. — Это почему? — Потому, — ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные птицы, — что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только ку пила, но даже разлила. Так что заседание не состоится. Тут, как вполне понятно, под липами наступило молчание. — Простите, — после паузы заговорил Берлиоз, поглядывая на мелю щего чепуху иностранца, — при чем здесь подсолнечное масло… и какая Аннушка? 130 — Подсолнечное масло здесь вот при чем, — вдруг заговорил Бездомный, очевидно, решив объявить незваному собеседнику войну, — вам не приходилось, гражданин, бывать когданибудь в лечебнице для душевнобольных? — Иван!.. — тихо воскликнул Михаил Александрович. Но иностранец ничуть не обиделся и превесело рассмеялся. — Бывал, бывал и не раз! — вскричал он, смеясь, но не сводя несме ющегося глаза с поэта, — где я только не бывал! Жаль только, что я не удосужился спросить у профессора, что такое шизофрения. Так что вы уж сами узнайте это у него, Иван Николаевич! — Откуда вы знаете, как меня зовут? — Помилуйте, Иван Николаевич, кто же вас не знает? — здесь ино странец вытащил из кармана вчерашний номер «Литературной газеты», и Иван Николаевич увидел на первой же странице свое изображение, а под ним свои собственные стихи. Но вчера еще радовавшее доказатель ство славы и популярности на этот раз ничуть не обрадовало поэта. <…> — Извините меня, что я в пылу нашего спора забыл представить себя вам. Вот моя карточка, паспорт и приглашение приехать в Москву для консультации, — веско проговорил неизвестный, проницательно глядя на обоих литераторов. Те сконфузились. «Черт, все слышал», — подумал Берлиоз и вежли вым жестом показал, что в предъявлении документов нет надобности. Пока иностранец совал их редактору, поэт успел разглядеть на карточ ке напечатанное иностранными буквами слово «профессор» и начальную букву фамилии — двойное «В». — Очень приятно, — тем временем смущенно бормотал редактор, и иностранец спрятал документы в карман. Отношения таким образом были восста новлены, и все трое снова сели на скамью. — Вы в качестве консультанта приглаше ны к нам, профессор? — спросил Берлиоз. — Да, консультантом. — Вы — немец? — осведомился Бездом ный. — Ято?.. — переспросил профессор и вдруг задумался. — Да, пожалуй, немец… — сказал он. — Вы порусски здорово говорите, — за метил Бездомный. — О, я вообще полиглот и знаю очень большое количество языков, — ответил про фессор. — А у вас какая специальность? — осведомился Берлиоз. — Я — специалист по черной магии. <…> — Имейте в виду, что Иисус существовал. Николай Королёв. Иллюстрация к книге «Мастер и Маргарита». жүктеу/скачать 7,35 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|