Людмила Давидюк, Людмила Дядечко, Инна Халабаджах
жүктеу/скачать 7,35 Mb. Pdf көрінісі
|
11 kl Ros literatura hrestomat elektronna
| Литература
Придя, был встречен домработницей Груней, которая объяснила, что сама она только что пришла, что она приходящая, что Берлиоза дома нет, а что если визитер желает видеть Степана Богдановича, то пусть идет к нему в спальню сам. Степан Богданович так крепко спит, что разбудить его она не берется. Увидев, в каком состоянии Степан Богданович, артист послал Груню в ближайший гастроном за водкой и закуской, в аптеку за льдом и... — Позвольте с вами рассчитаться, — проскулил убитый Степа и стал искать бумажник. — О, какой вздор! — воскликнул гастролер и слушать ничего больше не захотел. Итак, водка и закуска стали понятны, и все же на Степу было жалко взглянуть: он решительно не помнил ничего о контракте и, хоть убейте, не видел вчера этого Воланда. Да, Хустов был, а Воланда не было. — Разрешите взглянуть на контракт, — тихо попросил Степа. — Пожалуйста, пожалуйста... Степа взглянул на бумагу и закоченел. Все было на месте. Вопервых, собственноручная Степина залихватская подпись! Косая надпись сбоку рукою финдиректора Римского с разрешением выдать артисту Воланду в счет следуемых ему за семь выступлений тридцати пяти тысяч рублей десять тысяч рублей. Более того: тут же расписка Воланда в том, что он эти десять тысяч уже получил! «Что же это такое?!» — подумал несчастный Степа, и голова у него за кружилась. Начинаются зловещие провалы в памяти?! Но, само собою, после того, как контракт был предъявлен, дальнейшие выражения удив ления были бы просто неприличны. Степа попросил у гостя разрешения на минуту отлучиться и, как был в носках, побежал в переднюю к теле фону. По дороге он крикнул в направлении кухни: — Груня! Но никто не отозвался. Тут он взглянул на дверь в кабинет Берлио за, бывшую рядом с передней, и тут, как говорится, остолбенел. На ручке двери он разглядел огромнейшую сургучную печать на веревке. «Здрав ствуйте! — рявкнул ктото в голове у Степы. — Этого еще недоставало!» И тут Степины мысли побежали уже по двойному рельсовому пути, но, как всегда бывает во время катастрофы, в одну сторону и вообще черт зна ет куда. Головную Степину кашу трудно даже передать. Тут и чертовщина с черным беретом, холодной водкой и невероятным контрактом, — а тут еще ко всему этому, не угодно ли, и печать на двери! То есть кому хотите сказать, что Берлиоз чтото натворил, — не поверит, ейей, не поверит! Однако печать, вот она! Дас... И тут закопошились в мозгу у Степы какието неприятнейшие мыс лишки о статье, которую, как назло, недавно он всучил Михаилу Алек сандровичу для напечатания в журнале. И статья, между нами говоря, дурацкая! И никчемная, и деньгито маленькие... Немедленно вслед за воспоминанием о статье прилетело воспоминание о какомто сомнительном разговоре, происходившем, как помнится, двад 174 цать четвертого апреля вечером тут же, в столовой, когда Степа ужинал с Михаилом Александровичем. То есть, конечно, в полном смысле слова разговор этот сомнительным назвать нельзя (не пошел бы Степа на такой разговор), но это был разговор на какуюто ненужную тему. Совершен но свободно можно было бы, граждане, его и не затевать. До печати, нет сомнений, разго вор этот мог считаться совершеннейшим пустяком, но вот после печати... «Ах, Берлиоз, Берлиоз! — вскипало в голове у Степы. — Ведь это в голову не лезет!» Но горевать долго не приходилось, и Степа набрал номер в кабине те финдиректора Варьете Римского. Положение Степы было щекотли вое: вопервых, иностранец мог обидеться на то, что Степа проверяет его после того, как был показан контракт, да и с финдиректором говорить было чрезвычайно трудно. В самом деле, ведь не спросишь его так: «Скажите, заключал ли я вчера с профессором черной магии контракт на тридцать пять тысяч рублей?» Так спрашивать не годится! — Да! — послышался в трубке резкий, неприятный голос Римского. — Здравствуйте, Григорий Данилович, — тихо заговорил Степа, — это Лиходеев. Вот какое дело... гм... гм... у меня сидит этот... э... артист Во ланд... Так вот... я хотел спросить, как насчет сегодняшнего вечера?.. — Ах, черный маг? — отозвался в трубке Римский, — афиши сейчас будут. — Ага, — слабым голосом сказал Степа, — ну, пока... — А вы скоро придете? — спросил Римский. — Через полчаса, — ответил Степа и, повесив трубку, сжал горячую голову руками. Ах, какая выходила скверная штука! Что же это с памя тью, граждане? А? Однако дольше задерживаться в передней было неудобно, и Степа тут же составил план: всеми мерами скрыть свою невероятную забыв чивость, а сейчас первым долгом хитро выспросить у иностранца, что он, собственно, намерен сегодня показывать во вверенном Степе Варьете? Тут Степа повернулся от аппарата и в зеркале, помещавшемся в перед ней, давно не вытираемом ленивой Груней, отчетливо увидел какогото странного субъекта — длинного, как жердь, и в пенсне (ах, если бы здесь был Иван Николаевич! Он узнал бы этого субъекта сразу!). А тот отразил ся и тотчас пропал. Степа в тревоге поглубже заглянул в переднюю, и вто рично его качнуло, ибо в зеркале прошел здоровеннейший черный кот и также пропал. У Степы оборвалось сердце, он пошатнулся. «Что же это такое? — подумал он, — уж не схожу ли я с ума? Откуда ж эти отражения?!» — он заглянул в переднюю и испуганно закричал: — Груня! Какой тут кот у нас шляется? Откуда он? И ктото еще с ним?? — Не беспокойтесь, Степан Богданович, — отозвался голос, но не Гру нин, а гостя из спальни, — кот этот мой. Не нервничайте. А Груни нет, я |